Внешнеполитические взгляды О.Бисмарка и их реализация в европейской дипломатии Германии

Начиная войну, Наполеон III плохо рассчитал свои силы. С первых же дней обнаружилось подавляющее превосходство прусской армии. Она опередила французов в мобилизации войск и сосредоточении их у границы. Пруссаки располагали почти двойным численным перевесом. Несмотря на храбрость солдат, французские дивизии терпели одно поражение за другим. 2 сентября 1870 г. французы были разгромлены в битве при Седане. Наполеон III капитулировал и с почти 100-тысячной армией сдался в плен.

Известие о  седанском разгроме и пленении императора вызвало в Париже 4 сентября 1870 г. революцию; была провозглашена республика. Однако пруссаки продолжали военные действия. Война приняла со стороны Пруссии захватнический характер.

17 сентября 1870 г.  немецкие войска подошли к  Парижу и осадили город. Быстрота продвижения немцев в глубь Франции объяснялась исключительно предательством французского правительства Национальной обороны. Буржуазные правящие круги Франции боялись своего народа больше, чем внешнего врага. В конце октября маршал Базен сдал прусским войскам сильную крепость Мец со 173-тысячной армией и арсеналом. Наконец 28 января 1871 г. правительство Национальной обороны подписало акт о капитуляции Парижа и заключило с немцами перемирие. Примерно через месяц, 26 февраля 1871 г., Бисмарк навязал Франции предварительный мир, по которому она должна была уплатить 5-миллиардную контрибуцию, уступить Германии Эльзас и часть Лотарингии.

Версальские прелиминарии были подтверждены Франкфуртским мирным договором, подписанным 10 мая 1871 года.

После первых же побед на фронте Бисмарк вступил  в переговоры с южногерманскими  государствами по вопросу о включении  их в состав будущей империи. Седан  окончательно предрешил дальнейшую судьбу строптивых южногерманских монархий. В ноябре 1870 г. между правительствами Гессен-Дармштадта, Бадена, Баварии и Вюртемберга и Северогерманским союзом были подписаны союзные договоры. Некоторые государства, например Бавария, выговорили себе права в виде управления железными дорогами и почтой, сохранения особой почтовой марки.

18 января 1871 г.  во время осады Парижа в  Версале была торжественно провозглашена  Германская империя. Прусский  король Вильгельм I был провозглашен наследственным императором. В обращении Вильгельма I к немецкому народу звучит пожелание, чтобы величие Германской империи покоилось не на победоносных завоеваниях, а на благах и деяниях, приносимых миром, на основе национального процветания, свободы и благонравия [4, стр. 35].

В марте 1871 г. открылся первый имперский рейхстаг, который  принял почти без изменения конституцию Северогерманского союза. Таким образом, ценой «железа и крови» было куплено воссоединение Германии под главенством прусского юнкерства. Имперская конституция была составлена так, что закрепила в воссоединенной Германии гегемонию прусской монархии.  Таким образом, « Бисмарк из раздробленной Германии «железом и кровью» создал в центре Европы милитаристское государство» [14, стр.174]. Необходимое в историческом смысле и главное дело жизни Бисмарка было сделано.

Опираясь на созданную государственную систему, на реальные, прежде всего военные силы, правящие военно-бюрократические круги Германии проводили систематическое опруссачивание всех частей империи. Самым тяжелым следствием образования в 1871 г. Германской империи — крупного агрессивного милитаристского государства в центре Европы — явилось существенное изменение в соотношении сил на европейской арене. Аннексия немцами Эльзаса и Лотарингии углубила пропасть, разделявшую Францию и Германию. Английские политики усмотрели в германской претензии на гегемонию в Европе угрозу европейскому равновесию.

Но не только Франция и Англия, но и царская Россия, способствовавшая в 60-х годах XIX века объединению Германии под главенством Пруссии, обрели в лице Германской милитаристской империи опаснейшего противника.

Ввиду роста опасности германской гегемонии на Европейском континенте даже враждовавшие между собой Англия и Россия стали сторонниками, а  впоследствии и союзниками.

Таким образом, объединение Германии завершилось в 1871 году провозглашением  Германской империи. Процесс объединения  Германии включал в себя три победных для Пруссии войны против: Дании, Австрии и Франции. В результате войны с Данией Пруссия получила право на управление Шлезвигом, также к ней было присоединено герцогство Лауэнбург. Право на управление Гольштейном получила Австрия.

Важнейшим итогом австро-прусской войны  было полное отстранение Австрии  от германских дел, обеспечение решающего влияния Пруссии на северогерманские государства путем создания Северогерманского союза, аннексии Шлезвиг-Гольштейна и присоединения к Пруссии Ганновера, Гессен-Кастеля, Нассау, а также Франкфурта-на Майне.

Завершилось объединение Пруссии  победоносной войной против Франции, в результате которой помимо огромной контрибуции, Франция уступила Германии Эльзас и Лотарингию. А также были подписаны союзные договоры с правительствами южно-германских монархий: Гессен-Дармштадта, Бадена, Баварии и Вюртемберга.

Следствием объединения Германии явилось существенное изменение в соотношении сил на европейской арене. И все это происходило при  непосредственном руководстве Бисмарка политикой Германии, и зависело от его способности четко видеть поставленную цель, а также умения правильно выбрать благоприятный момент и использовать все средства и методы для достижения поставленной цели.

Глава 3. Внешняя политика имперского периода.

Образование империи открыло новую  страницу в истории международных  и  дипломатических  отношений  Европы.   Основная цель, к которой в течение многих лет стремился Бисмарк,  была  достигнута.  Воссоединенная Германия превратилась в   могучую  державу,  призванную играть большую роль на международной арене. Франция была повержена. Ее правящие классы возместили себя победой над Парижской коммуной. В своей внешней политике реакционная Франция пресмыкалась перед германскими победителями и русским царем. Немецкие либералы, еще недавно на словах негодовавшие по поводу методов «дикого» помещика из Шенгаузена, теперь восхищались им. Удовлетворив национальные требования немецкой буржуазии, юнкер победил ее. Остальное довершил страх, охвативший либералов с тех пор, как они узнали, что в Париже провозглашена Коммуна. Бисмарк не отказался от возможности использовать этот страх.

На восточной границе, со стороны  России, не было оснований ждать  каких-либо осложнений. Отношения с  Австро-Венгрией, которую в войне 1870—1871 гг. Бисмарк сумел нейтрализовать, были удовлетворительными. После отставки австрийского реваншиста графа Бейста министром-президентом габсбургской монархии стал венгерский магнат граф Андраши. Эта смена знаменовала, что в дальнейшем отношения между Пруссией-Германией и недавно потерпевшей поражение Австро-Венгрией будут улучшены. Противоречий с Англией, экономических или колониальных, у новообразовавшейся Германской империи в то время еще не было. Наоборот, влиятельные круги Англии не без симпатии взирали на Германию, в которой хотели бы видеть противовес своим обоим континентальным соперникам — России и Франции. Главная задача европейской дипломатии Англии заключалась в том, чтобы нейтрализовать главных соперников – Францию и Россию. Решение этой задачи во многом связывалось с созданием в лице единой Германии сильного им противовеса [24, стр. 155].

Казалось, положение молодой империи, а вместе с нею и ее первого  канцлера было блестящим. Но ни международная  обстановка, сложившаяся после образования  Германской империи, ни политическая и  дипломатическая деятельность «железного канцлера» не выглядели столь идиллически. Вовсе не так легко было предупреждать возможные враждебные коалиции, да и со своей стороны канцлер потратил немало усилий, чтобы создать в Европе коалицию под главенством Германии. По словам Петра Шувалова, представлявшего Россию на Берлинском конгрессе, Бисмарк мучился «кошмаром коалиций», и Бисмарк признал справедливость этих слов своего русского друга. Но воля Бисмарка никогда не была парализована этим кошмаром. Зато сам Бисмарк умел гипнотизировать им других. Еще до воссоединения Германии Бисмарк понимал все огромное значение международной обстановки в истории Пруссии. После образования Германской империи он увидел стоящие перед ней новые внешнеполитические задачи. Он считал, что они вытекают из центрального положения Германии в Европе. Он указывал на опасности, которые грозят империи в связи с тем, что ее границы открыты со всех сторон и легко поддаются нападению извне. Стремясь одолеть мучивший его «кошмар коалиций», Бисмарк сам создал коалицию, опираясь на которую он и проводил внешнюю политику Германии. В лице Австрии он видел до воссоединения Германской империи такого же устойчивого врага Пруссии, как после воссоединения он видел в ней исторического союзника. С Францией он считал необходимым поддерживать добрые отношения до последнего акта воссоединения Германии, а после разгрома Франции и аннексии Эльзаса и Лотарингии он должен был считаться с ней, как с историческим врагом.

В течение двух десятилетий, со времени  образования Германской империи  вплоть до своей отставки, Бисмарк вел напряженную борьбу в области внешней политики. Старый и опытный знаток методов, применявшихся в студенческих поединках, он оказался незаурядным мастером и в дипломатическом фехтовании. Пробиваясь к новым целям на арене международной политики, он сумел создать вокруг Германии большую и сложную систему союзов и группировок, перекрываемых к тому же другими комбинациями, имеющими более преходящее значение. Он стремился застраховаться и перестраховаться в различных ситуациях, которые так же быстро возникали, как и рушились. Впоследствии дипломатическое искусство Бисмарка уподобляли искусству опытного жонглера, который играл одновременно пятью шарами, из коих два постоянно находятся в воздухе. В конце концов, сложная система, созданная им в области международных отношений, все же не выдержала напора реальных и все более нарастающих империалистических противоречий. В своем политическом завещании Бисмарк мог бы подвести итоги своей собственной конечной неудаче. Бисмарк неоднократно утверждал, что после разгрома Франции и завершения воссоединения Германии он считал империю «насыщенной» и более не нуждающейся в войне. Французская реакция всегда выдвигала лозунги реванша, чтобы укрепить свое положение внутри страны. Со своей стороны Бисмарк мог использовать опасность реванша, постоянно грозившую западным границам Германии, для консолидации установленного режима и для непрестанного укрепления его основы — армии. В новообразованной империи юнкерство сохранило свое положение, а буржуазия не претендовала всерьез на власть. Она вместе с большей частью юнкерства поддерживала Бисмарка. С воссоединением Германии она получила огромный внутренний рынок. Буржуазия имела основание рассчитывать, что перед ней вскоре откроются и мировые рынки.

Франкфуртский мир стал основой  внешней политики бисмарковской Германии. Канцлер стремился увековечить этот мир, ибо он предоставлял Германии значительные привилегии в отношении Франции. Между тем мир, завершивший победу воссоединенной Германии над разгромленной Францией, еще более обострил противоречия, уже ранее существовавшие между этими державами. Присоединение Эльзаса и Лотарингии к Германии еще более углубило пропасть между новой империей и ее западной соседкой.

Стремление к изоляции Франции  привело Бисмарка к необходимости  поддерживать добрые отношения с царской Россией и габсбургской монархией. Таковы были внешнеполитические результаты проведенной Бисмарком «революции сверху». Следовало сохранять мир со всеми, с кем только можно было. Практически это означало, что в своей политике германская империя опиралась на Россию – причем не столько из легитимистских соображений, хотя эти соображения часто по причинам тактического характера выдвигались на передний план, сколько потому, что между германской империей и Россией не существовало крупных политических разногласий. Тем не менее, считалось, что хорошие отношения с Россией не должны вести к ухудшению отношений с Австрией, которую пытались привлечь на свою сторону, оказывая поддержку в восточной политике, что часто приводило к омрачению желанных хороших отношений с Россией [26, стр. 35].

Бисмарк еще в разгар кампании против Франции был озабочен укреплением  отношений с Россией и Австро-Венгрией. Таким образом, он стремился не допустить  возможного повторения коалиции Кауница — коалиции трех держав: России, Австрии и Франции. Также он хотел привлечь к будущему союзу монархических держав Италию и искал сближения с Англией. 

Первые попытки имели место  еще в те дни, когда лорд Россель  явился к Бисмарку требовать объяснений по поводу отмены Россией запрещения содержать военный флот в Черном море. Уже тогда Бисмарк дал понять, что Англию и Австро-Венгрию он рассматривает как естественных союзников Германии. Этот намек сопровождался другим намеком, столь же многозначительным: Бисмарк говорил, что этот союз мог бы быть куплен ценой отказа от дружественных отношений с другими державами.

Бисмарк пытался нащупать почву  к более широкому политическому  сближению с Англией. Попытка  окончилась неудачей. Английское правительство  ответило тем, что заняло весьма сдержанную позицию.

Тогда тот же идеологический щит  консервативных начал был повернут в другую сторону. Он стал основой  для сближения с царской Россией, а также с габсбургской Австрией. Примерно тогда же Бисмарк следующим  образом формулировал исходные позиции германской политики: «До той поры, — указывал он, — пока мы не заложили более прочную основу наших отношений с Австрией, до той поры, пока в Англии не укоренилось понимание, что своего единственного, полноценного и надежного союзника на континенте она может обрести в Германии, — наши добрые отношения с Россией имеют для нас самую большую ценность» [8, стр. 137]. Рука, которую Бисмарк в 1870 г. предполагал протянуть в сторону Лондона, а в 1871 г. протянул, — осталась висеть в воздухе. Пришлось другой рукой укреплять отношения с Россией. В апреле 1873 г. он говорил русскому дипломату Стремоухову: «Ни одна держава не выказала такой трусости, как Англия (в 1870/71 г.). Ее колебания, ее неискренность дали много доказательств тому, что ее политика лишена твердых и нравственных основ; поэтому можно сказать с уверенностыо, что Англия навсегда утратила дружбу, уважение и доверие всего мира. Уважение к правам других государств у Англии существует лишь, поскольку это не затрагивает английских интересов» [8, стр. 224].

В тот момент, когда эти слова  были произнесены, они очень приятно  прозвучали для уха русской дипломатии. На это и рассчитывал Бисмарк, ибо он видел напряженность, создавшуюся  в отношениях между Англией и  Россией на Ближнем Востоке и, в особенности в связи с успехами русских войск в Средней Азии. Но Бисмарк стремился укрепить свои отношения с царской Россией не потому, конечно, что ее политика, в противоположность английской, была тверда в своих «нравственных основах». Именно тогда, когда Англия теряла «навсегда дружбу, уважение и доверие всего мира», у Бисмарка, как мы видели, впервые, хотя быть может еще в смутной форме, зародился план тесного сближения с Англией. План этот не был осуществлен, и одной из причин этого являлось то, что Англия в то время чувствовала себя еще достаточно сильной и мощной державой, чтобы преждевременно не связывать себе руки. К этому союзу Бисмарк предполагал привлечь и Австро-Венгрию, которая независимо от Берлина делала попытку сблизиться с Англией для совместной в будущем борьбы против России на Балканском полуострове. Намечавшееся тогда, правда, в самых общих очертаниях, Тройственное соглашение между Германией, Англией и Австрией было бы, таким образом, направлено не только против Франции, но и против России. Эту комбинацию осуществить не удалось.