Направления развития судебной системы Российской федерации

Глава 3 СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ И СУДЕБНАЯ СИСТЕМА – ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

3.1 Понятие и сущность судебной власти

Судебная  власть – вид власти. Конституция  Российской Федерации предусматривает  три вида государственной власти: законодательную, исполнительную и  судебную, устанавливая, что органы законодательной, исполнительной и  судебной власти самостоятельны (ст. 10 Конституции).

Действующее российское законодательство не дает прямого ответа на вопрос: что такое  «судебная власть»? По этой причине  на настоящем этапе развития отечественной  юридической науки большинство  ученых к определению понятия  «судебная власть» пытается подойти  через уяснение таких, на первый взгляд, давно устоявшихся категорий, как  «суд», «правосудие», «судебная система» и т.п. Вместе с тем содержание этих институтов в течение последнего столетия трактовалось совсем неоднозначно, а имеющиеся на этот счет в научной  литературе определения четкостью  никогда не отличались.

Так, в  начале XX века известный русский  процессуалист И.Я. Фойницкий писал: «Суд - это беспристрастный посредник в споре между двумя заинтересованными лицами (сторонами)». При этом он подчеркивал, что суд «служит не частным интересам отдельных лиц, отдельных общественных кружков или отдельных ведомств, а общим государственным интересам правосудия», «все судебные решения постановляются именем государства», поэтому «в современном государственном строе суд есть функция государственной власти». Т.о. в тот период времени не проводили четкой границы между понятиями «суд», «правосудие», «функция правосудия». Вместе с тем, несмотря на кажущуюся функциональную схожесть, различия между этими категориями существенны, так как наличие суда (имеются в виду учреждения) в государственном устройстве всего лишь предпосылка к тому, что правосудие как одна из разновидностей государственной деятельности будет осуществляться в рамках судебной функции государства. Иными словами, изначально мы имеем как бы исходную материально-правовую субстанцию «суд», овеществленную в конкретных органах государственной власти - судах, и производную от этого процессуально-правовую субстанцию материального характера «правосудие» как одну из многих форм государственного регулирования общественных отношений.

Современник И.Я. Фойницкого - другой выдающийся русский теоретик процесса С.И. Викторский к определению сути судебной власти подходил гораздо смелее. Недаром в его книге «Русский уголовный процесс» проблемам судоустройства отведен целый раздел, а первый параграф «Судебная власть и ее отличительные черты» начинается с конкретизации места судебной власти в государственном устройстве. Однако хотя «власть судебная наряду с законодательной и правительствующей является составной частью того, на что распадается власть верховная», по мнению автора, оказывается, что она все же «позаконна, так как ее задача - применение закона в каждом отдельном случае нарушения благ и интересов, защищаемых государством, и притом в указанном в законах порядке»/11/.

Подобные  суждения о сущности судебной власти среди современников С.И. Викторского в те времена были весьма распространены. Например, Н.А. Захаров писал, что «вопрос о судебной власти нам достаточно ясен, а поэтому он не может давать оснований к особым толкованиям, ибо ее главой повсюду считается монарх, осуществляющий судебную власть через специальные учреждения в установленном законом порядке»/30/.

Как видим, многие авторы, творившие в России в начале прошлого века, еще не догадывались о том, что источником судебной власти (равно как и прочих видов государственной  власти) является не монарх, а подвластный  ему народ, поэтому легко смешивали  судебную власть с судебной функцией монарха и отдельных государственных  учреждений.

Однако  в целом ряде случаев процессуалисты начала XX века на роль судебной власти в организации общества смотрели гораздо шире, поскольку к функциям суда относили не только разрешение уголовных  и гражданских дел от имени государства, но также и необходимость охраны прав и свобод граждан/47/, что, по их мнению, было совершенно немыслимо без обоюдной ответственности государства и личности. По этому поводу С.И. Викторский писал: «Еще одним видом внешней независимости судебной власти... является ее самостоятельность по ограждению личности против разного рода посягательств на ее свободу. Чем более развито в гражданах чувство личного достоинства, чем более завоевано ими политической свободы и чем более совершенен политический строй самого государства, тем шире и тверже и права, предоставленные судебной власти для ограждения личной свободы от посягательства на нее»/30/.

После октябрьского переворота 1917 года по отношению к  судебной системе возобладал утилитарный  подход. Суды стали рассматривать  в качестве составного элемента единой административной машины. С этого  момента полностью исчезает даже фасадная самостоятельность судебной системы, она превращается в заурядное  «принудительное учреждение государственного аппарата», орган «классового насилия  и господства»/20/.

Вполне  естественно, что такой подход к  определению функций суда в настоящий  период времени вызывает критику  со стороны сторонников некой  особенной/96/ и даже божественной природы  судебной власти/4,5/. Некоторым особенно не нравится высказывание А.Я. Вышинского о том, что «суд во всяком государстве  есть орган управления, основной задачей  которого является проведение политики господствующего класса по укреплению и защите основ его политического и экономического господства»/20/. Естественно, что судебная власть, как, впрочем, и иные ветви в целом единой государственной власти, обладает определенной спецификой, что и было отмечено основателями концепции разделения властей Д. Локком, Ш.Л. Монтескье и Ж.-Ж. Руссо. Но в то же время это отнюдь не означат, что осуществление судебной власти в государстве должно идти в разрез с текущей государственной политикой/41/.

Подчиненность всех государственных органов единым политическим целям - явление столь  же закономерное, как и организация  государственного управления вообще. Отрицание участия судебной власти в государственном управлении, пусть и в весьма специфической форме, противоречит не только здравому смыслу, но и действующему законодательству, в силу которого суды обязаны строго выполнять все возложенные на них функции, в том числе и социально-экономического и политического характера.

Следует отметить, что период абсолютизации  места судебной власти в государственном  устройстве в нашей юридической  науке постепенно уходит. Все большее  число авторов склоняется к тому, что все органы власти должны быть подчинены единой политической воле народа. По этому поводу Н.Г. Слащева  и Н.Ю. Хаманева указывают: «В повседневной деятельности органов государственной власти важное место занимает проблема взаимодействия исполнительной и судебной властей. Отношения этих ветвей единой государственной власти проявляется в разнообразных формах, которые отражают их свойства как субъектов государственной власти в рамках единой политической системы. Основные задачи, стоящие перед российским государством, в конечном счете являются общими для всех ветвей власти».

Однако, к сожалению, нашей истории известны и отрицательные примеры в  определении функциональной сущности структур судебной власти. По идеологическим причинам не стремились раскрыть сущности судебной власти и в более позднее  время. Поэтому в учебниках по судоустройству, как правило, содержались  дефиниции типа: «Советский суд является органом государства, осуществляющим правосудие и применяющим предусмотренные  законом меры в отношении тех, кто преступает нормы закона, мешает жить и работать советским людям, наносит ущерб обществу и государству»/29/.

Другие  авторы того времени утверждали, что  «суд - орган правосудия, призванный обеспечить строжайшее проведение дисциплины и самодисциплины трудящихся»/107/, поскольку  он «способствует повышению правосознания  советских людей, укреплению государственной  дисциплины, предупреждению и искоренению  правонарушений»/24/. Получается, что  в тот период времени правосудие в значительной степени подменялось  пресечением правонарушений, в лучшем случае воспитанием граждан.

Начало  демократических перемен в жизни  российского общества было ознаменовано попыткой наполнить судебную деятельность новым содержанием. В учебниках  по судоустройству стали писать, что  суд превратился в «орган, призванный защитить установленный конституцией общественный и государственный  строй, права и законные интересы граждан, предприятий, учреждений и  организаций»/89/. Воспитательная функция  суда большинством авторов относится  к разряду второстепенных. Несмотря на то что отношение к суду как к органу воспитания правосознания всегда было присуще большинству российских ученых-юристов, данный вид судебной деятельности отдельными представителями отечественной юридической науки почему-то принимается в штыки/23/.

Хотя  понятия «суд» и «судебная  система» тесно связаны с таким  понятием, как «правосудие», отношение  к этому виду государственной  деятельности также неоднократно менялось. В советский период времени правосудие представлялось либо как «особый  вид применения закона», либо как  форма государственной деятельности, имеющая в своей основе правоприменительную  юрисдикционную составляющую/107/. В таких случаях правы были те критики, которые указывали, что «норма права и закон не равнозначны, а уж тем более не синонимы. Если исходить из лингвистического смысла термина «правосудие», то это - деятельность суда, направленная на применение права. В то же время суд применяет не само право, а лишь его норму. В лучшем случае суд может применить ее по аналогии, дает закону казуальное толкование»/23/.

Несмотря  на то что к этому времени большинство составляющих понятия правосудия учеными было найдено, достигнуть четкости и ясности в уяснении сущности этого явления все же не удалось. Более того, некоторые известные авторы рассматривают правосудие как разновидность правоохранительной деятельности государства. В частности, К.Ф. Гуценко по существу предлагает рассматривать правосудие как «правоохранительную деятельность» суда в целях обеспечения законности/89/.

Естественно, данный подход к решению проблемы вызвал справедливую критику, т.к. правоохранительная функция суда носит не прямой, а  опосредованный характер. Отнесение  же суда к числу правоохранительных органов не только ставит его в  один ряд с такими классическими  правоохранительными структурами, как прокуратура, милиция, госбезопасность, но и не соответствует закону, в  силу которого перечисленные органы являются составной частью исполнительной власти/23/.

С неменьшим количеством сложностей столкнулась отечественная наука и при определении сущности судебной власти. Нельзя рассматривать судебную власть и как некую форму «самоограничения государства», к чему в свое время призывала Е.Б. Мизулина/65,66/. Государство в момент осуществления своих властных, в том числе и судебных, функций себя не ограничивает, а возвеличивает. Участие же в осуществлении правосудия простого населения никого не должно смущать, поскольку народ, государство и власть в данном случае выступают как неразделимые структуры общественного сознания. Народ организован в государство, поскольку это закономерная и высшая форма проявления общественной воли. Государство не может не выполнить воли своего народа (иначе оно просто рухнет), поэтому оно всегда заинтересовано в единении волеизъявлений максимально большего числа своих граждан (политический и организационный аспекты проблемы), устранении противостояния между проводниками государственной воли - администраторами и населением на местах. Только участие народа (лучших его представителей) позволяет обеспечить своеобразный «технологический» прорыв в разрешении социальных конфликтов. Для этого и существуют отдельные элементы судебной системы, например: шеффены, суды присяжных. Иначе функцию «воздаяния» по заслугам отдали бы чиновникам: это проще, лучше и дешевле.

В то же время правы те авторы, которые  прежде чем дать определение понятию  «судебная власть» анализируют  ее основные признаки. Это позволяет  им приблизиться к его уяснению посредством  изучения общей теории государственной власти/2,3,14/, трактующей ее саму как систему особых государственных отношений/102,103/. Обычно в таких случаях начинают с публичности, которая является основным признаком как государства, так его воли и власти. Действительно, судебной власти всегда также присущ публичный характер. Это происходит потому, что осуществление правосудия невозможно без процесса (возведенного в ранг закона порядка разрешения спора). Процесс же всегда есть институт публичного права, на который возложено поддержание правопорядка путем защиты субъективных прав отдельных граждан/102,103/, их сообществ. Помимо данного признака (характерного, впрочем, и иным институтам государственной власти), теоретики выделяют и такие признаки судебной власти, как: безынициативность (суд не наделен контрольной функцией); и то, что она служит арбитром (разрешая спор, высказывается только в отношении отдельных казусов, никогда в отношении общих начал)/23/.

Исключительно важное значение для уяснения природы  и сущности судебной власти, определения  ее места в общественной жизни  имеет то обстоятельство, что народ  в целом и государство в  частности предоставляют ей право  в определенных спорных ситуациях  устанавливать так называемую юридическую  истину, которая в сознании многих граждан приравнивается к истине абсолютной и, как известно из философии, совершенно недостижимой. Но для упрощения задач управленческого характера, а именно для скорейшего умиротворения общественного сознания, такая правовая конструкция, как «преюдиция судебного решения перед иными актами управления», оказалась жизнеспособной и совершенно необходимой.

Тем не менее, несмотря на отсутствие необходимого комплекса знаний о предмете, сделано  множество попыток дать определение  судебной власти, раскрыть ее сущность и содержание. Большинство из них  трудно отнести к удачным. Рассмотрим и проанализируем наиболее характерные суждения, высказанные в последние годы.

 «Судебная  власть» по-прежнему представляется  большинству современных авторов  не более чем «система специализированных  государственных органов»/8,9/, которым  имманентно якобы принадлежат  определенные полномочия и которые в силу этого выполняют определенные функции. С.А. Шейфером и В.А. Яблоковым предложена классификация попыток дать определение понятию «судебная власть». По их мнению, ряд ученых характеризует ее как систему судебных учреждений, другие сущность судебной власти видят в ее исключительных полномочиях. Причем одна часть ученых-юристов трактует полномочия весьма узко, а другая признает возможность наличия самого разнообразного судейского усмотрения.