Народные движения в Древней Руси и проблема оценки их социального характера

Возвращаясь же к вопросу  о том, что происходило во время народного возмущения следует зматить, что как пишет Рыбаков, в "порубе", кроме некой "дружины", содержался Полоцкий князь Всеслав. При этом речь идет о том, что Изяславу бояре советовали убить Всеслава, но князь не решился и бежал в итоге вместе со своим братом Всеволодом в Польшу. И вот тут уже есть и политические мотивы, однако, как видится из вышеописанного - это скорее вторичный, дополнительный фактор, и отнюдь не определяющий в протестных действиях.   

"Народные восстания  вызывали феодальную реакцию.  Изяслав, вернувшись в Киев, при  поддержке польских войск перевел  торг, на котором собралось вече 15 сентября 1068 г., из демократического  подола на Гору, в непосредственное  соседство с княжескими и боярскими  дворами."[55] - так описывает автор  возвращение в Киев князя, отсутствовавшего  семь месяцев. Что, конечно,  вполне справедливо, однако, где  тут можно найти классовую  борьбу, так и остается загадкой - это не более чем "наведение  порядка" напуганного князька.  При этом В. В. Мавродин указывает на то, что поляки на долго задержались в Киеве, а точнее - на десять месяцев: "Почти десятимесячное хозяйничанье поляков в Киевской земле (поляки зазимовали на Руси) не могло для них безнаказанно."[56] Дело в том, что по замечанию и Рыбакова, и Мавродина Изяслав отдал войскам поляков на прокорм села, в которых те вели себя так, что это вызывало недовольство населения, и, как пишет Рыбаков, "тайное избиение поляков", что в конце концов привело к тому, что поляки покинули Русь. Ну а это уже скорее говорит о свободолюбии в целом, да плюс о том, что чужое войско (явившееся именно не по воле народа) - это всегда источник неприятностей и бед, так как оно является незваным гостем, и неприятности не только у местного населения, но и у незадачливых вояк, так как люди редко спокойно терпят над собой издевательства (если таковые имеют место), всегда находятся энтузиасты, которые переводят народное недовольство из демагогической в силовую плоскость.   

В свете данных событий  в киевской земле Рыбаков выдвигает  свою точку зрения относительно появления "Правды Ярославичей" (он считает, что она была написана после 1068-го года, как ответ на народные выступления): "На сохраненной летописцем картине  восстания очень символично противостоят друг другу составители грозного феодального закона и те простые  люди, которые должны подчиняться  этому закону."[57]   

Так мы получаем ситуацию, в  которой перед нами предстает  ситуация противоборства народа против все усиливающейся власти князя.   

В свою очередь у Фроянова как обычно мы находим отличный от стандартно-"советского" взгляд на описываемые события. В частности  он пишет: "Многочисленные обвинения, возводимые дореволюционными и "советскими" историками на Коснячко, имеют под  собой явно недостаточную основу. В летописном рассказе заключены  три эпизода, относящиеся к киевскому  воеводе: разговор о нем на вече ("начаша людие говорите на воеводу на Коснячко"), приход "вечников" на его двор ("придоша на двор Коснячков"), отсутствие хозяина дома ("и не обретшее его"). <...> В Никоновском  своде имеется любопытное разночтение, проливающее свет, как нам кажется, на суть происшествий: "И реша людие  Киевстки ко князю: "се Половци разсыпалися по земле в загонах; дай нам, княже, оружие и кони, еще биемся с ними." Изяслав же сего не послуша. И начаша люди его вадити на воеводу на Коснячко"."[58] Здесь Фроянов явно говорит о том, его предшественники изучали и исследовали не все, что можно было в свете рассматриваемой проблемы, тем более, что у Тихомирова например есть свидетельства того, что Коснячко был сторонником князя, от чего и пострадал. То есть налицо вновь всплывающая тенденциозность в освещении исторических реалий, что и мешает сколько-нибудь объективному анализу событий.   

Ну а что касается того, что в результате восстания разграблялось  имущество князя, то тут Фроянов  замечает следующее: "Архаическая  по существу система оплаты княжеского труда содействовала выработке взгляда на княжеское добро, как на общественное отчасти достояние. Вот почему грабеж имущества князя, производимый коллективно и по решению вечевой общины, необходимо рассматривать как возвращение временно индивидуализированного богатства в общинное лоно."[59] Говоря более актуальным в данном случае языком, языком либертарно-политическим: народ производил экспроприацию эксплуататоров, возвращая себе именно свое же собственное достояние, в чем и был абсолютно уверен, что и добавляло ему решимости в действиях.   

Кроме того, историк считает, что: "<...> события 1068 года являют собой не антифеодальное, как полагают советские ученые, восстание или  движение, а конфликт местной общины с князем."[60] То есть, имел не какие-то широкомасштабные цели и причины, а  был конфликтом "местного значения", вызванный совершенно конкретными  причинами, а не какими-то глобальными  причинами.   

Как ещё одно доказательство своей теории понимания взаимоотношений  князя и народа в эпоху Домонгольской  Руси И. Я. Фроянов приводит рассказ  о князе Игоре, приведенным к  присяге вечевым сходом в 1146-м  году.   

Князем Игорь стал, дав  определенные обещания киевскому вече, но, нарушив данное слово, был свергнут, после чего киевляне, совместно с  приглашенным ими к себе на княжение Изяславом Мстиславичем грабят "братию" Игоря.   

Данный рассказ еще  раз подтверждает мнение Фроянова о  своеобразии отношений между  князем и подвластным ему народом, а особенно о традиции разграбления (экспроприации) имущества правителя: "<...> эти "грабежи" являлись в сущности инструментом легального перераспределения индивидуальных богатств в пользу коллектива и в интересах прежде всего неимущих свободных граждан."[61] Причем последующее убийство Игоря "киянами" автор считает опять проявлением древних языческих традиций и ритуалов.   

При всем при этом М. Б. Свердлов в своей книге "Домонгольская  Русь" указывает на то, что восстание 1068-го года в Киеве было жестоко  подавлено, что в свою очередь  свидетельствует о том, что расправа была наказанием и уроком для киевлян  за восстание именно против князя  и его власти, так что не очень  корректно говорить об отсутствии разногласий  между князем и простым народом на классовом уровне (на уровне антагонизма власть имущих и подчиненных ему граждан, хотя это еще и не борьба, а, скорее, столкновение интересов, иллюстрирующее, что конфликт по сути есть, но он в зародыше, а потому и является основополагающим, а лишь дает о себе знать в подобных ситуациях). dd>  Так что, рассмотрев разные точки зрения на события второй половины XI-го века, попробуем подвести им краткий итог. Мы имеем классический подход "советской" эпохи - обострение классовой борьбы, в свете все большего размежевания между народом и властью, это с одной стороны. С другой же стороны, Фроянов вновь и вновь указывает на то, что корни всех описанных событий проистекают из языческого мировоззрения народа, из его давних традиций. При этом М. Б. Свердлов отмечает, что княжеская власть жестко, а то и жестоко подавляла бунты.   

Сопоставляя все приведенные  точки зрения, можно попытаться сделать  вывод о том, что к концу XI-го столетия намечается окончание перехода древнерусского общества непосредственно  к классовому, но еще отнюдь не завершение данного процесса, что следует  уже хотя бы из того, что всё ещё  довольно существенное влияние на общественные процессы оказывают волхвы, то есть - религиозная составляющая, плюс - традиционализм, то есть борьба за отстаивание древних обычаев, привычной жизни в противовес новым тенденциям.   

Хотя, конечно, сбрасывать со счетов древние обычаи и религиозный  фактор нельзя, но и отдавать им предпочтение в оценках кажется мне не весьма корректным, так как проблема обладания  власти, не могла не иметь место, власть предержащие слои общества всегда понимают истинную цену религии и  стремятся использовать свои знания на пользу себе. Так что конец XI-го века - это время зарождения реального  противостояния между властью и  народом, пока ещё до конца не осознаваемое ни одной из сторон, как мне видится  на основе изученного материала. Но именно противостояния разных социальных слоев, а не того, что в "советской" историографии было принято называть собственно классовой борьбой.   

1113-й год   

Вот какая картина предстанет перед нами, если мы попробуем рассмотреть  ситуацию на Руси конца XI-го столетия: "На Руси в это время снова  обострился социальный кризис; великокняжеская  власть широко использовала право суда и сбора вир для непомерного  обогащения."[62] "Развивавшиеся  феодальные отношения и рост крупного землевладения в Киевской Руси привели  к усилению феодальной эксплуатации закрепощенных крестьян - смердов."[63]   

Таким выглядит у "советских" исследователей описание внутриполитического  социально-экономического состояния  Киевской Руси накануне восстания в  Киеве, последовавшего за смертью Святополка, с именем которого, насколько об этом можно судить, жители Киева  и связывали свои беды.   

У того же Рыбакова есть упоминание об ужесточении налогового гнета, в  частности введение тяжелого для  населения соленого налога, то есть на лицо экономический фактор нагнетания социальной напряженности. "Даже киевские монахи, обычно почтительные к своим властям, плохо отзывались о своем князе Святополке: много насилия видели от него люди, великое было тогда настроение и грабеж беззаконный."[64] - оценка Святополка, как князя, Б. Д. Грековым, который опять же подчеркивает степень недовольства киевлян собственным князем, и показывает уровень взрывоопасности подобного положения вещей, так как против зарвавшегося политического режима, откровенно грабящего собственный народ часто случаются мощные протестные выступления.   

По всей видимости, население  Киева, недовольное правлением князя  и поддерживающими его кругами, решило использовать возникшую ситуацию для изменения своего положения  посредством вечевого схода, основываясь  на неких своих устоявшихся традициях. По крайней мере, это представляется именно таким образом в свете  рассмотренных нами выше событий, главное  же здесь то, что именно за смертью  Святополка последовало восстание.   

Вот мнение В. В. Мавродина  по вопросу о размахе восстания  и о его направленности: "Оно  оказалось направленным против феодальной системы эксплуатации, феодальных форм господства и подчинения. Речь шла  об угрозе всему феодальному миру Киевской земли."[65] То есть, кК обычно мы можем видеть речь о бескомпромиссной классовой борьбе; при этом подобное же мнение есть и у М. Н. Тихомирова, по тому же самому вопросу: "Вместе с  тем совершенно ясно, против кого было направлено восстание в Киеве. От него пострадали дворы тысяцкого  Путяты, сотских, а также еврейский  квартал."[66] То есть, пока мы видим, что  все указывает на правоту "советского" научного подхода к рассмотрению данного вопроса, по крайней мере на этот раз вроде все вполне логично (хотя, конечно, экономический фактор и стоит во главе угла, но ведь всегда что-то является главным катализатором протестных действий, протестных выступлений).   

"Советские историки  Б. Д. Греков и М. Н. Тихомиров  справедливо полагают, что восстание  не ограничилось только городом,  но охватило и те многочисленные  боярские и княжеские вотчины,  которые широким полукругом расположились  в лесостепи на юг от Киева."[67] То есть на лицо еще и  широкая антикняжеская коалиция, охваченная в совместном выступлении,  что вроде бы должно хорошо  вписываться в привычную концепцию  о классовой борьбе, однако тогда должны быть еще и указания на передовую роль городских низов в восстании, так как в противном случае карточный домик "советской" догматической исторической школы снова может оказаться разрушенным.   

Ведя речь о том, насколько  велико было возмущение народа Святополком  и его сторонниками, Тихомиров  пишет: "Только известие о разграблении восставшими киевлянами двора тысяцкого Путяты позволяет сделать вывод о хищнической деятельности этого киевского вельможи, вызвавшего ненависть своих сограждан."[68] А это еще раз показывает... именно экономическую сторону недовольства, но не более того, так как мы видим недовольство конкретным эксплуататором, желание вернуть себе свое же, но никак не протест против самой Системы.   

При этом Рыбаков, описывая ситуацию в Киеве весной 1113-го года пишет о том, что семнадцатого апреля 1113-го года Киев распался надвое: знать собралась в Софийском  соборе по вопросу избрания нового князя; а в то же самое время  на улицах бушевал народ, который  взял дворец крупнейшего киевского  боярина, тысяцкого Путяты Вышатича и разгромил дома евреев-ростовщиков, пользовавшихся льготами великого князя.   

При этом, по мнению "советских" историков киевская знать была очень сильно напугана народным бунтом. "Киевское восстание 1113 г. напугало феодальные верхи и заставило их обратиться к единственно возможной кандидатуре князя, известного всему народу <...>"[69] - так представляет нам причину выбора князем именно Мономаха Рыбаков Б. А. При этом В. В. Мавродин утверждает, что Владимир Мономах не сразу согласился принять киевское княжение, так как это противоречило решениям Любеческого съезда 1097-го года, но, в свете угрозы для существования феодального мира, как такового, в Киевской Руси, он соглашается в итоге принять приглашение на княжение.   

По Рыбакову итогом восстания 1113-го года было то, что феодалы вынуждены  были пойти на некоторые уступки  в отношении требований народа.   

Теперь рассмотрим подход к означенной проблеме И. Я. Фроянова, имеющего всегда (или почти всегда) мнение, отличное от классического "советского", а потому и представляющее особый (больший) интерес.   

Начинает он с того, с  чего и все его предшественники, то есть отмечает, что по летописным данным Святополк был чрезвычайно  непопулярен из-за проводимой им внутренней политики. Кроме того, он пишет, что  в период правления Святополка на Русь было совершено множество набегов  печенежскими ханами, опустошавшими  русские земли, делая и без  того нелегкую жизнь простого народа ещё более тяжелой. При этом автор  отмечает в своей работе еще и  природный фактор влиявший на нагнетание ситуации: "Положение "простой чади", помимо войн, крайне осложняли стихийные бедствия."[70] То есть получается многофакторность воздействия условий на рост социальной напряженности в обществе.   

Говоря о взаимоотношениях различных социальных слоев населения, Фроянов отмечает, что: "Страсть  к богатству стала повседневной приметой быта княжеско-дружинного сословия. Отсюда произвол и насилия, чинимые над киевлянами."[71] При этом он утверждает, что это свидетельствует о наступлении эпохи феодальных отношений на Руси, то есть ещё и ещё раз подчеркивает своё мнение относительно того, что жизнью киевлян в XII-м веке продолжали управлять древние обычаи и традиции, признавая при этом, что условия менялись, на смену традиционную древнерусскому обществу приходило уже наконец-то новое - средневековое, одержимое совершенно иными взглядами на жизнь, обладающее своими ценностями и понятиями о справедливости. Временами менялись.   

Полностью соглашаясь с прежними обвинениями, выдвинутыми относительно Святополка Фроянов приводит рассказ о том, как князь повел себя, узнав от купцов, желавших нажиться на дефиците соли, что некий старец превращает в соль прах, и полученную соль раздает людям. Купцы думали, что Святополк защитит их интересы, но князь, между тем, думал исключительно о своей наживе, и поступил соответствующим образом, исходя из заботы о своём кармане. То есть, первый для него интерес не классовый, но - финансовый, интерес именно к наживе, к наживе абсолютно любым путем (хотя вот это как раз вполне нормально и для условий классовой борьбы, так как деньги, богатство - это один из основных, если ни главный, источников власти).