Характеры героев и авторские идеи в повести В. Шукшина «Калина красная»

Раскрывая свое отношение  к Егору Прокудину и его  судьбе, В.М.Шукшин в одной из бесед говорил: «А еще мне хочется сказать здесь об ответственности человека перед землей, которая его взрастила. За все, что происходит сейчас на земле, придется отвечать нам, ныне живущим. И за хорошее и за плохое. За ложь, за бессовестность, за паразитический образ жизни, за приспособленчество, за трусость и измену – за все придется платить. Платить сполна. Еще и об этом «Калина красная»¹⁷.

Почему же герой повести, Егор Прокудин, личность сильная и  незаурядная, оступился и пошел  по кривой дорожке?

Суровая необходимость  заставила Егора Прокудина покинуть родное село – трудно тогда после войны жилось в деревне. Детство его знало нужду, голод, человеческую жестокость. Он рассказал Любе Байкаловой: «Я из всего детства мать помню да корову. Манькой звали корову. Мы ее весной, в апреле, выпустили из ограды, чтобы она сама пособирала на улице. Знаешь: зимой возют, а весной из-под снега вытаивает на дорогах, на плетнях остается... Вот... А ей кто-то брюхо вилами проколол. Зашла к кому-нибудь в ограду, у некоторых сено было еще... Прокололи. Кишки домой приволокла»¹⁸.

Каждый хотя бы соприкоснувшийся в былые годы с деревенской жизнью знает, что значит, для крестьянской семьи потерять корову – какая это огромная беда.

Не повезло Егору  и тогда, когда он оказался один на вокзале, не зная, куда пойти или  поехать, где найти работу и кров. И не встретился ему добрый человек, который бы помог, научил, поддержал. Но не прошел мимо растерявшегося паренька Губошлеп. Так вспоминает Губошлеп об этой первой встрече на вокзале: «...И среди этих взволнованных, нервных сидел один. Сидел он на своем деревянном сундуке и думал горькую думу. К нему подошел некий изяшный молодой человек и спросил: «Что пригорюнился, добрый молодец?»[364]. А деревенский мальчишка, настрадавшись от голода, холода и одиночества, совсем отчаявшись, принял фальшивые слова за искреннее участие и признался: «Да вот … горе у меня! Один на земле остался, не знаю, куда деваться» [364].

Тогда «молодой человек» привел Егора в один из притонов и пристроил к своему воровскому делу. Мальчишка принял вора за доброго  человека, а потом, хотя и распознал обман, грозящую ему опасность, остался в этой среде. И кличкой его стало «Горе». Тем самым Егор Прокудин окончательно порвал связи с привычным, естественным образом жизни и человеческими отношениями. Жизнь Егора отчужденная от всеобщей, принадлежала воровской среде, которая истребляла из попавшей в нее жертвы все доброе и человеческое, затаптывала искры душевности. Егор Прокудин – характер незаурядный, «очерченный резко». «Как раз особенность такого характера: ходишь по краю», – справедливо замечал Шукшин¹⁸. Он не был человеком с зачерствелой душой, равнодушным, недаром и кличка у него была совсем не воровская – Горе. В нем жила нежная, жаждущая любви душа. Люба говорит о письмах Егора из тюрьмы: «А какие письма писал хорошие... Это же не письма, а целые... поэмы прямо целые». И немного позже, доверяя своему чувству, женскому чутью, она вздыхает: «...а вот кажется мне, что он хороший человек. Я как-то по глазам вижу… Еще на карточке заметила: глаза какие-то грустные» [372-373].

Так сложилось диалектическое сочетание противоположных качеств в одной человеческой натуре: преступник – и хороший человек. Бездомность и неприкаянность стали привычным бытом, нормой жизни Прокудина, хотя было врем, когда одиночество пугало его. Только в глубине души Егор хранил память о матери, нежность к реке, березам. Восемнадцать лет отдано этому «делу». Семь приговоров. Семь отсидок. Находясь в заключении в последний раз, сочинял он эмоциональные песни-поэмы Любе Байкаловой – «заочнице», но, выйдя на волю, Егор Прокудин еще не принял решения о крутой перемене в своей жизни. И герой В.М. Шукшина ищет связи – связи не минутной, не преходящей, не рвущейся тут же, как тонкая нить, а постоянной надежной, верной. Ищет Егор Прокудин опоры в Любе – в любви.

Образ Любы Байкаловой несет в себе тему действенной доброты, желания и умения бороться за оступившегося человека Мир ее души ясен и светел, хотя жизнь и не баловала ее. Муж оказался пьяницей, и все еще после разрыва преследует и мучает ее. Но она проходит и через эту беду, не озлобляясь, надеясь на будущее счастье. Опорой ей служат любимый труд, хорошая семья, родная деревня. Ее настоящее и будущее – здесь.

Написав письмо в исправительно-трудовую колонию неизвестному ей заключенному, она не искала ни какой-либо выгоды для себя, ни острых ощущений, ни любовных приключении в будущем. Она стала «заочницей» в надежде помочь словом и делом неизвестному ей человеку, допустившему какую-то жизненную ошибку, какой-то срыв – ведь не все же там бандиты и убийцы. Случайно ее письмо попадает Егору Прокудину, и что-то в нем задело Егора, побудило писать незнакомой молодой женщине письма «про жизнь». Читая эти письма. Люба увидела в них отражение души, сохранившей в себе что-то светлое, доброе, несмотря на бесшабашную преступную жизнь. И Люба поверила Егору.

Эта молодая женщина  свободна от узости мещанства, от трафаретного «здравого смысла». Подруга советует Любе: помирись с отвергнутым мужем, живи как все, зачем связывать свою судьбу с недавним вором. Но Любу не пугает этот, в сущности, незнакомый человек, – она поверила его душевным письмам, поверила веселым и шальным, а порою грустным глазам, она почувствовала, что это сильный и незаурядный характер.

Егор едет к Любе, решив  осмотреться, отдохнуть. Но еще и потому влечет его в те края, где живет Люба, – ведь там недалеко находится и его редкая деревня Сосновка, и там, в отчем доме, живет на многие годы заброшенная им мать Он порой думал о встрече, но все тешил себя надеждой явиться не из тюрьмы, не с остриженной головой, а человеком вполне благополучным, да еще при деньгах. Именно деньги, как представляется ему, нужны для праздника души.

Тихий, размеренный  ритм северной деревни, куда Егор попа дает после освобождения из тюрьмы, разумеется, удивляет, но не привлекает его. Он не знает, на что направить силы, и по привычке направляет их на разрушение, дерется с бывшим мужем Любы Байкаловой, разыгрывает и так напуганных стариков.

Но Люба Байкалова – воплощение ясности и покоя. Это много значит для дисгармоничного Прокудина. Рядом с такой женщиной может успокоиться его душа, может наладиться жизнь. И Егор Прокудин, еще не задумываясь о том, каково оно, его «завтра», уже тянется душой к Любе и скоро убеждается, что такой женщине не лгут. Но другая, не лучшая, половина этой души жаждет действия, рывка в неизвестность. И Люба пока не может его остановить. Вот какой разговор происходит между ними, когда Егор решает поехать в город (душа праздника требует!).

«Наутро, когда отзавтракали и Люба с Егором остались одни за столом, Егор сказал:

– Так, Любовь... Еду в город заниматься эки.... ров… 
экипировкой. Оденусь.

Люба спокойно, чуть усмешливо, но с едва уловимой грустью смотрела на него. Молчала, как будто понимала нечто большее, чем то, что ей сказал Егор.

– Ехай, – сказала она тихо.

– А чего ты так смотришь? – Егор и сам засмотрелся на нее, на утреннюю, хорошую. И почувствовал тревогу от возможной разлуки с ней. И ему тоже стало грустно, но он грустить не умел – он нервничал.

–Как?

– Не веришь мне?

Люба долго опять  молчала.

– Делай, как тебе душа велит, Егор. Что ты спрашиваешь – верю,   не верю...   Верю  я   или не  верю – тебя же ото не остановит.

Егор нагнул свою стриженую  голову.

– Я бы хотел не врать, Люба, – заговорил он решительно. – Мне всю жизнь противно врать ... Я вру, конечно, но от этого ... только тяжелей жить. Я вру и презираю себя. И   охота   уже   добить   свою   жизнь совсем,   вдребезги. Только бы  веселей  и, желательно, с  водкой.   Поэтому сейчас я не буду врать: я не знаю. Может, вернусь. Может, нет.

– Спасибо за правду, Егор.

– Ты хорошая, – вырвалось у Егора. И он засуетился, хуже  того,  занервничал. – Повело!..   Сколько же  я   раз говорил это слово! Я же его замусолил. Ничего же слова не стоят! Что за люди^!.. Дай, я сделаю так.– Егор положил свою руку на руку Любы. – Останусь один и спрошу 
свою душу. Мне надо, Люба.

– Делай, как нужно. Я тебе ничего не говорю. Уйдешь, мне будет жалко. Жалко-жалко! Я, наверно, заплачу…– У   Любы   и   теперь   на   глазах   выступили   слезы. – Но худого слова не скажу.

Егору вовсе стало  невмоготу:   он не переносил слез.

– Так... Все, Любовь. Больше не могу – тяжело. Прошу пардона»[384- 385].

Вот такой и остается Любовь Байкалова на протяжении всей повести: цельная, нравственно чистая натура, способная на самоотверженную любовь, всегда готовая помочь, поддержать, спасти.

Он мечется, то устремляется к «малине», к былым дружкам, то ищет встреч со знакомыми женщинами, у которых раньше находил приют и ласку. В бесплодной попытке помирить себя с самим собой Егор уезжает в город, пускается в загул, устраивает, с его точки зрения, шикарное «бардельеро», играя роль богатого, щедрого купца. «Устраивает дикий кутеж, швыряется деньгами направо и налево, бегает за каждой юбкой. Что это? – размышлял В.М. Шукшин в одном из интервью. – Прожигание жизни? Разврат? Погоня за утехами и развлечениями измаявшегося в заключении мужика?

Да нет. Меньше всего  этого. Не женщин ищет Егор, не сладкой  жизни и не забвения вовсе. А праздника  для души. Ищет, не находит и мается, душа его не на месте. Он тоскует и мечется, шарахается из одной крайности в другую, потому что сознает где-то, что живет неладно, что жизнь его не задалась»¹⁹.

 Но праздника не получается – выходит жалкий фарс. Не находит герой себе места и в старой воровской «малине». Что-то все-таки изменилось в Егоре под влиянием Любы – это уже не его среда, здесь он «чужой среди своих».

Некоторые критики упрекали В.М. Шукшина в шаблонном решении эпизода посещения Егором Прокудиным «малины», с которой он вскоре порвет навсегда. Эти упреки, на мой взгляд, неубедительны. Автор не ставил своей задачей развивать эту тему, но, изобразив лаконично и беспощадно «малину», вызвал у читателя отвращение к этим людям, противопоставившим себя всему честному миру. Здесь царит напряжение, граничащее со страхом. «Ларек наши берут, – пояснил один, здороваясь. – Должны звонить... Ждем» [364]. Здесь царит и бог – Губошлеп, длинный, худой парень, главарь этой воровской шатии. ...Порой Егор готов взбунтоваться против вожака, но в такой момент рука Губошлепа тянется в карман, за револьвером. «...Когда-нибудь ты не успеешь сунуть руку в карман. Я тебе сказал», – грозит ему Егор[367].

...Телефон приносит  весть, что «сгорели» пошедшие  на грабеж. Губошлеп приказывает  разбегаться и на время замереть. Егору противно все это. («Уходить? Опять уходить…») И он бросает непонятные для окружающих слова: «Я, кажется, действительно займусь сельским хозяйством ...» [367].

В.М. Шукшина не привлекает путь детективной занимательности, он не желает увлекать читателя или зрителя экзотическими подробностями уголовного мира. Конечно, в эпизоде «малины» есть известная условность, нарочитая беглость в обрисовке персонажей второго плана. Но главное передано, радость Егора от встречи с товарищами и отвращение к «логову», смятение души, познавшей горечь человека отверженного, и удовлетворение от собственной находчивости и ловкости, позволившей отвлечь патруль от преследования Губошлепа и его «бражки». В конечном счете, эпизод этот оставляет ощущение, что Егор мечется, что он на перепутье, но готовность к решительному жизненному повороту еще не созрела. Внутренне он, сам не сознавая этого, уже далек от «малины», от жестокости Губошлепа, хотя еще не видит своего недалекого будущего. Ему еще предстоит расстаться с иллюзиями, ему предстоит понять тот мир, который ворвется в его жизнь вместе с добротой полюбившей его Любы Байкаловой, с трудовой честностью ее семьи.

Не найдя отрады для  души в районном городке, Егор Прокудин возвращается в деревню. Он мчится ночью на такси в село Ясное, чтобы там обрести радость. В Ясное влечет Егора не только Люба. Ведь там он встретил доброе отношение к себе ее брата Петра, ее отца. С доверием отнесется к нему и директор совхоза. Здесь герой ощущает атмосферу высокой нравственности и, можно сказать, – гражданственности этих людей. Для них естественно стремление понять Егора Прокудина, приобщить его к своей трудовой жизни Они готовы и защитить его, когда над ним нависает опасность. Герой вновь возвращается в деревню, где его ждет терпеливая и любящая женщина. И вновь появляется надежда. Сев за руль трактора, Прокудин  преображается. Он приходит к пониманию, что праздник души не в «малине», не в загуле, а в том, чтобы быть нужным добрым людям, жить честно и честно делать свое дело на земле.

Это очень важная грань в идейном содержании повести.

В концептуальном плане образ Любы Байкаловой не менее значителен, чем  образ Егора Прокудина. Вот признание самого В.Шукшина: «...Начну с того, о чем – против ожидания – спрашивают редко. Правдоподобно ли, чтобы молодая деревенская женщина – натура чистая и цельная – полюбила (к тому же еще поначалу заочно) рецидивиста-вора и чтобы ее родители и близкие безоговорочно просто распахнули ему навстречу и двери, и души?

Это меня подспудно беспокоило. Ведь сама ситуация-то в картине взята крайне условная, как любят говорить рецензенты – надуманная... И смотрите: люди естественно приняли невероятно условную ситуацию. Ни у кого не возникло даже тени сомнения насчет правомерности доверия к такому человеку, как Егор Прокудин. Вот какова сила предрасположения нашего народа к добру...»²⁰.

Трагическая кульминация повести  – встреча Егора Прокудина с матерью.

Решение повидать мать приходит внезапно, и Егор мчится с Любой в родную Сосновку. У него недостает решимости  назвать себя матери, и он просит Любу поговорить со старушкой, сказать при этом, что выполняет поручение райсобеса. Люба так и поступает.

Куделиха села на лавочку, сложила сухие коричневые руки на переднике и начала свой горестный  рассказ. Детей у нее шестеро, трое работают в городе, дочь находится в больнице. А о судьбе двух своих сыновей она ничего не знает. «...Живые они, сердешные душеньки, или нету их давно... Не знаю... В голод разошлись по миру... Теперь не знаю. Два сына ишо, два братца... Про этих не знаю...» [404-405].

Куделиха не жалуется, но такой неизбывной горечью веет от ее скупого рассказа, таким неизбывным материнским горем...

Сдержанно, но в, то, же время психологически выразительно описаны в повести переживания Егора Прокудина после этой встречи.