Эдмунд Дадли о королевской власти и церкви на рубеже XV-XVI веках

Римские императоры отождествляли  себя с Солнцем, и некоторые средневековые  императоры пытались возродить это  сравнение. Но со времен Григория VII такие  попытки решительно пресекались. Из Книги Бытия церковные авторитеты заимствовали образ двух светил: “И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной... И создал Бог два светила  великих: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью”. Для церкви большим светилом – Солнцем – был папа, светилом меньшим – Луной – император или король. Луна, символизировавшая государственную власть, не имеет собственного света, а лишь отражает солнечный свет. Эти значимые символы, вокруг которых кристаллизовался конфликт, служили, как это и свойственно средневековью, одновременно и теорией, и образом⁷.

Таким образом, противостояние церкви и государство на протяжении всего Средневековья вызывала к жизни новые, или воскрешала старые теории. И церковь и король аппелировали к священным писаниям, и церковь и власть считали себя правыми, победа одной из сторон оборачивалась поражением в следующей схватке. И в XV-XVI вв. вопрос о первенстве «священства» и «царства» перешел в юридическую плоскость.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.2. Король государства или государство короля

Власть короля на протяжении всего Средневековья претерпевала значительные изменения «от власти военачальника и вождя к ''самодержцу'' в абсолютной монархии»⁸. Если на заре Средних веков власть монарха ограничивалась собранием общинников (а затем аристократией и духовенством), обычаями и не являлась наследственной, то постепенно она сосредотачивается в руках одного человека – монарха.

Со временем складываются династии, аристократы лишаются своих  обширных владений, духовенство, погрязшее  в роскоши, уже не ставит вопроса о прерогативе «священства» перед «царством» и даже записи обычного права власть начинает «менять их, инкорпорировать в правовые нормы свои постановления…»⁹. Но усиление власти короля всегда сопутствовала борьба.

«Установление в Европе в XI-XII вв. новых общественных отношений, основанием которых стала крупная  земельная собственность, неизбежно  сопровождалась рассеянием политической власти…»¹⁰. Феодализация беспрерывно дробит владения монарха по частям и к началу XI века низводит ее к власти простого помещика. Король становится среди феодальных владельцев только «первым среди равных» (primus inter pares); верховная власть ускользает из его рук в руки бесконтрольных хозяев поместий, которые с королем и между собой связаны частными контрактами, в своих имениях распоряжаются как государи, а королю, как своему сюзерену, не обязаны ничем, кроме почета. К этим носителям государственной власти, герцогам, графам, впоследствии присоединились и суверенные городские коммуны. Католическая церковь, в свою очередь, была проникнута идеей полной независимости от королевской власти и даже идеей господства над государством. Наконец, с растратой земельного фонда короли не располагали никакой финансовой силой. В представлении аристократии сформулировалось правило, что не только король наделяет своих вассалов титулами, но и они «делают» его королём. Бессильной монархия была особенно в Х — XII вв., в период расцвета католико-феодального строя.

К XV в. королевская власть усиливается и возвышается над  остальными властями. В XIV и XV вв. английский король — уже не феодальный сюзерен, а монарх, объединяющий страну при  посредстве сословно-представительных учреждений. Власть извлекает выгоду даже из созыва парламента и неуклонно  отчуждает у английских сословий их политические права. Оставаясь «первым  дворянином» в сословном смысле, король становится государем своих  подданных, отожествляет свою волю с  законом, распоряжается войском, администрацией, финансами, судом и духовенством. Возвышение власти короля тянулось в  течение нескольких веков, и к  началу XVI в. она почти окрепла до степени абсолютизма во всей Европе. Тюдоры в Англии, Карл I в Испании, Франциск I во Франции, князья в Германии являются представителями тех стремлений, к которым так стремились все монархи.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.3. «Два тела» короля

Король рассматривался в  Средневековье и как человек (личность), и - как сверхъестественное существо, причастное сакральной власти. К каким  аргументам прибегала королевская  власть для освящения своего господства и, каким образом эволюция представлений о власти связана с эволюцией средневекового общества?

  Представление о существовании  теории «двух тел» короля нашло  наиболее полное отражение в  трактатах английских юристов  XVI в.: «У короля есть два тела, тело естественное и тело политическое. Его естественное тело, заключенное  в нем самом, есть тело смертное, подверженное всем недугам, происходящим  естественно или в результате  несчастного случая, по недомыслию  детского или почтенного возраста  или вследствие других недостатков,  присущих естественным телам  обычных людей. Но его политическое  тело, которое нельзя увидеть  или потрогать, существует для  наставления народа и для осуществления  общественного блага: это тело  совершенно свободно от детского  состояния и других недостатков  и слабостей, которым подвержено  тело естественное. По этой причине  то, что король делает в силу  того, что обладает политическим  телом, не может быть признано  недействительным». Эти два тела  короля, по мнению средневековых  юристов, составляют «невидимое  единство»: каждое из них полностью  «содержится в другом». Но все  же юристы констатируют превосходство  «политического тела» над «телом  естественным»¹¹.

Истоки этой теории Э. Канторович выводит из X-XI вв., то есть из периода  борьбы между императорами и папами за инвеституру. В то же время, когда  постепенно представление о короле-священнике начинает терять свою очевидность, монарх, а точнее королевские юристы для  подтверждения сакральности природы  королевской власти обращаются уже  к иной аргументации. Концепция королевской  власти постепенно удаляется от теологической сферы и превращается в новую политическую теорию - не на основе представлений о короле как образе Христа, а на основе ученой юриспруденции.

В XIII в. формируется и представление  о короле как главе вечного  и бессмертного "политического  тела".

По мысли ученых юристов, перерыва в наследовании не могло  быть. Истинная легитимность короля - династическая. Право на трон наследника определяется Богом. «В это время формируется  представление об особом "достоинстве" ("dignitas") короны, которое рассматривалось  как высшее воплощение суверенитета всего политического тела королевства. Английские юристы также доказывали, что не сам король бессмертен, а  бессмертна его "dignitas". Король умер — да здравствует король! Король-индивид  мог умереть, но король как представитель  суверенной Юстиции, воплощение "dignitas" – никогда»¹².

Именно с помощью средневековых  легистов монархи уподобляют свои полномочия имперским (король - император в своем  королевстве). «Толкуя их в качестве полной и высшей власти. Государь объявляется  источником юстиции и закона, живым  законом…»¹³.

Не случайно это теория довольно широко была распространена и во многом дополнена королевскими юристами именно в Англии XVI в. В 1485 г. битвой при Босуорте завершились кровопролитные войны Алой и Белой розы, истощавшие Англию на протяжении 30 лет. Король Ричард III погиб на поле боя. На английский престол взошёл Генрих VII Тюдор (1485-1509 гг.), родоначальник новой династии и «… выпавшие на его долю двадцать четыре года правления стали началом новой эры в английской истории»¹⁴. На протяжении более чем векового правления династии Тюдоров (1485-1603 гг.) в Англии сложилась и достигла расцвета новая форма правления – абсолютная монархия. Закат же этой династии совпал с вступлением английского абсолютизма в пору кризиса.

Новой династии необходимо было легитимировать свои права на престол, смирить непокорных магнатов. Чтобы ограничить могущество знатной  верхушки и помешать ей играть самостоятельную  политическую роль, Генрих прибегал к  конфискации в пользу короны земельных  владений, запретам на содержание «частных армий». Для борьбы с заговорами была создана «Звездная палата» (1487 г.). И скорее всего недаром  именно в начале XVI в. воскресает идея, или точнее образ, созданный Иоанном  Солсберийским об устройстве государства  в виде древа. И кто его воскрешает – ближайший помощник Генриха VII, осужденный на казнь Генрихом VIII –  Эдмунд Дадли.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Тюдоры – расцвет и закат английского абсолютизма

 

2.1. Конец войны Роз и её последствия

Переход от средневековья  к новому времени в Западной Европе сопровождался глубокими изменениями  во всех сферах общественной жизни, зарождением  новых структур, отношений и институтов. Одним из наиболее важных и значительных явлений в политической сфере  стало усиление королевской власти и утверждение абсолютной монархии. Этот процесс, общий для всех стран  Европы XVI-XVII вв., не обошел стороной и  Англию, где он совпал с правлением новой династии Тюдоров. Можно рассматривать  этот процесс как проекцию "классической" французской модели, имеющую ряд  особенностей. К которым относятся: отсутствие в Англии постоянной армии, разветвленного бюрократического аппарата, роль парламента в политической жизни. В то же время главная отличительная  особенность абсолютизма, а именно - жестко централизованная система  управления - признается, безусловно. Можно  говорить о так называемой новой  монархии и компромиссе между  Короной и дворянством, подчеркивая  такую характеристику английской политической системы, как управление по согласию¹⁵.

В 1485 г. битвой при Босуорте завершились кровопролитные войны Алой и Белой розы, истощавшие Англию на протяжении 30 лет. Король Ричард III погиб на поле боя. На английский престол взошёл Генрих VII Тюдор (1485-1509 гг.), родоначальник новой династии и «… выпавшие на его долю двадцать четыре года правления стали началом новой эры в английской истории»¹⁶. На протяжении более чем векового правления Тюдоров (1485-1603 гг.) в Англии сложилась и достигла расцвета новая форма правления – абсолютная монархия. Закат этой династии совпал с вступлением английского абсолютизма в пору кризиса.

Война Роз привела к  политическому перевороту и изменению  установленного равновесия сил. Самым  очевидным итогом стал крах династии Плантагенетов и ее замена династией Тюдоров, которые изменили Англию за следующие годы.

Война Алой и Белой розы фактически подвела черту под  английским Средневековьем. Она продолжила изменения в феодальном английском обществе, начатое появлением Чёрной смерти, включавшие ослабление феодальной власти знати и укрепления позиций  торгового класса, а также ростом сильной, централизованной монархии под  руководством династии Тюдоров. «Война Роз не только погубила одну династию и возвела на престол другую. Она  если не уничтожила совсем, то более  чем на столетие остановила развитие английской свободы»¹⁷. Воцарение Тюдоров в 1485 году считается началом Нового Времени в английской истории.

С другой стороны, также предположено, что ужасающее воздействие войны  было преувеличено Генрихом VII, чтобы  превознести свои достижения в её окончании и обеспечении мира. Конечно, эффект войны для торговцев  и трудящихся классов был гораздо  меньше, чем в затянувшихся войнах во Франции и в других местах Европы, которые были наполнены наемниками, прямо заинтересованными в продолжение войны. Хотя было несколько длинных осад, они были в сравнительно отдаленных и слабонаселенных областях. В сильно населенных областях, принадлежавших обеим фракциям, противники для предотвратить крушение страны искали быстрое решение конфликта в виде генерального сражения.

Война была бедственна для  уже уменьшающегося влияния Англии во Франции, и к концу борьбы там  не осталось никаких владений, кроме  Кале, и, в конечном счете потерянного в течение господства Марии I. Хотя более поздние английские правители продолжали проводить кампанию на континенте, территория Англии никак не увеличилась. Различные европейские герцогства и королевства играли важную роль в войне; в особенности короли Франции и герцоги Бургундии, помогавшие Йоркам и Ланкастерам в их борьбе против друг друга. Предоставляя им вооруженные силы и финансовую помощь, а также предлагая убежище побежденной знати и претендентам, они тем самым хотели предотвратить появление сильной и объединенной Англии, ставшей бы их противником.

При всех негативных последствиях войны в политической сфере, развитие экономики продолжалось: «война Роз  не нанесла серьезного долговременного  ущерба сельскому хозяйству, торговле и ремеслу, однако подорвала доверие  к монархии как институту…»¹⁸. Вступив в Столетнюю войну сельскохозяйственной страной, которая едва была в состоянии прокормить своих феодалов (к этому нужно прибавить и страшную эпидемию чумы, опустошившую в середине XIV в. пол-Европы), Англия в XV в. превратилась в крупнейшего экспортера, как сырья — овечьей шерсти, так и готовой продукции — различного рода тканей. Эта метаморфоза сделала положение землевладельцев более прибыльным, одновременно усиливая роль купечества и жителей городов. Война как непосредственный источник доходов утратила свою привлекательность, став лишь средством обеспечения выгодных условий торговли – «в руки англичан переходила внешняя торговля страны, которую до того вели купцы итальянские и ганзейские или торговцы Каталонии и южной Франции»¹⁹.

Война Алой и Белой роз  знаменовала собой грань между  периодом континентальной грабительской  активности и эпохой выгодной коммерции  — той самой, при которой, по выражению  Томаса Мора, «овцы съели людей». Старая знать, не желавшая «перестроиться»  и не способная к изменению  образа жизни, сама перерезала себе горло, сражаясь за хорошего короля, который  бы мог совершить невозможное  — сохранить «старую добрую Англию». В результате страна получила Генриха VII Тюдора, окончательно добившего аристократию, срывшего ее укрепленные замки и  установившего собственную абсолютную власть. Именно он и его преемник — Генрих VIII — «расширили» Ла-Манш, отделив судьбы Англии от остальной Европы на много веков вперед. Бесконечные сражения феодалов и не имеющие конца последующие королевские репрессии освободили стране дорогу к положению «владычицы морей», «всемирной мастерской», «колониальной империи», не склонной проливать кровь своих граждан из-за земельных приобретений в Европе. Начинается рождение доиндустриальной политической экономии Британии – постепенно формирующегося баланса населения и ресурсов, экономики и политики, амбиций и рациональности. Таким образом «Англия рассталась с ориентированной на бедствия структурой Средневековья ради перспективы сохранения естественного баланса»²⁰.