Воплощение темы семьи в детективном романе Юзефовича "Казароза"

       За  роман «Журавли и карлики»  Леонид Юзефович назван лауреатом  первой премии «Большая книга» 2009 года.

         В 2002 году Л. Юзефович написал детективный роман «Казароза», действие которого происходит в 1920 году в Перми (первый вариант — «Клуб «Эсперо» — был издан ещё в 1990 году). Роман тоже был высоко оценён критикой и вышел в финал престижного конкурса — премии «Русский  Букер».

          Книги Л.Юзефовича в большей или меньшей степени продолжают темы приключений полицейских сыщиков старого доброго Петербурга и прочих уголков Российской империи. В каждом из детективов Юзефовича есть приключение более захватывающее, чем поиск убийцы, приключение интеллектуальное: читатель погружается в тайну какой-то глобальной, мирообъемлющей идеи. В романе «Князь ветра» (за который автор получил премию «Национальный бестселлер») это загадки буддизма, в «Казарозе» — тайны дерзновенного проекта мирового языка, эсперанто. Увлечение мистическим началом у Л. Юзефовича становится атрибутивным признаком нашего времени, когда многие явления в шутку или всерьез объясняются авторами влиянием потусторонних сил. Но, скорее всего, речь идет о продуманности деталей, необходимых автору для выстраивания детективного сюжета.

В исторических детективах  Л. Юзефович  подчеркивает,  что те события, которые разворачиваются  в романах, то они в основном вымышлены. Хотя роман «Костюм Арлекина»  и вся монгольская линия в  «Князе ветра» основаны на подлинных  фактах.  Писатель подчеркивает, что увлекается альтернативной историей, что идея альтернативной истории затрагивает вещи, которые волнуют каждого человека на уровне его собственной жизни.

          Автор не только описывает  преступление и ход его расследования.  Он еще пытается осмыслить социальную обстановку и нравственные порывы, движущие действиями героев книг.  На фоне  детективной истории поднимаются серьёзные нравственные  темы. Писатель ответственно  остается верен  своим принципам долга, чести и наполняет свои произведения осмыслением жизненных ценностей,  где  находят  свое воплощение  такие понятия  как   семья и  любовь.

Глава   2.  Роль темы семьи

в ретро-детективном  романе Л. Юзефовича «Казароза»

2. 1. Детективная канва романа Л. Юзефовича «Казароза»

      Первый лауреат «Национального бестселлера» и автор «путилинского» цикла Л.Юзефович не изменил себе: его роман «Казароза» – тоже исторический детектив. Особую грань в творчестве Л. Юзефовича открывает роман «Казароза». В нем писатель как бы полемизирует со всеми остальными произведениями, показывая, что криминальный сюжет – вовсе не обязательный компонент детектива. Особенно если это детектив исторический. Правда, на сей раз без Путилина. Да и хронотоп совершенно иной: конец гражданской войны, недавно освобожденный от белых некий большой город в Предуралье.

         Следует заметить, что проза Леонида Юзефовича устроена как китайская шкатулка. Открывая такую, видишь еще одну шкатулочку, поменьше, в ней — следующую, в той — еще...  Раскрыв роман «Казароза», можно попасть те в достоверно, до мельчайших деталей описанное время и место действия — 1920 год, Пермь (романист, что немаловажно, — профессиональный историк), можно увидеть революционные перемены, бытовую неразбериху и путаницу в умах, какая бывает, когда мир меняет свой язык. 

       Действительно, роман  «Казароза» – это главная «пермская» книга Юзефовича, хотя  Пермь в ней ни разу не названа по имени, и написана она не там. Выбор места действия закономерен. В Перми Л. Юзефович прожил до тридцати пяти лет, а именно место многое определяет в судьбе человека. Чтобы сохранить яркость красок, Л. Юзефович использует множество источников. В течение долгих лет он собирал материалы для книги о генерале Пепеляеве, который взял Пермь в 1918 году. Из этих материалов и вырастает та зримая реальность, которая привлекает современного читателя. Автор и не скрывает этого и подчеркивает, что  вся историческая фактура в романе –  это из его  многочисленных папок и выписок на эту тему.

        Этот роман переработанная и расширенная версия ранней, созданной ещё в Перми повести «Клуб «Эсперо». Действие обоих произведений происходит в некоем губернском городе на Каме в 1920 году. И в «шкатулке» исторического повествования обнаруживается еще одна: детектив.

     Языком эсперанто Юзефович заинтересовался ещё в 1981 году, когда побывал на встрече эсперантистов под Миассом. Описанный в романе эсперанто-клуб реально существовал в Перми в 1920-х.

        Следует сказать, что выстроенная  Юзефовичем детективная интрига сама по себе выше всяких похвал. Она проста и элегантна: в 1920 году в Сибири, прямо во время концерта в клубе эсперантистов, застрелена эстрадная певица (собственно, даже не эстрадная, а из тех, кого впоследствии назовут бардами) Зинаида Казароза. Журналист Свечников считает своим долгом найти убийцу. Под подозрением эсперантисты – люди очень пылкие, таинственные и непредсказуемые. Вот-вот будет раскрыт мировой заговор последователей Заменгофа. Потому что за детективной интригой все время брезжит иная, драгоценная тайна бытия. Смерть мистически чарующей женщины-девочки, певицы, «плясуньи с голосом райской птицы», с причудливым сценическим псевдонимом Казароза (с испанского — «розовый домик».) навсегда ранит героя. Свечников испытывает к ней восторженно-изумленную влюбленность, и едва возникшая, никак не утоленная любовь подвигает его к поиску убийцы и к пожизненной тоске по едва знакомой, но совершенно необыкновенной возлюбленной…» [2, с. 12]. Предмет любви описан с такой проникновенной теплотой, что нельзя не вспомнить еще об одной, спрятанной в самой маленькой, заветной шкатулочке тайне, сообщающей роману Юзефовича особую, интимную притягательность.

        В ходе действия становится ясно, что Казароза – это псевдоним реально существовавшей певицы. Но в текстах Л. Юзефовича реальность и вымысел тесно переплетены между собой. Этот роман содержит в своей основе и историко-биографическую канву – прототипом героини, Зинаиды Шеншевой-Казарозы, стала реальная личность - Бэлла Георгиевна Шеншева, двоюродная бабушка Л. Юзефовича, родная сестра его деда. Певица, танцовщица, она родилась в 1893 году в Кронштадте – и была популярна под сценическим именем Казароза в 1910-е годы, в расцвет «серебряного века». Любимица В. Мейерхольда, она выступала в его «Доме интермедий», играла в Литейном театре миниатюр (пьеса М. Кузмина называлась так же, как в книге песенка Казарозы - «Алиса, которая боялась мышей»), пела на стихи М. Кузмина, А. Блока – в знаменитой «Бродячей собаке», в «Привале комедиантов». Кстати именно Михаил Кузмин придумал для нее это имя – Казароза. Она была знакома с Александром Блоком, Михаилом Кузминым, Осипом Мандельштамом.

        Многим современникам на долгие годы запомнился ее «испанский танец» –   среди них был и Александр Бенуа, писавший про это «непринужденное молодое веселье» как «воистину чудо искусства». В ее жизни, как и в книге, был художник А.Е. Яковлев, как и в книге, родился и умер ребенок. В 1920 году она вышла замуж за Николая Дмитриевича Волкова, известного театроведа, автора либретто «Бахчисарайского фонтана», «Спартака» и др. В советские годы, несмотря на приглашения В. Мейерхольда, создавшего свой театр в Москве, Казароза так и не нашла себе места в новой жизни. В 1929 году в Берлине, находясь на лечении, Казароза ушла из жизни, по своей воле, узнав об измене мужа. Она похоронена на Новодевичьем кладбище, неподалеку от Н. Волкова [12].

        После ее смерти Волков собрал и издал тоненькую книжечку, которая так и называлась – «Казароза». Женщина-ребенок, изящная, совсем небольшого роста, с небольшим и нежным голосом – у нее было свое амплуа, свое необычное лицо. Михаил Кузмин писал о ней: «Почти не женщина, а существо», «всегда пятнадцать лет», «печаль в огромных глазах». «Казалось, ее смугловатая кожа была изнутри освещена каким-то розовым огнем. Casa rosa. Когда я давал ей это название, я думал, что по-испански это значит «розовый дом». Может быть, это именно то и значит, - я не знаю...» [11, с. 75] Казарозе в реальности посвящали стихи А. Блок, О. Мандельштам, С. Маковский .

       Может быть, то, что Б. Г. Шеншева-Казароза приходится двоюродной сестрой деду Леонида Юзефовича, то есть она — не родная, но бабушка писателя. Не это ли обстоятельство сообщает роману особую искренность тона, создает атмосферу бренности, смерти, памяти и грусти?..Но кем бы ни была Казароза в действительности – ее образ, созданный в романе Л. Юзефовича, стал еще одной связующей, соединившей Пермь с мифами великого русского и мирового искусства.

        Как мы видим, сюжетная канва  простая.  Но это, разумеется, только каркас, оболочка. Внутри у Юзефовича упрятано множество вещей еще более таинственных, чем гибель столичной дивы. Убийство произошло в клубе эсперантистов - с этого-то и начинает разматываться мистический клубок. Выясняется, что поклонники международного языка стремились создать нечто вроде новой религии с целью захвата власти над миром или как минимум нивелировки всех наций путем насаждения всеобщего нейтрального языка. Так в роман входит еще одна тема, достаточно редкая в нашей прозе: тема эсперанто – всеобщего языка, популярность которого стремительно росла в 1920-е годы. Но вскоре становится ясно, что эсперанто – лишь уловка, своего рода маскировка авторской игры. Для писателя  язык эсперанто – это универсальная модель любой идеологии… по которой можно проследить, как еретик становится страшнее иноверца. Ну а что же за российский исторический роман без «еврейского вопроса» – конечно, эсперантистов преследуют черносотенцы, ибо большинство последователей доктора Заменгофа – евреи. В «деле Казарозы» фигурирует некая книжка, призывающая всех честных людей бороться с заговором эсперантистов. В сумочке убитой Казарозы найдена гипсовая рука – якобы символ принадлежности к изуверскому культу… Загадок в романе наверчено много, но ларчик, как обычно, открывается достаточно просто.

       Роман «Казароза» 2002 года отличается от повести «Клуб «Эсперо» восьмидесятых годов возрастом автора. В той давней повести два временных плана: двадцатые и семидесятые. «Казароза» является второй частью дилогии, действие первого романа, еще не опубликованного, будет происходить годом раньше, при белых. Используя форму исторического детектива, автор последовательно разворачивает историю раскрытия преступления. В романе же события двадцатых описаны из 1975-го, но на самом деле, читателю это ясно, — из 2002-го: временная перспектива углубляется, оба плана становятся прошлым, события отодвигаются, видятся из сегодняшнего дня — и от этого обретают иной объем, окутываются грустной дымкой воспоминаний. В этих личностно пережитых временных лакунах, темноватых зияниях и кроется секрет щемящей и трогательной интонации. «Очень внятно нам всем, современникам, даже никуда не переезжавшим: переживешь в одной и той же стране совсем разные, стремительно сменяющие друг друга эпохи — и поймешь: ностальгия — это вовсе не тоска по родине, вообще по какому бы то ни было пространству. Скорее это тоска по невозвратимо ушедшему времени — собственному, биографическому, или, что тоже бывает, как будто бы и чужому, но почему-то близкому...» [2, с. 12.]

         Перекличка десятилетий очевидна прежде всего по авангардным поискам автора. Как она сказалась в романе Л. Юзефовича с четко выстроенной детективной завязкой? Чтобы подчеркнуть каноничность своего произведения, автор предпосылает ему оглавление с изысканными названиями глав. Но их перечень наводит на мысль о вступлении в игру с читателем.

       По сравнению с повестью здесь очевиднее становится чуть печальный юмор (особенно он хорош в отборе бесконечно цитируемых — или придуманных? — текстов эпохи: городской романс, стихи, газеты). Но при этом сгущается и чувство трагической предопределенности. Мотив смерти настойчиво, неизбежно повторяется в каждой главе, начиная с самой первой: «Ее убили неделю спустя, 1 июля. Возраст этой женщины для Вагина так и остался тайной»...» [ 1, с. 10].

      Вторая сюжетная линия связана с событиями, происходящими пятьдесят пять лет спустя, когда главный герой приезжает в тот же город по приглашению школьного кружка любителей языка эсперанто. В 1975-м году двое участников той истории, старики, встречаются и вспоминают былое. Роман «Казароза» – это роман–воспоминание.

          Несколько подробно разработанных версий (в каждой из них тайна души Казарозы как раз и живет) оказываются ложными, и лишь в финале выясняется, что убийца просто промахнулся: он стрелял из мести, и не в Казарозу, а в самого Свечникова, сидевшего в зале. При этом убийцей оказывается человек, о котором читатель и думать не думал на протяжении всего текста, но которого, вместе с тем, он мгновенно вспоминает, как только тот появляется на последних страницах.  Впрочем,  с одними только историческими деталями Юзефович не ограничивается. Историю он знает и любит, но, вероятно, для него все-таки важнее детали человеческого самоощущения – своего рода сведения о человеке как таковом. «Человек есть нить, протянувшаяся из прошлого в будущее, и по этой нити можно изучать и  нравственную жизнь общества…. Проводя  своих героев через испытание бытом, испытание повседневной жизнью, он выявляет не всегда уловимую связь бытового,  повседневного с высоким, идеальным, обнажает пласт за пластом всю многосоставность натуры человека, всю сложность влияний окружающей среды»  [16, с. 142].

           Повествование пронизано ощущением мистической тайны, мерцающей в утопическом лингвоучении эсперанто, и одновременно – атмосферой уходящего времени, в сумеречном воздухе которого «зеленые звезды», «Рука Судьбы» и прочие мистические атрибуты выглядят не более чем простодушной декорацией. Как заметил Л. Юзефович на встрече с пермскими читателями, «самые хитрые заговорщики – случайность и судьба». В «Казарозе», как и в других его ретро-детективах, разгадка приносит разочарование. Впрочем, она не так и важна, потому что сюжетную тайну в конечном итоге замещает тайна другого порядка, тайна бытия. Как было замечено, в частности московским критиком Л. Данилкиным, это роман не об убийстве: «Главное чувство, нота, смысл «Казарозы» - разочарование... Разочарование - тонкая, трудно-управляемая эмоция; с ней трудно сыграть, увести читателя от плебейского «не понравилось» к щемящему сложносочиненному чувству, состоящему из жалости, обиды, обманутого ожидания, надежды, печали, ощущения одиночества, покинутости, запаха ушедшего мгновения» [29].