Внешнеполитические взгляды О.Бисмарка и их реализация в европейской дипломатии Германии

К этому времени Бисмарк имел уже вполне сложившиеся политические взгляды. Основные черты его будущего облика – и, прежде всего  «презрение к человеческим иллюзиям, огромная воля, неразборчивость в средствах для достижения поставленной цели и, наконец, физическая выносливость» – сложились уже тогда [19, стр. 22].

Он давно и окончательно распростился с мимолетными туманными полуреспубликанскими увлечениями своей ранней молодости и стал убежденным монархистом. Если он тогда чем-либо выделялся среди представителей своего класса, то только своенравием сильного характера и подчеркнутой, порой грубоватой, прямотой. Ничто еще не предвещало тогда, что Бисмарк станет одним из крупнейших политических деятелей и дипломатов своего времени. Все это было лишь прологом к тому моменту, когда  «на смену сельскому хозяину должен был прийти политик, на смену частному лицу – личность историческая» [28, стр.20]. Этот момент наступил в конце 40-х годов.

Его первое выступление в мае 1847 г. в Соединенном ландтаге, в котором  он участвовал в качестве «запасного»  депутата, привлекло к нему внимание. Молодой депутат открыто порвал с весьма умеренной дворянской оппозицией, которая в адресе королю пыталась напомнить о необходимости даровать некоторые, впрочем, весьма ограниченные, права. Выступивший в прениях молодой Бисмарк в резких выражениях обрушился на оппозицию, в защиту прав  короля.

В марте 1848 года, вслед за революцией во Франции, вспыхнула революция и в Германии. Бисмарк реагировал на нее, как человек, инстинктивно хватающийся за оружие, когда видит, что ему угрожает опасность. Он бросается в Берлин, чтобы побудить испугавшегося короля к активным действиям. Потерпев неудачу, он становится более роялистом, чем сам король. Он связывается с принцем Прусским Вильгельмом (прозванным «картечный принц») и побуждает его к активным действиям в защиту растерявшейся королевской власти. Лично или через посредство доверенных лиц он связывается с некоторыми представителями генералитета прусской армии, пытается и их убедить в том, что войска должны выступить в защиту королевской власти, — но неудачно. До этого он пытался поднять в своей округе крестьянскую Вандею, но и это окончилось неудачей. В этот период ультрароялистские настроения Бисмарка настолько сильны, что даже король, опасаясь скомпрометировать себя, вынужден избегать встреч с ним.

Уже в период революции 1848 г. у Бисмарка в полной мере обнаружились  те черты,   которые   в последующем   оказались столь характерными для его деятельности: уверенность в своих силах, презрение к парламентской болтовне, умение довольно точно оценить силы противников. Несколько позднеё, глядя на то, как легко трусливая  либеральная   буржуазия стала сдавать свои позиции перед наступающей реакцией, Бисмарк высказал сожаление, что правительство не смогло в полной мере проявить свою силу и, таким образом, еще более укрепить свое положение. Уже в ту пору главным аргументом для него была сила: в ней он видел «альфу и омегу всякого политического и дипломатического успеха» [19, стр. 24]. Несколько позднее он заявлял: «Германский вопрос не может быть разрешен в парламентах, а только дипломатией и на поле битвы» [7, стр. 58]. 

Вскоре после своего назначения министром-президентом Пруссии (1862 г.) Бисмарк формулирует свою позицию: «Германия смотрит не на либерализм Пруссии, а на её мощь. Великие вопросы  времени решаются не речами и парламентскими резолюциями, - это была ошибка 1848 – 1849 гг., - а железом и кровью». Эти знаменитые слова прозвучали в одной из первых официальных речей и с тех пор цитировались бессчетное число раз [16, стр. 25].

Если его взгляды на роль силы, как решающего аргумента в  политической   и  дипломатической   борьбе,   сложились   ёще в период революции 1848 г., то понимание роли силы в воссоединении Германии под гегемонией Пруссии пришло позднее. Германия была раздроблена на ряд мелких государств и княжеств. Среди десятков   раздробленных   государств   главную    роль   играла Австрия, между тем как Пруссия должна была довольствоваться более скромным положением. В 1848 г. Бисмарк не помышлял еще о том, чтобы одна Пруссия взяла на себя миссию воссоединения   Германии    и   вытеснила   габсбургскую   Австрию.   Он считал нужным проглотить позор Ольмюцского соглашения, когда Австрия при помощи России заставила Пруссию отказаться от подобных поползновений и закрепила  за  собою  преобладающее влияние. Немалую роль тут сыграл учет реального соотношения  сил. Пруссия,  считал  он,  слабее,  и она должна отступить, пока не успеет вооружиться и тем самым в будущем заставить Австрию и все другие  немецкие  государства считаться с собою. Столкновение между Пруссией и Австрией становилось рано или поздно неизбежным, и Бисмарк сознавал это [29, стр. 13]. Однако окончательное и ясное понимание путей воссоединения Германии под гегемонией Пруссии за счет вытеснения преобладающего влияния Австрии пришло после того, как ему, наконец-то, удалось   вступить на дипломатическое поприще.

В мае 1851 г. Бисмарк получил назначение на пост сначала советника, а затем  — посланника Пруссии при Союзном  сейме во Франкфурте-на-Майне. По-видимому, именно благодаря своим ультрароялистским взглядам он оказался подходящим кандидатом на этот пост. Очевидно, считали, что этот «сильный человек» будет энергично отстаивать в Союзном сейме интересы Пруссии. Здесь на собственном повседневном опыте, непосредственно столкнувшись со всем сложным переплетом отношений между отдельными германскими государствами, Бисмарк сумел создать себе политическую концепцию, которой остался верен и впредь и которую последовательно осуществлял. Будучи на голову выше окружающих его руководящих политических деятелей Германии того времени, он понял объективные задачи, которые выдвигались ходом исторического развития.

Бисмарк понял историческую неизбежность объединения Германии: чтобы сохранить  монархию и дворянство, нужно было, чтобы эти силы сами возглавили дело национального воссоединения, чтобы  они заставили буржуазию покорно следовать за собою. Он понял также, что на этом пути столкновение между двумя немецкими государствами — Пруссией и Австрией неизбежно. Поняв это, Бисмарк стал настойчиво и последовательно подготавливать столкновение, которое должно было стать одним из существенных этапов на пути к воссоединению Германии на юнкерско-династической основе, под главенством Пруссии. Когда настал час, Бисмарк приступил к осуществлению своих планов и притом обычным Прусским способом, то есть войной. Немалую роль в этом сыграла прусская дипломатия Бисмарка, которая с самого начала усвоила простой принцип: каждого их противников нужно изолировать и бить их поодиночке [16, стр. 25].

Надо отметить, что, осознав эту  историческую задачу, Бисмарк вместе с тем понял, какое значение для ее разрешения имеет международная политическая обстановка. К созданию наиболее благоприятных международных условий и была направлена его деятельность как политика и дипломата. Это был период, когда не только окончательно сложились, но и полностью раскрылись основные черты бисмарковской дипломатии. Как дипломат Бисмарк прошел хорошую школу. В течение восьми лет своего пребывания во Франкфурте он имел возможность самым тщательным образом изучить все сложные дипломатические хитросплетения, возникающие из противоречивых интересов отдельных германских государств. Он мог учиться у своих собственных соперников в Союзном сейме; австрийская дипломатия, прошедшая школу Меттерниха, имела огромный опыт по части хитроумных интриг. Его кратковременное пребывание в Вене, в этой, по словам прусского короля, высшей школе дипломатического искусства, также имело в этом смысле немалое значение. Впоследствии, будучи назначен на пост посланника в Петербург (1859—1862 гг.), Бисмарк тщательно изучил опыт русской дипломатии. Вопреки довольно распространенному мнению, здесь было чему учиться, и были люди, у кого можно было учиться. Бисмарк, по собственному его признанию, брал уроки дипломатического искусства у Горчакова... Некогда соученик Пушкина по лицею, канцлер Горчаков был не только выдающимся оратором, но и одним из наиболее крупных дипломатов своего времени. Бисмарк сумел завоевать доверие Горчакова, и последний охотно предоставлял своему немецкому ученику возможность регулярно читать поступающую в Петербург дипломатическую почту [32]. Впоследствии, в период охлаждения русско-германских отношений, Бисмарк отплатил своему русскому учителю немалой толикой ненависти, а Горчаков ответил тем же. В известной степени это объяснялось тем, что оба слишком хорошо познали друг друга. Наконец, в области политической и дипломатической у Бисмарка был еще один образец — Наполеон III. В «Мыслях и воспоминаниях» есть много страниц, посвященных рассуждениям Бисмарка о французском бонапартизме, о его исторической природе, о его целях и методах. Будучи прусским посланником в Париже (1862 г.), Бисмарк мог многое заимствовать и из этого арсенала. В своих беседах с Бисмарком Наполеон III говорил о желании «тесного французско-прусского сближения», «говорил о том, что эти два соседних государства, по своей культуре и внутренним порядкам стоящие во главе цивилизации, нуждаются во взаимной поддержке» [7, стр. 111].

Наполеон произвел на Бисмарка впечатление  человека умного и любезного. В своих  воспоминаниях он напишет: «Особенно  у нас его привыкли считать неким гением зла, у которого на уме всегда только пакости. Мне кажется, он доволен, когда может в тиши радоваться какому0нибудь доброму делу; его ум преувеличивают в ущерб его сердцу; в сущности, он добродушен, и ему свойственно испытывать необычайную благодарность за каждую оказанную ему услугу» [7, стр. 112].

Таким образом, в течение одиннадцати  лет, предшествовавших тому времени, когда  Бисмарк призван был королем  на должность министра-президента Пруссии, он имел возможность самым непосредственным образом изучить внешнюю политику и дипломатию трех наиболее крупных европейских держав, окружавших Пруссию: России, Австрии и Франции. Воспринятый им опыт не был, однако, механическим соединением и простой комбинацией приемов. В дипломатии Бисмарка были, несомненно, собственные черты.

Бисмарка, крупнейшего немецкого  дипломата второй половины XIX века, часто сравнивают с крупнейшим французским дипломатом начала того же века — Талейраном. Обоим сопутствовал успех, оба хорошо умели скрывать свои мысли, умели использовать в своих интересах противоречия не только в лагере своих противников, но и в лагере своих союзников. Но это были люди совершенно разного типа. Талейран, прежде всего, был продажен, личный успех для него имел решающее значение. Бисмарк был лично безупречно честен и все попытки со стороны иностранных держав подкупить его оказались тщетными. Он всегда был во власти чувства солдатского долга, нарушение которого рассматривал, как измену. Главным орудием Талейрана была тонкая дипломатическая интрига. Бисмарк от этого орудия не отказывался, но наиболее характерной его чертой была огромная сила воли, которой он порой парализовал своих партнеров. С одними он был подчеркнуто учтив, с другими — прямолинеен и порою даже груб. Он мог приспособиться к каждому, в зависимости от того, какое впечатление он хотел оставить для достижения своей цели. Но он всегда находился в состоянии борьбы и готовности к решающему удару [17, стр. 13].

В качестве политика и дипломата  Бисмарк обладал еще одним, впрочем, необходимым качеством — изумительной выдержкой и самообладанием. Он вовсе не был хладнокровен, скорее горяч, а иногда запальчив. Он давал волю этим чувствам, когда хотел кого-либо запугать. В такие моменты Бисмарк бывал страшен.

Бисмарк считал, что ненависть —  один из самых главных двигателей жизни; он умел ненавидеть и яростно ненавидел своих политических врагов. Но он умел сдерживать свои чувства, подчинять их соображениям политической целесообразности. В особо критические моменты он был подвержен острым нервным припадкам и, по собственному признанию, несколько раз подумывал даже о самоубийстве. Но для внешнего мира эти спады оставались неизвестными.

Итак, формирование политических взглядов Бисмарка происходило во времена  перемен в расстановке и соотношении  сил на международной арене. В это время наблюдалось падение международного влияния русского царизма и усиление удельного веса Франции и Англии в международных делах. Также данное время характеризуется наличием политических проблем, имеющих национальную окраску: Германской, Итальянской и Балканской.

Первоначально политические взгляды  Бисмарка формировались под влиянием событий революции в Германии 1848 г. Дальнейшую политическую школу  он прошёл, будучи на дипломатической  службе. Это был период, когда не только окончательно сложились, но и полностью раскрылись основные черты бисмарковской дипломатии. Понимая историческую неизбежность объединения Германии, Бисмарк понимал какое значение для этого имеет международная политическая обстановка, которую он имел возможность изучить, будучи посланником в Австрии, России и Франции. К созданию наиболее благоприятных международных условий и была направлена его деятельность как политика и дипломата.

Глава 2. Объединение Германии и роль Бисмарка в создании Германской империи.  

Восемь лет, прошедших с назначения Бисмарка главой прусского правительства 22 сентября 1862 года до основания империи и провозглашения императора 18 января 1871 года, историку представляются как планомерное, совершавшееся поэтапно осуществление политической программы дальновидного премьер-министра. Эта программа возникла в 50-е годы в результате его политических прикидок и расчетов, а с 1860-1861 гг. ее важнейшие принципы были окончательно определены [27, стр. 53].

Немощность прусских буржуазных прогрессистов и неразвитость рабочего движения позволяли Бисмарку решать великие вопросы времени по своему усмотрению. Подъем массового движения в период конституционного конфликта привел его к выводу, что необходимо торопиться. О том, что престиж Пруссии среди германских государств значительно вырос (а для Бисмарка это имело первостепенное значение), свидетельствовал следующий факт. На предложение австрийского императора Франца Иосифа участвовать в съезде германских государей с целью реорганизации Германского союза Бисмарк ответил категорическим отказом. Собравшиеся в 1863 г. во Франкфурте монархи не осмелились в отсутствие прусского короля принять австрийский проект.

Для Пруссии сложилась и благоприятная  международная обстановка. Франция  увязла в авантюрной мексиканской экспедиции. Россия после Крымской войны временно утратила свое влияние на дела континентальной Европы. Кроме того, положение России усложнилось вспыхнувшим в 1863 г. восстанием в Польше. Пруссия оказала России полицейские услуги в борьбе против повстанцев. Вдоль восточной границы Пруссии были сосредоточены войска, которым было приказано не допускать проникновения повстанцев на ее территорию. По предложению Бисмарка между Россией и Пруссией в феврале 1863 г. была заключена конвенция, которую подписали эмиссар Бисмарка Альфенслебен и министр иностранных дел России А. М. Горчаков. Конвенция предусматривала меры для совместного подавления польского восстания [23, стр. 94].