Образы власти, государства и права, воплощённые в архитектуре и скульптуре.

В портретах сильных и волевых  людей республики было передано веяние времени, когда зарождалась слава  и величие Рима, суровые характеры  людей той эпохи свидетельствовали  и об ожесточенной политической борьбе внутри республики. Огромные покорённые пространства, разноплемённые народы огромного государства, восстания рабов и значительное имущественное расслоение граждан Рима – это те трудности, с которыми Римская республика не могла справиться. Сенат стал всё чаще и чаще прибегать к введению диктатуры. Уже Гай Юлий Цезарь говорил, что республика – это пустое слово без смысла и содержания. Гораздо дальше пошёл Октавиан Август, о котором писатель Светоний сообщал, что «всё сказанное Августом даже в разговоре являлось законом». Хотя сам Август с присущей ему дипломатичностью пытался делать вид, что республика ещё жива, то есть, по выражению философа Сенеки, «государь прятался в одежды республики».

До наших дней сохранилось немало статуй императора Августа. Величественный стиль Фидия, идеальная атлетическая красота статуй Поликлета как нельзя лучше подходили для прославления императора, поэтому скульптурные изображения Августа и членов его семьи значительно отличаются от портретов республиканского периода. Август изображается молодым, в цвете лет, атлетического сложения и классической красоты. Однако описание его внешности совершенно не соответствует скульптурному изображению: он был роста невысокого и хрупкого телосложения. Мастера сохраняли только общее сходство. 

Голова императора Августа 

Широко известна статуя Августа, найденная в Риме, где он представлен как полководец с жезлом, приветствующий приподнятой рукой свои легионы. Скульптор прославляет Августа как героя. Подпорка у ног его сделана в виде дельфина с сидящим на нём Амуром. Дельфин – атрибут Венеры, которую род Юлиев и принадлежащий к нему Август считали своей прародительницей. На панцире императора изображены боги неба и земли, аллегорические фигуры, символизирующие покорённые провинции Галлии и Испании, фигура парфянина, возвращающая богу Марсу римское знамя, отнятое у римского войска ещё до правления Августа. В этом произведении на первый план выступает обстоятельное повествование о полководческих талантах Августа и утверждается идея непобедимости римского государства. Скульптура создаёт впечатление уравновешенности, величия, монументальности. Такое же настроение передано и в другой статуе Августа в виде верховного жреца-понтифика Рима. Он изображен в тоге, накинутой на голову и драпирующей всё тело. 

Алтарь Мира на Марсовом поле 

Ярким и выразительным памятником правления Августа стал алтарь Мира, сооружённый в Риме на Марсовом поле. Он представлял собой прямоугольную (11 м) ограду, оформленную коринфскими пилястрами и скульптурными рельефами. Внутри ограды на верхней площадке, к которой с восточной и западной стороны вели лестницы, находился сам алтарь. Там и были помещены рельефы богов и богинь, легендарной волчицы с Ромулом и Ремом, а на фризах – торжественное шествие жрецов Августа семьей и сенаторов. Искусствоведы отмечают композиционное сходство с процессией на фризе Парфенона в Акрополе: мастер алтаря Мира явно старался подражать образцу древнегреческого искусства. Однако процессия на алтаре Мира, конечно, учитывает римские представления о величии и торжественности, поэтому никаких вольных поз или полуобнажённых тел – всё пристойно и строго.

Искусство времён императоров Клавдия, Нерона и династии Флавиев отличалось в своих художественных формах от прежнего периода. Строительство в  Риме приобретает грандиозные масштабы, новые постройки должны были затмить  лучшие образцы древнего искусства. Укрепление власти императоров, ликвидация демократических традиций и институтов республики повлекло за собой особый интерес к их личности у художников, которые должны были теперь воспевать непререкаемый авторитет императоров, их божественное происхождение, масштабы их власти. Не обходилось и без курьёзов, ярко показывающих, как изменился государственный строй римлян. Так, император Калигула приказал отнять голову у привезённой из Греции статуи Зевса и приставить изображение своей головы, а Нерон в стремлении блеснуть роскошью приказал позолотить статую Александра Македонского работы Лисиппа и тем самым безнадёжно испортил это произведение искусства. Писатель Плиний указывал, что при Нероне ухудшается качество отливки статуй из бронзы и автор выражает горечь по поводу утраты былой художественной культуры, которой славились римские мастера. Упадок нравов, снижение художественного вкуса, стремление кичиться богатством характеризуют эту эпоху. «Мы роем землю, чтобы найти в ней золото, вместо того, чтобы пахать её для жатвы», - писал римский поэт Овидий. Поэтому в скульптуре также заметны сдвиги: чистая классическая ясность образов государства и императорской власти времён Августа сменяет тяжеловесно-пышный стиль. Если в эпоху Августа за классическими образами художники скрывали пороки империи под красивой маской республики, то теперь они отбросили этот груз и стали показывать сложную и противоречивую сущность Римской империи.

Известны портреты-бюсты и статуи императоров, которые символизировали образы государства и власти. Известно, что Нерон заказывал мастерам свои скульптурные и живописные портреты колоссальных размеров и выставлял их на видных местах.

В портрете Нерона из Национального  музея в Риме видна холодная жестокость императора и проступает страшное время деспота. В выразительном портрете Нерона отражены чувственность и жестокость, самомнение и подозрительность, в лице передано нечто звериное, скрывающееся под густой шапкой волос, прячущееся в уголках плотно сжатых губ, в глубоко запавших бесстрастно-холодных глазах. Объективностью отражения образов внешних и внутренних черт римских цезарей портреты этого времени близки жизнеописаниям римских императоров у писателя Светония. Портреты Нерона-мальчика и особенно Нерона-императора (Рим, Национальный музей) отчётливо показывают новый стиль в портретном искусстве. Жестокое одутловатое лицо Нерона с низким лбом и тяжёлым взглядом говорит, как далеко отошло римское искусство от идеализации образа императора времён Октавиана Августа. В монументальных скульптурных памятниках этой поры можно увидеть стремление к роскоши и желание блеснуть богатством. Так, император Домициан разрешил ставить себе только золотые или серебряные статуи. Он установил в Риме такое количество ворот и арок, что на одной из них была сделана анонимная надпись: «Достаточно!».  

Триумфальная арка Тита 

Замечательным произведением искусства  является триумфальная арка Тита. На ней изображен исторический сюжет: подавление Титом восстания в Иудее. Воистину, нравы римлян испортились, если они стали считать подавление восстания в давно завоёванной провинции делом достойным триумфа. Арка Тита украшена рельефами, на которых изображён сам триумфатор и его воины, а также богатые трофеи, захваченные в храмах Иерусалима. Вся процессия показана идущей не по плоскости рельефа, а будто выдвигается навстречу человеку, проходящему сквозь арку. Скульптор передал на рельефе чувства шумной, живой толпы, движение которой подчёркивается широким шагом и сильным наклоном фигур.

В эпоху Траяна в скульптуре возрождается республиканская простота и сдержанность композиции. Такова скульптура самого Траяна из собрания Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в Москве. Изображение императора лаконично: редкие пряди волос, спускающиеся на лоб, складки, идущие от носа к губам, на лице выражение напряженной воли, словно после роскоши и пышности предшествующих времён император стал суров перед лицом надвигающейся опасности.  

Галерея императора Траяна (реконструкция)  

В честь побед Траяна над племенем даков в Риме на форуме Траяна была воздвигнута колонна. Её венчала статуя Траяна, кубический постамент был украшен рельефами с изображениями побед императора над врагами. В толщине постамента помещалась урна с прахом Траяна, мраморные рельефы, обвивающие непрерывной лентой колонну во всю высоту, в 27 метров, рассказывали о походах триумфатора в страну даков, прославляя победу римского оружия. В рельефах с достаточной подробностью повествуется о двух походах Траяна. С обстоятельностью очевидца мастер рассказывает об осаде римской крепости даками, о переправе римских войск через Дунай, завоевании посёлков варваров, о толпах пленных и сценах боёв. На рельефах колонны показаны сторожевые башни римлян, осадные и стенобитные машины. Примечательно, что нигде нет убитых римских воинов, только поверженные враги. Это обстоятельство на фоне исторически точного, почти документального рассказа, особенно заметно. 

Колонна императора Траяна

Фрагмент колонны императора Траяна  

В правление императора Адриана, который  много путешествовал и был  покорён греческой культурой, заметно  обращение к греческому стилю. Его  подражание всему чужеземному у императора было столь заметно, что сенаторы даже хотели после смерти лишить его традиционного титула римских императоров – «божественного». В годы правления Адриана заметны новые настроения, сменяющие воинственные чувства эпохи Траяна. Человека начинают волновать вопросы смысла жизни, о чём сам Адриан в предсмертном стихотворении пишет такие слова: «Душа, странствующая и ласкающая, пока ты была спутницей и гостьей тела. В какие страны ты отправишься теперь, оцепенелая, нагая, покрытая смертельной бледностью?». С особой силой эти чувства находят отражение в скульптуре времён Марка Аврелия (вторая половина II в. н. э.).

Римская империя уже стоит на пороге гибели, начался общий, системный  кризис рабовладельческого общества и  государства. Рим сотрясают постоянные набеги варваров, а сами римляне утратили былой патриотизм и более не хотят служить, предпочитая вместо себя выставлять наёмные войска. Люди уходят из Рима в поисках утраченного благополучия. Появляются и крепнут мистические настроения, распространяются суеверные слухи, восточные культы проникают в Рим и вместе с усиливающимся христианством вносят свои лепту в развал некогда мощной империи. В римской скульптуре этой поры на первый план выдвигаются настроения и переживания человека, поднимаются вопросы о бренности земного бытия. 

Статуя Марка Аврелия 

В книге «Наедине с собой» Марк Аврелий пишет: «Время человеческой жизни – миг, её сущность – вечное течение; ощущение смутно, строение всего тела бренно, душа неустойчива, судьба загадочна, слава недостоверна. Одним словом, всё относящееся к телу подобно потоку, относящееся к душе – сновидению и дыму. Жизнь – борьба и странствие на чужбине». Эти чувства отражены и в портретных изображениях этого времени: тревога, грусть, погружённость в собственные переживания. Поэтому в портретах особенно выразительны глаза – зеркало души: углубленный зрачок слегка покрывается верхним веком. Люди будто и не замечают окружающего их реального мира. Даже образ самого императора Марка Аврелия, который по всем канонам должен быть выполнен в монументальной манере, в сохранившейся конной статуе лишён воинственности и силы. Марк Аврелий показан ссутулившимся, будто придавленным тяжестью неразрешимого вопроса. А сын императора – Коммод - изображён в портрете дворца Консерваторов в Риме как Геракл, в львиной шкуре с дубиной на плече, но при этом выражение лица задумчиво, а в руке он держит яблоки гесперид, возвращающие человеку молодость. Выбор этого сюжет символичен и показателен для дряхлеющего римского государства.

Рим ещё сделает попытку железом  и кровью восстановить былое могущество. Императоры III в. н. э. достигают власти, опираясь на гвардию, но в этой попытке уже видна слабость государства, неустойчивость власти императора, компенсируемые кровавыми казнями и гонениями на политических оппонентов. Каракалла не будет брезговать никакими средствами для достижения цели, даже убийством родного брата. Время его правления наполнено массовыми казнями, гонениями, убийствами. Выразительный скульптурный портрет Каракаллы из Глиптотеки в Копенгагене иллюстрирует характеристику этого императора, данную историком IX в. Канфилином: «Я не буду перечислять всех знатных и незнатных, которых он убил без суда и вины. У Диона Кассия приведен полный поимённый список всех знатнейших жертв того времени. Достаточно сказать, что он убивал всех кого только желал». На портрете изображён резкий поворот головы, сдвинутые к переносице складки лба. Выдвинутый вперед подбородок и подозрительный жесткий взгляд не только раскрывают сущность человека, обладающего неограниченной властью, но и характеризуют целую эпоху, ярким представителем которой и был Каракалла.

Помимо образов императоров, полководцев, сенаторов и рядовых граждан греко-римская цивилизация подарила миру нетленные образы правосудия и возмездия в лице богинь Фемиды и Немезиды[3].

Немезида – богиня возмездия, она  карает за нарушение установленного порядка, Фемида – богиня правосудия, законности, которая нарушенный порядок  восстанавливает. При этом и Фемида может выступить в качестве карающей справедливости и воздать должное  за преступление. И в этом «функции» двух богинь совпадают. Однако правосудие – это не только наказание виновного, оно должно рассудить тяжущиеся стороны и оправдать невиновного. Оно должно действовать законно, т. е. в соответствии с законом и справедливостью.

И Немезида, и Фемида по прошествии веков из образов древних божеств превратились в юридические символы. Изначально Немезида была наиболее древней почитаемой греческой богиней, олицетворявшей судьбу человека. Судьба и её предсказание, которым занимались почитаемые греками оракулы, была важным символом древнегреческой мифологии. Многое в жизни казалось непонятным, необъяснимым, было, как будто, кем-то заранее предопределено. И постепенно в образе Немезиды всё в большей степени воплощалась идея божественного гнева, который настигнет всякого, кто нарушит определённый судьбой ход событий и утверждённый порядок. Особенно суровой кары заслуживала гордыня, считалось, что смирение и умеренность – кратчайший путь к счастью. Образ Немезиды у греков выступал как морально-этический регулятор общественного порядка.