Лекции по экономической социологии

Н.И. Бухарин определял сущность новой экономической политики и  ее "универсальность" исходя из отождествления государственного капитализма и социализма. Не нужно долго размышлять, чтобы понять, что социалистическое хозяйство, представляющее собой единый однородный организм, есть не что иное, как образец всепоглощающей государственной монополии, утратившей возможность быстрого и гибкого развития. Таким образом, становление социологии экономической жизни и в самом деле происходило как обоснование, хотя и на высочайшем интеллектуальном уровне, путей социалистического развития в новых экономических условиях.

Заслуживает внимания анализ Н. И. Бухариным вопроса о взаимоотношении между "военным коммунизмом" и новой экономической политикой. В то время одни теоретики полагали, что "военный коммунизм" — это первая и необходимая фаза развития общества в период гражданской войны. Другие думали, что после установления диктатуры пролетариата нет надобности в «военном коммунизме». Н. И. Бухарин считал данные утверждения необоснованными. Кроме того, он придерживался мнения, что не имеет смысла связывать себе руки односторонними формулировками, пока не известно с полной определенностью, как сложатся обстоятельства.

Значительным вкладом Н. И. Бухарина в осмысление и обоснование экономики  переходного периода явилось  создание им общей теории трансформационного процесса. Давая анализ переходной эпохи он формулирует основные положения этой теории, объясняющей процесс трансформации общества из одного социально-экономического состояния в другое. Абстрагируясь от идеологической формы, выделим основные моменты трансформационного процесса в его наиболее общем выражении.

Анализ переходного периода  позволил Н. И. Бухарину выявить, что  иерархическая технико-производственная система, которая в то же время  есть выражение социально-классовых  отношений и отношений производства, неизбежно распадается на составные элементы. Как ни мал (конкретно-исторически) может оказаться этот промежуточный момент производственной революционной "анархии", тем не менее он является необходимым моментом в общей цепи развития.

Необходимо отметить, что, во-первых, распадаются не все социально-экономические связки, а связки иерархического типа. Могут рваться связи между рабочим классом, с одной стороны, технической интеллигенцией, бюрократией, буржуазией — с другой. Но производственные отношения, которые выражают отношение рабочего к рабочему, инженера к инженеру, буржуа к буржуа, не рвутся. Иными словами, генеральное размежевание социальных пластов и разрыв людского организационно-технического аппарата происходит прежде всего по линии иерархических связей. Следовательно, социально-экономические связи внутри социальных субъектов (социальных групп, слоев, сообществ) не разрываются. Во-вторых, элементы нового общества вырастают в старом обществе. А так как речь идет о явлениях экономического порядка, т.е. затрагиваются вопросы экономической структуры, производственных отношений, то необходимо искать элементы нового общества в производственных отношениях старого. Другими словами, вопрос необходимо ставить таким образом: какой вид производственных отношений старого общества может лечь в основу новой производственной структуры? В-третьих, в процессе революционного, разрыва производственных связок вовсе не обязателен распад материально-технической основы общества. Он не входит в понятие производственных отношений, а относится к производительным силам. Машины, аппараты, фабричные здания и пр., конечно, страдают во время социальных потрясений. Но основа разрухи кроется вовсе не в этом. Разрушение вещественного аппарата является главным образом следствием распада людского аппарата и прекращением непрерывности трудового процесса. Следовательно, решение проблемы строительства нового общества связано прежде всего с анализом состояния обобществленного труда.

В-четвертых, специфическая проблема строительства нового общества состоит в новом сочетании разорвавшихся общественных пластов и в правильном видении того генерального элемента, который воплощает в себе прежде и раньше всего материальную основу будущего общества. Этот решающий и основной пласт в ходе революции лишь отчасти распадается. С другой стороны, он необычайно сплачивается, перевоспитывается, организуется. Эмпирическое доказательство тому дала русская революция с ее относительно слабым пролетариатом, который тем не менее оказался неистощимым резервуаром организационной энергии.

Доказательно обосновывая пути формирования нового общества, Н. И. Бухарин в наименьшей мере использовал идеологические доктрины, а в наибольшей мере полагался на аналитический аппарат выстраиваемой им теории трансформационного процесса в контексте развитии мировой экономической системы. Кризис умеренной экономический политики в конце 20-х годов привел к усилению конфронтации Н. И. Бухарина, с правящей верхушкой советского государства и его аресту в 1937 г. В марте 1938 г. на суде Н. И. Бухарин "сражался за свою репутацию в мире, за свое место в истории"; 15 марта 1938 г. он был расстрелян по приговору суда. Однако его теоретическое наследие, состоящее в раскрытии и объяснении противоречивых процессов в переходный период, может составить стержень современной теории трансформационного процесса, столь актуальной и нужной современному обществу.

Другим выдающимся ученым того времени  был А. В. Чаянов (1888—1938). Центральным направлением исследований школы А. В. Чаянова было развитие теории семейного трудового крестьянского хозяйства. Уже в 1911 г. он дает классическое определение цели крестьянского хозяйства: "Задачей крестьянского трудового хозяйства является доставление средств существования хозяйствующей семье путем наиболее полного использования имеющихся в. ее распоряжении средств производства и рабочей силы". Такое хозяйствование противопоставлялось А. В. Чаяновым капиталистическому предпринимательству, основанному на наемной рабочей силе.

В 1922—1925 гг. А. В. Чаянову удалось  построить целостную теорию организации крестьянского хозяйства. В годы нэпа вышли первое издание его книги об организации крестьянского хозяйства, сборник ранних работ по экономике крестьянского хозяйства, руководство по организации крестьянских хозяйств Нечерноземья. Эту серию работ завершала капитальная монография об организации крестьянского хозяйства. Свою книгу А. В. Чаянов начинал с обобщения фактов, эмпирически установленных Д. И. Кирсановым, П. П. Масловым,  
Н. П. Никитиным, В. А. Косинским и другими аграрниками, занимавшимися вопросами крестьянского хозяйства. Почему крестьяне не хотят внедрять выгодные молотилки, платят "голодные аренды", превышающие капиталистическую цену земли, разводят трудоемкие и малорентабельные культуры типа картофеля и льна, отвлекаются на отхожие промыслы, подрывают и без того слабое земледелие? Почему возникает обратная зависимость цен и "зарплаты" в хозяйстве? Классическая экономическая теория не давала ответов на эти вопросы. Требовался новый подход.

Изложение новой методологии исследования крестьянского хозяйства А. В. Чаянов приводит в дискуссионной форме как ответы критикам — Л. Н. Крицману, Г. Е. Меерсону и другим экономистам, обвинявшим его в статичности анализа, игнорировании марксизма, преувеличении роли сельского хозяйства в экономике России 20-х годов, идеализации патриархальных форм производства. Отвечая оппонентам,  
А В. Чаянов излагает основы своей методологии. Уже в первой главе монографии он ставит вопрос о трудовом потенциале крестьянской семьи и волнообразном процессе ее роста и распада. Новые материалы показали сложный противоречивый процесс роста малосеющих хозяйств, с одной стороны, и распада многосеющих хозяйств — с другой.

А. В. Чаянов подробно останавливается  на факторах доходности крестьянских хозяйств, которые он делит на две  группы: внутрихозяйственные и народнохозяйственные. Главными внутрихозяйственными факторами были, по его мнению, трудовые ресурсы семьи и интенсивность труда. Обосновывается очень важный вывод об отсутствии в некапиталистическом хозяйстве категории заработной платы и о превращении ее в чистый доход (личный бюджет) членов семьи. В зародышевой форме здесь высказана идея хозрасчетного дохода, распределяемого между членами трудового коллектива, и, что важно, показаны устойчивость и выживаемость такого коллектива.

Специфика крестьянского хозяйства, лишенного категории зарплаты, ставила задачу "погружения'' его в систему народнохозяйственных категорий. А. В. Чаянов успешно справился с этой задачей, указав на преобразование форм цен, процента и ренты в крестьянском хозяйстве и воздействие их на внутренний строй некапиталистической формы производства. Выяснив меру "погруженности" семейно-трудового производства в народное хозяйство, А. В. Чаянов нащупывает динамику вовлечения крестьянских хозяйств в общий оборот. Им оказывается, по мнению автора, механизм "кооперативной коллективизации", осуществляемой на добровольной, постепенной основе, строго стимулируемой государством. Моменты перерастания обособленных хозяйствующих семей в систему "общественно-кооперативного хозяйства" намечены им пунктирно, но достаточно отчетливо, чтобы указать на дальнейшие судьбы крестьянской экономики.

Последний период творчества А. В. Чаянова  охватывает 1927—1930 гг. — период изучения процессов дифференциации крестьянства. В условиях, когда исчезли  крупные помещичьи и капиталистические хозяйства, дифференциация, по мнению А. В. Чаянова, возникла вследствие дисгармоний двух видов хозяйств: натуральных, скопившихся в наиболее плодородных центрально-черноземных районах, и простых товарных, тяготевших к рынкам крупных городов и морских портов. Перестраиваясь из натурального в товарное, российское крестьянство испытывало аграрную перенаселенность, начинало мигрировать, следовательно, дифференцировалось. У А. В. Чаянова расслоение выступало, таким образом, не как социально-классовый процесс среди крестьянства, а как отщепление от основного массива семейно-трудовых хозяйств четырех видов самостоятельных предприятий: фермерских, кредитно-ростовщических, промысловых, вспомогательных. Здесь получили развитие его концепции об организационном плане крестьянских хозяйств, а главное — его взгляд на демографическую дифференциацию, которая стала им рассматриваться как фон для социально-экономической дифференциации.

А. В. Чаянов противопоставил схеме  Л. Н. Крицмана "кулак—середняк—бедняк" свою классификацию, состоящую из шести типов хозяйств: капиталистические, полутрудовые, зажиточные семейно-трудовые, бедняцкие семейно-трудовые, полупролетарские, пролетарские. Выдвигался и план разрешения противоречий такой дифференциации — кооперативная коллективизация второго, третьего, четвертого и пятого типов хозяйств с последующим экономическим вытеснением кулака и постепенным вовлечением деревенского пролетария в семейно-трудовое хозяйствование через систему кооперативного кредита. Это был новый подход к выделению социальных слоев среди крестьянских хозяйств, и эту классификацию историкам-экономистам еще предстоит оценить.

Сложная судьба постигла учение А. В. Чаянова в 20-е годы. Почти все  его постулаты, особенно тезис об устойчивости крестьянского семейного хозяйства, были встречены в штыки официальной экономёической наукой. В конце 20-х годов критика теории семейно-трудового хозяйства постепенно переросла в широкую политическую кампанию, положившую конец научной Деятельности А. В. Чаянова. 21 июня 1930 он был арестован, в 1937 г. приговорен к расстрелу, а имя его было предано забвению. Однако его теория крестьянского хозяйства продолжает жить и возрождается в серьезных научных публикациях о его творчестве. Главным подтверждением жизненности его учения о крестьянском хозяйстве стала выживаемость семейных и личных форм ведения сельского хозяйства в нашей стране и во всём мире.

Наряду с теоретико-методологическим объяснением общественных явлений  в новых экономических условиях набирает силу Проведение конкретных социологических исследований социальных проблем, наиболее острых для данного этапа экономического и социально-культурного развития страны. Многочисленную группу составляли исследования бюджетов времени населения. Они весьма близки к проблематике социологии общественной жизни, поскольку характеризуют Деятельность и поведение разных групп населения как в производственной, так и в непроизводственной сферах. Тем самым появляется возможность сопоставлять влияние экономической и социальной сфер на жизнедеятельность населения.

С середины 30-х до начала 60-х годов  в развитии социологии (а соответственно и в накоплении знаний о взаимосвязи экономической и социальной сфер общественной жизни) наступил перерыв, связанный с господством централизованно-административных методов управления экономикой, сделавших "ненужным" знание обратной связи, В начале 60-х годов происходит восстановление прерванной научной традиции, обусловленное возрастанием роли человеческого фактора в развитии отечественной экономики и одновременно со снижением эффективности управления трудовым поведением работников.

Второй этап в развитии социологии

Второй этап в развитии социологии (он длился до начала 80-х годов) характеризуется быстрым развертыванием в стране и республике разнообразных исследований, подавляющее большинство которых проводилось на "стыке" экономики и социологии. Это исследования трудовой мобильности (текучести, миграции, межотраслевых перемещений), отношения молодежи к труду и к профессии, социальных проблем деревни и города, бюджетов времени. Все они в той или иной мере ориентировались на изучение типов поведения, отрицательное влияние которых на экономику было очевидным, но преодоление их негативных последствий требовало принятия практических решений, основанных на глубоком знании природы и закономерностей каждого типа поведения. В этот период во многих регионах страны были проведены исследования, направленные на получение достоверной картины условий труда и образа жизни основных социально-демографических и социально-профессиональных групп населения. Проводимые на данном этапе исследования проистекали из разных научных традиций. Сходство их заключалось в том, что они отражали те или иные стороны взаимосвязи экономики и общества. Это позволяет говорить о формировании научного направления социологии экономической жизни.

Третий этап в развитии социологии

Третий этап (с середины 80-х годов по настоящее время) — период оформления экономической социологии как науки о механизмах связи между экономикой и_: обществом (Т. И. Заславская, Н. М. Римашевская,  
Р. В. Рывкина, Л. Я. Косалс), а также науки об определенных формах экономического поведения человека в процессе производства, распределения, обмена и потребления материальных благ и услуг  
(В. И. Верховин, В. В. Радаев). Становлению этой науки способствовали изменение политической атмосферы в усвоение достижений социологической мысли других стран, социологизация экономической науки, теория организации управления и другие. Важная черта этого этапа — институционализация экономической социологии.

Контрольные вопросы к лекции №4:

1. Как можно охарактеризовать первый этап (20 – 30 гг. ХХ в.) в развитии отечественной экономической социологии?
2. Кто явился автором теории трансформационного процесса, объяснившим закономерности перехода общества из одного социально-экономического состояния в другое?
3. Кто явился основоположником теории семейно-трудового крестьянского хозяйства, определившем цель этого хозяйства – получение средств существования путём наиболее полного использования наличных средств производства и рабочей силы?
4. Как можно охарактеризовать второй этап (60 – 80 гг. ХХ в.) в развитии отечественной экономической социологии?
5. Как можно охарактеризовать третий этап (90-ые годы ХХ в. – по наст. время) в развитии экономической социологии?
6. Кто явился автором концепции социального механизма развития экономики на макроуровне как предмета экономической социологии?
7. Кто явился автором концепций социального механизма регулирования экономических процессов на мезоуровне и социального механизма регулирования экономических отношений на микроуровне как предмета экономической социологии?