Военный коммунизм

Другой формой революционного террора стали концентрационные лагеря. В августе в Муроме и Арзамасе были организованы два лагеря для «провокаторов, контрреволюционных офицеров, саботажников, паразитов и спекулянтов». Функционировали два вида лагерей: одни были в ведении НКВД для лиц, осужденных революционным трибуналом, другие - в ведении ВЧК для «потенциальных классовых врагов, арестованных на всякий случай в административном порядке. По официальным данным к началу 1921 г. в лагерях НКВД находились 51 тыс. человек, а в лагерях ВЧК - 25 тыс.

Государство стремилось установить тотальный контроль не только за поведением, но и за мыслями своих  подданных, в головы которых внедряли элементарные и примитивные азы  коммунизма. Марксизм становится государственной идеологией. Была поставлена задача создания особой пролетарской культуры. Отрицались культурные ценности и достижения прошлого. Шел поиск новых образов и идеалов. Формировался революционный авангард в литературе и искусстве. Особое внимание уделялось средствам массовой пропаганды и агитации. Искусство стало целиком политизированным. Проповедовались революционная стойкость и фанатизм, беззаветное мужество, жертвенность во имя светлого будущего, классовая ненависть и безжалостность к врагам. Руководил этой работой Народный комиссариат просвещения (Наркомпрос) во главе с А.В. Луначарским. Активную деятельность развернул Пролеткульт - союз пролетарских культурно-просветительских обществ. Пролеткультовцы особенно активно призывали к революционному ниспровержению старых форм в искусстве, бурному натиску новых идей, примитивизации культуры. Идеологами последнего считаются такие видные большевики, как А.А. Богданов, В.Ф. Плетнев и др. В 1919 г. в пролеткультовском движении принимало участие более 400 тыс. человек. Распространение их идей неизбежно вело к утрате традиций и бездуховности общества, что в условиях войны было небезопасно для власти. Левацкие выступления пролеткультовцев заставляли Наркомпрос время от времени их одергивать, а в начале 1920-х годов и вовсе распустить эти организации.

Глава 2. От «освобожденного труда» - к принудительному

В советской историографии  тема труда при социализме всегда занимала почетное место. Написано огромное количество книг и статей о формировании новой трудовой дисциплины, о коммунистическом отношении к труду и его различных проявлениях: трудовых починах, ударничестве, социалистическом соревновании. При этом рабочий класс рассматривался как опора и носитель большевистской идеологии. Особенностью этих работ являлась героизация событий, сосредоточение внимания исключительно на позитивных моментах, упрощенный подход к оценке сложных, многомерных проблем. В силу политических и идеологических условий «темная сторона Луны», на которой находились различные формы внеэкономического принуждения разных слоев населения и их действительная мотивация, не исследовалась. Проблема принудительного труда трактовалась исключительно как мера, продиктованная военными условиями.

Отбросив идеологические догмы и сложившиеся мифы, опираясь на рассекреченные архивные документы и современные исследования, попытаемся ответить на следующие важные вопросы: как соотносились теоретические представления о труде при социализме и их реализация большевиками на практике? Как использовался большевиками опыт преодоления кризисных ситуаций в экономике, накопленный воюющими странами? Были ли пересмотрены принципы организации труда после окончания Гражданской войны?

§1. Выработка экономического курса

Как известно, краеугольным камнем марксизма в сфере труда  являлось положение о свободном творческом труде на благо общества. Декларировалась также одинаковая обязательность труда для всех членов общества, образование промышленных армий, в особенности для сельского хозяйства. Труд человека провозглашался мерилом его потребностей. Независимо от вида труда предполагалось предоставить равные условия «в смысле владения и потребления». Все эти меры, по замыслу основоположников марксизма, были характерны для первой стадии коммунистического общества.

«Овладев всеми средствами производства в целях их общественно-планомерного применения, общество уничтожит ныне существующее порабощение людей их собственными средствами производства, ...производительный труд из тяжкого бремени превратится в наслаждение»¹⁴, - так представлялся характер труда уже в коммунистическом обществе. Наемный труд как преходящая и низшая форма должен был при коммунизме уступить место ассоциированному труду, выполняемому добровольно, с готовностью и воодушевлением¹⁵. Таким образом, теоретические представления марксизма в области организации труда, носили очень общий характер. К тому же считалось, что социалистическая революция должна произойти одновременно во всех странах с высокоразвитой экономикой, т.е. исходный уровень для претворения социалистических задач предполагался совершенно иной, чем в России.

Придя к власти, большевики сразу приняли декреты, которыми устанавливались наиболее значимые завоевания рабочего класса. Россия была провозглашена республикой труда. Лозунг освобожденного труда стал активно внедряться в сознание масс, в том числе и с помощью нового агитационно-массового искусства через оформление многочисленных демонстраций и митингов¹⁶. Появились фабрики, сельхозартели и коммуны с названием «освобожденный труд».

Поначалу главная ставка в организации трудового процесса делалась на сознание трудящихся, на «творческую инициативу масс» и регулирование трудовых отношений «снизу». Большевики считали, что массы с помощью практического опыта сами придут к убеждению, что их благосостояние целиком зависит от дисциплинированности их собственного труда. Говорилось также об учете и контроле, пропаганде трудовых достижений¹⁷. Вместе с тем большевистское руководство не имело четких представлений о том, как в условиях экономической разрухи формировать более высокую производительность труда. Большое влияние на становление системы трудовых отношений оказали также еще целый ряд важных обстоятельств. Они были связаны с острой направленностью революции против «буржуев», якобы враждебных пролетариату; двойственным представлением о труде при коммунизме, своеобразным преломлением дореволюционных традиций в трудовых отношениях. С одной стороны, шло возвеличивание труда, а с другой, его воспринимали тяжкую долю. Одновременно получило распространение и такое представление о труде, что при коммунизме вообще не надо будет работать.

В итоге провозглашенный  свободный труд трансформировался  в палочную дисциплину. Право на труд было заменено принципом обязательности труда, сформулированным в знаменитом лозунге «кто не работает, тот не ест». А введение трудовой повинности установило принцип принуждения в качестве главного, а, по сути, и единственного для трудовых отношений до начала 1920-х годов. О предпочтении большевиками именно этого принципа в построении трудовых отношений свидетельствовало также обсуждение экономических вопросов еще накануне Октябрьской революции. Так, выступая на VI съезде партии, В.П. Милютин заявил, что принудительный труд является основой социализма¹⁸.

Еще одним отличием от классического марксизма являлось то, что принуждение рассматривалось в тесной связи с революционным насилием. Наиболее четко этот подход был сформулирован в середине 1920 г. Н.И. Бухариным в книге «Экономика переходного периода». Специальная глава книги была посвящена роли революционного насилия в переходную эпоху. В ней говорилось, что, разрушив оковы старого общества, революционное насилие создало новую форму - концентрированное насилие, воплощенное в государстве диктатуры пролетариата. В этом, по мнению Бухарина, проявлялась созидательная роль насилия. Чем больше эта сила, тем короче переходный период. «С другой стороны, это же «концентрированное насилие» отчасти обращается и вовнутрь, являясь фактором самоорганизации и принудительной самодисциплины трудящихся»¹⁹, - утверждал Бухарин. В отличие от марксистской теории Бухарин и, судя по одобрительным заметкам на полях книги, Ленин считали возможным применение насилия не только по отношению к эксплуататорским классам, но и к полупролетарским слоям и к пролетариату. Причем, этот тезис, как будет показано ниже, активно воплощался на практике.

Экономическая политика большевиков рассматриваемого периода  формировалась не только на основе доктринальных установок, но и была связана с российскими государственными традициями и деятельностью предшественников, царского и Временного правительств. К тому же, экономический кризис, развивавшийся в странах-участницах I мировой войны, не только имел общую природу и картину проявления, но и объективно требовал примерно одинаковой схемы действий. Прежде всего, максимального усиления роли государства в производстве, в снабженческо-распределительной сфере, в мобилизации трудовых ресурсов. В рамках этой программы пыталось действовать и правительство царской России. Главными инструментами регулирования были выбраны государственные заказы, фиксированные цены, ограничение свободы торговли, введение хлебной разверстки для военных закупок.

Временное правительство  также было вынуждено начать свою деятельность с продовольственного вопроса. Законом от 25 марта 1917 г. «О передаче хлеба в распоряжение государства» вводилась монополия на хлеб. Однако непоследовательность и нерешительность в проведении всех этих мер привели к тому, что продовольственный кризис принимал все большие размеры, становясь важным политическим фактором в борьбе большевиков за власть. Как до Февральской революции, так и позже при отказе крестьян сдать хлеб применялись меры принуждения, вплоть до вооруженной силы. Временным правительством была также введена трудовая повинность для лесозаготовок. Прекращение заготовок, вывоза и сплава дров рассматривалось как уголовное деяние, и виновные предавались суду.

Каким виделся путь выхода из экономического кризиса оппозиции, партии большевиков? Еще находясь в  эмиграции, в марте 1917 г. Ленин предлагал  «...осуществлять правильно и быстро разверстку хлеба и др. припасов, проводить в жизнь "всеобщую трудовую повинность", которую французы называют теперь "гражданской мобилизацией", а немцы "обязанностью гражданской службы"...»²⁰. Осуществление этих мер предлагалось возложить на народную милицию, руководящая роль в которой, по мнению Ленина, обязательно будет принадлежать пролетариату. На Апрельской партийной конференции в качестве практически назревших шагов к социализму были названы национализация земли, установление государственного контроля над банками, объединив их в единый центральный банк, а также над страховыми учреждениями и крупнейшими синдикатами (Продуголь, Продамет и т.п.), проведение всеобщей трудовой повинности. По мнению Ленина, все эти меры технически можно было осуществить немедленно, не дожидаясь перехода всей власти к пролетариям и полупролетариям. Правда, возлагая их практическое проведение на советы депутатов, Ленин уже говорил о необходимости сознательного усвоения подавляющим большинством народа необходимости этих перемен, так что в итоге этот процесс никак не мог быть немедленным. Обращает на себя внимание и указание на то, что в регулировании своего собственного хозяйства через советы будут участвовать вооруженные массы рабочих и крестьян.

Как видно из этой программы, предложения большевиков, с одной стороны, не выходили за рамки госкапитализма (за исключением требования о национализации земли) и, с другой, совпадали с теми мерами, которые выдвигались логикой экономического развития. Эти же меры назывались и Временным правительством, и партиями народников и меньшевиков. Отвечая на риторический вопрос, в чем же различие между большевизмом и капиталистами вместе с их политическими сторонниками, Ленин писал в мае 1917 г.: «...программу "ужасного" большевизма приходится признать, ибо иной программы выхода из действительно грозящего, действительно ужасного краха быть не может, но... но капиталисты "признают" эту программу (см. знаменитый § 3 декларации "нового" Временного правительства) для того, чтобы не исполнять ее. А народники и меньшевики "доверяют" капиталистам и учат народ этому губительному доверию»²¹.

Наиболее подробно ситуация экономического кризиса обсуждалась  на VI съезде РСДРП(б), в августе 1917 г. В докладе В. П. Милютина об экономическом положении было констатировано, что катастрофа, о которой еще совсем недавно говорили как об угрозе, стала реальностью: финансовый крах с перспективой отказа от платежей по займам, сокращение производства, расстройство железных дорог. Запас хлеба в Петрограде на 10 дней, в других городах - не более чем на 20 дней. Положение с продовольствием было таково, что не исключалась перспектива голодных бунтов. Ответственность за сложившееся положение была возложена на Временное правительство, которое не приняло действенных мер в борьбе с хозяйственным развалом и потворствовало интересам предпринимателей. В финансовой области Временное правительство пошло только на увеличение поимущественного налога, не проводился контроль за производством, в области рабочего законодательства был разработан ряд законопроектов (биржи труда на паритетных началах, создание примирительных камер), но они не вносили ничего принципиально нового по сравнению с дореволюционным законодательством.

Исходя из того, что  в ближайшее время у большевиков  нет возможности получить государственную власть и проводить экономическую политику в интересах народных масс, Милютин делает вывод, что кто бы другой не осуществлял антикризисную политику будут неизбежны столкновения рабочих с властью.  Задача большевиков превратить эти стихийные выступления в сознательное политическое движение против власти²².

Доклад Милютина и  предложенный по нему проект резолюции  вызвали оживленное обсуждение. Дважды председатель ставил на голосование вопрос о закрытии прений и дважды он отклонялся большинством голосов. Прежде всего, выступавшие говорили об изменении обстановки по сравнению с апрелем 1917 г., когда партией были выдвинуты лозунги рабочего контроля и всеобщей трудовой повинности. По их мнению, в ситуации, когда побеждает контрреволюция, эти меры могут проводиться только при условии завоевания власти большевистской партией.

Полемизируя с Милютиным, Н. Осинский (будущий левый коммунист  и первый председатель Президиума ВСНХ) высказал мнение, что «к моменту  торжества контрреволюции у буржуазии будут меры для борьбы с разрухой». В отличие от Западной Европы, где с самого начала войны было гражданское перемирие, отечественная буржуазия не осмеливалась в обстановке классовой борьбы проводить непопулярные меры. Теперь же, получив власть, она «проведет всеобщую трудовую повинность в форме германской каторжной повинности. Поэтому сейчас нам даже опасно говорить об этом лозунге», - заявил Осинский²³. Против введения трудовой повинности до установления диктатуры пролетариата выступили многие делегаты. В ряде выступлений прозвучала мысль, что к трудовой повинности надо подходить с точки зрения, каким классом она вводится. Если буржуазией - это каторга для рабочих, если пролетариатом - это мера социалистическая. «Но, с другой стороны, не нужно закрывать глаза на то, что после революции замечается значительное понижение производительности труда... Нам придется усердно пропагандировать идею повышения производительности труда, если его плодами пользуется сам народ», - говорилось в выступлении С.М. Закса²⁴. Вот так упрощенно, двумя красками рисовалась картина вроде бы еще не близкого будущего. Но это было последнее столь широкое обсуждение экономической ситуации. И положения, зафиксированные в резолюции съезда, стали по существу первой экономической программой после победы в октябре 1917 г.