Распространение зикризма

Дореволюционные архивные документы фиксируют возросшее  влияние шейха Овды на народ. В  секретном донесении начальству генерал-майор Орбелиане пишет, что  влияние этого шейха на народ было настолько сильным, что «он еще при жизни слывет за святого, что подтверждается тем, что каждое место, где совершил моление Бамат-Гирей-Хаджи, обозначено особыми отличительными знаками, так почти по всему пути в ставку начальника 2 участка в сел. Саясан мне приходилось встречать места, огороженные плетнем или забором, считающиеся населением священными, так как там молился Бамат-Гирей-Хаджи» . Генерал Орбелиане сообщал, что последователи Бамат-Гирея-Хаджи в бытность начальником Терского военного округа генерал-лейтенанта Колюбякина, «пользуясь большим покровительством его, приобрели особенно большую силу, что значительно увеличило последователей их и вместе с тем довело дерзость до того, что они не хотят признавать никакой власти, кроме власти своего шейха» .

Если военное  командование Терской области в  целом было благосклонно к мюридскому братству Бамат-Гирей-Хаджи, то Веденское  окружное начальство предпринимало  все меры, чтобы не допустить усиления этого братства. Отношения, складывающиеся между ними, приобретали враждебный характер. Мюриды обращались к начальнику Терской области с жалобами на окружное начальство. При их разборе было установлено, что они явились следствием неприязненных отношений, установившихся между начальником округа капитаном Дудниковым и главою зикристов Бамат-Гирей-Хаджи, имевшим «поползновение играть первенствующую роль в округе и устраивать как бы государство в государстве» .

Шейх Бамат-Гирей-Хаджи  поддерживал чеченского абрека Зелимхана  Харочоевского, вставшего на путь индивидуальной борьбы с царизмом, повергавшего чеченское крестьянство к тяжелому угнетению. Явление абречества возникло в конце Х I Х века и в начале ХХ века получило широкое распространение. По утверждению А. Авторханова, «абрек» - слово чеченское, которое «впервые вошло в русский язык со времени русско-кавказской войны» и в чеченском понимании оно означает «революционер-одиночка, который мстит чужеземной власти за её несправедливость и жестокости против чеченского народа» . Ахмед Цаликов, считал, что кавказские абреки – разбойники поневоле, «жервы темперамента, аффекта, народных обычаев, носящих в иных случаях кровавый характер, часто это и жертвы общественной или административной несправедливости» .

Многие кавказские абреки становились на путь индивидуальной борьбы с чиновниками не от хорошой жизни, из-за социальной несправедливсоти, беспощадного угнетения. «Око за око» - такова была бесхитростная философия их мести, сопротивления. Но после каждой мести абреков со стороны царских войск следовали массовые экзекуции против мирного населения. Зелимхан, преследуемый царскими войсками, нуждался в поддержке не только простых горцев, но и религиозных авторитетов. В поисках такой поддержки он обращается к шейху Бамат-Гирей-Хаджи, который относился с пониманием к его борьбе с царскими чиновниками.

Понимая, что  пока Зелимхан находит поддержку  у известных религиозных авторитетов  его невозможно поймать или ликвидировать, военная администрация Кавказского  края с согласия царя производит массовые аресты. Среди арестованных были известные в Дагестане, Чечне и Ингушетии суфийские шейхи. Согласно документу Департамента полиции под названием «К вопросу о выдворении высылаемых из Кавказского края в Тульскую, Орловскую и Калужскую губернии шейхов и 25-ти родственников Зелимхана за оказываемые последнему пособничества в дерзских преступлениях» . В числе сосланных шейхов были Бамат-Гирей-Хаджи, Докку-Хаджи, Кана-шейх, Батал-Хаджи, Магомед-мулла.

Командующий войсками Кавказского военного округа генерал-адъютант, генерал от кавалерии граф Воронцов-Дашков 16 сентября 1911 году направил российскому императору «всеподданейший рапорт» о принятии им мер по «наказанию чеченского народа за укрывательство абрека Зелимхана и оказываемое ему пособничество в дерзких преступлениях». Он просил царя «не отказать в зависящих распоряжениях о выдворении высылаемых… шейхов и 25-ти родственников Зелимхана в определенных им местах жительства и на правах лиц, высланных под гласный надзор полиции» . Копию этого рапорта 26 октября он направляет министру внутренних дел Российской империи А.А. Макарову. В своем рапорте Воронцов-Дашков показывает, сложившуюся на Тереке сложную ситуацию, в связи с абречеством Зелимхана.

«Самым главным  препятствием поимки названного абрека, служит поголовное укрывательство его  почти всем туземным населением Грозненского и Веденского округов и оказываемая им разбойнику в необходимых случаях активная поддержка» , - расписывался в собственном бессилии царский генерал. Не сумев организовать поимку Зелимхана, он решил «в целях достойного наказания чеченского народа за непрерывное укрывательство Зелимхана, в течение 12 лет, и явное ему пособничество, а также и установления порядка дальнейшей борьбы с упомянутым разбойником», предложил начальнику Терской области осуществить следующие мероприятия:

1. «Поставить  на экзекуцию войсковые части  командами не менее полусотни  в те населенные пункты Веденского  и Грозненского округов, в район  которых Зелимхан скрывался последнее  время, а также и в те, в  составу которых принадлежат  убитые и задержанные в настоящее время разбойники, и через которых следовала шайка после нападения ея на дорожную комиссию (Хорочой, Дышне-Ведено, Махкеты, Завирихи, Ца-Ведень, Хатуни, Эшал-Хатой, Элистанжи, Таузень, Истису, Майртуп, Хой, Ихарой, Ригахой, Макажой, Автуры, Варандинские хутора. Для этого привлечь части войск Терской области и командировать пластунских сотен.

2. Выслать в  Тульскую Губернию сроком на 5 лет вместе со своими семьями  жителей Веденского округа - Бамат-Гирея-Хаджи  Митаева, Сугаипа-муллу Гайсумова  и Чиммирза-Хаджи, Назрановского округа - Батал-Хаджи Белхорова, Грозненского округа - Кана-Хаджи, Абдул-Азиза Шаптукаева и Магомеда-муллу из Андийского округа, Дагестанской области, Омара-Хаджи как наиболее влиятельных представителей шейхов мусульманской секты «Зикра», вредных для общественного порядка и спокойствия и вместе с тем способствовавших разбойнической деятельности Зелимхана, который являясь рьяным последователем помянутой секты, пользуется покровительством названных шейхов и служит для них орудием противодействия русской власти. Шейхи эти, как выяснено, поддерживают с Зелимханом тесное сношение, благословляют его шайку своими последователями-мюридами, доставляют ему оружие и патроны и тщательно укрывают его.

3. Выслать в  том же порядке в Орловскую  губернию сроком на пять лет 25-ть родственников Зелимхана, укрывавших его и оказывавших ему пособничество в разбоях.

4. Расселить  жителей самовольно возведенных  хуторов, жители коих уличены…местными  властями в укрывательстве Зелимхана  и предержательстве его шайки.

5. Назначить  теперь же правительственных  старшин во всех сельских общинах,  составляющих район деятельности  Зелимхана, а равно и в тех  селениях, откуда происходили разбойники, принимавшие участие в последнем  нападении его шайки. 

6. Взыскать…  в месячный срок со всех чеченцев Веденского и Грозненского округов штраф в размере ста тысяч рублей для выдачи вознаграждения семьям убитого ротмистра Долидзе, инженера Орловского, чиновника Ворченко и низших чинов конно-дегестанского полка и пособий раненным и вообще лицам, которые так или иначе материально пострадали во время нападения шайки Зелимхана» .

Вслед за этим письмом  начальник штаба Кавказского  военного округа от 17 ноября 1911 года отправляет в Департамент полиции секретный  рапорт, в котором сообщает, что последовало распоряжение МВД о высылке по распоряжению Кавказского начальства «порочных горцев» в Самарскую, Курскую, Калужскую и Орловскую губернию.

В Орловскую  губернию со своими семьями были выселены 24 родственника Зелимхана из Харачоя. Приведены их списки, в которых указаны число членов их семей, возраст и имущественное положение. Примечателен документ: «Сведения о семейном положении и прежней судимости шейхов Терской области, подлежащих выселению в Калужскую губернию, согласно предписанию Главнокомандующим Кавказского военного округа от 15 октября 1911 года № 6645».

В этом списке указано, что возраст Бамат-Гирей-Хаджи  составляет 103 года, но он, с нашей  точки зрения, ошибочен, поскольку  в момент ссылки ему не было больше 75 лет. В документе указаны три его жены - Басса, Тамигаз, Аругаз и сыновья - Али и Умар. Кроме того, в документе перечислено его имущественное положение: дом, кухня с сенцами, здание под лавку, сарай, конюшня, здание под школу, черепичный завод, дрова, сено, кукуруза, ячмень, пшеница, мануфактура на 8000 рублей, ковры, столы, стулья и зеркала, лошадь, 4 буйволицы и 2 буйвола, фруктовый сад, участок леса.

Возраст шейха  Чиммирзы Хамирзаева в момент ареста составил 45 лет. Он имел двух жен: Субайхат, Хурамат и пятеро дочерей. Но его материальное положение было очень скромным. Возраст шейха Батал-Хаджи, судя по этому документу, было 75 лет. Вместе с ним была сослана его жена Хадижат с двумя маленькими сыновьями – Магометом (7 лет) и Курейшом (4 года). Батал-Хаджи имел «дом из 6 комнат с кухней под черепицей, 5 коров, 2 быка, фаэтон, тарантас, 13000 рублей в банке, 18500 рублей долг за людьми».

В газете «Русское Слово», в связи ссылкой Бамат-Гирей-Хаджи  Митаева, было опубликовано коротенькое  сообщение: «Грозный. 16. IУ. Глава секты  «Зикра» 103-летний шейх Бамат-Гирей-Хаджи Митаев, пользующийся неограниченным влиянием в Чечне, выселяется в Калужскую губернию на 5 лет» . 20 апреля 1912 года Губернатор Калужской губернии уведомляет Департамент Полиции, что «Бамат-Гирей-Хаджи Митаев, Батал-Хаджи Белхароев, Кана-Хаджи, Абдул-Азиз Шаптукаев, Магомед-Хаджи Назиров прибыли в Калужскую губернию» .

После многочисленных обращений чеченского народа царские  власти вернули в Чечню Абдул-Азиза  Шаптукаева, Кана-Хаджи Хантиева, которые  не имели отношение к Зелимхану. Были возвращены и ряд его родственников, сосланных по ложным доносам. Дополнительные расследования, проведенные администрацией Терского округа, также показали, что они действительно не имели какого-либо отношения к Зелимхану. Тем не менее, царские власти, без суда и следствия, юридического определения меры вины тысячами подвергали арестам и ссылкам чеченцев, лишь потому, что они сочувствовали Зелимхану. По прибытии в Калугу, начиная с «29 апреля 1912 года учреждается надзор полиции за Хаджи-Митаевым».

Жизнь шейха  Бамат-Гирея-Хаджи в Калуге в отличие  от ссыльных не сопровождалась большими лишениями. Он снимал жилье и обеспечивал  себя за счет собственных средств. Если остальные сосланные жили на государственном  довольствии, за счет специально выделяемых ссыльным средств, то Бамат-Гирею-Хаджи в них было отказано. В ссылке рядом с Баммат-Гирей-Хаджи Митаевым находились его верные мюриды, которые нередко приезжали в Калугу. Пристав 2-ой части города Калуги рапортует Калужскому приставу о том, что «житель Веденского округа Терской области Хаджи Митаев Баммат гирей прибыл с места родины 26 сего марта» . Тяга на родину у Бамат-Гирея-Хаджи была огромной. Даже в состоянии болезни он обращается к власти с просьбой разрешить вернуться в Чечню. Царский документ от 14 мая 1914 года свидетельствует, что «Бамат-Гирей-Хаджи, находясь в состоянии недомогания», обратился с просьбой к Наместнику Его Императорского Величества на Кавказе разрешить ему вернуться на родину. 22 мая Особый Отдел Канцелярии Его Императорского Величества на Кавказе объявило ему, что «означенное ходатайство просителя Главным Кавказским Начальством отложено» .

Неожиданно  для всех шейх Овда вернулся в Автуры. Встревожанный этим, его сын Али  стал упрекать отца за побег из ссылки. На упреки сына Бамат-Гирей ответил: «Мой учитель Кунта-Хаджи во время своего ареста, успокаивая взволнованных мюридов, обещал им, что скоро вернется. До сих в сердцах мюридов теплится надежду на его возвращение. То же самое, поневоле, было сказано и мною во время моей ссылки. Я вернулся, чтобы выполнить свое обещание, а также назвать своего последователя, которым станешь, ты. Знаю, что должен вернуться в ссылку и там буду находиться до конца моих дней». Пообщавшись с родственниками и многочисленными мюридами, он возвращается в Калугу.

29 июня 1913 года  пристав 2-ой части города Калуги  сообщает Калужскому полицмейстеру,  что «дознание для привлечения  Митаева к ответственности по 63 ст. о нак. передано мною Городскому  судье 2-го участка гор. Калуги 23 сего июня за № 9218. Указ Калужского Губернского Правления в дополнение к дознанию, препровожденному Губернскому судье сего июня» . Дело наказания шейха Бамат-Гирей-Хаджи несколько затянулось, поэтому 28 октября 1913 года Калужский Полицмейстер приказывает приставу 2 части гор. Калуги донести ему «в каком положении дело о привлечении к ответственности по 63 ст. поднадзорного Митаева» . В ответ на это 31 декабря 1913 года была дана справка, согласно которой сообщается, что городской судья гор. Калуги дело это еще не рассматривал и оно «будет передано им Мировому Судье Терской области по месту обнаружения виновного Митаева» .

Считаются, что  мусульманские святые (аулийа) наделяются Аллахом сверхъестественными способностями, что позволяет им совершать необычайные  поступки. Предание сообщает, что накануне своей кончины Овда пожелал увидеть очень близкого ему мюрида по имени Абу-Муслим из Центороя. Обратившись к своим мюридам, находившимся при нем, он попросил пригласить к нему Абу-Муслима из далекой Чечни. Мюриды оказались в затруднении, не зная как исполнить просьбу своего учителя. Видя это, Овда, прикованый к постели, негромким голосом позвал Абу-Муслима. Как сообщает предание, Абу-Муслим, который был в этот момент занят пахотой на своем земельном участке, отчетливо услышал голос своего устаза. Бросив все дела, он отправился в Калугу к своему духовному наставнику и добрался до его кончины.

Пристав 3-ей части  г. Калуги 17 сентября 1914 года составляет рапорт в Калужское Городское  полицейское Управление, в котором  сообщает, что «состоявший под гласным надзором полиции... житель Веденского Округа Терской области Бамат-Гирей-Хаджи Митаев умер 13-го сего сентября» . Абу-Муслим и другие мюриды привезли тело шейха Овды в Автуры. На его могиле, по желанию его сына Али Митаева, воздвигается мавзолей (зиярат), ставший местом паломничества многочисленных верующих из Дагестана, Чечни, Ингушетии.