Государственное регулирование торговли продукцией военного назначения с иностранными государствами

Используя вышеназванные подходы, в системе внутригосударственных отношений можно выделить наличие определенной совокупности отношений, отличающихся специфичностью и своеобразием, а также определенной однородностью связей, направленных специально на взаимодействие внутригосударственной системы с другими системами внутригосударственных отношений. Свойства этой совокупности отношений позволяют квалифицировать ее в качестве подсистемы. Ее функционирование осуществляется в рамках системы внутригосударственных отношений, но специфика связей и их характер определяют своеобразие их правового опосредования. Здесь необходимо определенное уточнение, что имеются ввиду не отношения, которые направлены на поддержание устойчивости системы межгосударственных отношений, хотя и привязаны к определенным государствам, и которые характеризуют именно связь государств, как отдельных элементов системы межгосударственных отношений, а отношения, которые не теряют своих однородных качеств, направленных на поддержание и обеспечение устойчивости системы внутригосударственных отношений, но объективно выходящих при взаимодействии за рамки этой системы. Речь идет не о межгосударственных отношениях, структура системы которых характеризуется критерием публичного характера связей, направленных на поддержание устойчивости этой системы, а о международных частных отношениях, характеризуемых частным характером связей между субъектами этих отношений. Причем этот частный характер связей может иметь место в различных сферах имущественных и социальных отношений – экономических, трудовых, семейных и т.д.  

Таким образом, как системные явления, названные отношения в реальной действительности выступают в качестве подсистемы международных частных отношений системы внутригосударственных отношений. Указанная подсистема с одной стороны, имеет все признаки и свойства этой системы, с другой - отличается определенным своеобразием, так как обеспечивает взаимодействие с другими системами внутригосударственных отношений. Обоснованно предположить, исходя из системно-правового и диалектико-материалистического методов познания, что подсистеме общественных отношений должно соответствовать адекватное правовое опосредование. Таковым и выступает международное частное право, которое в реальной действительности является подсистемой национальной правовой системы, призванной обеспечить правовыми средствами взаимодействие национальных правовых систем в части опосредования международных частных отношений. К аналогичному выводу приходит и Л.П.Ануфриева в результате анализа соотношения международного публичного и международного частного права[317]. 

Однако встает вопрос, что мешает совокупности международных частных отношений выкристаллизоваться в самостоятельную социальную систему? Ответ можно найти, исходя из понимания того, что каждая система должна соответствовать принципу гомеостазиса, т.е. обладать способностью поддерживать и сохранять устойчивое внутреннее равновесие вопреки внешнему возмущающему воздействию. Исходя из такого понимания системы, только однородности регулируемых отношений недостаточно, чтобы квалифицировать наличие в них системных качеств и признаков.  Таким свойством системы является структура системы, представляющая совокупность (целостность) определенным образом организованных, взаимодействующих и взаимовлияющих связей, наличие которой и позволяет говорить о существовании системы социальных отношений.  

Исследование международных частных отношений показывает, что попытка моделирования системы международных частных отношений неизбежно приведет к созданию такой структуры, которая своими связями будет влиять (возмущать) систему межгосударственных отношений в меньшей и системы внутригосударственных отношений в большей степени. Причем  это воздействие будет затрагивать целостность и устойчивость этих социальных систем. В результате мы видим, что объективно не могут существовать международные частные отношения, как системная целостность, так как в результате функционирования такой системы она неизбежно будет вторгаться в структуры других социальных систем, что объективно невозможно, в силу закономерностей существования социальных систем.  

Особенно наглядно внутригосударственная природа международных частных отношений проявляется в области военно-технического сотрудничества. Как отмечалось выше, общественные отношения, опосредующие оборот В и ВТ, специфичны в силу исключительного государственного интереса, реализуемого в рамках этих отношений. Вместе с тем, если исходить из полисистемной природы международных частных отношений, то в рамках этих отношений условия реализации интересов (политических и экономических) может определять не только государство-экспортер В и ВТ, но и государство-импортер, что уже напрямую затрагивает суверенитет государства-экспортера, в частности, и устойчивость системы внутригосударственных отношений, в целом. Моносистемный характер международных частных отношений  слабо ощущается в областях, в которых государственный интерес не столь очевиден. Но в областях социальной жизни, в которых основополагающим принципом соотношения интересов установлен приоритет интересов государства, как в области военно-технического сотрудничества, наглядно проявляется и подтверждается тезис о моносистемной (внутригосударственной) природе международных частных отношений.  

Таким образом, можно сделать следующие выводы: 1) международные частные отношения однородны совокупности внутригосударственных отношений; 2) специфика этих отношений и связей заключается в том, что они  опосредуют взаимодействие систем внутригосударственных отношений различных государств; 3) в национальных правовых системах объективно  существуют правовые явления опосредующие взаимодействие систем внутригосударственных отношений через международные частные отношения – международное частное право. 

В юридической науке было высказано мнение, что международное частное право, исходя из объективного отсутствия системных признаков, в силу регулирования отношений, являющихся его объектом, нормами различных систем права, не образует отдельной самостоятельной системы права, но в то же время исходя из внесистемного характера регулируемых им отношений образует полисистемный комплекс[318]. Однако такой подход не в состоянии объяснить почему такой полисистемный комплекс не может характеризоваться свойствами и качествами системы, ведь первой и исходной посылкой для определения явления как системного является однородность рассматриваемых отношений. Как уже было отмечено, рассматриваемые явления  отличаются определенной однородностью, так как характер опосредуемых ими связей носит частный характер. Кроме того, эти отношения образуют некую совокупность в рамках системы не межгосударственных отношений, а мировой системы социально-экономических отношений.  

Если предположить, что существует некий полисистемный комплекс международного частного права, призванный, обеспечить связи, взаимодействие и отношения двух или нескольких разнокачественных объектов – систем, то это предполагает следующие объективные реальности.  

Во-первых, правовое опосредование в реальной действительности должно быть адекватно его базису, что предполагает наличие полисистемного комплекса международных частных отношений. Теоретическое исследование этого вопроса показало, что международные частные отношения адекватны внутригосударственным отношениям, т.е. принадлежат к системе внутригосударственных отношений и в силу этого не могут образовывать полисистемный комплекс.   

Во-вторых, функционирование полисистемного комплекса,  призванного обеспечить взаимодействие и отношения нескольких разнокачественных объектов также неизбежно бы вторгалось в структуру систем внутригосударственных отношений, так как в ином случае этот комплекс не представлял бы собой совокупность определенным образом организованных связей и отношений.  

Теоретической основой для обоснования Р.А. Мюллерсоном существования международного частного права как полисистемного комплекса  являются системные исследования В.П.Кузьмина, который занимался изучением различий между целостными системами и системными комплексами. По его мнению: "В первом случае ( в отношении целостных систем – В.К.) предметом изучения оказывается их структура, законы соединения частей в некое структурное или функциональное целое, их внутренние механизмы и интегральные закономерности. Во втором же случае (в отношении полисистемных комплексов – В.К.) предметом изучения становятся связи, взаимодействия и отношения двух или нескольких объектов систем, образующих  системный комплекс"[319]. С критикой системного обособления целостных систем и полисистемных комплексов выступил Д.А.Керимов, который справедливо отмечал: "“… познание … правовой системы предполагает  исследование объективных оснований соединения ее частей в определенную интегральную и структурно-функциональную целостность. Но правовая система вместе с тем не только многосистемное образование, но и полисистемный комплекс (т.е. комплекс частей системы, каждая из которых сама может рассматриваться как целостная система). В ее состав входит множество подсистем различного уровня, в частности, правовые нормы, институты и отрасли. Это обстоятельство предполагает познание не только ее интегральных и структурно-функциональных качеств, но и ее связи, отношения, взаимодействия подсистем, которые в качестве составных частей образуют полисистемный комплекс данной целостной системы"[320].  

Представляется, что Р.А. Мюллерсон, как и В.П.Кузьмин, занимаясь системным исследованием не заметили различия между системой, как явлением реальной действительности, и системой, как теоретической конструкцией.  Именно на это различие указывалось в науке, занимающейся системными исследованиями. Как подчеркивает Й.Лингарт: "Наука занимается системами, причем как системами, которые в качестве определенной области окружающего мира являются предметом  научных исследований, так и системами, являющимися теоретической конструкцией в виде суждений, утверждений и определений об объективном мире"[321]. Изучая системные явления – международное право, международное частное право и национальные правовые системы, Р.А.Мюллерсон в системном анализе отрывается от диалектико-материалистических оснований указанных правовых систем. Он не исследует системные свойства тех отношений, которые лежат в их основании. Именно поэтому его исследование превращается не в изучение систем, как объективных реальностей, а в построение умозрительных теоретических конструкций, представляющих системное представление об этих явлениях. Это, что касается методологических аспектов указанного исследования.  

По существу же теории международного частного права как полисистемного комплекса необходимо отметить следующее. Система – есть целостность однородных связей и отношений. В нее могут входить отдельные комплексы особым образом интегрированных связей и отношений. Имманентным свойством системы является функционирование. Функционирует система через свои связи и отношения. Рассмотрение этих связей и отношений, возникающих при функционировании системы, в отрыве от порождающей их системы, лишает  их свойств целостности. Указанные связи и отношения – институализация внешней функции самой системы и проявление ее свойства функционирования. Обоснование их в качестве системных комплексов – это суммативный подход, не отражающий сложные процессы, происходящие внутри различных систем при их взаимодействии.  

Избежать указанного противоречия можно, если рассматривать международные частные отношения в рамках  системы внутригосударственных отношений, представляющих собой ее подсистему. Такой подход позволяет, с одной стороны, рассматривать такую подсистему как некую специфическую совокупность социальных связей и отношений, опосредующую взаимодействие системы внутригосударственных отношений с другими аналогичными и разнокачественными системами; с другой, обеспечить устойчивость системы внутригосударственных отношений при ее взаимодействие с другими системами, т.е. реализовать принцип гомеостазиса. Вследствие этого объективно невозможно формирование самостоятельной надстройки над указанной подсистемой международных частных отношений. Правовая надстройка над международными частными отношениями может быть только частью правовой надстройки над системой внутригосударственных отношений, находящейся в таких же отношениях с ней, как подсистема с системой. Как отмечает Э.А.Поздняков: "Подсистема и система в целом связаны…отношениями координации и субординации. Они сосуществуют, взаимодействуют друг с другом, оказывают друг на друга взаимное влияние, детерминируют друг друга в определенных границах, но в то же время эта координация осуществляется в рамках определенной субординации, соподчиненности отношений, выражающейся … в определяющей роли общесистемных отношений и подчиненной роли отношений подсистемных"[322].  

Таким образом, в социальной действительности международные частные отношения существуют как подсистема внутригосударственных отношений, а в правовой действительности международное частное право, существует как подсистема российской правовой системы.  

2.3.1.2. Соотношение  международных частных отношений  и военно-технического сотрудничества

Социальные объекты находятся в сложной системной взаимосвязи, взаимообусловленности и взаимодействии. Именно этим свойством определяется соотношение международных частных отношений и военно-технического сотрудничества. Их взаимодействие происходит в рамках системы внутригосударственных отношений. При этом часть отношений и связей каждой из подсистем, характеризуемая, с одной стороны, международным характером, а с другой частной природой, одновременно входит в обе указанные подсистемы. И здесь нет никакого противоречия, так как в целом, как международные частные отношения, так и отношения международного частно-правового характера, вытекающие из военно-технического сотрудничества, характеризуются главным интегративным свойством – внутригосударственной природой. Взаимопроникновение же указанных подсистем обусловлено таким имманентным свойством социальной системы, как функционирование, проявляющееся через их взаимодействие. Именно на эти системные свойства обращает внимание Д.А.Керимов, когда пишет: "Элементы системы, особенно сложной, сами обладают системными свойствами, но поскольку они включаются в данную систему, постольку являются подсистемами последней и поэтому в той или иной мере имеют ее качества… С другой стороны, и сама данная система выступает в качестве подсистемы по отношению к системе более высокого уровня. Включаясь в систему более высокого уровня, данная система (подсистема) приобретает в той или иной мере ее качества"[323]. 

Таким образом можно сделать вывод, что через международные частные отношения в системе военно-технического сотрудничества достигаются основные политические и экономические цели такого сотрудничества. Политические цели реализуются через механизм государственного контроля, обеспечивающего соблюдение государственных интересов для обеспечения национальной безопасности России при осуществлении внешнеторговой деятельности в области военно-технического сотрудничества. Государство создало такие механизмы правового воздействия на экономические отношения, которые создают режим приоритета интересов государства в этой сфере, исключая реализацию интересов личности, и существенно ограничивая интересы общества. 

Экономические цели военно-технического сотрудничества реализуются через гражданско-правовые отношения с иностранным элементом, через посредство которых государство оказывает активное управляющее воздействие на международные частные отношения в этой сфере и, соответственно, на все экономические отношения ВТС (подсистему внешнеторговой деятельности).