Образ Печорина в исследованиях представителей культурно - исторической и психологической школ русского академического литературоведени

В отношении  Печорина Лермонтов дает изображение его натуры и психологии как «картину болезни». В «Предисловии» он предстает перед нами как «портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном  их развитии». Заканчивается «Предисловие» так: «Будет и того, что болезнь указана, а как ее лечить — это уже Бог знает».

О каких же пороках  и болезнях Печорина идет речь? Соответствует  ли такой взгляд действительности?

Самое главное  говорит Печорин княжне Мери, представляя  ей себя как «нравственного калеку». Что имеет ввиду наш герой? Овсянико-Куликовский поясняет, что это соответствует действительности, что одна половина души Печорина, причем лучшая половина, погруженная в подобие летаргического сна. Живет же, проявляется другая половина души — показная, которая (по мнению Печорина) могла проложить дорогу к успехам в свете, к осуществлению честолюбивых планов. Мы считаем нелишним напомнить здесь о маске, которую сознательно надевают на себя Печорин и Лермонтов, и которая настолько нужна им, что они начинают отождествлять себя именно с этой маской. Так удобно, так легко. Жаль только, что часто можно видеть сращение с маской. Где же настоящее, истинное?

А настоящее  живет в душе Печорина. Это «отчаяние, холодное и безсильное». Такое чувство  хорошо знакомо натурам гордым, честолюбивым и властным, которым пришлось отказаться от проявления этих черт в жизни и в общественной деятельности.

Пороки Печорина: гордость, честолюбие и властолюбие, в их чрезмерном выражении. Сами по себе эти черты не несут порочности. Но если они становятся страстями, как у Печорина, это уже так. Он в своих этих страстях не считается с интересами людей, забывает об их благе, их счастье в стремлении добиться своей цели (Например, он говорит об обладании Мери как цветком, который срывает для того, чтобы понюхать, да и выбросить потом на дорогу, авось кто поднимет). Именно в этом стремлении к самоуслаждению без учета обстоятельств — главный порок Печорина.

Овсянико-Куликовский  говорит, что «картина болезни» дополняется:

1)напряженным  самоуглублением;

2)исключительной силой субъективной памяти.

Здесь ученый проводит психологическое исследование отрывка  из «Княжны Мери», основываясь на достижениях психологической науки  в то время: «Страсти не что иное, как идеи при первом их развитии: они принадлежат юности сердца, и глупец тот, кто думает целую жизнь ими волноваться; многие спокойные реки начинаются шумными водопадам, но ни одна не скачет и не пенится до самого моря. Но это спокойствие часто признак великой, хотя скрытой силы: полнота и глубина чувств и мыслей не допускают бешеных порывов; душа, страдая и наслаждаясь, дает во всем себе строгий отчет и убеждается в том, что так должно; она знает, что без гроз постоянный зной солнца ее иссушит. Она проникается своей собственной жизнью — лелеять и наказывать себя как любимого ребенка. Только в высшем состоянии самопознания человек может оценить правосудие Божие...»

Здесь Овсянико-Куликовский  объясняет страсти как «страстное отношение» к идеям, эмоциональность  мысли; а идеи — все вообще представления  и понятия, но преимущественно те, которые относятся к субъективным переживаниям. Мысль Лермонтова была им преобразована: в юношеском возрасте человек относится к «идеям», возникающим в его сознании, страстно, эмоционально, а с годам эта эмоциональность проходит. С этим преобразованием можно поспорить. При обращении к тексту мы видим, что речь не о тех идеях, которые возникают в сознании самопроизвольно, а речь о размышлениях о реализации плана, решении задачи. Можно даже дать иллюстрацию из обыденного мышления. Действительно, в стадии разработки плана решения определенной задачи мы испытываем эмоциональный подъем, проявляем активность, например, в подборе и анализе литературы (при написании курсовой работы). Здесь речь об идеях в их первом развитии идет только исключительно с целью иллюстрации описываемого процесса, не более того. Здесь нет «скрытого» смысла.

И далее, мысль  Овсянико-Куликовского о том, что  в Печорине представлена психологическая  картина вечно бодрствующей рефлексии, даже раздвоении личности («...душа проникается своей собственной жизнью, лелеять и наказывать себя как любимого ребенка...»). Мы считаем, что здесь нет раздвоения личности, а всего лишь есть взгляд на себя со стороны, отстранение, как способ понять самого себя.

Далее тоже спорно утверждение ученого о том, что в 25-26 лет такой самоанализ невозможен. Тем более мы не согласны с тем, что это «симптом болезненного развития души». Более того, такая рефлексия возможна и в 20 лет, это лишь признак особенностей личностного характера.

Еще один момент, названный «порочным» - «неспособность забывать». Здесь мы также можем с точки зрения современности утверждать, что такая способность свойственна многим людям. И более верным было бы причинами назвать определенную неуверенность в себе, что и порождает подобную рефлексию, а также повышенную впечатлительность натуры.

Тут же Овсянико-Куликовский  говорит, что «нравственное несовершенство»  часто встречалось в психологии людей 30-40-х гг. Индивидуальный образ  опять-таки оказался типичным. Тем более  мы можем утверждать наш взгляд на проблему «героя своего времени».

В отношении  «пороков», изображенных в «Герое нашего времени», В.Спасович высказывает свое мнение, споря с Лермонтовым. Он считает, что книга не есть портрет пороков  всего поколения людей. Также  ученый говорит, что мало одной наблюдательности Лермонтова для адекватного изображения картины человечества, что у поэта не было условий для изучения разнообразных субъектов. При этом Спасович обращается к биографическим сведениям о Лермонтове, называя его «чужаком» в обществе, вследствии чего ему маловероятно был бы доступен сложный продукт истории — современный человек¹⁹.

С общественно-социальной точки зрения Овсянико-Куликовским  Печорин сравнивается с Онегиным. Оба эти образа были отнесены им к типу неудачника и лишнего человека. Им был сделан вывод о том, что сама жизнь вырабатывала особый социально-психологический тип беспокойно мечущегося человека, чувствующего себя лишним, не находящего своего места и назначения.

Эти люди не могли  осуществить своей «общественной  стоимости», потому что со средою своего круга они не уживались, а другой среды найти не умели; они также не располагали тем душевным содержанием, которое давало бы им возможность выносить тяготу душевного одиночества²⁰. Далее ученый сравнивает образ Печорина с образом Онегина во всем их сходстве и различии, позиционируя Печорина среди других лермонтовских образов как «не совсем реальный тип». И здесь доказательно говорит о существовании типа Печорина (например, сам Лермонтов), являвшегося для лучших людей того времени не совсем тем, чем для нас. Этот общественно-психологический тип стоит посередине между Онегиным, человеком 20-х гг, и так называемыми «людьми 40-х гг»²¹.

Тип образа Печорина Спасович характеризует так: «Печорин — первый экземпляр рода людей  из закаленной стали, большей частью пропадающих бесцельно и безславно, по полному их неумению и нежеланию справляться с мелкими будничными задачами обыкновенной, спокойной жизни и порывающихся на нечто более великое»²².

Для сравнения  обратимся к трактовке образа Печорина А.Д.Галаховым. Образ Печорина национален, возвышается над общим уровнем. Печорин сознавал себя гениальным, но не самореализовался. Галахов, как и Овсянико-Куликовский, утверждает, что Печорин и виноват, и не виноват одновременно. Сила, не находя исхода, пробивает себе другой путь. Желая заявить себя, она истощается на что-то другое, часто на пустое и недоброе. С нравственной точки зрения действия Печорина безнравственны и в гражданском, и в общечеловеческом отношении²³.

А.Н.Веселовский, как В.Спасович и А.Д.Галахов, утверждал абсолютное влияние Байрона на творчество М.Ю.Лермонтова. Следовательно, образ Печорина также характеризуем этими учеными в соотвествии с этим влиянием. Так, Печорин,- как и байроновский герой Чайльд-Гарольд, - человек высокой породы, на нем лежит печать демонизма, он - невольный скиталец с врожденными чувствами тревоги и волнения²⁴. А.Д.Галахов говорит, что перед нами - «неизбежная судьба», Печорин становится «роковым человеком». Судьба приводила его к развязке чужих драм. Он сам справедливо называет себя «лицом пятого акта»: без него не завершается пьеса. Это необходимое лицо всегда было палачом или предателем: «Сколько раз играл я роль топора в руках судьбы!»²⁵.

Печорин у Веселовского — надломленный герой. Но, наделенный недюжинным образованием, художественной любовью к природе, симпатиями к горской вольности, дон-жуановской тоской по идеальной женщине и мщением неповинным существам, далеким от его идеала, - он только в глазах недальновидных читателей-современников поэта, готовых принять каждый блуждающий огонек за светило, мог являться положительным характером²⁶.

Исследователи — представители рассмотренных  нами литературоведческих школ совпадают  в мнении о том, что «Герой нашего времени» является автобиографичным произведением. Веселовский называет роман «беспощадной исповедью, подводящей итоги блужданий, сомнений и бесплодной траты сил», Спасович пишет, что «произведение Лермонтова — идеал, указывающий современному человеку, каким он должен быть, или <...> как мечта автора о самом себе, каким он желал бы быть», Галахов называет поэзию Лермонтова объективной. «Миросозецание поэта выразилось в характере созданного им лица, постоянного героя его произведений». Однако мы видим разницу в этих взглядах на суть вопроса.

Овсянико-Куликовский замечает, что, если Печорин — это сам Лермонтов, «как есть», то Лермонтов — не Печорин, потому что «герой нашего времени» - тип собирательный.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Заключение

 

Русская литературная мысль прошла в своем развитии большой исторический путь, который привел в середине XIX века к формированию русского литературоведения в его национальной специфике.

Потребность в  объективных оценках любого исторического  материала побуждает искать в  научном опыте академического литературоведения  позитивные элементы и систематизировать их.

Анализ академических  направлений в русском литературоведении  показывает, что есть все основания  констатировать конструктивный, отличающийся национальным своеобразием вклад русских  ученых в литературоведческую методологию.

На протяжении многих десятилетий XIX — начала XX в. в русском литературоведении господствовала культурно-историческая школа — направление в науке о литературе, опиравшееся на методологию, принципы которой складывались в России еще в 30-40-х годах XIX в. Основные предпосылки ее возникновения и широкого распространения — разработка в критике проблемы историзма и осознание писателями своей роли в общественно-историческом развитии.

Русская психологическая  школа выросла на почве позитивизма. Она представлена такими крупными именами, как А.А.Потебня и Д.Н.Овсянико-Куликовский.

Д.Н.Овсянико-Куликовского волнует проблема художественного  мышления, его сущности и своеобразия. Он выступил с учением о двух формах художественного познания, в основе которых лежит «наблюдение и опыт»²⁷. Стараясь объяснить литературно-художественные явления жизнью, он вводит понятие «общественно-психологического типа». Каждый такой тип рождается в определенную историческую эпоху и находит свое художественное воплощение в образах литературных героев (Онегин, Печорин).

Соединив «психологический»  метод с принципами социологического анализа, Дмитрий Николаевич положил  начало изучению «общественной психологии»  как одного из важнейших факторов, определяющих содержание и направление  историко-литературного процесса.

Рассматривая  образ Печорина, Д.Н.Овсянико-Куликовский  дает нам понимание его как  с точки зрения психотипа, так  и с точки зрения общественно-социальной принадлежности.

Также он объединяет образы Лермонтова и Печорина в один «Лермонтов-Печорин», рассматривая их как эгоцентрические натуры.

В отношении  Печорина Лермонтов дает изображение  его натуры и психологии как «картину болезни». В «Предисловии» он предстает  перед нами как «портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном  их развитии». Мы в нашей работе постарались дать ответ на вопросы:

- о каких  пороках и болезнях Печорина  идет речь?

- соответствует  ли такой взгляд действительности?

Мы подвергли  некоторой критике мысли Овсянико-Куликовского о том, что в Печорине присутствует раздвоение личности, что в 25 лет  невозможен столь напряженный рефлексирующий самоанализ, что рефлексия подобного рода есть «симптом болезненного развития души».

Взгляды представителей культурно-исторической и психологической  школ на характер Печорина различаются в соответствии с проповедуемой ими методологией анализа литературных произведений. Так, В.Спасович характеризует Печорина, как человека, бесцельно и безславно пропадающего. А.Д.Галахов утверждает, что с нравственной точки зрения действия Печорина безнравственны и в гражданском, и в общечеловеческом отношении. Он называет Печорина мучеником постоянной мысли. У А.Н.Веселовского мы видим отрицательного «надломленного» героя, человека рокового, зависящего от своей судьбы.

Творчество  Лермонтова и его роман «Герой нашего времени» нельзя рассматривать в отрыве от тех процессов, которые происходили в русской и мировой литературе в конце 30-х и начале 40-х годов XIX века. В этот период  одной из важнейших задач была задача создать образ героя своего времени, рассказать об отношении этого героя к породившему его обществу. Роман Лермонтова называют первым русским реалистическим романом в прозе. Роман этот волновал, волнует и будет волновать душу и ум своих читателей и исследователей.