Благотворительная деятельность великой княгини Елизаветы Федоровны Романовой как пример общественного служения

Глава 2.

Личность и жизненный путь великой княгини Елизаветы Федоровны

Не всякому поколению суждено встретить на своем пути такой благословенный дар неба, каким явилась для своего времени великая княгиня Елизавета Федоровна.

Арх. Анастасий 91

Несмотря на то, что принцесса Елизавета пришла в Россию от чужого народа, она стала настоящей русской по духу и даже более.

Л.П. Миллер 92

Вполне очевидно, что сама тема нашей работы подразумевает исследование личности великой княгини Елизаветы Федоровны. Ее жизненный путь – это яркий пример самоотверженного служения людям и истинный образец благотворителя. Потому мы считаем, что данная глава является ключевой в нашей работе, в ней мы рассмотрим основные значимые вехи из жизни великой княгини. Основные же направления благотворительной и общественной деятельности Елизаветы Федоровны будут представлены в последующих главах.

Детство и юность Дармштадтской принцессы

Человеческая личность формируется в детские и юношеские годы, когда особенно важна атмосфера в семье и внимание родителей к ребенку. Дети склонны принимать поведение родителей за образец, которому будут следовать во взрослой жизни. Поэтому при исследовании любой личности важно прежде всего охарактеризовать семейную обстановку и особенности воспитания. Обратимся к детству и юности великой княгини Елизаветы Федоровны, родившейся 1 ноября 1864 года в доме великого герцога и герцогини Гессен-Дармштадтских.93

Элла была вторым ребенком в семье. Вероятно, названа она была в честь покровительницы Гессенского дома католической святой Елизаветы Тюрингенской (Венгерской) 94, жизни которой маленькая Элла стремилась подражать с ранних лет.95 Все свое детство Элла, как и остальные дети Гессенского дома, провела в атмосфере родительской заботы и любви. Все дети в семье отличались талантом к музыке, пению и рисованию. По традиции того времени все они получили домашнее образование, соответствующее их высокому социальному положению.

Большую роль в воспитании детей сыграла мать семейства, урожденная принцесса Великобритании и Ирландии Алиса. Она проводила с детьми все свободное время, воспитывая их в любви к искусствам и чтению. Обычным явлением в доме были семейные обеды и вечера с совместным чтением, музицированием и беседами, на которые нередко приглашались знаменитые музыканты, поэты и литераторы. Творческие вечера немало способствовали общекультурному развитию детей. 96

В то же время воспитание было во многом спартанским, нацеленным на развитие в детях трудолюбия и чувства христианского сострадания.97 Во избежание избалованности и изнеженности был установлен строгий режим дня. Еда и одежда были просты. Старшие дочери должны были следить и помогать младшим, выполнять некоторую работу по дому: заправлять постели, убирать в собственных комнатах. Приходилось учиться самостоятельно разжигать камин. В доме царил порядок, скромность и умеренность.98 Присланная королевой Викторией99 гувернантка воспитывала девочек в лучших английских традициях.100 Как отмечали современники, Элла была в большей степени англичанкой, чем немкой. Даже английский язык был для Эллы ближе, чем родной немецкий.101 Часто гостя у королевы Виктории, «дети герцогской четы чувствовали себя в Англии как у себя дома».102

Строгости воспитания во многом способствовала обстановка, сложившаяся в Дармштадте после поражения Австрии в борьбе с Пруссией в 1866 г. Семья Людвига попала с трудное материальное положение, поэтому жизнь Гессенского семейства протекала в скромности и экономии. Но, несмотря на стесненность в средствах, семья занималась активной благотворительной деятельностью, душой которой была Алиса Гессен-Дармштадтская. «Став великой герцогиней и обосновавшись в Дармштадте, Алиса нашла свое подлинное призвание, посвятив всю жизнь благотворительности, служению людям и обществу».103 В начале военных действий ею было учреждено Общество для ухода за ранеными, а затем по окончании войны в 1867 г.  Общество содействия женскому образованию.104

Любовь к благотворительности прививалась и детям. Брат Эллы, Эрнст Людвиг вспоминал, как «каждое утро по субботам  мы (дети – С.В.) должны были относиться букеты цветов в ее (матери – С.В.) госпиталь на Мауерштрассе и, поставив цветы в вазы, дарить их разным пациентам. Таким образом, мы <…> становились друзьями со многими пациентами и, безусловно, обучались иметь симпатии к другим».105 Так дети учились любви и состраданию к несчастным и больным людям, невзирая на их высокое социальное положение.

Образование детям давалось разностороннее, поэтому впоследствии познания Елизаветы Федоровны были достаточны как в теоретической, так и в практической области, например, в домоводстве. В равной степени хорошо усидчивой и трудолюбивой  
Элле давалась как теоретическая, так и практическая часть обучения. Так с раннего детства за девочкой стали подмечать способности к шитью: «она шьет, как только у нее появляется свободное время, совершенно одна и без ошибок».106 Возможно, такое упорство также было подражанием святой Елизавете, которая зарабатывала на жизнь пряжею.

В такой атмосфере проходило детство юной Эллы до 1878 года, когда от дифтерита скончалась ее младшая сестра, а затем и мать. Семья погрузилась в траур и горе, и четырнадцатилетняя Елизавета вместе со старшей сестрой взяли на себя ответственность семейного долга, всеми силами стараясь облегчить горе отца и утешить младших сестер и брата. Юная Елизавета старалась утешить даже горячо любимую бабушку, английскую королеву Викторию, глубоко переживавшую смерть дочери.107 Во все последующие годы до замужества Елизавета часто и подолгу жила в Англии у королевы Виктории.

Заботясь о младших сестрах и брате, Елизавета всегда старалась в ущерб себе доставить им удовольствие и радость. Ей удавалось легко улаживать споры и ссоры в семье. И, несмотря на все трудности, она оставалась очень жизнерадостной, миролюбивой и глубоко религиозной девушкой с необыкновенно прекрасными чертами лица. Ее внешняя красота, которую будут подчеркивать многие современники, гармонировала в Елизавете с внутренним благородством и нравственной чистотой.108 «Это было редкое сочетание возвышенного христианского настроения, нравственного благородства, просвещенного ума, нежного сердца и изящного вкуса. Она обладала чрезвычайно тонкой и многогранной душевной организацией. Самый внешний облик ее отражал красоту и величие ее духа: на ее челе лежала печать прирожденного высокого достоинства, выделявшего ее из окружающей среды».109

Замужество. Жизнь в России

Будущий супруг Елизаветы, великий князь Сергей Александрович Романов, впервые познакомился с Гессенским семейством в 1865 году, когда Элле не  было и года. Восьмилетний великий князь посещал Дармштадт вместе со своей матерью Марией Александровной, урожденной принцессой Гессен-Дармштадской. Частое посещение великим князем этих мест сделало его другом Гессенского семейства и позволило Сергею Александровичу постепенно разглядеть в юной Елизавете более глубокий и богатый внутренний мир, чем это могло казаться.110

По сведениям английского историка Шарлотты Зеепват, Сергей и Елизавета долго не могли решиться на помолвку. Родственники Елизаветы Россию после убийства императора Александра II смотрели с опаской, в особенности противилась предстоящему браку королева Виктория. Однако отец невесты, герцог Людвиг IV довольно скоро согласился выдать дочь за Сергея Александровича. Он писал императору Александру III, что «дал свое согласие не колеблясь», ведь Сергея он знал с детства, и «его милые и приятные манеры внушали уверенность в счастье дочери».111 Несмотря на сложность и суровость характера Сергея Александровича, его внешнюю резкость112, Элла с радостью и честью приняла его предложение, увидев в женихе тонкую и светлую личность, которую не все могли разглядеть.

В ноябре 1883 года состоялась помолвка, а уже в июне следующего года принцесса Элла и Сергей Александрович обвенчались в Зимнем дворце Петербурга. Медовый месяц великокняжеская чета провела в Подмосковном имении Сергея Александровича Ильинском, расположенном в Звенигородском уезде Московской губернии. В это время Елизавета всюду сопровождает мужа, знакомится с русской жизнью, изучает русский язык, участвует в любительских домашних спектаклях и танцевальных вечерах. Вскоре молодые возвращаются в Петербург, где Елизавета проводит много времени с царской семьей, особенно в компании императрицы Марии Федоровны и цесаревича Николая Александровича.113 Одновременно начинается и общественная деятельность великой княгини, назначенной в 1884 году  августейшей председательницей Первого Санкт-Петербургского Дамского Комитета Российского Общества Красного Креста. Спустя двенадцать лет в этом Комитете будет создана Елизаветинская община сестер милосердия – предтеча будущей Марфо-Мариинской обители милосердия – главного «детища» Елизаветы Федоровны.114

Первые годы замужества в судьбе Елизаветы провели черту между прошлой и будущей жизнью великой княгини. В это время великая княгиня вливается в высшее русское общество, которое было поражено ее красотой и изяществом.115 Она много беседует о Православии с мужем и священниками. Вместе с Сергеем Елизавета совершает паломнические поездки по монастырям России и все более осознает свою близость к вере мужа. Итогом стало твердое решение великой княгини перейти в Православие несмотря на протесты и непонимание родных в Дармштадте и даже некоторых членов императорской фамилии в России. Дело заключалось в том, что по законам Российской Империи великая княгиня могла оставаться верной Протестантизму. Ключевым моментом стало предпринятое супругами в 1888 году путешествие на Святую Землю. Оттуда Елизавета написала проникновенное письмо отцу: «Я все время думала, и читала, и молилась Богу указать мне правильный путь и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти свою настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином. Это было бы грехом оставаться так, <…> принадлежать к одной Церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж».116 Брату Эрнсту она объясняла свое решение тем, что ее привлекают основы православной веры: «Я перехожу из чистого убеждения; чувствую, что это самая высокая религия и что я делаю это с верой, с глубоким убеждением и уверенностью, что на это есть Божие благословение».117 Это свидетельство серьезности и осознанности принятого ее решения.

Несомненно, Елизавету огорчало противостояние близких родственников в Дармштадте, в особенности непонимание со стороны отца. Однако противостояние родственников не сломило стремления великой княгини, а всеобщая радость и поддержка родственников в России помогли преодолеть последние сомнения. Император Александр III откровенно писал наследнику 5 марта: «… Ты уже наверное слышал от Д<яди> Сергея о его страшной радости по случаю перехода Т<ети> в Православие.  Да, это для нас всех огромная радость и утешение и торжество! Немки118 бесятся и приуныли. Это отрадное событие произойдет на шестой неделе в Вербную субботу в церкви Д<яди> Сергея…»119 В апреле 1891 года Елизавета перешла в Православие и официально стала именоваться великой княгиней Елизаветой Федоровной.

В продолжение жизни в Петербурге великая княгиня все больше втягивалась в благотворительную деятельность, активно содействую как уже созданным обществам, так и основывая новые. По воспоминаниям Архиепископа Анастасья, «…в те годы она посвящала  много времени общественной благотворительности, но это считалось одним из преимуществ ее высокого положения, поэтому не ставилось ей  в особую заслугу».120

Москва

Через месяц после перехода в Православие супруги прибывают в Москву в связи с назначением Сергея Александровича на должность московского генерал-губернатора.121 В связи с участившимися волнениями студенчества Московского университета император Александр III отправляет великого князя, чтобы решить две основных задачи: усмирить и успокоить население города, а также способствовать его развитию и процветанию. Во многом решению второй задачи способствовала благотворительная деятельность Елизаветы Федоровны. «Высокое положение великой княгини вместе с ее доступностью привлекало к ней множество разнообразных организаций и отдельных просителей, искавших ее помощи, покровительства и авторитетного ходатайства перед высшими представителями власти как местной, московской, так и центральной. И она чутко отзывалась на все просьбы, кроме тех, которые носили политическую окраску; последние она решительно отклоняла от себя, считая вмешательство в политику несовместимым со своим новым званием».122

Вплоть до 1905 года семейство жило в доме московского генерал-губернатора на Тверской улице. Елизавета Федоровна как жена генерал-губернатора и первая дама в городе организовывала балы, концерты и официальные приемы. Великая княгиня в это время начала испытывать проблемы со здоровьем, а необходимость участвовать во всех значимых приемах и собраниях, тяготивших великую княгиню «своею суетностью»123, еще более ослабила его. Елизавета Федоровна стала страдать мигренью, но тем не менее не только не оставила своих обязанностей как жены генерал-губернатора, но также развивала благотворительную деятельность, в особенности в военный период.

Работа великой княгини во время Русско-Японской войны не осталась незамеченной населением, но даже испытание медными трубами не смогло изменить ее в худшую сторону. На свою славу Елизавета Федоровна не обращала никакого внимания, но напротив старалась изо всех сил соответствовать народным представлениям о ней. Обращаясь к мемуарам, оставленные современниками Елизаветы Федоровны, трудно найти что-либо, указывающее на ее недостатки. Вероятно, их просто не замечали, попадая при встрече с великой княгиней под силу ее кроткого обаяния и доброты сердца. 

Личность великой княгини по своему внутреннему содержанию неповторима и исключительна. Несмотря на свое высокое положение, авторитет и всероссийскую известность, она действительно всегда оставалась терпеливой, смиренной и милосердной, и в то же время обладала исключительным мужеством. Во время революционных событий 1905 года в Москве Елизавета Федоровна встречала Рождество в Петербурге у сестры и Николая II, где получила умоляющее письмо от генерал-губернатора Москвы Ф.В.Дубасова с просьбой не возвращаться  в город до урегулирования обстановки. Но «революция не может кончиться со дня на день, она может только ухудшиться или сделать хронической, что по всей вероятности и будет», - пишет Елизавета Федоровна в ответ. – «Я себя чувствую здесь (в Петербурге – С.В.) как за границей, я порываю связь с Москвой, в между тем мой долг заняться теперь помощью несчастным жертвам восстания».124

Показателен случай, произошедший с великой княгиней при посещении одного приюта для маленьких девочек. Начальница приюта, наставлявшая детей, как нужно встретить высокую гостью, предупредила: «Когда приедет великая княгиня и войдет к вам, то вы все кричите: «Здравствуйте!» - и целуйте ручку». Все поняли наставление и при входе Елизаветы Федоровны действительно стали кричать: «Здравствуйте и целуйте ручки!» В ответ княгиня поцеловала ручки всех девочек, а на другой день отправила каждой по подарку.125

Елизавета Федоровна мало задумывалась о себе, по крайней мере, в ней никогда не проявлялся эгоизм и самовозвеличивание, даже в самых экстремальных случаях. По воспоминаниям французского посла в России М.Палеолога, Елизавета Федоровна всегда была поглощена заботой о людях, а не о себе126, что не раз подтверждалось фактами. Так в августе 1907 года в Ильинском произошел крупный пожар, о чем немедленно оповестили Елизавету Федоровну и генерала В.Ф.Джунковского, друга великой княгини. Он немедленно помчался к месту событий, но его удивлению не было предела, когда прибыв в Ильинское, он увидел там опередившую его великую княгиню, «которая ободряла служащих, потерпевших от пожара».127

1905 год

Серьезным испытанием для великой княгини стала утрата горячо любимого мужа, убитого рукой революционера И.П.Каляева в 1905 году в трудное военное время. 128 Эта трагедия стала поворотной в судьбе Елизаветы Федоровны, которая с этого времени начала новую, уединенную и в высшей степени деятельную жизнь, всецело посвятив остаток жизни благотворительности. «Выдержка и самообладание великой княгини восхищали. После  смерти мужа она продолжала жить в Москве, но от светских дел отошла и целиком занялась делами богоугодными. Часть драгоценностей своих она раздала близким, остальное продала», - писал впоследствии Ф.Юсупов.129