Распространение зикризма

Однако не все  организаторы восстания были арестованы. Мячик-мулла, избежавший ареста и скрывавшийся в Харачое, распространяет по чеченским  селам прокламации-воззвания к  восстанию. Они были разосланы в  селения Дарго и Эрсеной. Текст воззвания гласил: «От имама, Бога боящегося, Тазы Экмирзаева, брату нашему Арапхану и всем мусульманам. Приготовляйтесь к войне с неверными, которую завещал нам Бог через пророка своего! Идите по дороге Магомета и гоните врагов! Выходите за Бога! Собирайтесь завтра на харачоевских возвышенностях и направляйтесь потом к месту Кеттиш-Корт. Брату нашему Албасту и всему обществу того аула, в котором живет Албаст. Приготовляйтесь к войне и изгнанию неверных из земель наших. Сообщите о намерении нашему аулу Эхишбатой и прочим мусульманским аула. Нам необходима война, заповеданная великим Богом, по словам нашего пророка. Место собрания назначается завтра на возвышенностях у аула Харачой, а путь - к возвышенности Кеттиш-Корт» . Подобные воззвания не имели ничего общего с учением Кунта-Хаджи, призывавшего к миру и смирению, они еще раз подтверждают, что чать зикристкого движения после ареста его основателя вернулось к идеологии газавата.

Число восставших зикристов было незначительно, за оружие взялись только две сотни всадников, что свидетельствовало об отсутствии его массой поддержки. Против восстания выступили жители чеченского селения Эрсеной. Начальник Ичкеринского округа полковник Головачев разгромил восставших. На состоявшемся скоротечном сражении, Тоза Акмирзаев был разбит, а его сторонники рассеяны. Полковник Головачев, имея приказание подавить сопротивление восставших силами самих жителей и только в исключительном случае прибегнуть к помощи войск, приказал штабс-капитану де Корвалю, наибу Веденского округа и майору Боте Шамурзаеву, подвергнуть аресту участников волнения. 29 мая предводитель Тоза был задержан и доставлен в укрепление Ведено, а позже сослан в Сибирь. На жителей аула Харачой, состоявшего из 117 дворов, был наложен денежный штраф в размере 1000 рублей. Эта сумма была распределена на те семьи, члены которых приняли участие в восстании зикристов. Лорис-Меликов предлагал «переселить на Терек семьи арестованных и перевести в Надтеречное наибство весь аул Элистанжи как самый беспокойный в округе, участвовавший в шайке Тазы и не подающий надежды на исправление» .

Усиливая свои позиции в восточной Чечне, Лорис-Меликов  добивался ускоренного строительства  укрепления в ауле Эрсеной и распорядился поставить на разработку хулхулауской дороги, в девяти верстах от Ведено, нескольких батальонов из размещенных в Ведено войск. За принятое участие в подавлении зикристов были награждены не только царские чиновники, но и чеченские муллы Бачи Кужуев и Арсанако Ходаев, который первым бросился с оружием на восставших харачоевцев. Начальник штаба Кавказской армии А. Карцев 30 мая из Тифлиса отправляет Лорис-Меликову поздравительную телеграмму в связи с арестом вождя восставших Тозы.

Одновременно  с арестом зикристов, участвовавших  в восстании Тозы, в Чечне началась организованная высылка чеченцев в Турцию, среди которых имелось много последователей Кунта-Хаджи. Переселение чеченцев началось 23 мая 1865 года, за день до начала восстания Тозы Акмирзаева. Важная роль в организации выселения чеченцев принадлежала царскому генералу, осетину, Мусе Алхастовичу Кундухову. В своем плане, предложенном кавказскому командованию, он пишет: «В Большой же Чечне, по-моему, необходимо двинуть брата Конты (Кунта-Хаджи – В.А.), с ними пойдут все зикристы, и это было бы очень хорошо во всех отношениях. Я послал к нему, чтобы он поскорее выступил со всеми своими родственниками. В Чечне везде спокойно, думают только о переселении, сердятся и бранят Тазу, на которого вместе с тем смеются, называя его, кто как хочет» .

Переселение чеченцев в Турцию было завершено в течение 10 дней. Летом 1865 года в Турцию переселили 5 тысяч чеченских семей, что составляло более 23 тысяч человек. Познав на чужбине горе, жестокость, погибая от голода и болезней, многие чеченцы возвращались на родину. В 1866-1868 годы, тайно, преодолевая преграды, чинимые Турцией и России, на родину вернулось 2100 чеченцев. Вернувшиеся чеченцы информировали своих соплеменников о беде постигшей их на чужбине, призывали их ни при каких обстоятельствах не покидать Чечню.

После поражения горцев в Кавказской войне последователи накшбандийского тариката, некоторые наибы и шейхи Дагестана и Чечни, меняют свою тактику. Примирившись с поражением, они сближаются с военной администрацией края, а в ряде случаев определяются на службу, получают офицерские чины, хорошо оплачиваемые должности. Царская власть, нуждаясь в поддержке со стороны населения, сохраняла своим бывшим противникам должности наибов, мулл, кадиев. Таким образом, формировалась социальная верхушка, через которую царизм стремился властвовать над горцами. Дети наибов стали обучаться в русских школах, из них создавался низший и средний туземный чиновничий аппарат, необходимый для осуществления управления над народом. Отсутствие у чеченцев политической элиты вынуждало царскую администрацию использовать в качестве таковой вчерашних своих врагов, но признавших власть царя.

Вместе с  тем отдельные сторонники накшбандийа  все еще оставались противниками царизма. Эта была часть традиционного  духовенства, строго придерживавшаяся заветов шейха Мухаммада Ярагского, заявлявшего, что «мусульманин не должен быть ничьим рабом». Так, под руководством накшбандийского шейха Абдурахмана ас-Сугури и его сына Мухаммада в 1877 году вспыхивает антиколониальное восстание в Дагестане. Одновременно такое восстание во главе с молодым чеченским алимом Алибеком-Хаджи Зандакским вспыхивает и в Чечне. Социальную базу восстаний составили как последователи накшбандийа, так и зикристы под руководством чеченца Умы Дуева . Восстания чеченцев и дагестанцев были жестоко подавлены, его руководители казнены, а многие участники со своими семьями сосланы в Сибирь.

Царизму не удалось  искоренить зикристское движение, поскольку  у него не существовало единого центра и руководства. В целях сохранения своего учения они разделились на ряд групп (вирдов - А.В.), которые были возглавлены бывшими приближенными учениками Кунта-Хаджи. Так, в начале 80-х годов Х I Х возникли зикристские вирды: Баммат-Гирей-Хаджи, Батал-Хаджи и Чиммирза. Единое зикристское движение раскололось на несколько мелких групп. С одной стороны, данное деление зикристов на более мелкие группы сохранило их от полного исчезновения, а, с другой стороны, породило между ними серьезные противоречия, чаще всего возникавшие на почве интриг власти.

В конце ХIХ  века в Чечне наиболее влиятельным лидером зикристов становится шейх Бамат-Гирей-Хаджи Митаев, уроженец селения Автуры. Бамат-Гирей-Хаджи – чеченский суфий, последователь Кунта-Хаджи Кишиева. Он родился примерно в 1838 году в селении Автуры в семье муллы, принадлежит к тайпу гуни. Спустя десять после ареста и ссылки Кунта-Хаджи, Бамат-Гирей совершает хадж в Мекку. Вернувшись на родину, судя по преданию, он 6 лет провел в уединении, то есть совершил суфийский обряд халват. Когда он вышел из этого состояния, то изнеможденного Бамат-Гирей-Хаджи, поддерживали с обеих сторон, а голова его покачивалась вперед и назад. При исполнении зикра последователи Бамат-Гирей-Хаджи интенсивно трясут голову назад и вперед, подпрыгивая на месте, или перемещаясь по прямой линии. Ритуал исполнения зикра, присущая последователям Бамат-Гирей-Хаджи, отличается от кругового зикра кунта-хаджинцев.

Родоначальником фамилии Митаевых считается Мита, отец Бамат-Гирея. Отца Миты звали Анзор, а его отца - Гандор. До сих пор  местечко, расположенное между Автурами и Сержень-Юртом, носит имя Анзор-котар. Мита жил во время Шамиля и пользовался признанным уважением среди чеченцев. Говорят, что однажды Шамиль спросил у него, чем он заслужил столь высокого уважения в народе. Мита ответил: «По мере моих сил я выполнял все предписания ислама, остерегался совершения греховных поступков, поддерживал родственные узы, и гость в моем доме был всегда желанным». Еще в детские годы он становится последователем шейха Кунта-Хаджи Кишиева. Предание сообщает, что однажды Кунта-Хаджи, среди игравших на кладбище детей, приметил мальчика, который ходил между могилами, прислоняя голову к каждой из них. Обратив на это внимание, Кунта-Хаджи спросил у своих мюридов, знают ли они, что делает этот мальчик. Получив отрицательный ответ, он пояснил, что мальчику хорошо видно то, что происходит в каждой могиле. Обладателем столь необычайных способностей оказался Бамат-Гирей. Кунта-Хаджи привлекает его в круг своих мюридов, обучает основам учения кадирийа. Предание сообщает, что покровительство, оказываемое мальчику, вызывало зависть у некоторых мюридов.

Чтобы изменить завистливое отношение мюридов  к мальчику Кунта-Хаджи постепенно создает условия, в которых раскрывался  его сверхъестественный дар. Как-то Кунта-Хаджи вместе со своими мюридами был приглашен в гости. Хозяин, являвшийся его мюридом, угостил приглашенных национальным блюдом «жижиг-галныш». Обратившись к Бамат-Гирею, устаз зикристов спросил: съедобно ли это блюдо? Последовал отрицательный ответ. Выяснилось, что приготовленное мясо было от барашка, вскормленного собачьим молоком. Кроме того, мальчик по просьбе шейха отделил несъедобную часть пиши от съедобной. Этот, поразивший мюридов эпизод, убедил последователей Кунта-Хаджи, что их юный друг обладает божьим даром. Отношение к Бамат-Гирею кардинально изменилось, о нем распространилась молва о том, что он «отмечен» печатью Бога.

В прошлом и  сегодня у кунтахаджинцев возникает  вопрос: является ли Бамат-Гирей-Хаджи  Митаев продолжателем вирда Кунта-Хаджи? Одни утверждают, что Кунта-Хаджи не оставил преемника, заявив, что вернется к своим мюридам. Многие мюриды Кунта-Хаджи до сих пор придерживаются этого мнения. «Бамат-Гирей был самым близким и талантливым учеником Кунта-Хаджи, а потому он – продолжатель его дела», - точка зрения, которая встречается среди части верующих. В течение шести лет, до 1870 года Бамат-Гирей, продолжал дело своего учителя, вовлекая в вирд Кунта-Хаджи, все новых последователей. Со временем он становится во главе большой группы мюридов, которые видели в нем своего духовного учителя, но сам он всегда считал своим наставником Кунта-Хаджи. Однако те, кто утверждал, что Кунта-Хаджи вернется в Чечню и возглавит, оставшихся без наставника мюридов, не желали смириться с его лидерством.

В связи с  этим примечателен текст арабского письма, написанного муллой Хамидом из ингушского селения Яндырка, адресованного мулле Асхабу из Урус-Мартана. В нем констатируется, что Гайрбек-Хаджи из Сурхохи, посетившего в ходе паломничества в Мекку, шейха Муссу из Стамбула, в присутствии Сосламбека-Хаджи из этого же селения и некоторых других лиц задал вопрос: как, ему мюриду Кунта-Хаджи, следует поступить в связи с долгим отсутствием его устаза? Шейх Муссу на этот вопрос ответил, что каждый последователь кадирийского тариката в Чечне «обязан избрать в качестве своего духовного наставника Бамат-Гирей-Хаджи, поскольку он воспитан и подготовлен шейхом Кунта-Хаджи» . Более развернуто этот сюжет изложен в трактате Асхаба-муллы из Урус-Мартана, текст которого хранится в личном архиве М.Б. Заурбекова .

Как сообщает предание, через семь лет после ссылки Кунта-Хаджи  в Чечне наступила сильная  засуха. В связи с этим в Сержень-Юрте, на кладбище, где находится зиярат Умалт-шейха , собрались известные религиозные авторитеты и их последователи с целью попросить у Всевышнего благотворного дождя. Совершались жертвоприношения, читались молитвы и исполнялись суфийские зикры. Видные религиозные деятели Чечни по очереди совершали ритуал – до I а (молитва-прошение верующего). Организаторы схода верующих «позабыли» предоставить Бамат-Гирею-Хаджи слово для совершения молитвы. Многие, присутствовавшие на этом собрании, восприняли негативно такое отношение к шейху.

В этот день в  ходе исполнения громкого кругового  зикра, сторонники Бамат-Гирея-Хаджи, придя  в экстаз, стали исполнять зикр в несколько иной форме, что привело в изумление очевидцев. Тут же об этом событии сообщили Бамат-Гирею. Выслушав «новость», он заметил, что у него никогда не было намерения исполнять иной зикр, кроме зикра своего устаза, но поскольку его часто укоряют в отсутствии собственного пути, указанного Богом, то вынужден начать распространение нового учения. Собравшимся он также сообщил, что если они не очистят свои сердца от пороков, то Всевышний не даст им ответ на их молитвы. Предложив на следующий день собраться на кладбище шахидов в селе Герменчук, Бамат-Гирей-Хаджи со своей свитой покинул собрание верующих.

На следующий  день к назначенному месту съехало  множество людей. Бамат-Гирей-Хаджи  прибывший на этот сход, исполнил молитву, в которой просил у Всевышнего долгожданного дождя. После завершения молитвы, он заверил людей, что Бог ответил его просьбе, и собравшиеся могут разойтись по своим домам. Как утверждается в предании, после окончания молитвы шейха, небо неожиданно заволокло черными тучами, и на землю полил обильный дождь. Верующие восприняли это событие, как божье знамение, а Бамат-Гирея стали воспринимать, как имеющего благоволение неба.

В целях духовного  и физического очищения, приближения  к Богу он совершает суфийский  обряд – «халват», уединение. Судя по преданиям, в уединении он находился в общей сложности шесть лет, ограничивая себя в пище. Однажды, когда Бамат-Гирей-Хаджи был выведен из состояния халвата, то он был настолько слабым, что его поддерживали с двух сторон, а его голова при этом непрерывно раскачивалась вперед и назад. Один из его мюридов по поводу самоистязания своего шейха сочинил назму (религиозную песню), перевод одного из его куплетов звучит так:  

 Во тьме  халвата искал ты Бога,

Всю свою жизнь  ты его восхвалял,

Будь свободен, Бог тебе сказал

Рабом божьим стал наш устаз Овда .  

 Назмы, сочиненные  мюридами о жизни и святости  Бамат-Гирей-Хаджи, регулярно исполняются  во время мовлидов, зикров, похорон,  происходящих в семьях представителей  этого вирда. Исполнение ритуала зикра – впечатляющее зрелище. В ходе зикра некоторые мюриды впадают транс (шовкъ – чеч.), что среди суфиев воспринимается как знак свыше. В научных разработках чеченских авторов совершенно мало внимания уделено исследованию зикра и его разновидностей, влиянию на психологическое состояние исполнителей, а в целом не установлено место суфизма в этнокультурных традициях народа . В конце 80-х годов ХIХ века влияние Бамат-Гирея-Хаджи на чеченцев приобретает широкий характер, число его сторонников значительно возрастает. Политическая ситуация в Чечне приобретает напряженный характер. Так, Е. Максимов пишет: «В 1886 г . в Чечне снова сеялись смуты, а в самое последнее время возрождение религиозно-политического учения зикристов опять едва не наделало нам хлопот» . В данном случае под зикристами имелись в виду последователи Бамат-Гирея.