Благотворительная деятельность великой княгини Елизаветы Федоровны Романовой как пример общественного служения

Необходимо взглянуть на проблему Хитрова рынка и изнутри, что представляется возможным благодаря произведению гениального русского писателя В.А.Гиляровского. Его сочинение – это своего рода путеводитель по Москве со всем ее блеском и грязью, от верхов и до низов. Но для нас важно то, что Гиляровский сам не раз захаживал «в гости» к обитателям Хитрова рынка и знал ночлежную жизнь лучше всякого участкового полицмейстера. Свои впечатления от знакомства с Хитровкой автор оставил на страницах своего произведения, которым мы воспользуемся в качестве исторического источника. Работа над книгой была начата еще в 1910-х годах, а закончена лишь в 1934 году.

Возвращаясь к периодической печати, необходимо упомянуть о статье Е.Д.Максимова, содержащей сведения о возможностях привлечения средств на благотворительную деятельность.14 Основные филантропические мероприятия, требующие немалых затрат, необходимы были в городах – очагах социального неравенства. Казна была не в состоянии в полной мере обеспечить всем необходимым жизни городских низов. В этой связи статья Е.Д.Максимова – экономиста, публициста и общественного деятеля – становится весьма актуальной. Автор выделяет основные способы привлечения частного капитала для развития городской благотворительности. Он уверен, что будущее российской благотворительности в большей степени зависит от активности самого населения, а не от выделяемых государством средств.

Историографический очерк

Проблема благотворительности долгое время оставалась в стороне как предмет научного исследования. В период до 1917 года о благотворительности писали, но в большей степени как о предмете, актуальном на тот момент. Более 700 публикаций посвящено описанию методов и форм осуществления благотворительной деятельности, накопленных за долгие годы.15 Встречаются среди них работы о зарубежной благотворительности. Но даже такое количество публикаций не было достаточным в полной мере для формирования целостного представления о развитии благотворительности как в России, так и за рубежом. С падением Российской Империи исследование благотворительности и вовсе прекратилось.

Дело в том, что в советском государстве само понятие благотворительности трактовалось в словарях как вредный элемент, свойственный буржуазному обществу, с помощью которого капиталисты пытались оправдаться в глазах народа. Таким образом, комплексное научное изучение данной проблемы началось лишь в конце прошлого столетия, а именно в начале 90-х гг. XX века. Именно с этого периода растет интереса в среде ученых к предмету благотворительности, в чем немалую роль сыграло снятие идеологических барьеров.

Советский период

Долгий период времени с 1917 года проблема благотворительности не затрагивалась в трудах ученых по причине отношения к самому понятию как к «явлению, свойственному лишь классовому обществу».16 Исключительно отрицательный характер благотворительности вполне вписывался в сформированную за 10 лет идеологическую систему. Существование явления благотворительности в обществе трактовалось как явный признак «пребывания определенной части общества в состоянии бедности и нищеты».17 В 1927 году, безусловно, составителям энциклопедии приходилось учитывать это понятие, так как в народной массе память о делах благотворительности и самих благотворителях была еще жива, а в некоторой степени и возрастала по причине повышения уровня социальной незащищенности, голода и сложной обстановки строительства нового государства. В заключение довольно обширной статьи о благотворительности приводится следующее: благотворительность чужда СССР по причине того, что пролетариат, ранее являвшийся основным объектом благотворительности, «организован в государство» и более в ней не нуждается. И несмотря на сохранение еще элементов капиталистического общества в форме безработицы, беспризорности и нищенства, оказываемая помощь является уже не явлением благотворительности, но «осуществляется  в порядке социального законодательства». Таким образом, благотворительность навсегда уничтожена как явление в Советском обществе.18

Стоит упомянуть, что во втором издании БСЭ объем статьи о явлении благотворительности уже значительно уменьшен, а идеологическое давление заметно усилено.  Благотворительность характеризуется как «помощь, лицемерно оказываемая представителями господствующих классов эксплуататорского общества некоторой части неимущего населения с целью обмана трудящихся и отвлечения их от классовой борьбы». В статье также приводится ряд сведений о благотворительности в США, что вполне оправдано противостоянием СССР и США в ходе «Холодной» войны.19 В целом, можно выделить две тенденции в отношении к благотворительности в Советском обществе: во-первых, отрицательное отношение как к явлению капитализма, с помощью которого эксплуатирующие классы предотвращают волнения народа; во-вторых, явление, присущее США как главному противнику на внешнеполитической арене.

Наконец, в Большой Советской Энциклопедии Третьего издания понятие благотворительность было исключено.20 Однако благодаря падению идеологических барьеров в начале 90-х гг. XX века эта тема вновь приобрела популярность у исследователей, что говорит о ее актуальности в наши дни.

Современность

В Большой Российской энциклопедии понятие благотворительности характеризуется уже как вполне уместное для общества и исключительно положительное явление.21 В настоящее время большое внимание исследователей привлекает купеческая благотворительная деятельность. В своих трудах авторы уделяют внимание как общим тенденциям развития благотворительной деятельности и меценатства в данной социальной среде, так и отдельным личностям.22 Однако все остальные аспекты русской благотворительности остаются скудно освященными в научной литературе.

Аналогичная ситуация сложилась вокруг фигуры великой княгини Елизаветы Федоровны Романовой. Исследований личности великой княгини крайне мало, и большинство из нельзя назвать историческими исследованиями в истинном смысле этого слова. Первооткрывательницей личности Елизаветы Федоровны по праву может быть названа Л.П.Миллер, дочь русских эмигрантов, бежавших после революции вначале в Китай, затем в Австралию. Однажды Миллер совершила паломничество на Святую Землюи побывала в Гефсимании, где в православном храме сегодня покоятся мощи Елизаветы Федоровны. Узнав о судьбе русской великой княгини, Миллер загорелась желанием узнать о ней. На протяжении долгих лет она собирала материалы и письма Елизаветы Федоровны со всего мира, переводя их на русский язык. Любовь Петровна добилась разрешения работать в Королевских архивах Виндзорского дворца и в Великогерцогском Гессенском архиве г.Дармштадта, благодаря чему сегодня мы можем найти в ее книге редкие и мало кому доступные письма и материалы о жизни великой княгини Елизаветы Федоровны. Хотя бы по этой причине стоит говорить о книге Л.П.Миллер как о жемчужине среди прочих трудов.23

Хотя нельзя не сказать о том, что сочинение Л.П.Миллер, рассчитанное на широкий круг читателей, не выдержано в строгих рамках исторического исследования. По меткому замечанию В.Маеровой24, труд Л.П.Миллер скорее выдержан в строгих рамках жития, чем биографии. Сама же В.Маерова заявляется, что ее книга – это первая настоящая попытка исследования жизни великой княгини.25 Но на наш взгляд, это далеко не так. В книге отсутствуют ссылки на использованные источники, а манера письма переполнена эпитетами и сравнениями, не допустимыми в историческом исследовании. Автор склонна добавлять многие детали, о которых трудно узнать даже из исторических источников. Но в противовес этому автор умело компонует фактический материал и составляет из него стройную картину. Положительно оценивая попытку В.Маеровой описать жизненный путь Елизаветы Федоровны, мы все-таки осмелимся отнести ее книгу в разряд художественной литературы, но никак не сугубо научной.

Аналогично можно оценить сочинения И.К.Кучмаевой, которая также не считает нужным ссылаться на использованные источники. хотя среди них присутствует много архивных документов.26 Но позиция в этом вопросе оправдана тем, что книга рассчитана на широкий круг читателей, а не на узкое научное сообщество. Исследование Кучмаевой носит менее литературный характер, чем сочинение В.Маеровой. Впрочем, автор пишет скорее как психолог, пытаясь за внешность разглядеть душу Елизаветы Федоровны. «Ее душа была переполнена готовностью понять чужую радость и скорбь как свою собственную, - пишет автор. – Не уяснив этой характерной черты духовной природы великой княгини, невозможно подойти к пониманию сущности ее жизни и подвига».27

Основная задача автора – показать тесную связь Елизаветы Федоровны с Москвой. Именно московскому периоду жизни великой княгини уделяет большое внимание Кучмаева, и в действительности именно он стал самым плодотворным в судьбе великой княгини. Но оговаривая недостатки этого труда, обратим внимание на то, что некоторые приведенные И.К.Кучмаевой данные не соответствуют тому, что мы видим в источниках, поэтому при работе с этим сочинением необходимо перепроверять информацию по первоисточникам.

Среди немногих исследований о личности Елизаветы Федоровны Романовой выделим, наконец, единственную строго историческую монографию Л.Б.Максимовой.28 Ее работа – результат кропотливого труда по сбору источников, многие из которых в исследовании были использованы впервые. Однако внимание автора сосредоточено главным образом на деятельности благотворительных организаций, так или иначе связанных с именем Елизаветы Федоровны. В исследовании не ставится задача охарактеризовать личность великой княгини.

Таким образом, мы можем с уверенностью заключить, что касательно личности великой княгини Елизаветы Федоровны Романовой до сих пор не издано ни одного серьезного исторического исследования. По этой причине мы обращались к исследованиям зарубежных авторов, в частности, к книге английского историка Шарлотты Зеепват, не так давно изданной на русском языке.29 Ее книга посвящена членам императорской семьи Романовых, начиная с Николая I. Идея автора – связать воедино историю развития фотографического искусства и жизненные судьбы Романовых.

Обратимся теперь к общей литературе по теме российской благотворительности. Наиболее авторитетным до сих пор остается исследование Г.Н.Ульяновой.30 Ее фундаментальный труд включает в себя все возможные аспекты благотворительности в Российской империи конца XIX – начала XX веков. Кроме того, автор подробно разбирает исторически сложившиеся в России основы для развития филантропии на рубеже веков. Отметим, что труд Ульяновой есть результат длительной работы автора, одной из первых начавшей изучать тему благотворительности в России.31

Это небольшое учебное пособие – коллективный труд историков Костромского Государственного университета, освящающий основные вехи в развитии женской благотворительности в древнейших времен. Задача авторов – дать полную и по возможности обобщенную картину русской женской благотворительности во времени. Внимание сосредоточено на поиске личностей, мало известных, но внесших большой вклад в ее развитии. С уклоном на краеведение.

Статья И.Ю.Смирновой, основанная на изучении архивных документов  касательно возникновения и деятельности Елисаветинского Благотворительного Общества, явилась дополнительным источником информации по данному вопросу. В статье автором приведена статистика, а  также некоторые архивные документы (в частности письма, обращения официальных лиц и отчеты самого Общества). Основной задачей исследователя явилось выявить связь между Елисаветинским Обществом и московскими монастырями, оказывающими посильную помощь в деятельности Общества.32

С целью более полного освещения дореволюционной историографии о благотворительности мы изучили статью Г.Н.Ульяновой, посвященную периодическим изданиям 1870-1907 гг. о благотворительности и филантропии.33 Автор приводит подробные сведения о содержании нескольких наиболее популярных так называемых «толстых» журналов, в частности «Вестник благотворительности» и «Трудовая помощь». Используя методы количественного анализа, Ульянова выясняет, что происходившие с течением времени изменения в отношении к благотворительности можно проследить, опираясь на содержание номеров периодических изданий. Помимо этого можно выделить и те основные направления, в рамках которых, согласно статьям журналов, проводилась благотворительная деятельность.34 Для нашей работы статья Ульяновой, прежде всего, ценна тем, что в ней приведены сведения о развитии периодики, посвященной благотворительности в большую часть дореволюционного периода.

Одной из первых работ по благотворительности стало исследование П.В.Власова, опубликованное в 1991 году, когда о благотворительности только начинали говорить. Поэтому для автора важна идея, заложенная в книге, о необходимости возрождения в памяти имен и фамилий великих русских благотворителей, несправедливо вычеркнутых со страниц отечественной истории в советское время. Власов убежден, что необходимо заниматься исследованием данной темы, чтобы восстановить накопленный столетиями опыт и применять его в современности. Основанная на широком круге исторических источников о благотворительности, была задумана автором как своего рода очерк об истории благотворительных учреждений Москвы для широкого круга читателей. Несмотря на краеведческий уклон работы, автор не может обойти стороной общие проблемы возникновения и развития благотворительности в России. В книге также содержится немало важной информации касательно истории появления идеи общин милосердия в России, о развитии их на московской земле. В ряду других пишет автор и о Марфо-Мариинской Обители Милосердия.35

Спустя десять лет автор снова обратился к исследованию тем благотворительности и сумел добавить довольно много общего материала. Однако его вторая монография по большей своей части является лишь расширенной версией первого исследования.36

Среди общих работ отметим исследование А.В.Постернака, посвященное истории появления и развития движения сестер милосердия на Западе и в России. 37 Исследование построено по хронологическому принципу, согласно которому автор вначале пишет о диакониссах древней церкви, затем о протестантских общинах сестер милосердия, и завершает труд появлением в России сестер милосердия во время Крымской войны и дальнейшим развитием их идей.

Актуальная проблема поднята в книге Н.Л.Матвеевой, отмечающей большую роль Романовых в деле благотворительности в России. Автор обращает внимание на малую исследованность данной проблемы, в то время как вклад членов императорской фамилии в благотворительность и меценатство трудно переоценить.38

Интерес представляет статья Г.В.Архангельского, посвященная исследованию милосердия, его исторических корнях и психологических причинах проявления его в человеке.39 Кроме того, упомянем о небольшом учебном пособии - коллективном труде историков Костромского Государственного университета, освящающего основные вехи в развитии женской благотворительности в России.40 Цель авторов – представить читателю общую картину русской женской благотворительности с древнейших времен до начала XX века, но в то же время книга ценна для нас рядом исторических персоналий, мало известных, но внесших большой вклад в развитие благотворительности. Пособие написано с опорой на краеведческий материал.