Теория бюрократии Макса Вебера и современная политическая социология

Вебер считал необходимым дополнить  существовавшую в Германии бюрократическую систему управления харизматическим элементом в лице плебисцитарного лидера, который избирался бы всем народом. Такой лидер должен был подчиняться правовым нормам, а объем его власти определялся бы требованиями формальной легальности. Но в глазах массы избирателей легитимность плебисцитарного лидера зависела бы и от успеха его деятельности.    

После крушения германской монархии, когда надежды Вебера на создание сильного парламента не оправдались, он стал все более последовательно  отстаивать идею необходимости избрания главы государства всенародным голосованием. Плебисцитарный лидер должен был, по его мнению, иметь свой собственный источник легитимности и обладать возможностью обращаться к народу, минуя парламент. Как отмечал Вебер, в условиях послевоенной Германии “выбирать можно только между вождистской демократией с “машиной” и демократией, лишенной вождей, то есть господством “профессиональных политиков” без призвания, без внутренних харизматических качеств, которые и делают человека вождем”^174[174].

Хотя Вебер и принимал такие положения демократической теории, как свобода личности, представительное правление и необходимость политического консенсуса, он все с большей настойчивостью утверждал принцип, согласно которому великие политики должны привлекать к себе последователей силой своих личных харизматических качеств. Вебер до предела развивал идею личной ответственности лидера, власть которого в конечном счете основывалась на вере его сторонников в его личные качества^175[175]. Плебисцитарный лидер являл собой тип личности, существенно отличавшийся от бюрократического “человека порядка”. Такой лидер должен был действовать, исходя из своих собственных убеждений и избранных им ценностей, а не под давлением внешних обстоятельств. Этот тип личности служил, по мнению Вебера, одним из препятствий на пути тенденции к безраздельному господству бюрократии.

Вебер не идеализировал парламентскую  демократию. Он не придавал особого  значения понятиям “воли народа”, “народного суверенитета” и т.д., расценивая их как чисто идеологические построения. Не удивительно поэтому, что его теория во многом расходилась с положениями классической доктрины демократии, которая рассматривала политического лидера как всего лишь представителя своего электората. Согласно Веберу, роль масс в политическом процессе сводится к избранию харизматического лидера, после чего они отходят на второй план, не принимая более какого-либо участия в политической жизни и предоставляя лидеру широкую свободу действий.

Как отмечает в этой связи Э.Н.Ожиганов: “Взгляды Вебера выражали радикальную “переоценку ценностей” классической теории буржуазной демократии, так как, согласно его концепции, а) принцип “равенства” в массовом государстве на практике может означать только отсутствие формальных различий между отдельными социальными группами в политических правах, хотя последствия этого могут быть самыми различными; б) принцип “выборности” ведет к возрастанию значения “демагогии” в политическом процессе, проникновению в него элементов харизмы во все более возрастающих масштабах; в) принцип “свободы” теряет свое практическое значение ввиду тотальной бюрократизации государственного управления”.^176[176]

Теория плебисцитарной демократии формировалась под влиянием политического  положения в Германии начала ХХ века, а также в контексте всей политической социологии Вебера. Центральная проблема, стоявшая перед социологом, заключалась в том, как установить эффективный контроль за деятельностью государственного аппарата в условиях его прогрессирующей бюрократизации. Главная опасность демократическим институтам грозила, по мнению Вебера, со стороны бюрократических структур, но не со стороны харизматического лидера.

С точки зрения В.Моммзена, концепция  плебисцитарной демократии отразила противоречивый, “антиномичный” характер веберовской политической теории, которую отличало постоянное столкновение противоположных, взаимоисключающих принципов. Как пишет Моммзен: “В свете последующего опыта нельзя не признать спорной теорию демократии, которая чрезмерно подчеркивает роль политического лидера в противоположность массе граждан. Такая теория не обладала иммунитетом против того, чтобы быть интерпретированной в авторитарном, даже профашистском духе, как показал пример Р.Михельса, оправдывавшего свою поддержку режима Муссолини ссылками на веберовскую концепцию харизматического лидерства. Но в то же время не следует забывать о том, что сам Вебер никоим образом не намеревался истолковывать свою концепцию подобным образом”^177[177].

Кроме того, западными исследователями  активно обсуждался  вопрос о  том, что теория демократии Вебера, возможно, оказала косвенное влияние на процесс разрушения политической системы Веймарской Германии^178[178]. Как известно, Вебер участвовал в разработке конституции Веймарской республики, ряд статей которой был сформулирован в соответствии с положениями его теории. Но в любом случае Вебер не мог предвидеть возникновения в Германии нацистской диктатуры, в которой его концепция плебисцитарного лидерства воплотилась в крайне искаженной форме. 

В период после второй мировой войны  в западной социальной науке получают преобладание интерпретации политической теории Вебера, выдержанные в либеральном духе. Так, крупный немецкий философ Карл Ясперс, считавший себя учеником Вебера, использовал его идеи для обоснования концепции правового государства^179[179]. Французский социолог Р.Арон, будучи сторонником идей либерализма, также во многом опирался на веберианскую социологическую теорию, хотя он полностью отдавал себе отчет в ее противоречивом характере^180[180].

В 50-е годы в Западной Германии Вебера нередко пытались изобразить предшественником немецкой демократии. Эту ситуацию во многом изменило издание в 1959 г. книги немецкого исследователя В.Моммзена “Макс Вебер и германская политика, 1890-1920”. Автор данной работы попытался охватить политическую мысль Вебера во всей ее полноте, не сглаживая острых углов. Споры вокруг книги Моммзена способствовали формированию более всестороннего и объективного подхода к оценке политических идей Вебера.

Веберовская теория плебисцитарной демократии оказала значительное влияние на западную политическую социологию. Одна из наиболее известных попыток развить некоторые стороны данной теории была предпринята в 40-е годы ХХ века Й.Шумпетером. Центральную роль в политической жизни Шумпетер отводит элитам, ведущим борьбу за голоса избирателей. При этом демократия выступает для него прежде всего как механизм отбора политических лидеров. Как подчеркивает Шумпетер, “...демократия не означает и не может означать, что народ действительно правит... Демократия означает только, что народ имеет возможность принимать или отвергать тех людей, которые им управляют. Но поскольку это может быть сделано и совершенно недемократическим путем, мы должны будем сузить наше определение, включив в него в качестве критерия демократического метода свободную конкуренцию за голоса избирателей между претендентами на роль лидера”^181[181].

Как и плебисцитарная теория Вебера, шумпетерианская модель демократии отводит массам избирателей пассивную роль в политическом процессе. Шумпетер характеризует широкие массы как неспособные принимать ответственные решения. Основываясь на результатах исследований психологии толпы и воздействия рекламы на массы населения, он утверждал, что в ходе предвыборных кампаний избиратели легко поддаются манипуляции. С точки зрения Шумпетера, понятие “воли народа” утрачивает в таком случае всякий смысл, поскольку эта воля оказывается “сфабрикованной”.

Многими западными исследователями  отмечалось сходство теорий демократии Вебера и Шумпетера. Более того, не вызывает сомнения, что теория последнего формировалась в значительной степени под влиянием веберовских идей^182[182]. Различия между двумя теориями заключаются прежде всего в том, что Вебер в большей степени подчеркивал роль индивидуального лидера, а не политических элит. С другой стороны, Шумпетер считал демократию вполне совместимой с социалистической системой хозяйства и явно недооценивал негативные последствия бюрократизации.

Тем не менее в англо-американской политической социологии шумпетерианская модель демократии долгое время была более влиятельной, чем теория демократии Вебера. Работы современных представителей “неоэлитаризма” также нередко выдержаны в духе идей Шумпетера^183[183]. Как отмечают некоторые отечественные исследователи, разработанная Шумпетером модель демократии может быть приложена и к политической системе современной России^184[184]. Однако не следует забывать, что теория Шумпетера все же во многом носит вторичный характер, хотя отдельные ее элементы, возможно, и более детально разработаны, чем соответствующие положения концепции Вебера.

Понятие плебисцитарной демократии также  использовалось в отечественной  литературе для характеристики российской политической системы. Так, в одной из работ Э.Н.Ожиганова политический режим, существующий сегодня в нашей стране, рассматривается именно как пример “плебисцитарной демократии”. Вероятно, можно в целом согласиться с данной точкой зрения, хотя вряд ли следует разделять однозначно негативное отношение Э.Н.Ожиганова к такого рода режимам^185[185]. Но следует отметить, что плебисцитарная демократия расценивалась Вебером прежде всего как политический механизм, позволяющий в наибольшей степени ограничить власть бюрократии. Однако в современном российском обществе эта основная функция плебисцитарного лидерства исполняется далеко не в полной мере. В результате тенденция к бесконтрольному правлению бюрократии продолжает оставаться ярко выраженной. 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 

При рассмотрении проблемы бюрократии в веберовской социологии важное значение имеет тот факт, что Вебер  выделяет два существенно различных типа бюрократической организации. Одним из этих типов выступает патримониальная бюрократия, которую характеризуют недостаточное развитие рациональных черт и личностный характер отношений власти в управленческих структурах. Патримониальную бюрократию отличает также тенденция к апроприации государственных должностей занимающими их чиновниками. Основу власти патримониальной бюрократии образует прежде всего присвоение чиновниками должностей и связанных с ними привилегий и экономических преимуществ. Вместе с тем предельное развитие тенденции к присвоению средств управления чиновниками приводит к распаду бюрократических структур. При этом патримониальная бюрократия трансформируется в господство “сословного” типа, которое уже не является бюрократическим.

Согласно Веберу, лишь в странах  Запада в результате рационализации процесса управления складывается иной характер отношений между патримониальным монархом и чиновниками. Бюрократический аппарат западного абсолютистского государства приобретает власть не в результате децентрализации политического режима, а благодаря наличию у чиновников специальных знаний и навыков. В странах Запада впервые происходит переход от патримониального управления к бюрократии современного типа.

Разработанная в “Хозяйстве и обществе” теоретическая модель рациональной бюрократии образует второй тип бюрократической организации в социологии Вебера. Для административных структур, приближающихся к данной модели, характерно преобладание формально-правового начала. Принцип личной преданности, на котором основывается патримониальное управление, уступает место объективно установленному служебному долгу. Формируется тип чиновника, который руководствуется в своей деятельности системой формальных правил, а не предписаниями традиции и волей монарха.

Однако бюрократия в современном  обществе представляет собой не просто безличный инструмент управления, но также и особую социальную группу со своими собственными взглядами и ценностными ориентациями. Идеально-типическая модель рациональной бюрократии не предусматривает такого положения дел, когда корпоративные интересы чиновников получают преобладание над требованиями служебного долга. Тем не менее анализ типично бюрократических ценностей в работах Вебера свидетельствует о том, что бюрократия нередко действует, исходя из своих собственных групповых интересов, а не интересов той организации, которая использует бюрократический управленческий аппарат.

В условиях легального господства сохраняется  тенденция к бесконтрольному  правлению бюрократии. С точки зрения Вебера, специальная подготовка чиновников и их монополия на владение некоторыми видами информации позволяют бюрократическому аппарату под видом административной беспристрастности фактически определять направление государственной политики. Глава бюрократического аппарата, если только он не обладает достаточной компетентностью в вопросах управления и не имеет независимых источников информации, оказывается беспомощным перед лицом специализированного чиновничества. Вместе с тем отсутствие у чиновников качеств политического лидера приводит к тому, что бюрократический аппарат оказывается не в состоянии решать чисто политические проблемы.

Понятие “господство чиновников”  Вебер использовал для обозначения  такого политического режима, в котором функция определения политики оказывается узурпированной бюрократией. “Господство чиновников” представляет собой тенденцию, которая присутствует в любой бюрократической администрации, но может полностью реализоваться лишь в том случае, если не существует эффективных средств контроля за деятельностью государственного аппарата. Предельное развитие данной тенденции, как полагал Вебер, должно было вызывать крайне неблагоприятные социальные последствия.

Проблема ограничения власти бюрократии являлась для Вебера одной из центральных. Немецкий социолог рассматривал различные институциональные механизмы, которые могли бы послужить противовесом бюрократическому управлению. Наибольшие возможности для установления контроля за деятельностью административного аппарата предоставляла, по его мнению, система представительного правления. Вместе с тем основной функцией парламентской системы является, с точки зрения Вебера, отбор политиков, обладающих качествами подлинного лидера.