Русско-армянские праздничные паралелли

Первоначально армянский  новогодний праздник справлялся весной. Перенос весеннего праздника  на зиму сопровождается важным обстоятельством, если весна ассоциируется у всех народов с пробуждением природы, ее возрождением, то зимний праздник, утратив  черты карнавального хаоса, присущего  весеннему празднику с его  специфическими образами и метафорами, зимний праздник, как бы выводит  некое хаотическое начало наружу. Хаос начинает грозить обществу (и миру) извне, и ритуалы, совершаемые во время праздника, оказываются направленными на его предотвращение и преодоление¹². Яркий пример такого ритуала (вместе с соответствующим мифом) приводит отец армянской истории Мовсес Хоренаци (V век): кузнецы бьют по наковальне, чтобы укрепить постоянно истончающиеся цепи, в которые закован принц-дракон Артавазд в пещере на вершине горы Масис (Арарат). Артавазд — типичная персонификация Хаоса: считалось, что его освобождение из оков должно привести к гибели мира. Аманор (ам - год, нор - новый), вернувшему праздник встречи Нового года к 1 января. Прежний языческий смысл бога Аманора был уже прочно забыт, осталось только наименование праздника, известного также под названиями Таремут и Тарин глух. В этот день глава семьи дарил всем своим домочадцам подарки. Дети подвешивали свои чулочки в ожидании, что ночью они наполнятся подарками, разными сладостями. Позже подарками стали украшать праздничное дерево. Девушки гадали на счастье: клали яйцо в сосуд с золой и красками, и если наутро на скорлупе краски окажется больше, чем золы, то считалось, что это к счастью. Принято было наряжать скотину (в основном крупный рогатый скот) и утром выводить ее во двор. Если она переступала порог хлева правой ногой - жди доброго года. Например, это можно сказать об армянском гадании в новогоднюю ночь о будущем годе по ритуальным печеньям. Хозяйка дома лепит из теста фигурки, изображающие или символизирующие домочадцев, скотину, хозяйство - весь окружающий мир вплоть до небесного свода и светил.

Если печенья  поднимались и румянились, то их прообразам это сулило удачный год, если же они получались не совсем удачными либо обгорали, то будущий год мог  оказаться для них роковым: не поднявшееся печенье в виде «кошелька», символа торговца, было знаком скорого  обеднения, испорченная «звезда» означала плохую судьбу, а обгоревший «небосвод» предсказывал войну. Хотя этот ритуал по своему прямому назначению был гадательным, но, по сути, он воссоздавал модель Космоса со всеми его элементами. Здесь необходимо учитывать универсальное представление о Хаосе, грозящем миру на стыке Старого и Нового года, и хозяйка при помощи печенья воссоздает модель Космоса, которая вскоре «рушится» (съедается) за новогодним столом. Получается, что абстрактный хаос космического порядка реализуется на уровне кулинарного кода.

Еще один пример из армянского кулинарного кода - круглая новогодняя гата тари-кац («хлеб-год»). Это был пирог с обрамляющим ее налепленным ободом разделенный крестообразно на четыре части, в каждой из которых налеплены или выдавлены небесные символы, подобные разрозненным элементам мира. В «хлеб-год» клали фасолину, чтобы узнать, кто будет особенно отмечен судьбой в наступающем году. А делили пирог так, чтобы не только всем домочадцам, но и всему миру досталась своя доля. Хотя выпечка и раздел «хлеба-года» тоже воспринимается как обряд гадания о наступающем годе, но форма гаты, символически моделирующая Вселенную, и ее разрушение (раздел и поедание) указывают на то, что здесь также идет речь о создании гиперструктуры Космоса перед Хаосом.

О том же свидетельствует уничтожение Масленицы в русском празднике, вобравшей в себя все прошлое.

Вообще церемонии, в  которых в той или иной форме  «разыгрывается» известный комплекс «жизнь - смерть - рождение (новая жизнь)» имеют явные параллели, связанные с праздниками плодородия. А также их мифологической составляющей умирающего и воскресающего бога или женским божеством земли и плодородия, мужского и женского начала, особенно ярко выступающих в мистериальных вариантах праздников, воплощенных в символах огня и воды.

Так, например, у армянского народа одним из самых любимых  до сих пор праздником остается Дерендез или Терендез, в переводе буквально «стог у дверей». Основанный на древнем культе огня как символа новой жизни, возродившегося Солнца он отмечался 14 февраля, в то время, когда, как говорили, «зима с весной встречаются». Позднее он был приурочен христианской церковью к празднику Сретенья Господня, но его церковное название – Теарнындарач, буквально «Навстречу Господу», в народе не прижилось.

Накануне вечером, 13 февраля, молодые люди, вступившие в этом году в брак, зажигали большой костер, которому придавали пирамидальную  форму. Молодые девушки и недавно  вышедшие замуж женщины составляли вокруг костра хоровод и кружились  до тех пор, пока пламя не снижалось. Затем юноши и недавно женившиеся молодые люди начинали прыгать через  костер. Главное - не расцепить рук, тогда союз будет крепким. Пока юноши и девушки прыгают, старшие посыпают их семенами пшеницы и конопли. Считается, что во время обряда пламя костра обретает особую энергию обновления, новой жизни. Потом через огонь прыгали молодые невестки, а также бездетные женщины. Поскольку огонь в представлениях армян, как и многих других народов, издревле был связан с культом плодородия, все это делалось для того, чтобы обеспечить им всем потомство. Малыши бросали в костер специально связанные носочки, чтобы Бог послал им какой-нибудь подарок. Угли от костров складывали в курятнике для того, чтобы куры лучше неслись. С Дерендеза начинался весенний сев, с его огнем увеличивалась животворящая сила солнца, и люди, отмечая этот праздник, просили изобилия и плодородия. Вера в сверхъестественную благодатную силу пламени заставляла внимательно следить, в какую сторону оно направляется и куда стелется дым: если они были направлены в сторону пашни, то год предполагался урожайным, если же в другую сторону, то неблагоприятным. Затем все участники, взявшись за руки, объединяются в общем танце вокруг плодоносного огня. С этой же целью по окончании праздника пепел костра рассеивали по пашням, сыпали под деревьями в садах.

В армянских мифах огонь  и вода персонифицированы, выступают как сестра и брат. Сестра-огонь поссорилась с братом-водой, поэтому между ними - вечная вражда; вода всегда гасит огонь. По одному варианту, огонь был создан сатаной, ударившим железом по кремню. Этим огнём и стали пользоваться люди. Тогда разгневанный бог создал молнию (огонь божий), которой он карает людей за пользование сатанинским огнём. Смысл праздника Дерендез, в том числе заключался и в том, чтобы «помочь» солнцу, борясь с холодом с помощью ярко разгорающегося костра. Огонь, в который бросали старые ненужные вещи, всепожирающий огонь, считался губительным для зла, считалось, что он придает силы страдальцам, уничтожает змей, скорпионов, молнию, простирает плодородие повсюду – на полях, в садах, под каждой кровлей, в каждом гнезде.

Так же и у русского народа огонь в народных представлениях одна из основных стихий мироздания, наряду с водой, землей, воздухом. Обязательно возжигались костры в дни солнцеворотов и равноденствий, на Новый год, на начало и конец весны, Масленицу.

Так, например, в рамках купальской мифологии огонь и вода осмысляются как брат и сестра, наделенные у восточных славян именами Ивана и Марья; они вступают между собой в любовные отношения, считавшиеся кровосмешением у многих народов мира и потому запрещенными. Нарушившие запрет на брак, брат и сестра воплотились в двухцветном растении, лепестки которого окрашены в желтый и синий цвета. У русских этот цветок, ставший символом праздника, известен под названиями Иван-да-Марья, иваньковский цвет, «цветок Купалы». О таком происхождении растения говорится в купальских песнях и других фольклорных текстах. Миф, лежащий в их основе, ученые сопоставляют с древними мифологическими сказаниями о близнецах, один из которых (Иван) связан с жизнью и огнем, а другой (Марья) - со смертью и водой. В обрядовом плане русского праздника связь огня и воды можно увидеть в обычае разжигать костры по берегам рек. В купальской традиции тема огня выражена и в широко распространенном поверье, согласно которому солнце в этот день «играет», «купается».

Как огонь пожигает все  нечистое, так вода смывает и топит  всякие напасти. Распространённость культа воды у многих народов мира, ассоциирование ее с первоначалом имеет место  и у армянского народа.

Особенно это заметно  в традиции празднования Вардавар. Трудно выделить основную версию происхождения  названия данного празднества, его происхождение связывают с культом богини Астхик, по одной из версий, данный праздник сохранил в своем названии имя древнего языческого бога воды Барда, сам же корень слова «вардавар» – протоармянского, индоевропейского происхождения. Происхождение Вардавара прежде всего, связано с языческим культом Анаита, символом материнства, плодородия и чистоты. Слово «вард» на санскрите означает «вода», а «вар» - «брызгать» - так семантика слова указывает на ритуал. По исконно армянскому календарю Вардавар приходился на самый конец года, время солнцеворота – 1 число месяца Навасарда (11 августа), хотя имеются и другие сведения: отмечали его в день летнего солнцестояния – 22 июня. То есть празднуется он, когда хлеб уже скошен, земля местами потрескалась от летнего зноя, сады и огороды преображены от обилия плодов, а люди утомлены после весенних напряженных работ.

Рано утром  люди просыпались от звуков зурны  – это с гор спускались пастухи, несли барашков для заклания, чтобы  люди выразили благодарность земле  и принесли жертву духам, стерегущим воду. Взамен они ожидали дождь, чтобы  зажурчали обмелевшие ручья и  природа ожила. В день Вардавар почитали быков, символизирующих плодородие. Пастухи украшали их разноцветными лентами и цветами. Праздник сопровождался песнями, танцами, играми, соревнованиями в ловкости и силе. Неженатые юноши в этот день отпускали в небо голубей, чтобы посмотреть, совершит ли голубь три круга над домом, где есть девушка на выданье, а уж если это был дом любимой девушки, то осенью, как правило, игралась свадьба. Завершал обряд круговой танец – «шурджпар».

Но главным действующим  лицом праздника являлась вода. Купание  присутствовало и как одна из форм очистительных обрядов, полезное средство не только для человека, но и для скота, несущего благополучие. Люди сталкивали друг друга в реку, пруд, обливали друг друга водой. Обливание водой здесь не просто праздничная игра, это торжественное ритуальное действо. Таким образом, вода в представлениях армянского народа являлась оздоравливающей стихией, живительной, смывающей все плохое силой. Веря в плодоносящую силу воды, помогала и бесплодным женщинам, совершавшим в этот определенные обряды и прося у воды излечения от бесплодия. Так, например, существовал и такой обряд, описанный В. А. Бдояном, когда несколько женщин выбирали одну, наиболее здоровую, и провозглашали ее Чичи-Мама, что означало «Красивая мать» или «Подмоченная дама». Исполнять ритуал она должна была только в нижнем белье, закрывали ее белым мешкообразным покрывалом. После этого женщины составляли процессию. Впереди шествовала одна из них с барабаном, за ней молча следовала Чичи-Мама, а потом все остальные женщины с посудой и мешками в руках. В сопровождении особой ритуальной песни женщины обходили дома и требовали подношений. Прежде чем их вынести, хозяйки домов обливали Чичи-Маму холодной водой из ведра. Из собранных продуктов исполнительницы ритуала устраивали совместную трапезу в честь «дожденосного» божества.

Наиболее распространенным обрядом вызывания дождя было хождение детей или молодых девушек  с куклой («невестой дождя»), изображающей божество, способное вызвать дождь, и обливание ее водой. Чучело куклы  делали из палки или метлы, а иногда из глины, и украшали цветными лоскутками. Называли ее Чоли, Нурин, Куш-кукурак. Подняв куклу, дети несли ее перед собой, а над головой одного из мальчиков держали сито. Подходя к очередному дому, дети распевали принятую для песню-заклинание, например:

Чоли, Чоли, нет Чоли!

Чоли упал в море;

Нет веревки, чтобы вытащить Чоли.

Принесите яйца, положим  на лапку.

Принесите масла связать  волосы.

Принесите веревку, вытащим  из моря Чоли;

или:

Наши поля воды хотят,

Дождь, дождь, сильно иди,

Зрей пшеница и ячмень;

или:

Нурин, Нурин пришел.

Сверху воды просит.

Таким образом, прослеживается динамика образа жертвоприношения воде, когда человек-животное-кукла или  чучело являются символической заменой.

Вардавар настолько  сильно прижился в сознании народа, что традиция обливания водой  сохранилась даже в пришедшем  на смену языческому обряду христианском празднике Преображения Господня, который  отмечается на 14-е воскресенье после  Пасхи. Именно тогда Христос после  распятия явился своим ученикам на горе Фавор. После принятия христианства сохранились многие обычаи празднования: украшаться розами, обливать друг друга водой, выпускать голубей и т.д. так роза стала символом этого праздника и именно с этим цветком связана еще теория о происхождения названия армянского праздника Вардавар.

Цветок розы, как символа данного празднества  был в данном случае связан с мифом  об армянской богине Астхик и ее любовью к Ваагну, по одной из версий название Вардавар означает «осыпать розами». Даря розы и разливая розовую воду, богиня Астхик сеяла любовь по всей стране, а борец со злом Ваагн охранял эту любовь. Однажды, узнав, что возлюбленный ранен, Астхик поспешила к нему босая. По дороге, не замечая ничего вокруг, она изранила ноги о кусты роз, и цветы покраснели от ее крови. Так красная роза стала символом любви и праздника. В храме Астхик паломники возлагали на священное место букеты из роз и совершали жертвоприношения.

В армянской мифологии  Астхик богиня любви и красоты, покровительница беременных женщин, возлюбленная бога грозы и молнии Ваагна. Древние армяне считали, что после их любовных встреч идет дождь, питая поля и сады, даря людям обильный урожай.

До Вардавара запрещалось, есть яблоки – был так называемый яблочный пост. Обрученные девушки готовили крестообразные палки, украшенные плодами и овощами, а иногда розами и другими цветами, дарили друг другу яблоки и цветы. Молодые невестки на Вардавар на 15 дней возвращались в родительский дом. По народному поверью в Вардавар все умершие ранее родственники возвращаются на прежние места в облике ярких звезд. И тот, кто увидит падение звезды и загадает желание ждал его непременного исполнения. Со звездами в армянской мифологии был тесно связан культ предков. Согласно армянским народным поверьям, каждый человек имеет в небесах свою звезду, которая меркнет, когда ему угрожает опасность. Существуют мифы о Млечном пути (согласно одному из них, у убитой женщины-оборотня из груди разбрызгалось на небосклоне молоко), о созвездии Большой Медведицы (семь кумушек, превращенных разгневанным богом в семь звезд).