П.А.Столыпин и программа модернизации России

I I   Дума

          Вторая Дума открылась 2 февраля 1907г., в будничной обстановке, ничуть не напоминающей открытие Первой. Её состав тоже изменился. Было меньше депутатов с высшим образованием, больше – с начальным и «полуинтеллигенции».  Граф А.А. Бобринский насмешливо назвал  её «Думой народного невежества».

            Земельный вопрос, оставшийся нерешенным, с собраний I Думы, автоматически появился на собравшемся заседании II Думы 20 февраля 1907 года. Нужно отметить, что предвыборная кампания прошла не без вмешательства и давления на избирателей со стороны властей. Сенатские "разъяснения" исключили из числа избирателей большие группы крестьян и рабочих. Преследовались левые выборщики, запрещались избирательные собрания, масса манипуляций была предпринята и пущена в ход по части рассылок избирательных повесток, назначение дня и места выборов. Но несмотря на это, и хоть выборы проходили в обстановке спада революционного движения, II Дума оказалась более левой, чем первая.

             Уже 6 марта Столыпин выступил перед депутатами с правительственной программой. Список открывал знаменитый указ 9 ноября, далее перечислялись другие аграрные мероприятия. Несколько законопроектов касались свободы совести. Были обещаны законопроекты о неприкосновенности личности и введении волостного земства рабочим – профессиональные союзы и социального страхования, стране в целом – реформа образования. Большое значение в программе придавалось “возрождению” боевой мощи армии и флота, утраченной в русско-японскую войну.

             Во всей остальной части речи Столыпин четко дал понять, что правительство для реализации этой программы готово совместно с законодательными учреждениями приложить все усилия. Концовка речи явно провоцировала левую часть Думы на резкие выступления. Столыпин говорил с особо выразительной интонацией, его слова были наполнены силой и чувством особенного достоинства. Речь была короткой, но слова, произнесенные в ней, стали историческими: Все ваши нападки рассчитаны на то, чтобы вызвать у власти и правительства паралич воли и мысли; все они сводятся к двум словам: "Руки вверх!". Правительственная декларация показывала, что времена переменились. Никто не перебивал. Как прежде, председателя Совета министров криками «В отставку!». Выслушали молча, по окончании раздались шумные аплодисменты справа.

             Семья Петра Аркадьевича находилась в зале, в ложах для публики, и с облегчением глядела на его удовлетворенное лицо, когда он сходил с трибуны. Может быть, наступила долгожданная пора объединения властей и Думы во имя блага России?

             Но нет. На трибуну поднимается молодой грузинский социал-демократ Церетели и снова – резкое неприятие правительства. Его перебивают возгласами:

- Долой!  Ложь! У вас руки в крови!

              Сталкивались две непримиримые силы. На каждую речь левых ораторов правые отвечали двумя. На трибуне побывало больше двадцати депутатов.

            Как ни тяжело было впечатление, произведенное на него заседанием 16 марта, Столыпин еще не допускал  и мысли о роспуске Думы. В это время в Думе шли дебаты по двум вопросам: аграрная политика и принятие чрезвычайных мер против революционеров. Правительство требовало осуждения революционного терроризма, но большинство депутатов отказались это сделать. Более того, 17 мая Дума проголосовала против "незаконных действий полиции". Уже ни у кого не оставалось сомнения, что скоро II Дума прекратит свое существование. 1 июня 1907 года Столыпин потребовал отстранения 55 депутатов и лишения 16 из них депутатской неприкосновенности, чтобы их можно было немедленно арестовать.

             3 июня Николай II сам объявил о роспуске думы и назначил созыв на 1 ноября 1907 года. В манифесте, провозгласившим роспуск Думы, было объявлено о коренных изменениях в законе о выборах. Акт 3 июня 1907 года был справедливо назван государственным переворотом, он был совершен в нарушение манифеста 17 октября 1905 года, согласно которому ни один закон не может быть принят без санкции Государственной Думы. Мысль о необходимости изменения избирательного закона стала главной задачей не только для правительства и царя, но и для всей буржуазии. Спустя неделю после  открытия II Думы, на заседании 27 февраля 1907 года был разработан проект избирательного закона. Таким образом, царь и Столыпин, встав на путь государственного переворота, опирались на поддержку не только черносотенцев и поместного дворянства, но и большей части цензовой "общественности", включая не  только октябристов, но и группу прогрессистов. При разработке нового избирательного закона были полностью перераспределены квоты выборщиков в пользу буржуазии и помещиков. I и II Думы явно не вписывались в самодержавную систему, и надо было создать новую Думу, более "покладистую". Население отнеслось к роспуску II Думы очень спокойно, не было ни демонстраций, ни попыток организовать забастовку.

              Теперь, избавившись от оппозиционной думы, Столыпин мог проводить политику авторитарную и консервативную, основанную на твердой решимости обновить страну и укрепить власть. Почва для этого была подготовлена новым избирательным законом.

I I I   Дума

              Дворяне, составлявшие, по переписи 1897 года, менее 1% населения, получили в III думе 43% мест от общего числа, примерно 15% мест получили помещики. Лица либеральных профессий получили 19,4% мест, торговцы - 7,5%, священники и миссионеры - примерно 10% от общего числа. Таким образом, Дума получилась такой, какая нужна была Столыпину.

16 ноября 1907 года Столыпин выступил перед Думой с правительственной декларацией. Первая и основная задача, как он говорил, это не  реформы, а борьба с революцией, которая может сорвать все, что было задумано им.

            Столыпин не ограничивался реформами в сельском хозяйстве, он обдумывал реформы местного управления, образования для малоимущих и крестьян. Речь, в которой затрагивались эти вопросы, прозвучала в Думе 9 ноября 1908 года. Вскоре в Думе возник "Польский вопрос", он появился в 1910 году в связи с вопросом о западном земстве и выборах от западных губерний в Государственный совет.  Законопроект был принят 29 мая 1910 года.  Но, несмотря на быстрые темпы,  срок введения земства в западных губерниях в законопроекте пришлось передвинуть на год:  Государственный совет уже не успевал принять его до 1 июля,  то есть  до  срока выборов. Законопроект о выделении из Царства Польского Холмщины  был по-настоящему первым выходом нового столыпинского "центра". Законопроект о Холмщине был принят 26 апреля 1912 года  правооктябристским большинством.  4  мая его передали в Государственный   совет, а уже 23 июля того же года утвердил царь  и  законопроект  стал законом.

            Между тем, к осени обнаружилось, что реформ  не  будет.  Это привело к резкому обострению противоречий всех звеньев системы - между правой  и  либеральной частью Думы. Столыпин в интервью одной из немецких газет суть случившегося  с Западным земством объяснял следующим образом: Дума "еще слишком юна и чересчур нестройна по духу -  политической  подготовке своих членов,  чтобы ее  взгляды и решения считались без дальнейших справок непогрешимыми".

             Теперь перейдем непосредственно к борьбе с революцией. Через несколько дней после открытия Государственной Думы, в Москве собрался Совет партии социалистов – революционеров, который единогласно высказался за приостановку террористической борьбы. Но так как настоящей веры в готовность правительства пойти на соглашение не было, то одновременно Совет дал Центральному комитету право своею властью, не дожидаясь следующего собрания Совета, возобновить террор в тот момент, когда этого потребуют интересы революции. В этих заседаниях участвовал Азеф, который являлся агентом правительства. Его отношение к вопросу о приостановке террора было двойственным: в разговорах с «боевиками» он фрондировал против этого решения, продолжая свою линию внесений трений между Центральным Комитетом и Боевой Организацией. В беседах же с руководителями Центрального Комитета он не только поддерживал предложение о временной приостановке террора, но порою шел дальше и говорил, что, по его мнению, роль революционных партий вообще закончена, что теперь политическое развитие страны пойдет под руководством либералов. Во главе Министерства был человек совершенно новый для чиновного Петербурга – П.А. Столыпин. Вначале он чувствовал себя еще не очень прочно среди верхов столичной бюрократии и делал много усилий, чтобы окружить себя людьми, на преданность которых он мог положиться. В первую очередь был обновлен руководящий состав полиции. Со временем в основную борьбу с революцией и во взаимодействие с революционерами вник сам Столыпин. От сотрудников полиции он требовал устройства личных встреч с агентами. Итак, благодаря деятельности Петра Аркадьевича улучшились результаты работы полиции. Но они слишком доверяли своим агентам – революционерам, что привело смерти самого Столыпина.

            Жестокие меры борьбы принесли имени П. А. Столыпина определенные негативные ассоциации: "кровавый палач",«обер- вешатель","столыпинщина","столыпинский галстук", "столыпинский вагон", "столыпинские качели". Игнорировать его заметной роли в истории не могли и за это поливали грязью изо всех сил, навешивали разного рода ярлыки. В СССР в свое время была даже выпущена почтовая открытка, посвященная "кровавому палачу" революционеров, с подробной статистикой казненных. Большевики лицемерно раздували жертвы царской "реакции", но забывали сообщить, чем она была вызвана. Тем более что документальные данные подтверждают, что революционеры убили гораздо больше российских должностных лиц, чем было казнено террористов.

             При приведении реформ в жизнь власти в целом были малоэффективны, а у многих чиновников просто парализовало волю. С.Н. Сыромятников, близкий сотрудник Столыпина, в 1906 г. явился однажды к нему утром и застал его в халате. «”Вы нездоровы”? - спросил Сыромятников. “Нет, мне сообщили ночью, что какой-то крейсер идет бомбардировать Петербург. Я звонил по телефону целую ночь, пока удалось найти батарею и поставить ее при входе в Неву, чтобы расстрелять его. По счастью, крейсер ушел в море. Но я не спал всю ночь”»⁶. Кроме премьер-министра не нашлось никого заняться несколькими пушками!

             Подавление забастовок и крестьянских выступлений, применение войск, расправы с солдатскими волнениями, обуздание печати, ограничения на деятельность партий и т. д. Звучит все это ужасно. Но что должен был делать подлинно государственный человек в такой период. Петр Аркадьевич, безусловно, не мог спокойно сидеть и бездействовать. Восстания были подавлены, после чего последовали законные репрессии против преступников. Свеаборгское восстание, например, сопровождалось поразительной жестокостью, о которой не любили говорить при советской власти. Некоторых офицеров бросили в котлы с кипящей водой.

             П. Столыпин потребовал, чтобы  всех связанных с восстанием  лиц (примерно 1200 человек), в том  числе гражданских, судил военный  суд. Причина очевидна - от финского  гражданского суда трудно было  ожидать объективности. Но генерал-губернатор Герард просил отдать гражданских лиц финским судам для успокоения Финляндии. В конечном итоге Петр Аркадьевич согласился предать финских гражданских местному суду, но настоял на том, чтобы судить русских гражданских лиц военным судом.

            «19 августа 1906 г. в чрезвычайном порядке, по 87-й статье Основных законов, царским указом было утверждено положение о военно-полевых судах в местностях, объявленных на военном положении и на положении чрезвычайной охраны.

              Из ведения обычных судебных инстанций изымались дела гражданских лиц, совершивших преступные деяния "настолько очевидные, что нет надобности в их расследовании ". На рассмотрение таких дел отводилось не более 48 часов, приговор приводился в исполнение по распоряжению командующего округом в течение 24 часов. В состав судов назначались строевые офицеры».

              Тогда же были значительно  усилены наказания за антигосударственную  пропаганду в войсках. При помощи 87-й статьи Основных законов были изданы указы об усилении уголовной ответственности военнослужащих за государственные преступления, о наказаниях за восхваление преступлений, о наложении на преступников "предупредительных связок" и т. д.

               Чрезвычайная мера о военно-полевых  судах была принята сразу после серии покушений, в том числе на семью самого П. Столыпина (взрыв на Аптекарском острове), но произошло это, по сути дела, по инициативе самого Николая II, который всегда поощрял крутые меры. Царь хотел их учредить еще в декабре 1905 г., но С. Ю. Витте тогда сумел отклонить это предложение.

Теперь  император жил безвыездно в Петергофе  и боялся выйти из собственного дворца. Такое положение он считал "не только обидным, но прямо позорным". 14 августа 1905 г. он писал П. А. Столыпину: