Доказательства в уголовном процессе и их значение для реализации задач уголовного судопроизводства

Поскольку различные субъекты доказывания могут исходить из различных предположений о фактах прошлого, т.е. отстаиваемые ими версии могут не совпадать, то и решение вопроса об относимости доказательства может быть прямо противоположным. Другими словами, решение вопроса об относимости доказательств опирается, с одной стороны, на обобщенные законодательные характеристики обстоятельств, подлежащих установлению, а с другой - на субъективные представления лица (органа), в чьем производстве находится уголовное дело, о логической связи сведений, составляющих содержание доказательства, с указанными обстоятельствами.

Этот субъективный элемент критерия относимости определяет изменение оценки этого свойства доказательства, его зависимость от круга расследуемых версий.

Поскольку обстоятельства, подлежащие установлению, формализованы, т.е. закреплены в законе лишь в общей форме, применительно к любому уголовному делу, то субъективная сторона оценки относимости сведений приобретает весьма важное значение22.

Допустимость - другое свойство доказательства, которое, во-первых, вытекает из его законодательного определения (установление обстоятельств, подлежащих доказыванию, должно происходить в порядке, предусмотренном законом), а во-вторых, раскрыто в негативном плане в ч. 1 ст. 7 УПК, которая гласит: "Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 УПК РФ".

Эта норма закона основана на конституционном запрете использовать при осуществлении правосудия доказательства, полученные с нарушением закона (ч. 2 ст. 50 Конституции РФ), что подчеркивает особую социальную ценность процессуальной формы.

Допустимое доказательство должно соответствовать следующим условиям: а) надлежащий субъект его получения; б) законность источника сведений; в) использование для его получения лишь того следственного либо судебного действия, которое предусмотрено законом; г) проведение следственного (судебного) действия с соблюдением установленных законом требований.

В научной литературе, относящейся к уголовному судопроизводству, традиционно немалое внимание уделялось и уделяется проблемам допустимости доказательств. Можно выделить труды Арсеньева В.Д., Зажицкого В.И., Кипниса Н.М., Лупинской П.А., Миньковского Г.М., Мотовиловкера Я.О., Орлова Ю.К. Уяснение сущности такого свойства доказательств, как допустимость, имеет крайне важное значение для практической деятельности в сфере уголовного процесса. Факты неправильного подхода к определению в конкретных ситуациях допустимости (недопустимости) доказательств влекут совершение ошибок при расследовании уголовных дел, их судебном рассмотрении. В принципиальном смысле, под допустимостью доказательств в уголовном судопроизводстве понимается их пригодность для использования в процессе доказывания.

В литературных источниках авторами23 называются требования, которым должны соответствовать доказательства для того, чтобы считаться допустимыми, говорится об условиях допустимости доказательств. Выдвигались предложения об использовании критериев для установления допустимости доказательств. Высказываемые суждения, безусловно, заслуживают учета, осмысления, тем более — по причине отсутствия прямой законодательной регламентации. В правовых нормах не содержатся указания на какие-либо требования, относящиеся к допустимым доказательствам.

Вместе с тем уголовно-процессуальный закон устанавливает, какие доказательства воспринимаются как недопустимые. Часть 1 ст. 75 УПК предусматривает, что доказательства, полученные с нарушением требований Кодекса, являются недопустимыми. А в части второй данной статьи УПК вычленены две типовые ситуации для оценки доказательств как недопустимых. По изложению ч. 2 ст. 75 УПК, к недопустимым доказательствам отнесены, во-первых, показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде; во-вторых, показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности.24

Если попытаться разобраться, что из себя представляют два приведенных выше пункта части 2 статьи 75 УПК, то станет ясным следующее. Речь должна идти не о двух видах доказательств, которые в силу нарушения закона при их получении подлежат признанию недопустимыми, а о двух видах сведений, вообще не приемлемых для рассмотрения в качестве доказательств. Не приводя здесь все возможные аргументы, обратим внимание лишь на главное.

Само отражение показаний потерпевшего, свидетеля, о которых говорится в п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК, в письменном виде, как раз подлежащих протоколированию в установленном порядке органом предварительного расследования, судом, не есть нарушение закона.  Выяснить, в частности, всегда изначально, воспринимал ли точно свидетель или потерпевший какие-либо обстоятельства либо предположительно воспринимал, в действительности не представляется возможным. И такие показания именно должны законным способом протоколироваться. А затем, и может быть, только по мере производства огромной работы, связанной с собиранием, закреплением, проверкой, оценкой доказательств, будет сделан обоснованный и правильный вывод о непосредственном восприятии обстоятельств или о присутствии предположения, догадки. И факт дачи показаний подозреваемым, обвиняемым в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденных подозреваемым, обвиняемым в суде (п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК), нельзя категорично во всех случаях квалифицировать как нарушение требований УПК.

Итак, если отталкиваться от содержания определения недопустимых доказательств, включенного в ч. 1 ст. 75 УПК, то логически вытекает следующий вывод. Допустимыми следует признавать доказательства, полученные без нарушения положений УПК.

Таким образом, в общем, под допустимостью доказательств понимается их процессуальная доброкачественность, т.е. законность источника доказательств и способа его собирания. Отсутствие этих юридических свойств, хотя бы одного из них, предполагает негодность доказательств, а в соответствии со ст.75 УПК РФ, добытые с нарушением процессуального закона доказательства являются недопустимыми и не могут быть положены в основу обвинения. В указанной выше норме уголовно-процессуального закона перечислен незначительный перечень недопустимых доказательств, но он не является исчерпывающим, поскольку п.3 ч.2 ст.75 УПК РФ позволяет толковать его шире. Значительное количество судебных ошибок допускается по изложенным причинам.

Так, П. осужден по ст.105 ч.1 УК РФ к лишению свободы.25 По делу одними из основных доказательств явились заключения медико-криминалистических экспертиз, согласно которым на ноже, футболке, спортивных брюках обвиняемого обнаружена кровь человека, и происхождение ее от П. не исключается.

В судебном заседании С. и Р., участвовавшие при изъятии и осмотре вещественных доказательств, пояснили, что в их присутствии нож, футболка и спортивные брюки не изымались, в связи с чем был допрошен в качестве свидетеля следователь Ж., проводивший предварительное следствие по данному делу, который, вопреки показаниям свидетелей С. и Р., утверждал, что вещественные доказательства изъяты в присутствии понятых, помещены в пакеты, опечатаны и скреплены подписями участников следственного действия, в том числе и понятых.

Вышестоящая судебная инстанция приговор отменила, указав, что судом не устранены имеющиеся в деле противоречия, не решен вопрос о допустимости или недопустимости приведенных в обвинительном заключении доказательств. Причем в судебной практике нередки такие случаи допросов, дознавателей, свидетелей и прокуроров с целью "закрепления доказательств" по делу.

Приведя этот пример, хотелось обратить внимание на следующее. Вышеперечисленные лица в каждом конкретном уголовном деле являются субъектами доказывания. Они, как участники уголовного судопроизводства со стороны обвинения, формируют доказательственную базу, руководствуясь, в силу ст.17 УПК РФ, законом и совестью. Их внутреннее убеждение складывается в результате исследования всех собранных и проверенных доказательств, поэтому считать их беспристрастными свидетелями не совсем правильно.

Не менее интересен и другой пример.

Приговором суда К., по национальности азербайджанец, осужден по ст.ст.228 ч.1 и 78 ч.1 УК РФ РСФСР к длительному сроку лишения свободы. Он признан виновным в приобретении и хранении без цели сбыта наркотического средства - героина в особо крупном размере и контрабанде этого героина. При первом допросе после задержания с поличным он пояснил, что героин приобрел в г.Баку для личного потребления и привез в один из городов России, где был задержан работниками милиции (допрос производился на русском языке и в отсутствие переводчика).

На следующий день следователь вынес постановление о назначении по делу переводчика ввиду того, что К. не владеет русским языком. Впоследствии К. неоднократно допрашивался с участием переводчика, но он изменил свои показания и стал утверждать, что героин приобрел в России без цели сбыта.

Суд первой инстанции, положив в основу обвинительного приговора первоначальные показания К., признал его виновным как по ст.228 ч.1 УК РФ, так и по ст.78 ч.1 УК РФ.

Суд надзорной инстанции, обоснованно отменив приговор в части осуждения К. по ст.78 ч.1 УК РФ с прекращением производства по делу, совершенно справедливо признал первоначальные показания К. недопустимым доказательством, как полученное с нарушением требований ст.18 УПК РФ.

Другой пример по делу Д., который осужден по ст.ст.158 ч.3 п."в", 325 ч.2, 161 ч.3 п."в" УК РФ.

Надзорная инстанция, отменяя приговор в отношении Д. в части осуждения по ст.158 ч.3 п."в" УК РФ, в своем постановлении отметила: "В суде Д. вину в предъявленном ему обвинении в совершении преступления, предусмотренного п."в" ч.3 ст.158 УК РФ, не признал и показал, что вечером на кладбище увидел мужчин, с которыми выпил около 50 граммов водки, после чего пошел в общежитие училища. Примерно минут через 20 возвращался домой и недалеко от того места, где пил водку с мужчинами, в траве около дороги нашел сумку черного цвета. В сумке были деньги около 20 рублей и документы. Он вытащил деньги из сумки, а сумку с остальным содержимым спрятал в овраге. Через некоторое время после возбуждения в отношении него уголовного дела по факту грабежа сумку выдал работникам милиции.

Несмотря на такую позицию Д., суд пришел к выводу о доказанности его вины в краже сумки Б., положив в основу приговора оглашенные в суде показания потерпевшего и свидетелей Ю. и А.. Потерпевший Б. и свидетели Ю. и А. в суд не явились, вопрос о возможности оглашения их показаний, данных в ходе предварительного следствия, в суде не обсуждался. В деле нет данных о причинах неявки указанных лиц, поэтому в силу ст.240 УПК РФ, эти показания не могут быть положены в основу обвинительного приговора. При таких обстоятельствах, в соответствии с требованиями ст.75 УПК РФ, показания Б., Ю. и А., как полученные с нарушением закона, не имели юридической силы".26

Установление допустимости (недопустимости) доказательств в стадии предварительного расследования в состоянии обусловливать принятие одного из решений по делу. Проблема законности получения доказательств влияет на вывод относительно возможности в установленном порядке направить дело для рассмотрения в суд. Иногда нарушения закона, имевшие место при собирании доказательств, предопределяют прекращение уголовного преследования.27

По уголовному делу, возбужденному по факту разбойного нападения на нескольких иностранных граждан, Ш. и другие допрашивались после задержания в качестве подозреваемых без обеспечения права на защиту. Потерпевшим, не владеющим русским языком, при производстве допросов не был предоставлен переводчик. Все следственные действия, связанные с предъявлением для опознания, были произведены с совокупностью нарушений уголовно-процессуального закона. То, что некоторые из подозреваемых реально были опознаны, не представлялось возможным использовать в доказывании. Таким образом, следствие не располагало допустимыми доказательствами. А ограниченные варианты принятия дополнительных мер для исследования обстоятельств дела не позволили придти к тем результатам, которые усматривались из протоколов предъявления для опознания в части изобличения некоторых подозреваемых. В сложившейся ситуации уголовное дело было прекращено. И в постановлении о прекращении уголовного дела понадобилась определенная аргументация применительно к выявлению недопустимости полученных доказательств.28

При прекращении уголовного преследования, действительно, требуется оценка доказательств с точки зрения их допустимости. Подобный подход согласуется с нормами действующего уголовно процессуального закона. Он соответствует ч. 3 ст. 7 УПК, предусматривающей, что нарушение норм Кодекса судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств. Признать доказательство недопустимым, с учетом содержания ч. 3 ст. 88 УПК, могут прокурор, следователь, дознаватель. А на основании ч. 1 ст. 75 УПК недопустимые доказательства не должны обладать юридической силой. Нормы УПК, названные непосредственно выше, распространяющие свое действие на ряд стадий уголовного процесса, позволяют признать доказательства не имеющими юридической силы конкретно в стадии предварительного расследования при прекращении производства по уголовному делу, хотя прямого указания на это закон не содержит.

Останавливаясь конкретно на указанных основаниях признания доказательств недопустимыми, считаю необходимым обратить внимание на следующие моменты: