Русско-армянские праздничные паралелли

В процессе реализации функции  социализации праздник предстает как  емкое текстовое образование, само по себе создающее мощное коммуникативное  поле, наделенное множеством смыслов, носителями которых выступают другие элементы культуры.

В процессе осуществления  массового праздника происходит глубинная трансляция традиционных ценностей культуры, где внимание акцентируется на конфигурации, в которой своеобразие рассматривается не столько в ракурсе уникальности каких-либо черт, сколько в плане неповторимой композиции составляющих элементов и форм, как специфичных, так и достаточно распространенных.

Это означает, что праздник имеет «язык» жестов, движений, звуков, действий (в совокупности составляющий обряд или ритуал), в котором накоплен социальный опыт. Именно с помощью праздника традиционный опыт воспроизводится вновь и вновь, и таким образом, передается во времени от поколения к поколению. Именно сам праздник, и, прежде всего особый обрядово-зрелищный язык его культуры, предполагает, как условие, известный автоматизм, простое повторение некогда сложившихся образцов или типов поведения. Общественная жизнь и культура в этой или иной мере подвержены известному автоматизму, что выражается в следовании традициям, с помощью которых социальная жизнь ищет дополнительные опоры своей стабильности, что значительно усиливается массовым характером празднеств.

Всякий праздник есть проявление эстетической составляющей культуры. Эстетические традиции – емкое и  мощное социальное и культурное наследие, которое передается от поколения к поколению и воспроизводится в течение длительного времени. Сам праздник эстетически организует и переоформляет время человеческой жизни, внося в нее элементы полноты, удовлетворения и гармонии как бы соизмеряя ее с жизнью общества и с жизнью природы.

Адаптивная направленность праздника связана с удовлетворением социально-психологических потребностей. Праздник возмещает запретные в будни удовольствия. Будучи особой моделью мира, он наделен иным временем и располагается в ином пространстве. Пребывая на стыке искусства и жизни, демонстрируя взаимодействие между двумя уровнями бытия - реально-эмпирическим и идеально-утопическим, праздник в противоположность однообразному и разобщенному семейному укладу был необходим психологически. В этом качестве праздник выступает как добавление к реальному, будничному миру, посредством которого осуществляется социально-психологический баланс.

Рассматривая праздник с точки зрения синергетического подхода, можно говорить о нем как о системе, смягчающей или снимающей этические нормативы, которые могут, приводит как к позитивно выстроенному раскрепощению человека, так и выливаться в негативные и криминальные формы, что всегда отслеживает социум. Релаксирование во время праздника обусловлено самой его природой – пребыванием в иллюзорной, выдуманной жизни которая и выступает как способ снятия напряжения, перенесении неудовлетворенных эмоций с реального объекта на его замещающий, или иллюзорный. Вот что выражается данной функцией.

Функции праздника переплетены и взаимосвязаны. В празднике любого типа можно выделить некое ядро (обычно в виде праздничных элементов), а также распределенные по группам и подгруппам композиции, специфичность которых определяется многими факторами.

В функциональном аспекте  тексты и языки праздника есть элементы конкретного коммуникативного процесса, действенное средство расширения объема памяти рода. Тексты важны, так как они сохраняют неизменную форму выражения мысли, визуального образа. Понимание их не лишается при этом известной вариативности, но она все же не столь велика, как в том случае, если носителем текста и исполнителем его коммуникативной функции является человек.

Эстетический (украшательский) компонент праздника обеспечивает укоренение на уровне образов, смыслов, норм, ценностей, целеполаганий. Эстетические компоненты праздника выступают идеальной формой закрепления, хранения, накопления, трансляции и трансформации социального и духовного опыта, универсальным способом обеспечения исторической преемственности - как на уровне индивидуального человеческого бытия, так и на уровне исторического. Именно поэтому в празднике существует некое упрощение смыслов и доведение его до символического массового понимания – это составляет специфику праздника, который втягивает в свою орбиту всех присутствующих.

Праздничное состояние  и восприятие праздника как текста культуры, специфика «смехового понимания» связаны с этническими традициями, оно всегда целостно. Смех является специфическим выражением только на радостном, положительном понимании. Соответственно смех - радость понимания, понимания целостного, избыточного. Видов и форм смеха чрезвычайно много, в праздничной атмосфере часто звучит «беспричинный смех» - это ликующий смех человеческого здоровья, переполненности жизненными силами, радости существования, характерный, прежде всего, для детского мировосприятия или юности, наполненной новыми, сильными чувствами.

Почти всегда, за редким исключением (траурные церемонии), праздники воспринимаются как радость, удовольствия, наполненные мощными позитивными эмоциями. Это осуществляется на уровне визуального любования и эмоционального наслаждения, позитивной энергетики, что в совокупности приводит людей в состояние близкое к состоянию удовольствия. В празднике создается особое эмоциональное поле, которое одновременно и есть эмоциональное основание праздника, так как сердцевина его находится в самой его природе, транслируется через сценарий, предпраздничные предвкушения, мотивации, ориентацию на праздник. В нее включаются и из нее проистекают: эмоциональная позитивная установка на факт праздника;

визуальное любование  красотой праздника; вербальные удовольствия;

комплиментарные – коммуникативные - оценочные удовольствия; понимание смысловых особенностей праздника, юмор и смех; усиление полевыми его особенностями; эмоциональная эффективность праздничной атмосферы.

Вывод: таким образом, наделенный определенными функциональными особенностями, праздник создает ситуации взаимодействия, где люди, разные по своему характеру, взглядам и манерам поведения, начинают вести себя сходным образом. Структура поля организуется сценариями и ритуалами, создающими целенаправленные программы праздничного поведения людей, которым все присутствующие подчиняются.

3. Многообразие форм, методов праздничного воздействия

Существует огромное количество форм и методов праздничного воздействия. Так визуальные аспекты удовольствия формируются особой эстетикой праздничного действа, костюмами, праздничными нарядами, световой архитектурой, что в совокупности создает приподнятое настроение и доставляет эстетическое наслаждение.

Вербальные удовольствия праздничной атмосферы связаны  со звуковым оформлением праздника, которые выстроены посредством  музыки, на фоне которой чрезвычайно  значимым становится особый тип праздничных  межличностных коммуникаций. В праздничной коммуникации люди передают друг другу ту или иную информацию, смыслы, которые имеют доминирующий праздничный оттенок. Все праздничные коммуникативные акты осуществляются в соответствии с ритуалами – привычками, сформированными конкретной культурой. В совокупности все атрибуты праздничного поля трансформируются в категорию гедонистичности (удовольствий), которая оформляет праздник, закрепляет содержащиеся в нем идеалы, насыщает людей радостью, надеждами, позитивно выстроенной структурностью.

Семантико-семиотическая  природа праздника значительно  влияет на человека, его культурно-антропологические  параметры, что проявляется в  изменении многих личностных параметров, в том числе - трансформации мышления. В любом случае, человек выходит  из праздника иным, нежели вошел  в него. Все мыслительные действия выстраиваются как способы понимания  смыслов, восстановления или создания их новых вариантов, созидаемых общей  праздничной атмосферой оживления, радости, ощущения могущества и свободы. В результате чего, из праздника  личность выносит совершенно твердые  убеждения относительно конкретных смыслов, поступков, явлений, которые  становятся нормативной сферой ее собственной  картины мира. Праздничное воображение как особый тип творческой способности реализуется в процессах создания новой реальности, в которой материализуются образы воображения, совершается переход от духовного к материальному образу. Феномен воображения представляется во взаимосвязи с практикой творчества. Пространство праздника - это пространство реального, часто непредсказуемого действия, сконцентрированное вокруг непосредственных жизненных интересов, оно пронизано конкретными индивидуальными или социальными чувственно-эмоциональными значениями. То есть, воображение трансформируется в творческое, что предполагает самостоятельное создание новых образов, которые реализуются в оригинальных и ценных продуктах деятельности. Праздничная атмосфера через многообразие форм, средств, методов воздействия формирует у человека особые свойства мышления, воображения, которые были обозначены как радость познания, избыточное понимание, фантазийно-реалистичное воображение, которые в совокупности переводят личность на обнаружение и позиционирование новых уровней способностей.

Вывод: важно понимать для режиссера театрализованных представлений и массовых праздников особенности пребывания в праздничном поле, семиотические и семантические нагрузки праздничного действа, его мифологические истоки, для того, чтобы иметь возможность формировать мощную культурную компетентность, грамотно взаимодействовать с представителями различных этнических культур, доподлинно знать формы и технологии праздника. В том числе проводя различные праздничные параллели в этнографических культурах разных народов. Определяя формы тождественности в их празднично-обрядовой культуре. Таким образом, по отношению к национальным праздникам формируется компетентное отношение.

Глава 2. Морфология русского и армянского народного праздничного календаря.

2.1. Значение морфологии народных календарно-обрядовых праздников.

Народы, занимающиеся земледелием, как рассматриваемые  в данной курсовой работе этнографические  группы русского и армянского народов, формировали свой праздничный календарь, связанный с характером хозяйственной  деятельности конкретного временного периода года.

С весной связаны  все надежды человека на будущий  урожай, ей посвящены все весенние обрядово-праздничные действа. Летом  – изобилие работ и больших  праздничных дат не отмечается. Осень  богата обрядовыми комплексами, связанными с урожаем. Зимой во всех обрядах  и обычаях проходит «красной нитью» забота человека о будущем: о наступлении  тепла, солнце, земле и, в конечном счете, об урожае. Изучение структуры  праздника дает возможность определять элементы, специфичные только для определенного праздника, а также элементы общие, переходящие из одного обрядового цикла в другой. Значение таких общих элементов подчеркнул В.Я. Пропп, который в работе «Русские аграрные праздники» изучает праздничный календарь комплексно, в совокупности и логике сменяемости одного праздничного цикла другим. ²

В этой монографии ученый сопоставляет «тексты» русских  календарных ритуалов, выделяя повторяющиеся  элементы: «При сравнении праздников между собой обнаружится, что  частично они состоят из одинаковых слагаемых... Эти составные части  необходимо определить, выделить и  сопоставить... Изучив составные элементы, нетрудно будет восстановить и изучить  весь ход каждого праздника уже  на более широкой и углубленной  основе».

Сформулировав, таким образом, задачу исследования, Пропп располагает материал не по праздникам, как это обычно делалось, а по ритуальным «темам» (пищевой, растительной, эротической) наметив тем самым  основные русские ритуальные коды. На материале разных ритуальных тем  исследователь выделяет «слагаемые», образующие структуру аграрных обрядов.

Функцией календарных  обрядов Пропп считает организацию  циркуляции «сил» от объектов, в  максимальной степени ими наделенных в тот или иной момент времени  к объектам, в возрастании силы которых заинтересованы организаторы ритуала. Механизм, посредством которого это достигается, ученый видит в  имитации «действительности, которая  должна вызвать изображаемую действительность к жизни. В. Я. Пропп выделил в календарных обрядах некоторые формально и семантически устойчивые компоненты, повторяющиеся в составе разных обрядовых комплексов (праздников), и предложил их семантическую и функциональную интерпретацию. Выявление этих двух свойств: разложимости обряда на отдельные составные части (элементы) и отождествимости этих элементов в разных обрядах - было первым шагом на пути изучения структуры календарных обрядов. Естественным следствием такого подхода должно быть представление об обрядах как о различных комбинациях (последовательностях) таких компонентов. Разумеется, различие между отдельными обрядами даже в рамках единой культурной традиции не сводится лишь к различиям в наборе исходных элементов, но предполагает, по крайней мере, их разную функциональную нагрузку. Иначе говоря, изучение целых обрядовых комплексов (например, праздников) должно выявить не только «правила сочетаемости» составных элементов, но и их иерархию, т. е. их соотносительную функциональную нагрузку в пределах каждого комплекса.

Конечные точки  этих линии могут, будто и не иметь  между собой ничего общего, однако можно показать, что они связаны  друг с другом цепью постепенных  переходов, каждый из которых представляет собой минимальный сдвиг на один шаг.

Так, возможно выделить основные сходные элементы в различных  обрядовых комплексах в различных  сочетаниях и занимающих в них  неодинаковое место у разных этнографических  групп. Разнообразные комбинации обрядовых  комплексов придают каждому празднику  особое своеобразие. Некоторые же общие  элементы в зависимости от их места  и роди в обряде, полифункциональны, и здесь немаловажно знать  функциональную направленность обряда. Использование одних и тех  же элементов в разных обрядах  можно объяснить замкнутостью годового цикла, единой мировоззренческой основой  и объединяющей все действия и помыслы земледельца задачей вырастить и сохранить или переработать урожай.³ См. Приложение 1, 2.

Прежде чем перейти  к следующим разделам напомню, что  армяне - один из древнейших земледельческих народов. В высокогорной зоне земледелие уступало скотоводству (овцеводству). И весь быт старой армянской деревни был буквально пронизан архаическими верованиями и предрассудками. Христианство, утвердившееся в Армении еще в начале IV в., не только не искоренило их, но, напротив, само приспособилось к местным древним воззрениям.