Недействительность гражданско правовых сделок

В российском гражданском  праве под термином «сделка» имеется  в виду только действительная сделка, которая отвечает требованиям закона и приводит к тем правовым последствиям, на достижение которых была направлена воля ее участников (участника). Недействительная же сделка, которая не соответствует  требованиям закона, не является сделкой, а по своей правовой природе представляет собой правонарушение, несмотря на то, что по содержанию и форме  она возникла как сделка.

Сделку от деликта отличает не направленность действия, а его  правомерность, соответствие действия требованию закона, в результате чего и может быть достигнут и достижим тот правовой результат, на который действие было направлено. Наоборот, недозволенность действия заранее предполагает и предопределяет, что правовой результат, которого желали участники (участник) сделки, не наступит или будет аннулирован. Недозволенность, неправомерность действия повлечет за собой отрицательный правовой результат, который лицо (лица) не желало. Это сближает недействительные сделки с деликтом, правонарушением.

Следовательно, даже для  удобства исследования не следует разделять  действия и тот правовой результат (правовые последствия), который этим действием вызывается, так как  правовая природа нередко определяется точнее при одновременном исследовании действия и вызываемого им правового  результата. Тем более, что правомерность или неправомерность действия и определяет характер правового результата.

Исследуя правовую природу  недействительных сделок и отграничивая их от сделок (действительных), следует  исходить из того, что недействительные сделки характеризуются тем, что  действия, лежащие в их основе, не дозволены законом и поэтому  не приводят к тем правовым последствиям, на которые они были направлены, а, наоборот, вызывают отрицательный  правовой эффект.

Такая характеристика недействительных сделок дает основание отнести их к категории гражданских правонарушений. Вместе с тем, нельзя не заметить, что  не все «недействительные сделки»  совершаются виновно и закон (ст. 168 ГК РФ), устанавливающий общие  условия недействительности сделки, связывает ее с объективным несоответствием  требованиям закона, независимо от вины субъектов (субъекта) сделки. Правонарушения же определяются как виновные противоправные деяния участников общественных отношений.

Хотя это определение  правонарушения является общим, включающим характерные черты всех разновидностей правонарушений (уголовных, административных, гражданских и т.п.), оно заслуживает  самого серьезного внимания и при  определении правовой природы недействительных сделок.

И.С.Самощенко утверждал, что сделка и правонарушение не исключают друг друга: вполне возможна правонарушающая сделка, и далее он писал: «Сделка — один из видов действий участников общественных отношений. Регулируя их, гражданское право не только определяет общие условия и порядок их совершения, не только регламентирует отдельные типы сделок, но и определяет, какие сделки независимо от их типа (купля-продажа, заем и т.д.) — запрещены. Этот запрет осуществляется гражданским правом, как и всяким иным правом, с помощью санкций, в данном случае — с помощью, главным образом, такой санкции, как недействительность сделки. Сделки, которые запрещены гражданским правом, — это действия неправомерные, а при определенных условиях — правонарушения». Изложенное свидетельствует о том, что, с одной стороны, правильно и обоснованно определив правонарушение как виновное противоправное деяние и высказав суждение, что недействительные сделки не являются правонарушениями, с другой стороны, он считает, что недействительность сделки является санкцией, а сделки, которые запрещены гражданским правом, — это действия неправомерные, а при определенных условиях — и правонарушения. Ф.С.Хейфец считает данную позицию «непоследовательной, противоречивой и алогичной». «Понятие гражданского правонарушения, — говорит он, — не исчерпывается, не замыкается деликтом, оно значительно шире, включает в себя все случаи нарушения конкретной или общей нормы права, приводящие к последствиям, свойственным любому неправомерному действию: к недопущению сохранения их в силе и наступлению обусловленного ими правового эффекта, устранению уже наступившего результата, восстановлению состояния, соответствующего закону.

И.С. Самощенко также отмечал, что запрет деяния законом — это юридический признак правонарушения. Этот запрет осуществляется с помощью санкций. В отношении недействительных сделок -, в основном, с помощью такой санкции, как признание их недействительными.

Таким образом, И.С. Самощенко единообразно подходит к юридическому признаку гражданского правонарушения. Невозможность отнесения недействительных сделок к правонарушениям он видит в субъективной стороне: правонарушение — это всегда виновное действие, а недействительность сделок часто устанавливается по одному объективному признаку — несоответствие требованиям закона.

Таким образом, недействительные сделки по своей правовой природе  отличны от сделок. Они являются гражданскими правонарушениями, влекущими  ответственность с помощью гражданско-правовых санкций. Причем правонарушениями являются не только виновно совершенные "недействительные сделки", но и те, которые только объективно не соответствуют требованиям  закона. В этом проявляется особенность  гражданского права и гражданско-правовой ответственности. Именно она объясняет, почему отсутствие вины у владельца источника повышенной опасности не изменяет правовой природы его действия в случае причинения вреда, а также дает нам основания считать все недействительные сделки правонарушениями, независимо от того, совершены ли они виновно или без вины их участников.

Правильное и обоснованное определение правовой природы недействительных сделок имеет большое теоретическое  и практическое значение, ибо признание  их правонарушениями придает большую  остроту и целенаправленность усилиям  суда в борьбе с этими общественно  нежелательными и вредными явлениями.

1.2. Ничтожные  и оспоримые сделки

ГК РСФСР 1964 г. не содержал в себе прямого указания на ничтожность  и оспоримость сделок. В ряде случаев (ст. 50, 51, 52, 53) он употреблял выражение «сделка недействительна». Регламентируя нарушения требуемой законом формы, когда это прямо указано в законе (ст. 46 ГК РСФСР), он применял выражение «влечет за собой недействительность сделки». Во всех других случаях недействительности сделок в ГК РСФСР 1964 г. (ст. 54, 55, 56, 57, 58) утверждалось, что они «признаются недействительными по иску», и указывались лица, которые могут предъявить иск о признании такой сделки недействительной. Ныне действующий ГК РФ прямо называет ничтожные и оспоримые сделки и признает эти сделки недействительными.

По мнению М.М. Агаркова, сделка — это правомерное юридическое действие. Вместе с тем, он обращал внимание на то, что действовавший в то время ГК РСФСР 1922 г. пользуется термином "сделка" для обозначения действия независимо от того, производит ли оно тот правовой эффект, на который было направлено, а в некоторых случаях ГК РСФСР 1922 г. называл сделкой неправомерные юридические действия, т.е. правонарушения. Отсюда он делал вывод, что термин «сделка» следует употреблять лишь для обозначения действий, вызывающих правовой эффект, на который они были направлены, и также следует пользоваться термином «волеизъявление», которое может быть действительным или недействительным. Если волеизъявление действительно — это сделка. Агарков возражал против традиционной классификации, т.е. против принятого тогда деления сделок на действительные и недействительные, а также против деления последних на ничтожные и оспоримые, считая ее неудачной. Он утверждал, что сделка не может быть ничтожной, таковым может быть только волеизъявление. М.М.Агарков предлагал следующую классификацию: волеизъявления, направленные на установление, изменение или прекращение правоотношений, следовало делить на ничтожные (не сделки) и действительные (сделки).

Первые не производят того эффекта, на который они направлены, хотя и могут в определенных случаях  вести к определенным юридическим  последствиям (например, в качестве правонарушений или по ст. 147 ГК РСФСР 1922 г.). Вторые, т.е. сделки, производят тот  эффект, на который они направлены. Их надо делить на безусловно действительные и оспоримые.

Известно, что не все ничтожные  сделки не исполняются и не становятся предметом судебного рассмотрения. Часть из них, несмотря на ничтожность, могла быть исполнена контрагентами  и фактически породить те последствия, на которые они были направлены.

Очевидно, что пока сделка исполняется и порождает те правовые последствия, на которые она направлена, и никто не обнаружил ее ничтожности, по форме и содержанию она действует как сделка. Но как только будут установлены условия (основания), делающие ее ничтожной, сделка становится правонарушением, вызывающим отрицательный эффект.

Примерно такое же правовое положение и у оспоримой сделки. Пока она не оспорена и не признана недействительной, она также порождает  те правовые последствия, на которые  она была направлена. Но с того момента, когда такая сделка была оспорена и суд признал ее недействительной, это уже не сделка, а правонарушение. Она не приводит к тем правовым последствиям, на которые была направлена, и вызывает отрицательный правовой эффект с обратной силой, т.е. с момента  ее совершения.

Фактически правовые последствия, вызванные оспоримой сделкой (оспоренной и признанной недействительной), ничем  не отличаются от правовых последствий, вызванных ничтожной сделкой. В  этом смысле оспоримая сделка также  ничтожна. Потому мы вправе и «ничтожные сделки», и «оспоримые сделки», когда  они оспорены, отнести к одной  категории — «не сделок», т.е. неделиктных правонарушений, которые не вызывают того правового эффекта, на достижение которого они были направлены, а наоборот, как и все правонарушения, вызывают нежелательный отрицательный правовой результат. Основанием для отнесения недействительных сделок к сделкам некоторые авторы считали наличие правовых последствий при установлении ее недействительности — это возврат всего исполненного по такой сделке (реституция) или изъятие в доход государства. Но такое утверждение неправильно. Указанные последствия наступают не как результат сделки, это вовсе не те последствия, которые намеревались вызвать стороны. Они связаны не со сделкой, а с правонарушением, и являются результатом нарушения закона, которое выразилось в совершении действия, запрещенного законом. Таким образом, недействительная сделка противополагается сделке, является ее антиподом, правонарушением.

Цивилистическая наука, исследуя вопросы недействительности сделок, занималась и проблемой их классификации.

Дореволюционные русские  авторы считали, что недействительность сделки бывает двоякого рода:

а) ничтожность, или абсолютная недействительность, которая признается тогда, когда она по закону не производит никаких юридических последствий, как будто стороны не совершали  никакого юридического акта;  
б) опровержимость, или относительная недействительность, которая, в противоположность ничтожности, не лишает сделку саму по себе юридических последствий, а приводит к этому результату только по иску или возражению заинтересованного лица.

При опровержимости, как  и при ничтожности, сделка является недействительной, но в первом случае она считается действительной, пока не будет опровергнута. Никакого другого  разделения недействительных сделок русские  дореволюционные авторы не предлагали. Характерно и то, что указанные  русские авторы классифицировали не недействительные сделки, а их недействительность.

Как отметил И.Б. Новицкий: «Противопоставление ничтожным  сделкам оспоримых сделок не покоится на принципиальной основе: если оспаривание  осуществляется, оно приводит к «ничтожности»  сделки, притом не с момента оспаривания, а, по общему правилу, с момента совершения сделки, т.е. с обратной силой». Категории  ничтожности и оспоримости, во-первых, несоизмеримы; во-вторых, противопоставление оспоримых и ничтожных сделок не вяжется с тем, что оспоримая сделка в результате оспаривания становится ничтожной. Поэтому более предпочтительно деление недействительных сделок на абсолютно недействительные и относительно недействительные.

Абсолютная недействительность (ничтожность) сделки означает, что  сама степень противоправности действия, совершенного в форме сделки, такова, что для признания ее недействительности достаточно констатации судом лишь одного факта совершения такого действия. Так, если суд обнаружит, что сделка совершено недееспособным лицом, то он признает ее недействительной, исходя из самого факта как такового. При  обнаружении факта совершения абсолютно  недействительных (ничтожных) сделок юрисдикционный орган по своей инициативе применяет нормы, влекущие те негативные последствия, которые предусмотрены на случай их совершения.

Таблица № 3

НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ  СДЕЛКИ, СВЯЗАННАЯ С НЕДЕЕСПОСОБНОСТЬЮ  ГРАЖДАНИНА