Автор работы: Пользователь скрыл имя, 04 Декабря 2013 в 18:44, автореферат
Актуальность исследования определяется необходимостью выработки новых подходов к изучению феномена самодержавия и, в частности, выяснения функций государя, его советников и приказного аппарата в российской монархии XVI – XVII вв. По мнению автора, эта задача успешнее решается на материале отдельных эпох, одной из которых был период 30-40-х гг. XVI в., изучаемый в представленной диссертации. Указанный период давно нуждается в комплексном монографическом исследовании, и настоящая работа восполняет существенный пробел в историографии политической истории России.
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
Санкт-Петербургский институт истории
На правах рукописи
КРОМ Михаил Маркович
Политический кризис в России 30-40-годов XVI века
(борьба за власть и механизм управления страной)
Специальность: 07. 00. 02 – Отечественная история
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
доктора исторических наук
Санкт-Петербург
2010
Работа выполнена на факультете истории Европейского университета в Санкт-Петербурге
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, член-корреспондент РАН
доктор исторических наук
доктор исторических наук, профессор
В. Н. Козляков
Ведущая организация: Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств
Защита состоится 7 декабря 2010 г. в 14.30 на заседании Диссертационного совета Д. 002200.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Санкт-Петербургском институте истории Российской Академии наук (197110, Санкт-Петербург, Петрозаводская ул., д. 7).
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского института истории Российской Академии наук.
Автореферат разослан «____»________________2010 г.
Ученый секретарь
кандидат исторических
наук
I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность исследования определяется необходимостью выработки новых подходов к изучению феномена самодержавия и, в частности, выяснения функций государя, его советников и приказного аппарата в российской монархии XVI – XVII вв. По мнению автора, эта задача успешнее решается на материале отдельных эпох, одной из которых был период 30-40-х гг. XVI в., изучаемый в представленной диссертации. Указанный период давно нуждается в комплексном монографическом исследовании, и настоящая работа восполняет существенный пробел в историографии политической истории России.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования является политическая история России 30-40-х гг. XVI в., судьба монархии в условиях кризиса, вызванного фактической недееспособностью великого князя, оказавшегося на престоле в трехлетнем возрасте. Предметом исследования служат кризисные явления того времени: вспышки насилия, дворцовые перевороты, заговоры и мятежи, а также механизм принятия решений в сложившейся тогда обстановке и распределение функций между государем, его советниками и приказным аппаратом.
Цель и задачи исследования. Основной целью диссертационного исследования является комплексное изучение состояния Русского государства в период политического кризиса 30-40-х гг. XVI в. В соответствии с этой целью были поставлены следующие задачи:
Хронологические рамки исследования определяются продолжительностью изучаемого исторического явления – политического кризиса 30-40-х гг. XVI в. Его исходную дату можно назвать довольно точно: смерть Василия III в ночь с 3-го на 4 декабря 1533 г. и переход власти в руки опекунов юного Ивана положили начало длительной политической нестабильности, продолжавшейся около 15 лет. Труднее определить время окончания кризиса. На основе наблюдений, изложенных в диссертации, автор приходит к выводу о том, что относительная стабильность в стране была достигнута к концу 1548-го – началу 1549 г. Эти даты определяют верхнюю хронологическую грань исследования.
В отдельных случаях, когда этого требовал характер анализируемых проблем, автор выходил за указанные хронологические рамки и привлекал материал более раннего или более позднего времени (например, при изучении губной реформы, поместной и земельной политики правительства и т.д.).
Методы исследования. Предлагаемая работа задумана в русле институциональной истории. Ограничивая хронологические рамки исследования сравнительно коротким периодом, автор стремился через детальный анализ придворной борьбы и практики управления понять некоторые важнейшие особенности устройства и функционирования русской средневековой монархии.
В отличие от привычного институционального
подхода, ассоциируемого с наследием
знаменитой юридической школы и
изучением государственных
При изучении персонального состава государевой Думы, дьячества и дворцовых ведомств автор использовал методы генеалогии и просопографии, образцами применения которых в отечественной историографии могут служить труды С. Б. Веселовского, А. А. Зимина, В. Б. Кобрина и ряда других ученых.
Заметную роль в исследовании играет также сравнительно-исторический подход. Он, в частности, оказался очень полезным при изучении ключевой для данной работы проблемы регентства в средневековой Руси. В отечественной науке не сложилось ни исторической, ни историко-правовой традиции изучения института регентства. Европейский опыт, где такая традиция есть (см. работы А. Вольфа, Д. Карпентера, Т. Оффергельда, А. Корвизье и др.), способен «подсказать» некоторые важные вопросы, которые заслуживают изучения: регулировались ли полномочия регента какими-либо правовыми нормами, как это было в Священной Римской империи со времен «Золотой буллы» (1356) или во Франции со времен ордонансов 1374 – 1393 гг.? Мог ли регент издавать какие-либо официальные акты от своего имени, а не от имени малолетнего монарха? Имел ли он право самостоятельных сношений с правителями иностранных государств? В данном исследовании эти вопросы рассматриваются применительно к России 30-40-х гг. XVI в.
Наряду с указанными выше подходами, автор широко использовал в своей работе традиционные методы источниковедения, включая приемы текстологии, палеографии, дипломатики, сфрагистики и т.д.
Степень изученности темы. Хотя специальное монографическое исследование заявленной темы предпринимается в данной работе впервые, историки неоднократно с разной степенью подробности освещали события 30-40-х годов XVI в. в обобщающих трудах по истории России, в биографиях Ивана IV, а также в работах о внутренней политике первой половины XVI в.
Как показано в диссертации, преимущественно негативный образ изучаемой эпохи сложился в историографии под непосредственным влиянием официального летописания и публицистики второй половины XVI в. Обличая властолюбие и алчность вельмож, воспользовавшихся юным возрастом государя, М. М. Щербатов и Н. М. Карамзин по существу повторяли инвективы царя и его летописцев в адрес бояр-правителей.
С принципиально иных позиций подошел к оценке событий 1530-х – 1540-х гг. С. М. Соловьев: по его мнению, после смерти Елены Глинской во главе управления страной оказались люди, преданные удельной старине и «не сочувствовавшие стремлениям государей московских». Однако своим эгоистическим поведением князья Шуйские, Бельские и Глинские лишили себя поддержки «земли», и потому их противодействие государственному порядку не имело успеха.
Полемизируя с этой точкой зрения, В. О. Ключевский, а затем С. Ф. Платонов отрицали политический характер боярских междоусобиц в 30-40-е гг. XVI в.; по мнению обоих ученых, упомянутая борьба явилась результатом личной или семейной вражды.
Дискуссия получила дальнейшее развитие в XX в. Тезис С. М. Соловьева об «антигосударственной» позиции бояр в период малолетства Грозного лег в основу концепции о временном торжестве «княжеско-боярской реакции» в 1530-х – 1540-х гг., надолго утвердившейся в советской историографии. Суть этой концепции наиболее четко выразил в своей книге (1958) И. И. Смирнов, писавший о попытке княжат и бояр «задержать процесс строительства Русского централизованного государства путем разрушения аппарата власти и управления... и возрождения нравов и обычаев времен феодальной раздробленности».
Попытка коллег И. И. Смирнова (А. А. Зимина, В. И. Буганова, В. Б. Кобрина) смягчить предложенную им формулировку указанием на то, что в годы «боярского правления» речь уже не могла идти о возвращении ко времени феодальной раздробленности и что соперничавшие группировки стремились не к разрушению государственного аппарата, а к овладению им в своекорыстных интересах, мало что меняла по существу. Все участники дискуссии разделяли тезис о прогрессивности самодержавной централизации, которой противостояла феодальная аристократия. Оценка «боярского правления» как эпохи реакции содержалась в абсолютном большинстве работ по истории России XVI в., вышедших в 1950-х – 1970-х гг.
Исследования о губной реформе (Н. Е. Носов), иммунитетных грамотах (С. М. Каштанов), поместном верстании (Г. В. Абрамович) высветили новые аспекты внутренней политики 1530-х – 1540-х гг., но не привели к пересмотру ставшей уже привычной концепции «боярской реакции» в годы малолетства Грозного.
Пересмотр этой концепции стал возможен после того, как в работах А. А. Зимина, Н.Е. Носова, В. Б. Кобрина 1960-х – 1980-х гг. был подвергнут ревизии тезис о борьбе прогрессивного дворянства с реакционным боярством, якобы противившимся централизации. В поисках альтернативного объяснения политической истории XVI в. советские исследователи в 80-х гг. обратились к оценкам, выработанным дореволюционной историографией. Так, А. Л. Юрганов в диссертации о политической борьбе в годы правления Елены Глинской (1987), пришел к выводу – вполне в духе концепции С. Ф. Платонова, – что конфликты того времени носили характер личного и кланового противоборства.
Зарубежные русисты обращались к истории 1530-х – 1540-х гг., главным образом, в связи с интересовавшими их специальными вопросами: проблемой престолонаследия (П. Ниче), местничеством (А. М. Клеймола), формированием боярской элиты (Х. Рюс, Г. Алеф, Н. Ш. Коллманн) и др. Из суждений обобщающего характера можно отметить вывод Н. Ш. Коллманн об определяющей роли родства и брака в московской политике, что, впрочем, вполне согласуется с представлениями С. Б. Веселовского и ряда других ученых о той эпохе.
В современной науке не предложено какого-либо комплексного объяснения событий 30-40-х гг. XVI в. В суждениях, высказываемых по данному вопросу в новейшей литературе, эклектично соединяются старые и уже скорректированные историографические представления. С одной стороны, заметна тенденция к некоторой «реабилитации» «боярского правления»: отмечается, в частности, ограниченный характер репрессий, сравнительно небольшое количество жертв (Р. Г. Скрынников). Как положительные явления оцениваются ликвидация уделов, проведение денежной и губной реформ, поместное верстание. С другой стороны, в вину боярским правителям ставится расхищение земель и государственных доходов и иные злоупотребления властью (В. Д. Назаров). Утверждается также, что дворцовые перевороты ослабляли центральную власть (В. В. Шапошник). Сама эпоха 1530-х – 1540-х гг., как и прежде, представляется в виде череды сменявших друг друга у власти группировок.
К этому следует добавить, что термин «боярское правление», которым одни авторы обозначают весь период малолетства Грозного, а другие – только время от смерти Елены Глинской до венчания Ивана IV на царство, – очень неточен и, скорее, лишь затемняет существо проблемы. Во-первых, на протяжении изучаемой эпохи сохранялся монархический строй, и все решения объявлялись от имени юного государя. Во-вторых, бояре (а также дворецкие, казначеи, дьяки) принимали активное участие в управлении страной не только во время малолетства Ивана IV, но и позднее, когда он достиг совершеннолетия. Более того, невозможно с точностью сказать, в какой именно момент юный царь начал править самостоятельно. Поэтому хронологические рамки так называемого «боярского правления» заведомо оказываются расплывчатыми и неопределенным.
По мнению диссертанта, концептуальной основой для нового «прочтения» истории 30– 40-х гг. XVI в. может служить понятие «политический кризис». Применительно к рассматриваемой исторической эпохе этот термин уже не раз употреблялся исследователями (Н. Е. Носовым, Н. Ш. Коллманн, В. М. Панеяхом), но систематический анализ проявлений кризиса в сфере внутренней и внешней политики страны, определение его хронологических рамок и последствий предприняты в данной работе впервые.