Распространение зикризма

Вопреки правилам Кадирии, мюриды Кунта-Хаджи (подобно браславским хасидам) отказались выбирать себе нового шейха. Они вообще не поверили в его смерть, полагая, что он скрылся и явится вновь как Махди (мессия, преемник Пророка). Кунта-хаджи считается одним из 356 мусульманских святых (аулия), постоянно живущих на земле и спасающих человечество. Обычные чеченцы считают, что Кунта-Хаджи до сих пор бродит по Чечне и, как Николай Чудотворец, является людям в трудную минуту. Люди говорят, что его много раз видели во время бомбежек. Могила его матери, Хеди, в селе Гуни — главная чеченская святыня, место ежегодного (в мае, когда умерла Хеди) паломничества.

В кунтахаджинском вирде  сохранилась особая роль клятвы верности мюрида устазу и сплоченность членов братства. При этом сохранялись демократические принципы, допускающие участие в зикре женщин и даже иноверцев. В каждой кадирийской общине есть организатор-староста (туркх). На нем лежат обязанности организовывать регулярные зикры. Они также проводятся как часть поминального обряда. В круговом молении зикре туркх с посохом движется по внешнему краю круга. В центре круга никто не должен находиться — там присутствует божествен ная сила. Участники зикра впадают в экстатическое состояние, которое именуется шоук. Члены братства спаяны моральной поддержкой.

В период Гражданской войны в Чечено-Ингушетии зикристы принимали активное участие в борьбе с белогвардейцами.

Сначала советская власть опиралась на зикристов, исходя из классовых  соображений, хотя это и был временный  союз. Органы ГПУ-НКВД нанесли по зикристам такой удар, который царской администрации мог только присниться. А сегодня орден зикристов - самый многогочисленный в Чечне...

ГЛАВА 2. РЕЛИГИОЗНОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ КУНТ-ХАДЖИ

Идеология кадирийского тариката и его практика отличались от идеологии шамилевского мюридизма, ориентирующей горцев на сражение с царизмом до победного конца. Антивоенное содержание - отличительная особенность его религиозной деятельности, в своих проповедях он призывал чеченцев к миру с русскими, смириться с установившимся господством русских ради того, чтобы сохранить народ от полной гибели. Для этой цели, с его точки зрения можно было носить кресты, молиться в церквях. Вместе с тем он ставит предел этому смирению: в случае же насилия над женщинами, требования замены родного языка он предлагал восстать всему народу. В высказываниях царских генералов это учение было признано как мирное, могущее быть использовано в целях укрепления политики царизма среди чеченцев.

На борьбу с  «сектантами-зикристами» было мобилизовано официальное духовенство, состоящее из последователей накшбандийа. Зикристы уходят в подполье и все годы существования царской власти они были лишены возможности свободно исповедовать кадирийский тарикат. Военная администрация края видела в зикристах своих непримиримых врагов, а зикристы борьбе с произволом чиновников использовали партизанские методы.

В многочисленных исследованиях советского периода  при анализе духовно-религиозной  деятельности Кунта-Хаджи на него навешивались уничижительные ярлыки, игнорировались принадлежащие ему плодотворные идеи ненасилия, смирения, содержащие миротворческий и духовно-нравственный потенциал. В работах, появлявшихся в годы советской власти, в Чечено-Ингушетии, Дагестане, Ставрополе, Москве доминировало атеистическое мировоззрение, в них игнорировался правдивый анализ религиозных и нравственно-философских высказываний суфиев, в частности, и шейха Кунта-Хаджи. В партийно-атеистической пропаганде, многочисленных публикациях издаваемых как в регионах, так и в центре, Кунта-Хаджи непременно изображался в качестве религиозного фанатика, реакционера и мракобеса . Против него и его последователей велась не только идеологическая, но и политическая борьба. Лидеры зикристских вирдов в Чечено-Ингушетии подвергались преследованиям, арестам и расстрелам.

Некоторыми  исследователями, высказывается идея о том, что у шейха Кунта-Хаджи  не было собственного учения. Ошибочность  такого мнения показывает анализ его  проповедей и высказываний, опубликованных в дореволюционный период, на арабском языке. В начале ХХ века в типографиях Мавраева в Темир-Хан-Шуре (Буйнакск – В.А.) и Михайлова в Петровске (Махачкала – В.А.) были опубликованы два арабографических текста высказываний Кунта-Хаджи. Кроме того, среди последователей Кунта-Хаджи, существовал рукописный текст его высказываний, составленный его личным секретарям и мюридом Абдуссаламом Тутгиреевым. В 1998 году тексты изданные в Дагестане, а также рукопись А. Тутгиреева с приложением их чеченского перевода без места издания опубликованы муллой М. Асхабовым. Все эти три источника, взятые вместе, позволяют более полно отразить основные положения учения шейха Кунта-Хаджи, лучше представить его мировоззрение. Ныне излагаемый подход к учению Кунта-Хаджи несколько отличается от тех результатов, которые были получены нами в предыдущих работах .

Первый источник на арабском языке, нами использованный в предшествующих исследованиях  и в данном разделе, называется «Тарджамат макалати...Кунта-шейх» . Это - речи и высказывания Кунта-Хаджи, изданные в 1910 году в Темир-Хан-Шуре. Этот арабский текст для автора на чеченский язык был переведен Эмином Бено, жителем города Грозного, а в 1992 году повторный перевод на чеченский язык был сделан Мухаммадом Вяппи, гражданином Сирии. Оба перевода оказались идентичными. Чеченский перевод текста, сделанный Эмином Бено, автор в русской редакции использовал при написании своей монографии «Шейх Кунта-Хаджи: жизнь и учение», изданной в Грозном в 1994 году. Перевод Мухаммада Вяппи, сохранившийся в личном архиве автора, использован в данной работе при изложении и интерпретации учения шейха Кунта-Хаджи.

Содержание  трактата «Тарджамат макалати...Кунта-шейх», в котором излагается учение Кунта-Хаджи, начинается со слов этого святого: «Всевышний вначале сотворил души людей и  джиннов, после - земной и потусторонний миры. Каждой сотворенной душе Бог предложил выбрать либо земные утехи, либо райскую жизнь и обещал соответствующее вознаграждение. Одна часть душ выбрала земные утехи, другая - рай, а третья часть - заявила Богу, что им не нужны ни земные утехи, ни рай и, поскольку любят своего Господа, то выбирают его. Душам, избравшим Его, Всевышний обещал дать все, что они предпочтут. Бог наделил эти души ролью пастырей над теми, кто отдал предпочтение земным благам и райской жизни, а в загробной жизни они будут главенствовать над всеми другими душами». По утверждению Кунта-Хаджи, избравшие мир, в рай не попадут, а избравшие рай, не приобретут блага земные . От первых двух типов душ образуется небольшая группа, которая последует за теми, кто избрал Бога, и их назовут мюридами (учениками).

Кунта-Хаджи  приводит шесть требований, которых  люди должны всегда сохранять в своих  сердцах. В трех первых требованиях  предполагается тесная связь мюрида со своим устазом. Первое из них предостерегает мюрида от осуждения людей за их спинами, второе - призывает к очищению сердца от греховных помыслов, третье – предполагает принимать на веру все, что ему сообщает его устаз, соглашаться с его поступками и непрерывно упоминать его имя.

Последующие три  требования к мюриду предостерегают его от возможного разрыва со своим учителем. Первое из них гласит, что мюрид должен почитать любого другого суфийского шейха, равно как своего, даже, если он находится в ссоре с его учителем. Отказ от соблюдения этого требования может привести к разрыву связи мюрида с устазом. Второе требование обязывает мюрида любить ученика другого устаза. Не- выполнение его означает разрыв мюрида со своим учителем. Третье положение обязывает, чтобы он всегда, словом и делом, защищал собрата по вере. В противном случае мюрид может утерять связь со своим наставником .

Шейх Кунта-Хаджи  останавливается на необычайных  способностях настоящего устаза. По его  мнению, истинный устаз тот, кто, когда  в разных местах в течение одного часа умирают тысячи его мюридов, он своим присутствием облегчает им смерть. И во время предсмертного допроса двумя ангелами смерти истинный устаз будет держать ответ за каждого умирающего его мюрида. Это положение у последователей накшбандийа, а также представителей ортодоксального ислама вызывает резкую критику.

Для Кунта-Хаджи  признаком высокой нравственности в человеке является то, что он не смешивает ложь и правду. В противном  случае такой человек - безнравственен. Разборчивый в питье и пище, остерегающийся от сквернословия, обладает признаками благочестивого человека . Как считает мусульманский мыслитель Авиценна, мистика не должны занимать сплетни, слухи, а «при виде мерзкого его охватывает не столько гнев, сколько жалость, ибо ему ведома тайна Аллаха о предопределении» . Все свои благодеяния он совершает бескорыстно, не допуская при этом ни грубости, ни упреков.

Кунта-Хаджи  считал, что мюрид, утративший духовную связь с устазом или последовавший  за другим учением, никогда не получит  прошение от своего прежнего наставника. Но мюрид, который согрешил в силу каких-то мирских обстоятельств, а затем раскаялся, может быть прошен и обратно принят в суфийское братство. Если мюрид хочет знать, связан ли он с Богом, пророком и устазом, пусть прислушается к своему сердцу. Высокомерие, стремление возвыситься над другими людьми, зависть, лишают суфия связи с Богом . По мнению Кунта-Хаджи, в рай попадут люди бедные и нищие, которые объединяются для поминания имени Бога, а в аду - алимы, занятые изучением священных книг, но при этом осуждающие еще действия бедных.

Как вершину  благочестия рассматривает Кунта-Хаджи  регулярное общение верующих друг с  другом. Мюрид, с его точки зрения, должен всегда относиться с почтением  и уважением как к старшему, так и к младшему по возрасту. Причину такого отношения мюрида к старшему Кунта-Хаджи мотивирует тем, что старший, раньше младшего, принял веру пророка Мухаммада. Необходимость признания младшего Кунта-Хаджи объясняет тем, что он из-за своей молодости меньше успел совершить греховных поступков. Эта мысль шейха Кунта-Хаджи созвучна с суфийскими наставлениями, зафиксированными Авиценной, который утверждал, что мистик должен быть скромным, приветливым, радушным, улыбчивым, одинаково чтить как малого, так и старого, быть любезным как с безвестным человеком, так и с прославленным . По утверждению Кунта-Хаджи, мюриды - люди больные, а их лекари - устазы. Если первые вылечивают болезнь, то вторые лечат души.

Кунта-Хаджи  рассказывал своим мюридам, что  однажды во сне он встретился с  пророком Мухаммадом, который узнавал  у него, действует ли среди чеченцев его шариат. Получив от Кунта-Хаджи утвердительный ответ, пророк вновь спросил у Кунта-Хаджи: каково отношение верующих к пришлому человеку, поселившемуся среди них? Кунта-Хаджи ответил, что отношение к такому человеку хуже, чем к коренному, поскольку первый находится в ущемленном положении. Ему выделяется недостаточно земли для посева и не разрешается пользоваться общинной землей. Реакция пророка, судя по высказыванию Кунта-Хаджи, была категоричной: «Среди вас нет моего шариата, ибо по моему шариату коренной и пришлый равны, и оба они должны в равной степени получать выгоду от земли, принадлежащей только Богу». Пророка, по утверждению Кунта-Хаджи, интересовало и отношение верующих к скотине, забредшей в чужой огород. Кунта-Хаджи признался, что ее избивают, проклинают вместе со своим хозяином и прогоняют с огорода. На это пророк заявил, что подобное отношение к бессловесному животному означает отсутствие шариата среди верующих, ибо по шариату животное следует без избиения и ругани вывести с огорода, поскольку оно действует не по своей воле, а по воле Всевышнего.

В устных выступлениях и письменно зафиксированных  речах Кунта-Хаджи ясно просматриваются  идеи всепрощения, непротивления злу  и смирения. Ему принадлежит мысль  о том, что простивший зло и  в своих молитвах обращающийся к  Богу с просьбой воздать благо  носителю зла, является рабом божьим . Кунта-Хаджи с осуждением относился к человеческому тщеславию, поверхностному восприятию веры. Как-то у Кунта-Хаджи в чеченском ауле Цацан-Юрт один из его мюридов спросил можно ли ему носить чалму. Наблюдательный шейх, уловивший проявление тщеславия в поступках своего мюрида, ответил, что ему сначала следует обвязать чалмой свое сердце, очищая его от пороков, а после - голову. Шейх предупредил, что мюрид желающий носить чалму, чтобы выделяться среди людей, приумножает свои грехи.

Между суфиями  и алимами-знатоками ортодоксального  ислама, существует разные позиции  в вопросе: кого считать святым (вали - В.А.)? Для алимов важным условием признания  святости является совершенное знание всех четырех мусульманских мазхабов (ханифитского, маликитского, шафиитского и ханбалитского). В противном случае никто не имеет право признавать верующего святым. Интересна позиция самого Кунта-Хаджи. Он заметил, что пророк Мухаммад, будучи безграмотным, открыл шариат, определил тарикат, которые являются фундаментом для всех четырех мазхабов . Одних Бог наделил интеллектом, другим дал способность воспринимать тайные науки (эзоторические знания – В.А.). Как утверждает шейх Кунта-Хаджи, обладателю тайных знаний не обязательно изучение текстов. «Тому, кто лицезреет пророка и общается с ним, нет необходимости знать, что написано в текстах, а знаток шариата обязан знать содержание каждого мазхаба. Для устаза тариката нет необходимости в знании мазхабов, ибо последний - приближенный к Богу, выполняющий посредническую миссию между ним и верующим. Изучая мазхабы, познать Бога и пророка невозможно. Это дано тем, кто имеет соответствующие способности от Бога, кто «глазами сердца» познал Бога, пророка и строго следует за его сунной» , - говорил шейх Кунта-Хаджи.

Заметим, что если алимы в исламе представляют рационалистическую позицию в толковании святости, то Кунта-Хаджи, является сторонником познания Бога и объяснения феномена святости иррациональными, мистическими средствами. Объясняя качества подлинного суфийского устаза, Кунта-Хаджи утверждает, что он (истинный устаз – В.А.) оберегает от зла и несчастья не только на этом свете, но и в загробной жизни. По просьбе шейха Бог избавляет его мюридов от предстоящих загробных испытаний. Когда у Кунта-Хаджи спросили, как отличить истинного устаза от неистинного, он ответил что это можно сделать двумя способами. Если последователи шейха, остерегаясь от порочных поступков, находятся в постоянном совершении благочестивых дел, меньше заботятся о делах земных, больше молятся Богу, духовно совершенствуясь, то такой устаз без сомнения - вали (святой). Но, если же мюриды шейха порочны, позабыв Бога, заняты только поисками земных благ, то он не может быть святым. Его нельзя брать в учителя, его нужно остерегаться .