Гарантии неприкосновенности личности

Социальная обусловленность правовых ограничений предопределяется в  значительной мере таким этическим  понятием, как социальная справедливость. Понятие справедливости в уголовном  процессе выступает в качестве высшего  нравственного критерия для регулирования и оценки действий субъектов, путем применения к ним тех или иных форм государственного воздействия. Н.Г. Стойко отмечает, что восстановление справедливости является одним из социальных назначений установленного порядка производства по уголовным делам.²²

В английском праве слово justice означает одновременно «правосудие», «справедливость», «юстиция» и «судья»²³, выявляя тем самым единые корни их происхождения. Правовые ограничения неразрывно связаны с социальной справедливостью, ею обосновываются и служат средством ее достижения. Поэтому меры ограничения прав личности в уголовном процессе можно представить и как меры социальной справедливости.

В отношении обвиняемого (подозреваемого) как субъекта уголовного процесса, наиболее широко подвергаемого правовым ограничениям, принцип справедливости действует в том смысле, что он «сам спровоцировал уголовный процесс, сам навлек на себя уголовное преследование». По утверждению К.Маркса, «преступник производит не только преступление, но и уголовное право… всю уголовную юстицию… и т.д.»²⁴ Человек, совершая противоправные действия, попирающие юридические и нравственные устои общества, создает ситуацию, при которой общество вынуждено идти на ограничения его основных прав (например, личной неприкосновенности, а там, где еще сохраняется смертная казнь, - подчас и права на жизнь).²⁵

Интересы общества вынуждают  государство в лице его органов, осуществляющих уголовное преследование, прибегать к ограничению неприкосновенности личности граждан, непричастных к преступлению. В отношении лиц, вовлеченных в уголовный процесс в качестве потерпевших, свидетелей и др., ограничение их прав при применении уголовно-процессуального принуждения оправдывается теми же факторами, что и осуществление уголовного судопроизводства в отношении лица, оправданного впоследствии судом. Такими факторами являются не только «безукоризненная моральная чистота и высота общественной цели уголовного судопроизводства», но и необходимость осуществления жесткой борьбы с преступностью для обеспечения безопасности общества, защиты самих же граждан, включая свидетелей и потерпевших. Поскольку, в конечном счете, любое преступление затрагивает охраняемую законом совокупность общественных отношений и самим своим существованием наносит урон каждому члену общества, внушая ему страх, чувство незащищенности и несвободы. Неоспорим тот факт, что общая тенденция роста преступности оказывает негативное влияние на психическое здоровье нации. Поэтому применение принуждения со стороны государства в целях удовлетворения общественных и личных интересов, которые не могут быть достигнуты без соответствующей охраны от преступных посягательств, не является и не может быть произволом по отношению к гражданам.

Одна из главных задач  государства - обеспечение общественного  порядка, и здесь невозможно обойтись без принуждения. Не всегда принуждение (насилие) есть зло, оно же может выступать и как единственное и необходимое средство для борьбы со злом. Эту проблему наиболее подробным образом осветил И.А. Ильин в работе «О сопротивлении злу силою». Этот величайший русский философ призывает не отказываться от насилия в борьбе с преступностью и ее проявлениями. Он писал: «непротивление злу означало бы приятие зла: допущение его в себя и предоставление ему свободы, объема и власти… Всякое преднамеренное физическое воздействие на другого есть, конечно, проявление волевого усилия и волевого действия; однако усилие воли само по себе не есть зло: ибо оно может прямо обслуживать требования очевидности и любви… Противодуховно и противолюбовно не понуждение и не принуждение, а злобное насилие; совершая его, человек всегда не прав». Согласно его концепции «принуждение и пресечение могут иметь не злую цель и, в отличие от злого насилия, апеллируют к человеческой воле, пресекая ей возможность злых проявлений вовне».²⁶

В самом деле, не используя  правового ограничения в борьбе с негативными проявлениями, можно  добиться прямо противоположного результата - подготовить почву для дальнейшего их процветания и распространения. Уголовное законодательство России имеет примеры, когда насилие, выступающее противостоянием злу, не признается преступлением. Так, например, не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны (ч. 1 ст. 37 УК РФ) или крайней необходимости (ч. 1 ст. 39 УК РФ). Более того, согласно ст. 2 ч.2 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, лишение жизни не рассматривается как незаконное, если оно является результатом применения силы, не более, чем абсолютно необходимой для защиты любого лица от незаконного насилия, а также для осуществления законного ареста или предотвращения побега лица, задержанного на законных основаниях. Таким образом, задача борьбы с преступностью требует от правоохранительных органов принятия немедленных и эффективных мер, в состав которых должны входить и меры уголовно-процессуального принуждения.

И.А. Ильин, касаясь физического  принуждения, обращает внимание на еще  один важный аспект: «физическое заставление может быть направлено на чужое делание и на чужое неделание. В первом случае оно чрезвычайно ограничено в своих возможностях: бессильное вызвать целостный поступок, вынужденное всегда ожидать обороняющегося лицемерия, оно может рассчитывать только на медленное влияние внешнего режима и его проникновения в душу человека. Зато во втором случае физическое воздействие может рассчитывать на целесообразность и успех: оно может пресечь известную деятельность, помешать определенному человеку делать что-нибудь (конечно, не всем и не во всем) или заставить его не делать. Отсюда возможность, наряду с физическим понуждением, еще и физического пресечения».²⁷ Иными словами, возможны ситуации, когда именно путем соответствующих ограничений, цели по борьбе с преступностью будут достигнуты быстрее. Приведенные высказывания И.А. Ильина имеют отношение и к уголовному процессу, так как его учение показывает значительную эффективность ограничения и пресечения, раскрывая всю важность и необходимость их применения в борьбе со злом. Зло же - преступность - преследуется в форме уголовного процесса.

Согласно действующему законодательству, в российском уголовном  процессе «заставление не делать» осуществляется при помощи таких мер пресечения, как задержание, заключение под стражу, домашний арест, а «заставление делать» при помощи обязательства о явке по вызову, привода, залога, поручительства, отдачи под присмотр и т.д. Последние рассчитаны в большей мере на создание психологических мотивов, в силу которых обвиняемый исполняет данные им обязательства. М. Вебер писал о специальном «аппарате принуждения», то есть о наличии одного или нескольких лиц, особая функция которых – готовность применить для реализации права специально предусмотренные средства принуждения (правового принуждения), который может применять психологические, а также физические средства принуждения.

К сожалению, приходится признать, что преступность в РФ по-прежнему представляет собой реальную угрозу охраняемым законам правам и  свободам граждан, а также интересам общества и государства. Усиливается ее организованность и агрессивность. Появляются новые, все более опасные виды преступлений. Такое состояние правопорядка диктует необходимость повышения эффективности в координации деятельности правоохранительных органов, решительного усиления борьбы с преступностью и ее предупреждения.

Особого внимания заслуживает  проблема противодействия раскрытию  преступлений как со стороны лиц, в отношении которых ведется  уголовное преследование, так и  в некоторых случаях со стороны потерпевших и свидетелей. Практика показывает, что стремление скрыться от следствия и соответственно избежать правосудия характерно для многих лиц, в отношении которых возбуждаются уголовные дела. Правоохранительным органам поэтому просто необходимо иметь реальную возможность ограждать следствие от противодействия указанных лиц путем правомерного ограничения их прав.

Итак, под социальной обусловленностью ограничения неприкосновенности личности в уголовном процессе следует  понимать особые причины, которые объективно обусловливают его необходимость для борьбы с преступностью и решения других задач уголовного судопроизводства. Такими причинами выступают: а) потребность решительной и бескомпромиссной борьбы с преступностью для блага общества; б) невозможность ведения борьбы с преступностью без принудительных мер; в) выявленная и обоснованная в каждом конкретном случае приоритетность целей, достигаемых ограничением прав соответствующих лиц перед сохранением их прав; г) важность обеспечения неотвратимости ответственности за преступление. ²⁸

Институт ограничения  неприкосновенности личности, обладая  высокими социально-значимыми свойствами, получил широкое распространение  в уголовном судопроизводстве. Исследуем юридическую (правовую) природу данного института.

Рассмотрим понятие ограничения прав личности в уголовном процессе с точки зрения сущности, назначения и основных особенностей данного института.

В русском языке под «ограничением» понимается стеснение определенными условиями, помещение в какие-нибудь рамки, границы; удерживание в известных границах, прекращение.²⁹ В правовой литературе единое понятие ограничения прав личности не выработано. Ограничение неприкосновенности личности в уголовном процессе рассматривается и как мера исполнения обязанностей. Кроме того, ограничение прав личности как суть процессуального принуждения может рассматриваться как средство установления преступления и как средство обеспечения неотвратимости ответственности за преступление.

Например, В.И. Гойман и  М.Н. Козюк рассматривают ограничение права (свободы) как осуществляемое в соответствии с предусмотренными законом основаниями и в установленном порядке сужение его объема, отклонение от правового равенства³⁰. С.М. Воробьев под ограничением прав и свобод личности понимает совокупность мер негативного характера для субъектов, их претерпевающих, устанавливающих препятствия для реализации отдельных субъективных прав человека³¹. Почти тот же смысл в правоограничение вкладывает Т.В. Худойкина, под ним она понимает ограничение возможности (свободы) субъекта избирать вид и меру своего поведения.³² А.В. Малько определяет ограничение как правовое сдерживание противозаконного деяния, создающее условия для удовлетворения общественных интересов; это установление в праве границ, в пределах которых субъекты должны действовать; это исключение определенных возможностей в деятельности лиц.³³

При определении понятия  ограничения неприкосновенности личности, прежде всего, необходимо исходить из сущности философской категории «деятельность человека», то есть специфической человеческой формы отношения к объективной действительности, выражающейся в изменении и преобразовании ее в интересах людей. Ограничение прав происходит в результате проведения процессуально регламентированных действий (обыска, выемки, применения мер пресечения и др.) уполномоченными органами и должностными лицами (судом, прокурором, следователем, органом, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность) с соблюдением процессуальной формы.

В ходе осуществления  такой правоограничительной деятельности в уголовном процессе происходит сужение прав определенного лица, стеснение их определенными условиями, изменение по сравнению с правами остальных лиц, не вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства. Лицо не может в полной мере либо располагать собой, либо своим имуществом, либо претерпевает иные неудобства, связанные с изменением объема его прав. При этом необходимо иметь в виду, что «не только реальные ограничения, но и выявившаяся их опасность, прежде всего угроза потерять свободу, нарушают неприкосновенность личности, в том числе психическую, оказывают давление на сознание и поступки человека».³⁴

Рассмотренная выше правоограничительная деятельность в уголовном процессе выступает в виде уголовно-процессуального  принуждения. «Все юристы единодушны в определении мер принуждения как таких мер, которые по своему объективному содержанию представляют правовые ограничения, т.е. лишения личного, имущественного или организационного характера». Нельзя принуждая, оставить человека в состоянии полностью распоряжаться своими действиями и правами. Если человеку не причиняются никакие неудобства, то имеет место не принуждение, а убеждение. С другой стороны, нельзя насильно ограничить человека в правах, не принуждая.

Принуждение в уголовном  процессе возможно в отношении многих участников уголовного судопроизводства. В частности, объектами ограничения неприкосновенности личности в уголовном процессе России являются: обвиняемый, подозреваемый, потерпевший, свидетель, защитник, гражданский ответчик, гражданский истец, эксперт, специалист, понятой, представители потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, частного обвинителя, а также несовершеннолетнего обвиняемого и подозреваемого.

Исключительное право  применять меры процессуального  принуждения, а, следовательно, ограничивать неприкосновенность личности в уголовном процессе принадлежит государству в лице своих правоохранительных органов. Таким образом, субъектами ограничения неприкосновенности личности, согласно УПК РФ, являются: суд, прокурор, следователь, начальник следственного отдела, орган дознания, дознаватель.

Большое значение для  уяснения сущности ограничения неприкосновенности личности в уголовном процессе имеет  определение целей и задач  такого ограничения. Исторически так  сложилось, что применительно к уголовному процессу в разное время употреблялись три категории: «цель», «задача» и «назначение» (ст. 2 Основ уголовного судопроизводства СССР и союзных республик, ст. 2 УПК РСФСР, ст. 2 МУПК, ст. 6 УПК РФ). Согласно толковому словарю С.И. Ожегова, цель - то, к чему стремятся, то, что надо осуществить, задача - то, что требует исполнения, решения.³⁵ Цели и задачи в уголовном процессе соотносятся поэтому, на наш взгляд, как то, к чему нужно стремиться, с тем, что для этого нужно решить, исполнить. Согласно этому же словарю, слова «цель» и «назначение» являются синонимами.

Если УПК РСФСР 1960 года не предусматривал целей уголовного судопроизводства, ограничиваясь констатацией его задач, то в УПК РФ наблюдается  противоположная ситуация. Между  тем, с одной стороны, четкое законодательное изложение целей уголовного процесса имеет важное теоретическое и практическое значение, ибо они играют организующую, объединяющую и направляющую роль для всей уголовно-процессуальной деятельности. С другой - определение конкретных задач позволяет быстрее и эффективнее достичь эти цели, ибо они указывают путь, показывают, каким образом их можно и должно достичь.