Автор работы: Пользователь скрыл имя, 31 Марта 2013 в 21:43, доклад
К концу 1920 г. российская социальная система оказалась отброшенной не на одну историческую ступень – к рубежу XIX–XX вв., когда началось становление гражданского общества и правового государства; на две – к уровню второй половины XVII – первой трети XVIII в., представлявшему собой российскую разновидность восточной деспотии. В обоих случаях для социальных систем были характерны сильный государственный центр и отсутствие гражданских и политических свобод. Но, если во второй половине XVII – первой трети XVIII в. возникновение социальной системы в виде восточного деспотизма являлось следствием низкого уровня развития производительных сил и тяжелого внешнеполитического положения, то в 1918–1920 гг. она оказалось результатом постановки большевиками нереальных социально-экономических задач.
Таким образом, многие большевики осознавали, что присущие военному коммунизму методы управления народным хозяйством уже несостоятельны. Однако В.И. Ленин отметал все сомнения в правильности выбранного курса. Будучи марксистом, он не видел будущего у товарно-денежных отношений, поэтому политику «военного коммунизма» считал соответствующей социалистическому идеалу. В результате в 1920 г. эта политика не изменилась, хотя военная угроза миновала. Более того:
- в январе был принят декрет
о всеобщей трудовой
- в ноябре оказалась национализирована даже мелкая «промышленность» (под эту категорию подпадали предприятия с более чем пятью работающими при механическом двигателе или с десятью – без такого двигателя),
- в декабре в городах была отменена плата за продовольственные пайки и коммунальные услуги, в январе 1921 г. – квартплата,
- в феврале 1921 г. СНК расширил
ассортимент продуктов
Между тем, страна пребывала в развалинах. Производительность труда составляла 20% от уровня 1913 г., объем промышленного производства – 14%, товарооборот – 8%. Зерновое производство сократилось до 64%, но объем продуктов, поступавших на продажу, составлял только 8%. Поэтому в целом по стране городское население сократилось на 50%, а в ведущих промышленных центрах – в 5-7 раз. Массовое бегство рабочих в деревни привело к закрытию десятков заводов. Руководство большевистской партии это оценивало как результат действия антинародных сил: всякого рода контрреволюционеров, кулаков, белогвардейцев, международной и российской буржуазии. Собственную вину за эту национальную катастрофу В.И. Ленин и его ближайшие соратники отвергали. Отчаянную вооруженную борьбу крестьян Воронежской и Тамбовской губерний, Среднего Поволжья, Дона, Кубани, Западной Сибири (общей численностью около 200 тыс. человек) против продразверстки, забастовки 350 тыс. рабочих из оставшихся на заводах и фабриках 1 млн. В.И. Ленин и его окружение воспринимали как борьбу классового врага с советской властью. Однако весной 1921 г. им пришлось отменить свою политику.