Народные движения в Древней Руси и проблема оценки их социального характера

  Бессмертный К. С

Народные движения в Древней Руси и проблема оценки их социального характера.

Введение   

Российская история содержит в себе целый ряд проблемных мест и вопросов, одним из которых и  является проблема народных движений Древней Руси.   

Дело в том, что как в СССР, так и сегодня огромное давление на оценку исторических событий оказывает официальная государственная идеология. Так, если при "советской" власти в любых социальных конфликтах любой эпохи находили классовую борьбу, то сегодня полностью отметаются все выводы, "советской" историографии. Таким образом, сегодня мы имеем не столько развенчание ошибок и заблуждений прошлого, сколько создание новой государственной мифологии, основанной на потребностях нынешней властной элиты.   

Говоря о народных движениях  Древней Руси (НДДР), мы, прежде всего, ведем речь о мятежах XI-XIII веков  в таких городах, как Киев, Новгород, Суздаль и ряд других.   

Складывание на Руси институтов государственности закладывало  одновременно и основы социальных конфликтов классового общества, сопровождающих любое государство.   

Как отмечал Б. А. Рыбаков: "Уничтожение принудительного  родового равенства и замена родовой  собственности семейной и личной вели к неравномерному накоплению прибавочного продукта в разных семьях, к росту  имущественного неравенства."[1] То есть, крах первобытного коммунизма привело  к расслоению общества по уровню богатства, что одновременно являлось одной  из причин распада родового строя. "К IX столетию ясно обозначилось сложение в ряде областей слоя русского боярства, или "рыцарства", как писали восточные  авторы."[2] Так что, чем дальше шел процесс формирования государственности, тем острее становилась проблема социального антагонизма нарождавшихся  классов: бедные беднели, а богатые - богатели. Таким образом, Рыбаков  отмечал, что новые исторические реалии приводили население древнерусских  земель к пересмотру сложившихся  устоев, классовые отношения становились  все более наглядными - рос уровень  общественных противоречий. "Земля общинника становится собственностью боярина-дружинника, а сами общинники превращаются в боярскую челядь."[3] - так об этих процессах писал Мавродин, что показывает нам, как происходили данные процессы, и отсюда не сложно понять, к чему это вело, так как из поколения в поколение люди жили общинными традициями первобытного равенства, а теперь горстка новоявленных хозяев жизни все больше отчуждалась от подчиненного им большинства населения.   

При этом И. Я. Фроянов отмечает в своей книге "Древняя Русь", что IX-XIII века русской истории - это  период классообразования, то есть что  на тот момент классовое общество еще не сложилось как таковое, однако, шел процесс его создания, так что с одной стороны, нельзя говорить о классовой борьбе как таковой (складывающиеся классы еще не осознали свою самость) на Руси с одной стороны, но, с другой стороны, конфликт уже был, и он был видимо вызван причиной как раз таки идущих процессов - это был протест против слома устоявшихся традиций.   

Если говорить уже о истории собственно НДДР, то большинство историков начинают их исследования с истории о гибели князя Игоря от рук древлян в 945 году, когда восставшее местное население расправилось с князем и его небольшой охраной, не способной к серьезному бою вследствие своей малочисленности. Так, например тот же Рыбаков пишет, что: "Острые конфликты между княжеско-боярской верхушкой и массой населения обозначились уже к середине Х в."[4] То есть, получается, что гибель князя Игоря была видимо как раз следствием этого, то есть, следствием классобразовательного процесса. Далее автор пишет, развивая свою идею о классовом размежевании, происходившем в древнерусском обществе, что: "Игорь отправился осенью в полюдье к Древлянам. Там его бояре произвольно увеличили нормы дани и насильно отбирали у Древлян добро. "[5] Что называется, аппетит приходит во время еды, а применительно к данному случаю - жажда наживы затмила доводы разума. Далее автор пишет, что князь большую часть дружины отправляет обратно в Киев, и идет за дополнительной наживой, что показывает еще и его самонадеянность и беспечность, а так же не понимание того, что он может пасть жертвой народного недовольства. Рыбаков отмечает в своей работе, что сначала к Игорю Древляне засылали послов, имея целью усовестить князя, так как тот уже взял всю дань, какую мог, и только после того, как Игорь проигнорировал все увещевания, он был схвачен и убит. Историк пишет о том, что это еще не классовая борьба, так как в убийстве Игоря и его дружинников участвовали все слои древлянского племени, но отмечает при этом, что это была именно выступление против произвола киевского князя, то есть - предвестие классовой борьбы, которое скоро станет частью общественного бытия, так как государственная власть набирала все большую силу, а диалектика ее существования неизбежно вызывает борьбу классов.   

Кроме того, "советские" историки делали, как правило, акцент в своих работах ещё и на том, что летописи неохотно сообщают нам о социальных проблемах тех  лет: "Случайно летопись сохранила  рассказ о всенародном выступлении  в земле Древлян в 945 г. против князя, нарушившего нормы сбора  дани так как оно закончилось небывалым событием - убийством князя." То есть, с одной стороны, получается, что власть уже обладала достаточной силой, чтобы контролировать летописный процесс, но, самое главное, что социальные противоречия еще не были столь остры, какими они станут в будущем, еще были скорее исключением, нежели правилом, так как и классов-то, еще не было как таковых. "Объясняя причины отсутствия князя Ярослава в Киеве, летописец мимоходом сообщил о восстании бедняков в Суздальской земле в 1024 г., во время голода."[6] Так что, вполне понятна и неохота к отражению этих фактов в летописях, но тот факт, что эти сообщения очень редки, говорит о многом.   

Полемизируя с таким подходом "советских" исследователей к  означенной проблеме, И. Я. Фроянов пишет  в своих работах о том, что: "Отсутствие классов в древлянском  обществе объясняет его сплоченность перед завоевателями из Киева."[7] Что в принципе справедливо, хотя не совсем точно отражает действительность, ведь процесс классообразования  уже шел, а это значит, что был  уже и конфликт, но он был еще  не осознан, так как те еще осознали себя самими собой.   

Что касается расправы древлян  над Игорем и последовавших за тем событиях, автор, ссылаясь на особенности общественных взаимоотношений того времени, указывает на то, что у всего этого были сугубо религиозные причины. Так, например, он пишет, о том, что: "<...> приезд древлян в Киев обусловлен обычаем передачи власти победителю."[8] То же самое автор говорит об убийстве послов древлян, называя данное деяние княгини Ольги жертвоприношением языческим богам. Но это не может быть ответом на все поставленные вопросы, в том смысле, что, делая такое заявление, Фроянов рассматривает только одну часть проблемы, игнорируя другую, а это не вполне справедливо, так как лишает исследовательскую работу полноценности анализа и бесстрастности подхода (в том смысле, что подвергаются рассмотрению не все факторы, влиявшие на ход истории).   

Если мы при этом коснемся в нашем исследовании "Русской  Правды", то мы увидим, что в "советской" историографии принято было указывать  на то, что она явилась ответом  на ведомую простым людом классовую  борьбу: "Русская Правда так много внимания уделяет преступлениям против частной феодальной собственности именно потому, что в тот период борьба с ней простого сельского и городского люда представляла собой нечто обыденное и повседневное."[9] То есть, народ, что называется "в штыки" (а точнее, "в вилы") воспринимал сам факт существования частной собственности (не зря П. Ж. Прудон указывал в своей книге "Что такое собственность?", что она является ничем иным, как кражей - народ чувствовал себя именно ограбленным), это было для него нарушением традиционного равенства, попранием идеалов первобытного коммунизма, остатки какового еще оставались. "Несомненно, что самое появление "Правды Ярославичей" вызвано потребностью господствующих классов в защите завоеванных ими позиций, и нетрудно видеть в "Правде Ярославичей", против кого и чего направлено острие этого закона."[10] То есть, формирование письменно законодательства - это прямое следствие развития государственности: если народ унижен и ограблен, то это необходимо юридически оформить, чтобы народ не имел легитимных прав на возмущение, чтобы примирить его с таким положением вещей. И, чем более усложняются институты государственной власти, чем глубже проходит водораздел между классами, тем более ужесточается законодательство, чтобы иметь на руках все возможные рычаги управления общественными процессами, что бы было меньше желания у народ к какому бы то ни было возмущению, так как по мысли законодателей (особенно того времени), жестокость наказания понижает уровень "преступности", так как должен срабатывать механизм самозащиты, самосохранения, и человек смирится со своим положением (хотя, как мы видим по истории, особенно XVIII-XX веков - это совсем даже не так, скорее даже наоборот), перестанет возмущаться, дабы сохранить свою, хоть бы и жалкую, но, все-таки - жизнь. "В голодные годы с особой силой сказывались классовые противоречия между феодалами и крестьянами."[11] - именно такими видит причины появления на Руси "Русской Правды" "советский" историк Тихомиров. Кроме того, он пишет, что: "Церковные писатели не прочь запретить народные гулянья, так как они мешают церковным службам <...> Впрочем, те же церковные писатели с восторгом описывают княжеские пиршества, хотя бы знаменитые пиры Владимира, стараясь только придать им "богоугодную" окраску."[12] - что является ещё одним пунктом в деле доказательства того, что в XI-XIII-м веках на Руси существовали острые предклассовые противоречия, переходящие в уже откровенно классовое противостояние, то есть, процесс формирования классов шел полным ходом, княжеская власть все более отчуждалась от общества (хотя пока еще были сильны и вечевые традиции, так что, по всей видимости, нельзя все еще говорить о полноценной классовой борьбе). Одновременно с этим мы можем видеть, как Церковь все больше интегрировалась в институты государственной власти, становилась все более трансцендентной по отношению к простому народу, занимая свое положение рядом княжеской властью, их отчуждение шло параллельно, и было взаимовыгодным, так как помогало давить на народ с разных сторон: все институты власти единым фронтом наступали на общественные традиции древнего равенства и справедливости, дабы окончательно утвердить существование богатых властителей и бедных подданных (церкви ведь тоже обогащались, скапливали свои сокровища). Дополняя картину жизни древнерусской цивилизации, автор отмечает, что: "Угнетенное положение учеников рисуется фразой из "Златоуста": "многажды ремесленник клянется не дать ученику ни есть, ни пить."[13] То есть и Мавродин, и Тихомиров, равно как и многие другие "советские" исследователи указывают на то, что кроме всего прочего ситуацию с социальными конфликтами усугубляло введение на Руси христианства, так как это способствовало и поощряло классовое размежевание, помогало новоявленной отчужденной власти сохранять свое положение.   

При этом, в противовес "советскому" взгляду на складывание "Русской Правды", И. Я. Фроянов утверждает, что: "Ломка родовых отношений расстроила прежнюю систему защиты индивида. Внутренний мир был нарушен. Умножились "разбои", т. е. преступления против личности."[14] То есть, он утверждает, что первопричиной появления письменного законодательства было не классовое размежевание, а исключительно усложнение общественных отношений и сопровождавшие его катаклизмы.   

Таким образом, мы имеем два  варианта оценки первопричин социальных конфликтов XI-XIII веков, каждый из которых  имеет как сильные, так и слабые стороны.   

Суздальское восстание 1024-го г.   

"Первое крупное восстание  вспыхнуло в Суздальской земле.  Оно было направлено против общественной верхушки - "старой чади"."[15] То есть, события 945-го года еще не имели должного размаха, да и слишком уж едино было древлянское племя в своем выступлении против зарвавшегося князя, однако теперь борьба приобретала новый качественный уровень, становясь все более мощным фактором, влиявшим на историческое развитие Древней Руси. С этого момента начинается нарастание протоклассовой борьбы, все более приобретавшее привычные и понятные нам очертания настоящей классовой борьбы, самосознание классов постепенно завершалось. Теперь уже все чаще случались выступление против власти, именно как против ограбляющего и притесняющего института, а не просто стихийное выступление, вызванное желанием защитить древние традиции.   

Это было уже полноценное  народное, низовое выступление против угнетающего меньшинства. "Его  упомянула летопись лишь в 1024 году, когда Залесье озарили первые вспышки крестьянских восстаний, спутники победы феодальных отношений и конца  старых патриархальных порядков."[16] - так, например, оценивает первое упоминание Суздаля в летописях Н. Н. Воронин, делая акцент именно на причинах, вызвавших  написание данных строк. Здесь мы видим уже не просто выступление, но размах самой настоящей народной борьбы за свои интересы.   

События 1024-го года в "советской" историографии всегда рассматривалось  как первое массовое антифеодальное выступление простого народа, как  начало реальной классовой борьбы в  древнерусском обществе, хотя насчет того, что это была уже именно она мы то как раз и сомневаемся, но дело здесь именно в степени самосознания классов, а не в том, были ли классовые противоречия уже в тот момент. Здесь главное то, что уже было полноценное народное движение.   

"Перед нами с полной  отчетливостью вырисовывается классовый  антагонизм землевладельцев, с  одной стороны, и зависимого  от землевладельцев населения,  недавно вырванного и на наших  глазах вырываемого из недр  разлагающей общины с другой."[17] - такую характеристику даёт тем  событиям "советский" историк  Греков Б. Д. И именно с  этих позиций построена его  анализ тех событий, так как  считается одним из важнейших  доказательств марксистской доктрины о важнейшем двигателе мировой истории - классовой борьбе, как следствии экономического развития.   

В своей книге "Крестьянские и городские восстания на Руси XI-XIIIвв." М. Н. Тихомиров, касаясь событий в Суздале, пишет о том, что: "Суздальские события 1024г. позволяет проследить и характер этих народных восстаний, в которых основной движущей силой были крестьяне-общинники, боровшиеся против "старой чади" - верхушки феодализирующегося общества."[18] Таким образом, мы можем видеть такую картину событий, имевших место в суздальской земле, в первой четверти одиннадцатого столетия - простой народ с одной стороны, и знать, с другой. Мы можем видеть, что древнерусское общество, еще недавно достаточно монолитное, уже расслоилось, распалось на низшие и высшие слои, классообразование набирало, усиливало темпы: одни трудятся на общее благо, а другие используют результаты данного труда, нещадно эксплуатируя общество - бедные работают, богатые командуют. И эти новоявленные противоречия уже прочно входят в обыденную жизнь, так что теперь людской протест уже является социальным, уже направлен против угнетающего меньшинства, однако он еще недостаточно осознан народом.   

Вот что пишут о непосредственных причинах, вызвавших данное народное недовольство, переросшее в нечто  большее: "Поводом к нему послужил голод, охвативший в 1024г. Суздальскую землю и вызвавший в ней "мятеж велик"."[19] - данное объяснение причин народного возмущения идеально вписывается в исследовательскую линию "советского" периода, так как прекрасно иллюстрирует, насколько далека была знать от простого народа, то есть из выше сказанного можно сделать вывод, что в то время, когда простой люд голодал, господствующие классы не чувствовали нужды в пище, что и вызывало недовольство и восстания, направленные против привилегированных слоев общества.   

"Мы прекрасно знаем,  что протесты народных масс  против гнета принимает форму  восстания в моменты, когда  по тем или иным обстоятельствам  обостряются отношения между  классами. Голод - одно из таких  обстоятельств."[20] Таким образом,  автор объясняет читателю как  раз то, что расслоение на классы  уже довольно прочно вошло  в жизнь людей, так как иначе  не было бы причин для массовых  выступлений и убийств. Хотя здесь есть и недоговоренность: массовый голод всегда и в любом случае сопровождается серьезными общественными катаклизмами, просто автоматически те, у кого хлеб есть, и у кого его нет, становятся врагами, к тому же тут всплывают и старые обиды, старые счеты, доведенные до отчаяния люди легко могут (и часто оказываются) стать жертвами чьих-то манипуляций, либо слухов и домыслов. Ищут крайних, ищут все, как угнетенный голодный люд, так и решающие свои задачи авантюристы, в том числе - авантюристы, обладающие политической властью.