Уголовный процесс зарубежных стран

Обвиняемый во всех случаях  дает показания под присягой. Обвиняемого нельзя принудить к даче показаний, но если он принял решение это сделать, то его допрос полностью подчинен правилам допроса свидетелей. Вместе с тем, если обвиняемый в суде без веских причин отказывается представлять доказательства или отвечать на вопросы (последнее распространяется на случаи, когда он изъявил желание выступить в качестве свидетеля и принес присягу), то судьи или присяжные могут делать из этого соответствующие выводы при решении вопроса о виновности данного лица.

 1.2 ИСТОЧНИКИ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА: ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

Содержание, виды и иерархия источников уголовно-процессуального  права в современных зарубежных странах тоже характеризуются значительным разнообразием, которое обусловлено  специфическими для каждой страны факторами, влиявшими прямо или косвенно на становление и развитие правовых систем и конкретных отраслей права, в том числе уголовно-процессуального. К примеру, даже в странах, где принято руководствоваться предписаниями уголовно-процессуальных кодексов, практически невозможно найти такого рода законы, полностью похожие друг на друга. Нет там и абсолютно идентичного законодательного регулирования конкретных уголовно-процессуальных институтов.

Все современные страны можно подразделить на две относительно самостоятельных группы. Одна из них - это страны, где исторически сложились правовые системы, именуемые континентальными, а другая - это страны ст. н. англосаксонскими правовыми системами.

К первым относятся страны континентальной Европы и, как правило, их бывшие колонии - ныне независимые государства. Основным, но не единственным источником уголовно-процессуального права здесь являются преимущественно уголовно-процессуальные кодексы, в которых дается, как правило, исчерпывающая регламентация того, что должно происходить при производстве по уголовным делам. Видное место среди источников занимают также главные законы этих стран - конституции, где решаются обычно наиболее принципиальные проблемы гарантий прав личности, основ организации и деятельности судов и других правоохранительных органов. Параллельно с конституциями и кодексами почти везде существуют и иные законы, а равно подзаконные акты, в той или иной мере имеющие отношение к уголовному судопроизводству. Нормы неписаного права (судебные прецеденты) в этих странах, как правило, не обладают доминирующим значением: к помощи уже состоявшихся судебных решений (точнее: к правилам, которые вытекают из них) чаще всего прибегают при толковании применяемых по конкретным делам норм законов и подзаконных актов, уяснении их смысла и значения в конкретных условиях "текущего момента". Их роль как источников уголовно-процессуального права главным образом усматривается именно в этом [6].

Одной из отличительных  черт уголовно-процессуальных кодексов и иных законов подобного рода, существующих в странах континентальной Европы, является их стабильность. Они в значительно меньшей степени подвержены конъюнктурным веяниям. И это является господствующей тенденцией несмотря на то, что в ряде европейских стран в XX столетии неоднократно происходили события, радикально изменявшие их социально-политический облик.

В Германии, где в течение прошедшего столетия народ испытал на себе политические режимы крайне разного толка (кайзеровская империя, Советская и Веймарская республики, гитлеровская диктатура, последовавшее за нею оккупационное правление, современная республика, официально объявленная социальным правовым государством), до наших дней действует УПК 1877 г. За многие годы своего существования он, естественно, не раз корректировался, порой существенно (например, в 1924, 1950, 1964, 1975, 1987 гг.), но основа осталась прежней (подробнее об УПК ФРГ см. § 2 гл. 5).

Во Франции первый УПК, утвержденный Наполеоном I в 1808 г., соблюдался более 150 лет (за это время, как известно, сменилось несколько режимов, именуемых республиками), т. е. до 1959 г., когда он был заменен действующим в наши дни УПК.

При характеристике источников уголовно-процессуального права  стран континентальной Европы важно  иметь в виду и тот факт, что  в этих странах официально признана обязательность прямого применения судами и иными органами содержащихся в международных документах норм, посвященных правам и свободам человека. Среди таких документов нередко упоминаются, например, Конвенция о защите прав человека и основных свобод, Международный пакт о гражданских и политических правах человека, Европейская конвенция по предупреждению пыток, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания. В соответствии с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод для органов, ведущих производство по уголовным делам, стали обязательными решения, принимаемые Европейским судом по правам человека и некоторыми другими органами Совета Европы.

Интеграция европейских  государств в рамках Совета Европы и других региональных объединений привела также к значительному развитию системы региональных международных соглашений, регламентирующих оказание правовой помощи по уголовным  делам в широком смысле этого слова. К числу таких соглашений следовало бы относить, к примеру, прежде всего Европейскую конвенцию о взаимной правовой помощи по уголовным делам (20 апреля 1959 г.) и Европейскую конвенцию о выдаче (13 декабря 1957 г.)1, а также многие другие межгосударственные документы, признаваемые соответствующими странами. Среди документов подобного рода есть и такие, которые позволяют правоохранительным органам этих стран вступать в непосредственные контакты при производстве по уголовным делам, совершать совместные оперативно-розыскные и уголовно-процессуальные действия2.

К другой из названных групп стран относятся, как отмечено, страны с англосаксонскими правовыми системами. Для данной группы типичным является уголовный процесс и его правовая регламентация, сложившиеся в Англии и США (подробные сведения об источниках уголовно-процессуального права в этих странах см. в § 2 гл. 2 и § 2 гл. 3).

Их правовые системы  в целом, а вместе с ними и уголовно-процессуальные системы, как известно, специфичны тем, что традиционно придают особую роль нормам неписаного права (unwritten law)3, к которым относятся:

нормы и принципы английского  т. н. общего права (common law), сформировавшиеся на основе решений королевских судов4 по конкретным делам (тем самым они санкционированы высшей властью в стране) и "развезенные" в период колониального могущества Англии во многие концы Земного шара, а также

нормы судебного  права (case law; judge made law), сложившиеся под воздействием судебной практики после автономизации и полного отделения колоний от метрополии; они продолжают складываться и в наши дни.

При анализе механизма формирования принципов или норм неписаного права важно также иметь в виду, что они могут быть сформулированы на основе одного или нескольких сходных по фактическому составу судебных решений, опубликованных в сборниках, называемых судебными отчетами (court reports) и регулярно издаваемых преимущественно частными книгоиздательскими фирмами. В отчеты такого рода автоматически попадают, как правило, лишь те решения высших судебных инстанций, которые оформлены письменно в виде отдельных процессуальных документов.

Что касается решений  иных судебных инстанций (рассматривающих  дела по существу или в апелляционном  порядке), то они попадают в судебные отчеты несколько иным путем. Происходит это обычно по инициативе издательских фирм. Последние поддерживают контакты с судьями соответствующих судов, систематически обращаясь к ним с просьбами о передаче для издания (нередко за выплачиваемое издательствами вознаграждение) изложенных письменно решений, имеющих значение (по усмотрению судей) для юридической практики. Естественно, на призывы такого рода откликаются не всё судьи. По утверждениям многих американских экспертов в данной области в наши дни публикуется не более 3 - 5% судебных решений, принимаемых ежегодно.

Придание особой роли неписаному праву, разумеется, не означает полного подчинения ему всех других источников, а следовательно, того, что в странах с англосаксонскими системами права законы, принимаемые парламентами, не имеют никакого значения.

В Англии и США, как  и в других странах англосаксонской группы (семьи, блока), четко обозначился процесс значительного изменения роли писаного права. Здесь происходит бурное развитие прежде всего законодательства, в том числе в сфере уголовного судопроизводства. Будучи важной составной частью писаного права, оно во все возрастающей степени "наступает" на "сферы влияния", традиционно принадлежавшие неписаному праву.

Это проявляется, в частности, в том, что в некоторых странах (например, в Англии - см. § 2 гл. 2) стали  издаваться законы,  допускающие  возможность отмены в законодательном порядке (или путем ратификации международных договоров) конкретных правил (норм), сформулированных под влиянием судебных решений.

Роль норм и принципов международного права, непосредственно относящихся к регламентации уголовного судопроизводства, в странах с англосаксонскими правовыми системами проявляется в настоящее время по-разному. Как это видно по правоприменительной практике США (см. ниже - § 2 гл. 3), не все страны данной группы безоговорочно признают прямое действие такого рода норм и принципов. Они идут "своим" путем, считая их обязательными для себя лишь в том случае, когда они трансформированы во внутреннее законодательство либо признаются судами, что, естественно, существенно влияет на содержание и форму источников уголовно-процессуального права.

В связи с общей  характеристикой понятия источников уголовно-процессуального права  нельзя пройти мимо все явственнее обнаруживающей себя во многих современных  зарубежных странах (с континентальными и англосаксонскими правовыми системами) тенденции. Ее суть проявляется в дифференцированном подходе к регламентации уголовного судопроизводства, в силу которого не все уголовно-процессуальные институты и далеко не во всех деталях должны регулироваться актами, обладающими силой законов.

Такая тенденция непривычна для российских юристов, "безропотно" повторяющих сказанное в ч. 1 ст. 1 действующего сейчас Уголовно-процессуального  кодекса и воспитанных на идиллических догматах, в силу которых производство по уголовным делам должно регламентироваться только данным кодексом и только им. В этом-де залог неуклонного и точного соблюдения демократических институтов уголовного судопроизводства. Свидетельством подхода подобного рода могут служить как теоретические исследования, так и учебники и учебные пособия, где настойчиво насаждалась и насаждается мысль о том, что единственным источником уголовно-процессуального права является названный закон (УПК).

Однако едва ли нужно  особо доказывать, что производство по уголовному делу требует применения положений не только УПК. Положения такого рода содержатся в Конституции РФ и других федеральных законах, в том числе законах об устройстве судов, органов прокуратуры и предварительного расследования, об учреждениях, предназначенных для содержания обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений, о связанных с производством по уголовным делам привилегиях некоторых категорий лиц, о порядке исполнения уголовных наказаний и т. д. Уголовно-процессуальные предписания, обязательные к исполнению, содержатся, кроме того, в международных договорах Российской Федерации, которые могут не только применяться наряду с российскими законами, но и заменять их.

2. Дослывощ

1. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

Органы, осуществляющие производство по уголовным делам в Англии

  Еще со времени раннего Средневековья, когда в Англии уголовный процесс по форме был ярко выраженным обвинительным, до наших дней традиционно принято декларировать, что инициатива осуществления уголовного преследования не обязательно должна принадлежать какому-то государственному органу. В основе такого подхода лежит все то же изложенное выше исходное положение английской доктрины уголовного судопроизводства, в соответствии с которым уголовное дело - это спор по поводу факта совершения конкретного преступления. Предстающими перед судом обеими сторонами в таком споре, как и при разбирательстве судами споров иного рода (имущественных, трудовых, семейных и т. д.), вполне могут стать частные лица. Реализация частным лицом возможности уголовного преследования, как утверждают многие английские доктринальные источники, является-де одним из средств защиты как индивидуальных прав, так и законных интересов общества.

В этих источниках распространено также мнение, что впервые в  законодательном порядке право частных лиц осуществлять уголовное преследование было подтверждено еще в 1285 г., когда состоялось принятие Винчестерского закона (Statute of Winchester), разрешившего англичанам подвергать аресту тех, кто, по их мнению, совершил преступление. Подтверждалось оно многократно в других законах. Например, в ст. 6(1) Закона о преследовании преступлений 1985 г. содержится прямое указание на то, что частное лицо вправе начать производство по любому уголовному делу или продолжать его, если Королевская служба преследования (о ней см. ниже в данном параграфе) не реализует свои полномочия. Другими словами, теоретически всякий дееспособный англичанин, в том числе тот, который не является потерпевшим, вправе осуществлять уголовное преследование лица, совершившего любое преступление, даже особо тяжкое.

Но это лишь теоретически... Практически же в наши дни предпринимаемое  частными лицами уголовное преследование  случается сравнительно редко. Его  приходится осуществлять потерпевшим  от преступлений частным лицам обычно тогда, когда соответствующие власти не действуют или действуют ненадлежащим образом. Кроме того, законодательство предоставляет этим властям широкие возможности контроля за реализацией частными лицами права на уголовное преследование. О широте и жесткости такого контроля можно судить хотя бы по тому, что в настоящее время имеется более 150 законов, содержащих положение о допустимости привлечения к уголовной ответственности лиц, совершивших конкретные виды преступлений, лишь с согласия Генерального атторнея, Директора публичных преследований (о них см. ниже в данном параграфе), Министра внутренних дел, а также иных должностных лиц и органом  либо при отсутствии их возражений. К примеру, Закон о раке 1939 г. требует согласия Генерального атторнея на возбуждение дела и поддержание обвинения частным лицом по делам о противоправном рекламировании нелицензированных средств лечения рака, Закон о детях и молодежи 1955 г. - о публикациях, растлевающих детей и молодых людей, Закон о безопасности авиационного и морского транспорта 1990 г. - о действиях, угрожающих безопасности аэродромов, Закон о правосудии по уголовным делам 1988 г. - о применении пыток, Закон о сексуальных преступлениях 1976 г. - о публикации сведений, которые могут способствовать установлению личности потерпевшей, Закон об антитерроризме, преступности и безопасности 2001 г. - о пособничестве лицам, находящимся за пределами Англии, в применении атомного, биологического и химического оружия, а равно подстрекательстве к совершению такого рода деяний. Существуют и другие способы ограничения декларируемого права частных лиц осуществлять уголовное преследование.