Характеры героев и авторские идеи в повести В. Шукшина «Калина красная»

– Честно! – поторопился  с ответом Егор, тоже, надо полагать, 
готовым, потому, что ответ выскочил поразительно легко.

– Да это-то я  понимаю...  А как?   Как ты  это себе  представляешь?

– Думаю заняться сельским хозяйством, гражданин начальник.

– Товарищ.

– А? – не понял Егор.

– Теперь   для   тебя   все – товарищи, –  напомнил   начальник.

– А-а! – с   удовольствием   вспомнил   Прокудин.   И   даже   посмеялся   своей   забывчивости. – Да,   да...   Много  будет  товарищей!

– А что это тебя в сельское хозяйство-то потянуло? –  искренно 
поинтересовался начальник.

–Так я же ведь крестьянин!  Родом-то.  Вообще,  люблю,  знаете природу. Куплю корову...

– Корову? – удивился начальник.

– Корову. Вот с таким  вымем. – Егор показал руками.

– Корову надо не по вымю выбирать. Если она еще молодая, какое  же у нее – вот такое! – вымя? А то выберешь старую, у нее, действительно  льно, вот такое вымя... Толку-то что? Корова должна быть... стройная.

– Так это что же тогда – по ногам? – сугодничал Егор с во 
просом.

– Что?

– Выбирать-то. По ногам, что ли?

– Да почему по ногам? По породе. Существуют породы – такая-то порода...   Например,   холмогорская. – Больше   начальник   не   знал» [358].

Впервые у В.М. Шукшина воровская профессия противопоставляется и становится изменой родовому, крестьянскому долгу, семье, родной матери. Отсюда сокровенная тема возвращения в «отчий дом», – которая проходила через всё его творчество (и особенно ярко выражено в фильме «Калина красная»). В этом смысле возвращение к родным пригоркам и берёзкам – это великое чувство Родины, чувство России, которые немыслимо без любви к той, «малой родине», к деревне, где прошли детские годы – теперь уже вора Прокудина.

 «Я из всего детства  мать помню да корову. Манькой звали корову. Мы ее весной, в апреле, выпустили из ограды, чтобы она сама пособирала на улице. Знаешь: зимой возют, а весной из-под снега вытаивает на дорогах, на плетнях остается... Вот... А ей кто-то брюхо вилами проколол. Зашла к кому-нибудь в ограду, у некоторых сено было еще... Прокололи. Кишки домой приволокла» [396-397].

Эту трагедию своего детства  В.М. Шукшин рассказывал устами Егор Прокудин в повести «Калина красная».

Характеры, увиденные  в жизни, писатель додумывает, развивает, довоображает. Шукшин вглядывается в  свой персонаж и исследует его  как художник досконально, открывая его душевную многослойность и многогранность. Все стилевые и прочие особенности творческого подчерка В.М.Шукшина идут от жизни, от характеров и судеб, которые он стремится передать.

Особенно важное место  среди средств выразительности, к которым прибегает В.М.Шукшин, имеет диалог. Язык диалога –  подвижен, современен, насыщен колоритными речениями. Он никогда не несет функции простой информированности, в нем заключается движение повествования, в нем раскрываются характеры. Например, беседа Егора Прокудина при встрече с отцом Любы.

«– Ну, вот и бухгалтер  наш, – как ни в чем не бывало, заговорила Люба. – И никакой он восе не разбойник с большой дороги, а попал по… этому, по…

– По недоразумению, – подсказал Егор.

– И сколько же счас дают за недоразумение? – спросил старик.

– Пять,– кротко ответил Егор.

– Мало. Раньше больше давали.

– По  какому  же  такому  недоразумению  загудел-то? – прямо 
спросила старуха.

– Начальство   воровало,   а   он   списывал, – пояснила   Люба. – 
Ну, допросили? А теперь покормить надо – человек с дороги. Садись пока, Георгий.

– …Закурить можно? — спросил Егор.

– Кури, – разрешил дед. – Какие куришь?

• «Памир».
• Сигаретки, что ли?
• Сигаретки.
• Ну-ка, дай я спробую.

Дед подсел к  Егору... И все приглядывался к  нему, приглядывался. Закурили.

– Да какое, говоришь, недоразумение-то вышло? Метил кому-нибудь по лбу, а угодил в лоб? – как бы между делом спросил дед.

Егор посмотрел  на смекалистого старика.

– Да...– неопределенно сказал  он. – Семерых в одном   месте 
зарезали, а восьмого не углядели – ушел. Вот и попались...

Старуха выронила из рук полено. И села на лавку. Старик оказался умнее, не испугался.

– Семерых?

– Семерых. Напрочь: головы в мешок поклали и ушли.

– Свят-свят-свят...– закрестилась старуха. – Федя...

– Тихо! – скомандовал старик. – Один дурак городит чего ни попадя, а другая... А ты, кобель, аккуратней с языком-то: тут по 
жилые люди» [374-375].

– Так что же вы, пожилые люди, сами меня с ходу в разбойники  записали?  Вам  говорят – бухгалтер,   а вы,   можно сказать, хихикаете, Ну – из тюрьмы... Что же, в тюрьме одни только убийцы сидят?

В произведении «Красная калина» В. М. Шукшина пейзаж – часть внесюжетного строения. Он играет важную роль, как в описании обстоятельств, так и в изображении внутреннего мира персонажей, выполняя функцию психологического параллелизма, когда через изображение картин природы автор передает душевное состояние героя. В романах В. М. Шукшина психологический пейзаж становится одним из важнейших способов раскрытия души и психологии героя.

«Останови-ка... я своих подружек встретил.

Шофер не понял, каких он подружек встретил, но остановился. Егор вышел из машины... А был вокруг сплошной березовый лес. И такой это был чистый белый мир на черной еще земле, такое свечение!.. Егор прислонился к одной березке, огляделся кругом.

– Вот же, курва, что делается! — сказал он с тихим восторгом. Повернулся к березке, погладил ее ладонью.— Здорово! Ишь ты какая... Невеста какая. Жениха ждешь? Скоро уж, скоро. – Егор быстро вернулся к машине. Все теперь было понятно. Нужен выход какой-нибудь. И скорее. Немедленно» [362-363].

В.М.Шукшин не просто изображает природу и находит точные слова, чтобы сказать нам о том, что он видит и чувствует. Рисуя природу, постоянно думает о жизни своего героя. Его пейзажи полны размышлений, символов, обобщений, отчего и мысли художника, и образные картины обретают особую выразительность, осязаемость.

А в монологах  героя, Егора Прокудина, раскрывается не только его душа, но и ум – ум нервный, меткий, прекрасно чувствующий  ситуацию, людей и самого себя, стоящего вблизи оппонента, а также нечто  дальнее, казалось бы, чуждое ему. В этих монологах «по душам» и раскрывается герой В.Шукшина, и воплощается. Поэтому он и обнимает он родные березки, что надо ему удержаться в жизни за что-то, пристать к чему-то, прислониться и преклониться.

«Егор глубоко вздохнул...

– Сто сорок лет можно жить... с таким воздухом, – сказал он. 
И теперь только увидел на краю поля березовый колок и пошел 
к нему.

– Ох, вы мои хорошие!.. И стоят себе: прижухлись с краешку и 
стоят. Ну, что – дождались?  Зазеленели... – Он ласково потрогал 
березку. – Ох, ох, – нарядились-то! Ах, невестушки вы мои, нарядились! И молчат стоят. Хоть бы крикнули – позвали, нет, нарядились и стоят. Ну, уж вижу теперь, вижу – красивые. Ну, ладно, мне пахать надо. Я тут рядом буду, буду заходить теперь. – Егор отошел немного от березок, оглянулся и засмеялся. – Ка-кие стоят! – И пошел к трактору»[407-408].

У В.М. Шукшина характеры  героев и обстоятельства списаны  с жизни, с житейской достоверностью. Например, самое интересное то, как признавался сам писатель, что образ Любы он воссоздал по сохранившимся воспоминаниям о своей первой любви. Это было время, когда он учился еще в индустриальном техникуме.  Вот что он рассказывал корреспонденту газеты «Известия» незадолго до смерти, в 1973 году.

«В семнадцать лет  я писал свое первое любовное письмо. Невероятное письмо. Голова у меня шла кругом, в жар кидало, когда писал, но – писал. Она была приезжая – это поразило мое воображение. Все сразу полюбилось мне в этой девочке: глаза, косы, походка… Нравилось, что она тихая, что учится в школе (я там уже не учился), что она – комсомолка. А когда у них там, в школе, один парень пытался из-за нее отравиться, я совсем голову потерял.

Не помню теперь, как  случилось, что я пошел провожать  ее из клуба.

Помню, была весна… Я  даже и не выламывался, молчал. Сердце в груди ворочалось, как картофелина в кипятке. Не верилось, что я иду с Марией (так звали девушку). Изумлялся своей смелости, страшился, что она передумает и скажет: «Не надо меня провожать» – и уйдет одна. И мучился – господи, как мучился – что молчу. Молчу, как проклятый. Ни одного слова не могу из себя выдавить. А ведь умел, и приврать при случае, и интересное что-то рассказать…»²³.

Любаша из «Калины  красной» была для В.М. Шукшина такой же: величественной, прекрасной, нежной. Поэтому он и заставляет главного героя Егора Прокудина тоже относиться к ней с огромным благоговением.

Замечено, что многие – очень разные и в разных произведениях  – герои В.М.Шукшина носят одинаковые фамилии (Байкаловы, Холманские, Колокольниковы, Расторгуевы, Поповы и т.д.). Большинство из них восходит к фамилиям прежних и нынешних жителей села Сростки. Видимо, для Василия Макаровича это было психологической приметой, своего рода «талисманом» подлинности, жизненной силы и реальности его художественных творений.

«Когда герой не выдуман, – считал Шукшин,  – он не может  быть только безнравственным или  только нравственным»²⁴.

Правда искусства по В.М.Шукшину, есть творческая правда художника, не копииста. Ратуя за «житейское правдивое», он возражал категорически против фотографичности, натурализма, бытописательства и упрощенчества в изображении героев. Да, Шукшин говорил непримиримо: «Бить надо нас по рукам, когда мы вместо правды придумываем… разные характеры, ситуации, психологию. Да еще делаем вид, что это-то и есть правда. Никого мы не обманем и не научим таким образом быть лучше. Только испортим дело»²⁵.

Однако не будем наивными: Шукшин здесь восставал не против придумывания, а против лжи. А что  до придумывания, то этим делом он очень и очень охотно занимался, поскольку сама жизнь не всегда подбрасывала ему те самые крайние ситуации, которые ему «нравились». Ясно, что он был на стороне живой правды, верным союзником которой у него всегда выступала придуманная, крайняя, условная или даже неправдоподобная ситуация (сюжет). Об этом он сам сказал в связи с «Калиной красной»: «...Начну с того, о чем – против ожидания – спрашивают редко.

Правдоподобно ли чтобы молодая деревенская женщина – натура чистая и цельная – полюбила (к тому же еще поначалу заочно) рецидивиста-вора и чтобы ее родители и близкие безоговорочно просто распахнули ему навстречу и двери, и души?

Это меня подспудно беспокоило. Ведь сама ситуация-то в повести взята крайне условная, как любят говорить рецензенты – надуманная... И смотрите: люди естественно приняли невероятно условную ситуацию. Ни у кого не возникло даже тени сомнения насчет правомерности доверия к такому человеку, как Егор Прокудин. Вот какова сила предрасположения нашего народа к добру...»²⁶.

Образ матери Егора Прокудина  был описан в повести с предельной характерной достоверностью. «...Просторная изба... Русская печь, лавки, сосновый пол, мытый, скобленый и снова мытый... Простой стол с крашеными столешницами. В красном углу – Николай-угодник.

…Куделиха    села на лавочку, сложила сухие коричневые руки на переднике.

– Дак а чего узнавать-то? Мне плотют двадцать рублей,.. – Она 
снизу просто посмотрела на Любу. – Чего же еще?

– А дети где ваши? У вас сколько было?

– Шестеро, милая, шестеро. Одна вот теперь со мной живет, 
Нюра, а трое в городах... Коля в Новосибирске на паровозе работает, Миша тоже там же, он дома строит, а Вера на Дальнем Востоке, 
замуж там вышла, военный муж-то. Фотокарточку недавно прислали – всей     семьей,  внучатки  уж  большенькие,  двое:  мальчик  и 
девочка.

Старуха замолчала, отерла рот краешком передника, покивала маленькой птичьей головой, вздохнула. И она тоже умела уходить в мыслях далеко куда-то – и ушла, перестала замечать гостей. Потом очнулась, посмотрела на Любу и сказала – так, чтоб не молчать, а то неловко молчать, о ней же и заботятся:

–  Вот... Живут. – И  опять замолчала.

–А еще двое? – спросила Люба.

–А вот их-то я и  не знаю: живые они, сердешные душеньки, 
или нету их давно.

Старушка опять закивала сухой головой, хотела, видно скрепиться и не заплакать, но слезы закапали ей на руки, и она скоро вытерла глаза фартуком.

– Не знаю. В голод  разошлись по миру... Теперь не знаю. Два 
сына ишо, два   братца... Про этих не знаю» [403].

Много было таких старушек в деревнях Алтайского края, забытых  детьми.

Об образе Куделихи писатель В. Астафьев говорил: «Вот этим образом, естественным, с натуры взятым, Шукшин словно бы извинялся за всех нас перед стариками и старухами, которые живут в деревнях одиноко, оставленные детьми»²⁷.

Таким образом, подводя  итоги, можно сделать следующие выводы.

Мы видим, что принципы художественного творчества В.М.Шукшина – реализм и народность – стали продолжением его мироощущения.

Василий Макарович жил  и воспитывался в атмосфере народной жизни. Поэтому он психологически точно  изображает мир своих героев в произведениях.

Он считал, что правда в искусстве – как бы горька она ни была – способна врачевать  души людей в пору отчаяния и полного  безверия, а ложь, несмотря на самые  высокие идейные соображения, всегда обкрадывает человека. Поэтому герои шукшинской прозы – обычные люди, а описываемые события – реальная жизнь во всей ее простоте и сложности.