Творческое воображение воображения

b) Схема. Схему Кант считает более сущностной во-что-реалией воображения, нежели образ. «Схема сама по себе есть всегда лишь продукт воображения, но… схему все же следует отличать от образа» [8, с.124]. «…Образ есть продукт эмпирической способности продуктивного воображения, а схема чувственных понятий... есть продукт и как бы монограмма чистой способности воображения  apriori; прежде всего благодаря схеме и сообразно ей становятся возможными образы, но связываться с понятиями они всегда должны только при посредстве обозначенных ими схем…» [8, с.125].

Суть трансцендентального идеализма по данному вопросу: «Это представление об общем способе, каким воображение доставляет понятию образ, я называю схемой этого понятия» [8, с.124]. Образ понятия, или схема, – это тоже символ, но только символ не чувственных вещей, а символ понятия. И схемотворчество тоже есть символотворчество, но только тут оно равно методологическому конструированию, ибо воображать понятие – не то же самое, что воображать вещь.

с) Ноэма. Если в основе образа лежит схема, то что лежит в основе схемы?  Кант опять интуитивно схватывает истину: «Схема… не может существовать нигде, кроме как в мысли…» [8, с.125]. Но, к сожалению, дальше этого он не идет. Мне кажется, закономерным развитием его идеи было бы сильное утверждение: в основе схемы лежит мысль. Образ или схема мысли, как и образ понятия, есть символ, но этот символ как раз имеет в первом приближении специальное название – «ноэма».

Символотворчество с точки зрения ноэматического идеализма  оказывается мыслетворчеством, или, точнее, ноэматическим творчеством, или, ещё точнее, сотворением априорности (!?). Вот где возврат к началу. Круг определенностей на этом замыкается. Воображать, равно вселять (Даль) или сводить (Кант) ноэмы в ноэмы, – означает творить априорность: безопытность как постопытность, а в итоге – спонтанную доопытность воображения как такового.

III. Схема  понятий «новое» и «схема»

(элементы ноэматической  метафизики)

Понятие «творчества» немыслимо без понятия «нового». Творчество – это всегда сотворение нового. Понятие «нового» – это схема для понятия «творчества». В зависимости от того, какая схема нового лежит в основании творчества, таково и творчество личности. Правда, могут быть нюансы, но всё равно эти нюансы – определенности «нового».

Но что есть новое само по себе? Оно ведь тоже имеет схему. И эта схема – структура ноэматических определенностей категории «нового». Я попытаюсь рассмотреть эту структуру на шести метафизических пластах мироздания.

1) Природа – эйдос.

Начну с примера. Было озеро. Оно подсыхало, засыхало, зарастало. Глядь – уже болото. Прошло ещё время, и болото исчезло, превратившись в торфяное поле. Болото – новое состояние озера, торфяное поле – новое по отношению к болоту.

Есть ли тут  творчество? Пока ясно одно: здесь становление. А в становлении каждый последующий шаг – новый. Каждое мгновенное состояние озера – новое. Упал в озеро камень и изменил ландшафт дна. И вот это – уже озеро с новым ландшафтом дна, с новой береговой линией, с новым уровнем воды и т.д.

Скажут, новое-то новое, а озеро-то одно и то же. Верно, эйдос, образ, схема, ноэма озера не изменились. И пока эйдос будет оставаться тем же самым, озеро будет озером, а всё новое будет не новым, а многообразно модифицируемым тем же самым.

Однако эйдос, образ, схема, ноэма – это ведь не явления натуры, это феномены логоса, разума, ноэзиса. Следовательно, что, в природе нет «нового»?

Я думаю, в природе  только и есть одно новое. Стоит дерево определенной формы. Подул ветер, и у дерева уже другая – новая – конфигурация. Закончил ветер дуть, и, пока мы думали, в ту же самую форму возвратилось дерево или не в ту же, отломилась ветка, и уж точно не той же формы стало дерево. А пока мы приставляли ветвь, чтобы доказать, что все-таки той же самой формы было дерево, жук прогрыз кору и окончательно всё испортил.

Но мы можем  игнорировать «мелкие» (сингулярные) изменения и установить, что изменения в «определенном» (эйдосном) диапазоне не влияют на новое. Мелкие обломы веток, опадание листьев, прогрыз коры жуками, внутреннее сокообращение и т.д. и т.п. не меняют дерева. А вот если, например, спилить верхушку у ели к новогоднему празднику, то ель уже другая, новая – поруганная. А вот у тополей, допускающих опилку, ничего нового не произойдет. Аллея тополей, даже опиленных, остается той же самой.

Кто-нибудь и  это всё отвергнет и скажет, что ель остается елью, даже спиленной и разрубленной на дрова. Только множество тысячелетий может изменить вид растения «ель» в новый вид «нео-ель». А всё остальное не суть важно.

Очевидно, решение  зависит от эйдосного диапазона. На нижних этажах природы, в натуральном становлении такой диапазон равен бесконечно малой величине. Далее предел всё более и более увеличивается: от аморфного материала – до вещной оболочки, до видовой оболочки, до родовых изменений и, наконец, до онтологических универсалий: «Космос», «Вселенная», «Материя» и т.п. Но как при бесконечно малом диапазоне новое не отличается от простого изменения, так при бесконечно большом новое теряет свою специфику и растворяется в вечном и неизменном.

Таким образом, творчество в природе, если оно и есть, то лежит где-то посередине между бесконечно малым и бесконечно большим – в конечном фиксированном эйдосе. Выход за пределы или изменение конечного эйдоса и есть новое. А естественное становление такого нового может быть аппроксимировано через «творчество».

2) Миф - paradeigma.

В природе будущие  состояния новостановления не имеют  значения: неважно, что получится  из дерева – пень или подставка  для гнезда кукушки. Что получится, то получится. У человека это не так: он вносит в становление элемент  целесообразности и оценки. Растет дерево, потом оно рухнуло, оставив после себя кучу трухи и гнилой пень. Кто увидит здесь нечто новое и воскликнет: «Сколько новых пней, сколько нового мусора!»? Воскликнут: «Сколько старых, мертвых деревьев, сколько грязи и мусора!»

Человек способен заранее предвидеть и воображать, т.е. «самостоятельно производить» [8, с.70] эйдосы изменения вещей и  явлений. “…Его поведение детерминируется  не только цепочкой предшествующих физических событий, но и находящейся в его  самосознании «картинкой» конечной цели его действий”, – пишет С.Л. Катречко [10, с.82]. При этом появляется особая разновидность внеприродных эйдосов, именуемаяparadeigm¢ой (первообразцом) и имеющая самостоятельное эйдосное значение. Воображать, что из зерен пшеницы могут вырасти колосья, для сознания, отражающего природные процессы, не составляет эйдосной новости; воображать же, что из зерен пшеницы при определенных действиях можно получить лепешку, это уже несколько иная операция, в которой «лепешка» – paradeigma для эйдоса зёрен пшеницы³.

Мифическое  воображение есть создание таких paradeigm', которые являются как бы естественным продолжением эйдосов. Миф, таким образом, есть искусственно сконструированнаяparadeigmaестественно становящегосяeidoz'а.

Растет дерево, из семечка. Мы увидели еще только первый всход, росток, похожий на травинку, но говорим: это дерево. И воображаем себе высокую, стройную, раскидистую ель. Такое представление-ожидание будущих результатов становления есть paradeigma, но paradeigma, полностью тождественная эйдосу дерева-ели.

Но вдруг  мы воображаем, что из этого ростка ели вырастет дерево с ветками-руками, способными охватывать и обласкивать людей, способными защищать от неприятелей и отвращать беду от каждого, кто будет отдыхать под ним и приносить ему жертвенные дары. Такаяparadeigma, уже отличающаяся от естественного, натурального эйдоса, есть миф.

Миф не есть выдумка  или заведомая ложь. В нем настолько  перемешано естественно-эйдетическое с искусственно-парадигмальным, что  порой вообще нельзя провести между ними границу, не впадая тотчас в другой миф. Может случиться, что ведь какая-то ель действительно спасет, обласкает, поможет, станет талисманом. И тогда – это чудо. Может случиться, что, наоборот, люди, понадеявшись на миф, откажутся от активных действий и усугубят своё положение. Тогда миф окажется ложью, догмой, предрассудком, химерой⁴.

Чудом или предрассудком  миф становится post factum, до этого он уже должен быть мифом. Явиться как миф, как сотворенная paradeigma. Думаю, вслед за А.Ф. Лосевым [13], всё есть миф. Точнее, в каждом эйдосе имеется элемент paradeigm'ы, а посему любое нечто (поскольку оно нечто в силу эйдоса) имеет налёт мифичности.

Мифическое  воображение отличается от символьного  тем, что оно не является сознательным (методическим) конструированием. Миф всегда продукт бессознательного воображающего конструирования. Символ же – это сознательно выбранная или осознанно используемая метóда.Миф, осознающий себя мифом, не есть миф. Он – сказка, вымысел, аллегория, басня, фантазия и что угодно, только не миф. Символ, не осознающий себя символом, тоже что угодно: миф, образ, знак, аллегория, примета, схема и т.п., только не символ. Осознание символа символом есть ноэма символа. Без ноэмы (мысли символа о самом себе) символа быть не может.

Таким образом, мифическое творчество, если оно и  есть, то лежит где-то посередине между  естественно-бессознательным и символически-осознанным – в воображаемой paradeigm'е. Выход за пределы или изменение наличной paradeigm'ы есть новое. А искусственное конструирование такого нового – новых paradeigm' для природных вещей – может быть аппроксимировано через «творчество».

3) Tecnh – tecnhma.

Феномен tecnh вносит свои коррективы в понятие нового.

Под влиянием paradeigm'ы человек может: 1) либо осознанно изменять, разрушать эйдос вещи, чтобы получить новый эйдос, не ведая, что получится в результате, 2) либо заранее, до изменения, сначала, в сознании вообразить, определить, установить эйдос как цель деятельности и стремиться изменить предмет так, чтобы реализовать, воплотить, осуществить этот эйдос (или paradeigm'у). Такие целеполагаемые для осуществления в деятельности человека эйдосы и paradeigm'ы суть tecnhm'ы.

В естественном превращении озера в болото нет  творчества. Но если я, допустим, директор колхоза, взялся бы осушить болото и с помощью науки и техники превратил бы его в месторождение торфа, то окрестили бы в философском словаре: «социально-техническое творчество». Программа и технологическое обеспечение таких сельскохозяйственных преобразований выступают в данном случае их tecnhm¢ой.

Tecnhma отличается от paradeigm'ы большей степенью осознанности результата. Но это вовсе не означает, что результат воплощенияtecnhm'ы всегда будет адекватен воображаемому замыслу. Нет, в результате нецелеполагаемого tecnh может получиться нечто вовсе не новое – не то, что замышлялось: «Фу, какая чушь! Зря только время и силы потратил». А может получиться и нечто неожиданное, то, что в tecnhm'е даже и не предполагалось. Как, например, при изобретательстве. Однако здесь не следует преувеличивать долю неожиданности – неожидан новый эйдос, но tecnhma, его предопределившая, имела строгие предпосылки к его появлению на свет.

Возможен, впрочем, и другой вариант, когда имеется tecnhma, но она в принципе не может реализоваться. Например, я захотел бы сделать из мухи слона. И как бы я ни воздействовал на муху, соблазненный слоновой paradeigm'ой, все равно эйдос мухи в эйдос слона мне не превратить.

В большинстве  случаев деятельность tecnh осуществляется в сочетании своих целеполагаемого и непредвиденного моментов. Она опирается на некий первообразец, но в результате может получиться и нечто иное. Если оно вписывается в первообразец, то происходит коррекция воображения, если нет, то вся деятельность лишается атрибута новопроизводящей.

В последнем смысле показательно отличие мифа от современной идеологии – атавизма мифотворчества. Идеология – для тех групп людей, которые сознательно используют мифологическую технологию, является средством достижения социально-политических целей, а для других групп людей, подпадающих под её влияние, является мифологическим дурманом, поскольку искусственно давит, принижает, изживает и устраняет воображающую мысль.

Миф ничего и  никого не давит. Напротив, он расширяет  естественную эйдетику до естественной парадигмики. Если при этом удается достичь естественной символической техники, то это большой плюс в копилку мифа. Идеология же подавляет естественные paradeigm'ы, заменяя их искусственными tecnhm'ами, да так, что даже подрывает основы естественной эйдетики. А последнее для мифического творчества уже противоестественно.

Таким образом, социально-сознательное деятельностное творчество, если оно и есть, то лежит  где-то посередине между естественно-сознательным и противоестественно-технологическим  созиданием – в воображаемой tecnhm'е. Выход за пределы или изменение освоеннойtecnhm'ы есть новое. А передающееся из поколения в поколение мастерство продуцирования и воплощения такого нового может быть аппроксимировано через «творчество».

е) Искусство – идея.

Существует  особая разновидность tecnh, или деятельность по созданию эйдосов, paradeigm' и tecnhm' помимо натурального и материально-социального мира. Эта деятельность называется искусством, а эйдосы, paradeigm'ы и tecnhm'ы искусства называются идеями (три термина для характеристики схем искусства излишни: их роли играют идеи).

Допустим, к  примеру, я создаю образ Венеры Милосской, беру кусок мрамора и воплощаю его в скульптуре. В данном случае эйдосы мрамора не имеют совершенно никакого отношения к Венере (материалом может быть глина, дерево и т.п.) Это не эйдос бесформенной глыбы трансформируется в образ скульптурного ваяния. Это моя субъективная, личностная paradeigma получает материализованное, объективированное, техническое подкрепление⁵. Ряд новостановления идет не по линии «мрамор ® скульптура», а по линии «эйдос воображения ® paradeigma воображаемогопроизведения ® tecnhma воплощаемого воображения».

Первый переход  – «воображенная идея ® идея воображаемогопроизведения» – чаще всего и называется в искусстве творчеством. Второй переход – «идея воображаемогопроизведения ® идея воплощаемого воображения» – чаще всего называется сотворчеством. Если творчество – это эманация, созидание идей, то сотворчество – это претворение, воплощение идей в соответствующую им, сопровождающую их материализованную форму – соформу, а именно: в мрамор, в глину, в звуки, в краски и т.п.