Лекции по экономической социологии

В первой четверти XX в. интересующая нас проблематика начинает активно разрабатываться в рамках социологии, как общей (Э. Дюркгейм, Д. Смолл и др.), так и частной (Э. Мэйо, Ж. Фридмен и др.). В середине  
50-х годов выделилось самостоятельное научное направление, названное, "социологией экономической жизни" или "экономической социологией". В становлении его современного состояния можно выделить три этапа.

Первый этап экономической социологии

Первый этап (начало 20-х — середина 50-х годов) совпал с бурным развитием эмпирических социологических исследований. В становлении экономической социологии наиболее значимую роль сыграли три направления: индустриaльная (промышлейная) социология; социология организации; теория социальной стратификации и социальной мобильности. Первые два направления связывались с поисками путей эффективного управления человеческим фактором экономики, чему служили разработанные в тот период концепции "человеческих отношений", формальных и неформальных групп в организациях, теории малых групп, межличностных отношений, лидерства и руководства. Хотя промышленные социологи не ставили своей целью специальный анализ связей экономики и общества, получаемые ими результаты объективно содействовали более глубокому пониманию этих связей. Именно поэтому, описывая историю становления социологии экономической жизни, ее основатели в числе своих предшественников, как правило, называют американских социологов Э. Мэйо, Ф. Ротлисбергера, Д. Макгрегора, У. Уайта и других теоретиков стимулирования трудовой деятельности и трудовых отношений.

Американский социолог и психолог Э. Мэйо. (1880 — 1949) явился одним из основоположников американской индустриальной социологии и теории человеческих отношений. Самый значительный вклад Э. Мэйо в развитие социологии управления и индустриальной социологии — это, знаменитые Хоторнские эксперименты (в 1927 — 1932 гг.). Изучая влияние различных факторов (условия и организация труда, заработная плата, межличностные отношения и стиль руководства) на повышение производительности труда на промышленном предприятии, Э. Мэйо пришел к открытию роли человеческого и группового факторов.

В основе концепции Э. Мэйо лежат  следующие положения:

1. человек представляет собой "социальное существо", ориентированное и включенное в контекст группового поведения;
2. жесткая иерархия подчиненности и бюрократическая организация несовместимы с природой человека и его свободой;
3. руководители промышленности должны ориентироваться а большей степени на людей, чем на продукцию, что обеспечивает социальную стабильность общества и удовлетворенность индивида своей работой, рационализацию управления с учетом социальных и психологических факторов трудовой деятельности людей — основной путь решения социальных противоречий в обществе.

В 50-х годах американский социолог Д. Макгрегор дополнил теорию "человеческих отношений" учением о стилях обращения с подчиненными, или теорией "управления через соучастие", в которой утверждал, что при надлежащем обращении человек проявляет инициативу и изобретательность и работает лучше там, где "ориентируются на людей", а не просто "на продукцию". Макгрегор доказывает, что развитие организации замедляется вследствие влияния целой серии ошибочных представлений о мотивах поведения работающих в ней людей. В этой связи он сопоставляет две концепции организации управления, условно называемые "теория икс" и "теория игрек".

Теория X, писал Д. Макгрегор, приводит к акценту на тактике контроля, на процедурах и методах, дающих возможность предписывать людям, что им надлежит делать, определять, выполняют ли они это, и применять поощрения и наказания. Поскольку в основе лежит предположение, что людей необходимо заставлять делать то, что Необходимо для успеха предприятия, внимание, естественно, направлено на методы управления и контроля.

Теория Y, с другой стороны, приводит к тому, что повышенное внимание уделяется природе взаимоотношений, созданию среды, благоприятствующей возникновению преданности организационным целям и предоставляющей возможность для максимального проявления инициативы, изобретательности и самостоятельности при их достижении.

Д. Макгрегор утверждал, что, согласно основной посылке теории X, люди в организации не любят своей работы и поэтому их необходимо постоянно принуждать выполнять ее, осуществляя строгий контроль. Люди не могут внести позитивный вклад в деятельность организации без угрозы лишения возможности удовлетворять свои материальные потребности.

Согласно теории Y, отражающей, по мнению Д. Макгрегора, современное положение, люди в организации в основном удовлетворяют свои материальные потребности. Следовательно, материальное поощрение не может служить стимулом, побуждающим человека к более эффективной работе. Эти желания "высшего уровня" могут быть удовлетворены лишь работой, требующей, как выражается Д. Макгрегор, "интеллектуальной активности" и морального выбора". Д. Макгрегор полагает, что по мере реализации теории Y структуры организации будут претерпевать серьезные изменения, отличаясь от пирамидальной структуры, где вся власть и ответственность сосредоточены только сверху. Таково, в целом, отношение доктрины "человеческих отношений" к проблеме мотивации поведения индивида в организации.

Теория социальной стратификации  и социальной мобильности зародилась и развивается в полемике между двумя исследовательскими подходами, С одной стороны, социальная мобильность рассматривается в контексте социальной иерархии, в рамках которой индивиды и группы могут быть ранжированы согласно доходу, образовательному уровню, социальному и экономическому престижу. С другой стороны — в контексте классовой структуры, определяющей: место индивидов и групп в системе общественного производства; их отношение, по большей части закрепленное в законах, к средствам производства; их роль в общественной Организации труда и, следовательно, ту часть общественного богатства, которой они располагают. Одно направление появилось в США и получило название традиции статусного достижения (П. А. Сорокин, П. М. Блау, О. Д. Дункан), другое – отличало европейских исследователей и получило название традиции классового анализа  
(К. Маркс, М. Вебер).

Американские исследователи JI. М. Блау и О. Д. Дункан в книге "Американская профессиональная структура'' (1947) изучали социальную мобильность в контексте статусных достижений. Модель Блау—Дункан получила большое признание и использовалась с широкими вариациями: в одних исследованиях социальная иерархия трактовалась как иерархия профессионального престижа, а в других — более широко, включая аспекты социально-экономического статуса.

Традиция классового анализа, более характерная для европейских исследований, исходит из допущения о том, что индивиды рождаются в различных социальных классах, пребывание в которых является пожизненным и определяет выбор основных жизненных ценностей, норм, стиля Жизни, членства в ассоциациях. Программа классового анализа отходит от шкалы профессионального престижа Блау — Дункан в пользу дискретной шкалы категорий, члены которой разделяют сходные ценности и сходные позиции в рамках "рыночных ситуаций" и "трудовых ситуаций".

Определение экономического статуса  разных социальных групп на основе колебаний подушного национального  дохода и богатства, измеренного в денежных единицах, позволило прийти к следующим выводам, изложенным П. А. Сорокиным (1589—1968) в работе "Социальная мобильность" (1927). Во-первых, благосостояние и доход разных обществ существенно меняются от одной страны к другой, от одной группы к другой. Во-вторых, средний уровень благосостояния и дохода в одном и том же обществе не постоянен, а меняется во времени. В-третьих, в истории нации, сообщества, группы не существует устойчивой тенденции ни к обогащению, ни к обнищанию. Все хорошо известные тенденции фиксированы только для ограниченного периода времени. История не дает достаточных оснований утверждать, что существуют устойчивые тенденции в направлении "рая процветания" или "ада нищеты". Распределение национального дохода, например, в европейских странах, будучи достаточно стабильным, показывает лишь маятниковые колебания.

Таким образом, первый этап развития современного состояния экономической социологии был этапом формирования методологических подходов и фактологической базы для той новой науки, которая возникла значительно позже.

Второй этап экономической социологии

Второй этап (50—70-е годы) связывают со структурно-функциональным направлением теоретической социологии (Т. Парсонс, Р. Мертон, Н. Смелсер, К. Дэвис, Д. Мур и др.), пытающимся соотнести экономику с другими подсистемами общественной жизни. В отличие от первого этапа, когда экономика рассматривалась как целостность, она теперь подразделяется на ряд частных "подсистем", таких, как бизнес, рынок, администрация; частных процессов, таких, как конкуренция, инфляция, анализ которых ведется с учетом социального контекста.

Главный результат  этого этапа — институционализация социологии экономической жизни в качестве одного из направлений социологической науки. Если на первом этапе исследования связей между экономическими и социальными явлениями велись в рамках широкого круга проблем, охватываемых понятиями "экономика" и "общество", то теперь внутри этой весьма пестрой проблематики формируется направление, выделяющее особую область явлений, которую оно объявляет специальным предметом своего внимания. Можно сказать, что если на первом этапе экономическая социология существовала как бы "в себе", в невыявленном виде, то на втором этапе она начинает существовать "для себя" как признанная область научных исследований.

Возникновение экономической  социологии было подготовлено рядом  предпосылок теоретического и прагматического характера, главные из которых: широкий круг идей и концепций, выработанных в рамках экономической науки; система социологических категорий, разработанная в рамках общей социологии; достаточно развившаяся к середине 50-х годов конкретная (частная) социология.

Первая  предпосылка — широкий круг идей и концепций, разработанных в рамках экономической науки, — идет от К. Маркса, М. Вебера, Т. Веблена. В рамках этого течения теоретической мысли главное внимание уделяется изучению экономики капиталистического общества с учётом социальных структур — концентрации власти; столкновения социальных интересов, конфликтов социальных групп, отношений господства и принуждения, роли социально-экономической политики государства.

Основоположник экономической социологии в ее западном варианте американский социолог Н. Дж. Смелсер (р. в 1930 г.) отмечает, что "вопросы, поставленные с такой убедительностью К. Марксом и  
М. Вебером, по-прежнему играют определяющую роль в научных исследованиях, посвящённых взаимному влиянию экономических и политических факторов. Это такие вопросы, как условия эффективности власти в организациях; условия, при которых различные заинтересованные экономические группы вступают в борьбу друг с другом; степень доминирования экономической системы над политической. И далее. "Проблемы, поднятые Марксом и Вебером, — говорит Н. Смелсер, — находятся в самом центре современных исследований взаимосвязи культуры с экономической деятельностью. Особенно это касается проблем, следует ли считать, что культурные символы определяются экономическими ролями; оказывают ли эти символы независимое влияние на экономическую деятельность или тут имеет место взаимодействие" (Смелсер Н. Социология экономической жизни. М., 1965. С. 55 – 56).

Вторая предпосылка — система социологических категорий, разработанных в рамках общей социологии, — касается теоретической социологии. Главная задача социального познания усматривалась в открытии и формулировании универсальных, независимых от места и времени закономерностей поведения человека в социальной организации. Для сторонников структурного функционализма Т. Парсонса и Р. Мертона эта задача конкретизировалась в формулировании универсальных функциональных закономерностей или требований, призванных объяснить структурные механизмы сохранения устойчивости и стабильности любой социальной системы. Разрабатывались понятия системы, структуры, функции, социального процесса, социального механизма; системного подхода в целом. Данный категориальный аппарат позволял экономистам-социологам улавливать многие социальные связи в экономике, которые до них никем не изучались.

В контексте структурно-функционального  анализа структура понималась как совокупность относительно устойчивых стандартизированных отношений и элементов. Особенность структур социального действия заключалась в том, что действующие лица выполняли относительно друг друга определенные социальные роли, посредством которых потребности индивидов соотносились с возможностями их удовлетворения средствами функционирующей системы. Существо структурно-функционального анализа в трактовке американского социолога-теоретика Т. Парсонса (1902—1979) заключалось в трех взаимосвязанных постулатах. Во-первых, функцией отдельного социального феномена является его вклад в общественную жизнь, представляющую собой функционирование социальной системы. Во-вторых, все стандартизированные социальные или культурные формы осуществляют позитивные функций, т. е. они функциональны. В-третьих, существуют определенные незаменимые функции, без которых общество (группа, индивид) прекратит- свое существование.

Вклад другого американского социолога Р. Мертона (р. в 1910 г.) в разработку структурно-функционального анализа заключался в том, что он сформулировал собственную парадигму, сосредоточив внимание на расширении и углублении возможностей функционального подхода к объяснению социальных явлений. Особое внимание Р. Мертон уделял, разделению функций на явные и латентные, для того чтобы разграничить субъективные категории мотивации и объективные категории функции. Различение явных и латентных функций можно считать четвертым постулатом структурно-функционального анализа.

В начале 70-х годов, когда кризисные  события предшествующего десятилетия  поставили под сомнение идею о  равновесном состоянии общества, структурно-функциональный анализ стал терять свой интеллектуальный кредит. Однако в 80-х годах вновь достигнутое состояние относительной стабильности и усиление стабилизационной ориентации в социологии стимулировали новое обращение к функциональному подходу, основу которого составляют традиции классического структурно-функцирнального анализа.

Необходимость социологического осмысления глобальных экономических процессов диктовалась острым ощущением узости "чистого экономизма", его недостаточности для рационального решения сложнейших процессов современности, а также управления человеческим фактором производства. Н. Дж. Смелсер пишет: "На цены и производство влияют десятки переменных — экономических, политических, правовых, религиозных. Если бы перед исследователем стояла задача представить экономическую жизнь во всей ее полноте, многие из этих разнообразных переменных пришлось бы ввести в экономические модели. Как же справляется экономист с эмпирической сложностью мира? Обычный способ заключается в том, что, хотя неэкономические переменные и влияют на условия спроса и предложения, в целях анализа следует исходить из предположения об их неизменности... Делая такие упрощения, экономисты получают возможность находить элегантные теоретические решения экономических проблем" (Смелсер Н. Социология экономической жизни. С. 15).