Военная реформа

Западный военный округ  – включает в себя Московский и  Ленинградский военные округа Балтийский и Северный флот. Южный военный округ  — включает Северо-Кавказский военный округ, четвертое командование ВВС и ПВО, Черноморский флот и Каспийскую флотилию. Центральный военный округ — включает Приволжско-Уральский и западную часть Сибирского военного округа. Восточный военный округ — включает Дальневосточный и забайкальскую часть Сибирского военного округа, Тихоокеанский флот.

При этом, округа, существенно различающихся размерами между собой, например территория Восточного военного округа в несколько раз превышает территорию как Западного, так и Южного военного округов. Такое территориальное расположение военных округов связано с размерами потенциальных военных угроз на соответствующих направлениях и возможных театрах военных действий. Наращивание межвидовых группировок войск (сил) на стратегических направлениях было предусмотрено Концепцией строительства и развития Вооружённых Сил Российской Федерации на период до 2020 г. (утверждена Президентом Российской Федерации 19 апреля 2010 г.³⁶). Министр обороны Российской Федерации А.Э.Сердюков конкретизировал, что основной задачей второго этапа военной реформы является повышение боевых возможностей группировок войск на стратегических направлениях³⁷.

После военно-административной реформы все войска на территории военного округа подчиняются одному командующему, и он несёт персональную ответственность за безопасность в регионе. Объединение под единым руководством командующего войсками военного округа общевойсковых армий, флотов, командований ВВС и ПВО позволило качественно увеличить боевые возможности новых военных округов за счёт сокращения времени реакции в кризисных ситуациях и роста их совокупной ударной мощи.

На стратегических направлениях созданы самодостаточные межвидовые группировки войск (сил), объединённые под единым командованием, основу которых составляют соединения и воинские части постоянной готовности, способные в кратчайшие сроки привести себя в высшие степени боевой готовности и выполнить задачи по предназначению.

Территория военных  округов разделена на более мелкие единицы – военные гарнизоны. Устав гарнизонной, комендантской и караульной службы Вооруженных Сил дает определение гарнизона через его состав. Гарнизон составляют воинские части, расположенные постоянно или временно на территории с установленными границами либо в одном населенном пункте или в нескольких близлежащих населенных пунктах.

Гарнизоны могут быть территориальными и местными. Перечень территориальных гарнизонов и их границы утверждаются Министром  обороны Российской Федерации по представлению командующего войсками военного округа. Перечень местных гарнизонов и их границы утверждаются командующим войсками военного округа.

Таким образом, военные  округа и гарнизоны являются территориальными единицами военно-административного  деления Российской Федерации, причем их границы включают в себя также и местности, на которых не дислоцируются воинские формирования, однако входящие в зону ответственности последних.

Следует отметить, что  границы ответственности военных  округов, определяемые для них Генеральным  штабом, по размеру больше их территорий, т.к. включают в себя также и местности за пределами Российской Федерации.

Военный округ является оперативно-стратегическим объединением Вооруженных Сил Российской Федерации. Оперативно-стратегическое объединение  – это крупное воинские формирование, состоящее из нескольких оперативных объединений, отдельных соединений и частей различных видов вооруженных сил, родов войск, специальных войск и служб.

В декабре 2010 г. произошло  не только укрупнение территории военных  округов и их объединение, но и изменение системы управления воинскими формированиями, дислоцированными на его территории.

До 2010 г. командующему войсками военного округа были непосредственно  подчинены  лишь воинские части, соединения и объединения Сухопутных войск, включая армейскую, а в разное время и фронтовую авиацию, войска ПВО Сухопутных войск. Воинские части иных видов Вооруженных Сил (ВМФ и ВВС), т.н. «воинские части центрального подчинения» (дальней и транспортной авиации, войск РВСН, ВДВ, ВМФ, непосредственного подчинения главных и центральных управлений Минобороны России) в состав военного округа не входили и могли быть ему подчинены лишь оперативно либо по специальным вопросам.

Командные структуры (кроме  ВМФ) объединялись на оперативном уровне лишь во время войны, когда командующим фронтами подчинялись все действующие в полосе фронта силы, независимо от видовой принадлежности, за исключением некоторых специальных частей, а также частей дальнебомбардировочной авиации, которые управлялись непосредственно Ставкой Верховного Главнокомандования. Взаимодействие с флотом осуществлялось путем передачи тех или иных сил флота в оперативное подчинение на время операции командованию приморских фронтов (или фронтов действующих в районе крупных рек и озер, на которых существовали флотилии ВМФ), либо путем координации действий через вышестоящие инстанции.

Изучение опыта вооруженных  конфликтов конца XX – начала XXI столетия привело к возникновению в  определенных кругах западной военной  науки мнения, что веками устоявшееся  представление о роли командования и оперативного управления для современных условий претерпевает кардинальные изменения³⁸.

Современные военные  конфликты возникают внезапно и  весьма стремительны, а реагировать  на них нужно немедленно. Изменились и взгляды военного руководства передовых армий мира на пути достижения победы в современных войнах. Опыт ведения войн странами из состава блока НАТО показывает, что победа в войне теперь достигается не разгромом сухопутных войск противника в кровопролитных полевых сражениях, а путем экономического разрушения государства, его структур управления и военно-экономического потенциала воздушными и ракетными ударами, не прибегая к масштабным наземным военным действиям.

В военных операциях  современности на передний план поставлен вопрос увеличения скорости передачи боевой и оперативной информации. В последнее десятилетие из уст зарубежных и российских высокопоставленных воинских  должностных лиц звучит термин «сетецентрические войны», суть которого состоит в достижении информационного превосходства проведения военных операций, увеличении боевой мощи группировки объединенных сил за счет создания единой информационно-коммуникационной сети, связывающей лиц, принимающих решения, и исполнителей, что обеспечивает доведение до участников операций информации об обстановке, ускорение процесса управления силами и средствами, а также повышение темпа операций, эффективность поражения сил противника, живучесть своих войск и уровень самосинхронизации боевых действий.

Под самосинхронизацией американскими специалистами подразумевается способность военной структуры самоорганизовываться снизу, а не изменяться в соответствии с указаниями сверху.

По заявлению начальника Генерального штаба Вооруженных  Сил генерала армии Н.Макарова Минобороны России к 2015 г. планирует перейти к сетецентрическому принципу управления войсками, снабдив армию новейшими системами связи и управления, объединенными в единое информационное пространство.

Вместе с тем, уже  сейчас можно констатировать тенденцию  уменьшения управленческого аппарата при организации боевого применения Вооруженных Сил и наделения большей самостоятельностью по применению подчиненных сил и средств непосредственными командирами на местах.

Однако организационный  аспект здесь опять опережает  его надлежащее правовое оформление: действующие общевоинские и боевые уставы еще не приведены к сетецентрическому принципу управления войсками. В Российской армии устоявшаяся в системе военного управления традиция и предписанное боевыми уставами требование тщательного согласования и утверждения принимаемых решений не способствуют быстроте управляющего воздействия, поскольку в каждом органе военного управления происходит задержка или даже искажение управленческой информации. Учитывая изложенное, сокращение количества штабов и создание вместо четырехуровневой системы управления войсками (военный округ – армия – дивизия – полк) трехуровневой (военный округ – оперативное командование – бригада) в аспекте сокращения времени управляющего воздействия представляется оправданным.

Вместе с тем, нельзя не учитывать то, что авторы концепции сетецентрических войн планируют боевые действия своей армии вдали от границ своей страны. В Стратегии национальной обороны США констатируется, что Соединённые Штаты стремятся проецировать военную силу в любой регион мира, находясь при этом на безопасном удалении³⁹. В отличие от США Российская Федерация считает правомерным применение Вооруженных Сил и других войск, в первую очередь, для отражения агрессии против нее (п. 20 Военной доктрины Российской Федерации). Поэтому на огромных просторах России целесообразно иметь не только мобильные и компактные бригады, но и более крупные соединения (дивизии).

Таким образом, в военно-административном и организационном отношении наиболее значительной  реформой стало произведенное в 2010 г.упразднение системы «традиционных» военных округов. Вместо шести «старых»  военных округов созданы четыре новых «больших» военных округа и соответствующие им четыре объединенных стратегических командования.

 3.3. Проблемы и критика  реформы

В целом, очевидно, что  многие направления нынешнего военного реформирования обоснованы и давно  назрели, их уже много лет предлагают независимые эксперты. В частности, это отказ от концепции мобилизации  и  упразднение соединений и частей, сокращение численности Вооруженных сил и парков устаревшей военной техники, разукрупнение соединений и частей, перевод их в состояние постоянной готовности, создание ОСК вместо военных округов, улучшение боевой подготовки, технической оснащенности и мобильности войск и сил, исправление перекосов структуры личного состава, консолидация системы тылового обеспечения, адаптация к новым условиям системы военного образования и военной науки, избавление от лишнего имущества, запасов, земельных угодий и пр.

В то же время в силу закрытости и кулуарности процесса принятия решений, передачи их выполнения полностью в руки военной бюрократии, отсутствия реального парламентского, экспертного и общественного контроля процесса реформирования, своевременной проверки результатов и исправления допущенных ошибок — как в концепции реформы, так и в ее практическом осуществлении — было и остается немало просчетов, нестыковок и больших издержек.

Прежде всего, бросаются  в глаза явные противоречия между  внешней и военной политикой  России, хотя именно внешняя политика должна быть главным фактором определения военных потребностей государства с учетом имеющихся ресурсов и военно-технических возможностей. По всей видимости, это отражает недостаточность реального (в отличие от формально-административного и кадрового) контроля политического руководства над военной политикой и военным строительством, принятием важнейших доктринальных положений, решений по программе вооружения и военной реформе.

Кроме того, вероятно, есть серьезные расхождения внутри правящих кругов по поводу приоритетов безопасности и внешней политики, которые проявляются даже в открытых заявлениях и документах высшего уровня.

Эти расхождения в  их основе можно определить так: является ли долгосрочным интересом России постепенная  интеграция с передовыми демократическими странами (при всех противоречиях и трудностях этого пути) — либо противостояние им в союзе с разнообразными экзотическими и экстремистскими режимами и движениями. Есть основания полагать, что внешняя политика России в последние годы сделала ряд шагов по первому направлению, а военная политика и военное строительство в некоторых важных аспектах продолжает (или возрождает) курс на противостояние Западу.

Недостаточная реалистичность военной политики и неправильно  расставленные приоритеты обуславливают другие ее противоречия.

 Приоритеты военной  политики и реформы, которые  определяют ГПВ 2020 и ежегодный  ГОЗ, не вполне соответствуют  реалистическому прогнозу военных  угроз и вызовов на обозримое  будущее. Вооруженным силам России  во взаимодействии с другими военными органами и войсками скорее всего придется осуществлять операции в локальных конфликтах и миротворческих функциях на постсоветском пространстве и в других регионах как в одностороннем, так и в коллективном форматах. Есть вероятность конфликта на восточных рубежах страны. Усиливается угроза распространения ядерного оружия и его носителей среди безответственных режимов, расширяются масштабы и возможности международного терроризма.

Между тем главными приоритетами военной политики и реформы остаются ядерное сдерживание, воздушно-космическая оборона против сил и средств НАТО, соперничество с США в новейших видах вооружений военной техники, которые имеют в лучшем случае лишь косвенное отношение к обеспечению безопасности страны.

Мероприятия по реформированию системы комплектования Вооруженных  сил, повышению уровня боевой подготовки, улучшению материального обеспечения  и морального состояния личного  состава вступают в кричащее противоречие с намерением сохранить призыв и 12-месячный срок службы рядового состава, способами преобразования и сокращения офицерского корпуса и контрактного контингента, которые к тому же беспрерывно пересматриваются по ходу реформирования.

В части структурных  преобразований ВС решения о создании четырех ОСК полностью противоречат совмещению их с укрупненными военными округами. В итоге пришли с некоторыми условностями и отличиями примерно к тому, что всегда было в СССР, когда военный округ с началом войны становился 45 фронтом. То есть в одних руках остались прежние задачи по административно-хозяйственной деятельности и по функционированию ОСК. Позитивным сдвигом можно считать только более интенсивные командно-штабные и войсковые учения с привлечением разнородных сил и средств.