Непереводимое в переводе

Наиболее  широким по своему содержанию является понятие БЭЛ (в приведенном выше значении). Реалии входят, как самостоятельный круг слов, в рамки БЭЛ. Отчасти покрывают круг реалий, но, вместе с тем, отчасти выходят за пределы БЭЛ термины, междометия и звукоподражания, экзртизмы, аббревиатуры, обращения, отступления от литературной нормы; с реалиями соприкасаются имена собственные и фразеологизмы (и те, и другие — со множеством оговорок); большинство упомянутых лексем и выражений (исключение составляют главным образом термины) обладают и кон-нотативными значениями разного рода и различной степени, что позволяет причислять их и к коннотативным словам. Все в тех же границах БЭЛ значительное место занимают слова, которые мы назвали бы собственно безэквивалентной лексикой или БЭЛ в узком смысле слова¹— единицы, не имеющие по тем или иным причинам лексических соответствий в ПЯ; обычно они также, подобно терминам, лишены коннотаций.

Нам хотелось бы здесь отметить еще один момент, отличающий реалию от безэквивалентного слова: в общих чертах слово может быть реалией по отношению ко всем или большинству языков, а безэквивалентным — преимущественно в рамках данной пары языков, то есть, как правило, список реалий данного языка будет более или менее постоянным, не зависящим от ПЯ, в то время как словарь БЭЛ окажется различным для разных пар языков.

Эта схема, вероятно, не исчерпывает вопроса; найдутся, конечно, примеры, которые,- не ложась послушно на соответствующие полочки, покажут, таким образом, несовершенства схемы. Тем не менее она необходима, чтобы уточнить терминологию и расставить по местам различные категории «непереводимого», наметив вместе с тем и взаимоотношения между ними.

Л. С. Бархударов называет их «случайными лакунами»—'термин, который нам кажется неудачным (указ, соч., с. 95).

43

 

После этого сравнения близких категорий и после отсева синонимов, истинных и мнимых, можно уже составить себе более или менее четкое мнение о той своеобразной категории слов (и словосочетаний), которые мы назовем реалиями. Однако прежде чем формулировать свою концепцию, полезно привести дефиниции других теоретиков перевода.

Многие из авторов, говорящих о реалиях, дают приблизительные, неполные определения, отмечая лишь те или иные из признаков, тот или иной вид этого класса, употребляя неодинаковые, как мы видели, термины для их обозначения ¹. Для одних в группу БЭЛ «входят слова, обозначающие иностранные реалии, как, например, особенности государственного строя, быта, нравов и т.д.»²; отсюда следует, что к собственно реалиям относятся только чужие реалии. Другие толкуют реалии непомерно широко, выходя даже за пределы «непереводимого в переводе»: «К числу реалий можно отнести события общественной и культурной жизни страны, общественные организации и учреждения, обычаи и традиции, предметы обихода, географические пункты, произведения искусств и литературы, имена исторических личностей, общественных деятелей, ученых, писателей, композиторов, артистов, популярных спортсменов, персонажей художественных произведений, явления природы (в последнем случае реалии носят региональный характер), а также множество разрозненных фактов, не поддающихся классификации»³. Значительно ближе к нашему толкования некоторых из крупнейших специалистов. Так, у Л. Н. Соболева «термином «реалии» обозначаются бытовые и специфически национальные слова и обороты, не имеющие эквивалентов в быту, а следова- 

ельно, и в языках других стран¹, и слова из национального быта, которых нет в других языках, потому что нет тих предметов и явлений в других странах»². Вл. Рос-лье _вИд_ИТ в реалиях «иноязычные слова, которые обозначают понятия, предметы, явления, ..не бытующие в обиходе того народа, на язык которого произведение переводится»³, т. е. рассматривает их с точки зрения ПЯ, а в К.ЛЭ дает уже значительно более развернутую дефиницию, выходящую даже за рамки теории перевода (поскольку толкуется реалия вообще, как понятие): «Реалия.. — предмет, понятие, явление, характерное для истории, культуры, быта, уклада того или иного народа, страны, не встречающееся у других народов; Р. — также слово, обозначающее такой предмет, понятие, явление; также словосочетание (обычно — фразеологизм, пословица, поговорка, присловие, включающие такие слова)». Некоторые авторы, принимая реалию как «реалию-предмет», не толкуют особо «реалию-слово». А. В. Федоров пишет о словах (не давая им никакого названия), «обозначающих реалии общественной жизни и материального быта»⁴, т.е. таких, которые обозначают «чисто местное явление, которому нет соответствия в быту и в понятиях другого народа»⁵, а в другом месте⁶ предлагает обозначать их как «названия реалий» или «слова-реалии»; Я- И. Рецкер говорит о «безэквивалентной» лексике, представляющей собой «прежде всего обозначение реалий, характерных для страны ИЯ и чуждых другому языку и иной действительности»⁷. В таком же духе толкуют реалии Г. В. Чернов⁸ и А. Д. Швейцер⁹, первый — как экзотическую, второй — как безэквивалентную лексику. Довольно широко охватывающая, но не особенно

 

¹ Для внесения ясности нужно оговориться: во-первых, в большинстве работ материал о реалиях не занимает центрального места, так что нельзя и требовать от них исчерпывающих дефиниций; во-вторых, исходя из других критериев, многие авторы дают реалиям другие наименования («БЭЛ», «экзотическая лексика»), причем нельзя ожидать совпадения определений; в-третьих, мы приводим определения не только теоретиков перевода, но и других специалистов, которые, естественно, толкуют понятие с учетом своей специальности; наконец, в-четвертых, на характере дефиниций не могла не отразиться и заметная эволюция во взглядах на реалии со времен первых публикаций.

²Левицкая Т. Р., Фитерман А. М. Теория и практика перевода. М.: Изд. лит. на иностр. яз., 1963, с. 116.

³ В а и с б у р д М.  Л. Указ, соч., с. 98.

44 

'Соболев   Л. Н.  Пособие по переводу с русского языка на французский, с. 281.

²Соболев   Л.  Н.  О переводе образа образом, с. 290.

³ Россельс   Вл. Перевод и национальное своеобразие подлинника, с. 169. Федоров  А.   В.   Основы общей теории перевода, с. 175.

* Там    же,   с. 160.

См. рецензию   на книгу Л. С.    Бархударова   «Язык и перевод». — ТП, 1977, № 14, с  131

; Р е ц к е р   Я.  И. Указ, соч., с. 58.

Чернов    Г. В.   К вопросу о передаче безэквивалентной  лексики Ж* ^пеР^ев°Де советской публицистики на английский язык, с. 223—

Швейцер А. Д.   Перевод и лингвистика, с. 250 («предметов или явлений, связанных с историей, культурой, экономикой и бытом»).

45

 

четкая дефиниция «безэквивалентной  лексики», которую Е. М. Верещагин  и В. Г. Костомаров приводят в первом издании своей работы ', не фигурирует во втором издании, где на основе примеров отмечается только, что эти слова «отражают советскую действительность и культуру, т. е. именно их лексическим понятиям присущ своеобразный, специфический культурный компонент»² и что они «не имеют смысловых соответствий в системе содержаний, свойственных другому языку; их существование в конечном итоге объясняется расхождением двух культур»³. У В. П. Беркова «под экзотизмом., подразумевается употребляемое в данном конкретном языке слово, обозначающее реалию — явление быта, социальных отношений, природы и т. п., — специфическую для иного языкового коллектива и чуждую для данного языкового коллектива»⁴, но также и «реалии, которые ранее были характерны для жизни данного языкового коллектива, но которые впоследствии исчезли», а также «кальки», поскольку «экзотизмы выделяются именно по признаку чуждости обозначаемого ими понятия для данного коллектива»⁵. Здесь особенно важно указание на временной фактор (намек и на исторические реалии), а также подчеркнутое значение элемента чуждости, весьма характерного для «чужих реалий». Очень сжатую дефиницию реалий дает Л. С. Бархударов: «слова, обозначающие предметы, понятия и ситуации, не существующие в практическом опыте людей, говорящих на другом языке»⁶, развивая ее дальше путем перечисления возможных референтов («предметы материальной и духовной культуры..», например, «блюда национальной кухни», виды «народной одежды и обуви», «народных танцев», «политические учреждения и общественные явления» и т.д.), аналогичного резюме перечисления объектов в нашей работе (1960); с нашей постановкой вопроса совпадает и причисление группы реалий к безэквивалентной лексике в качестве ее подгруппы.

¹ Верещагин  Е.  М.,  Костомаров  В.  Г.   Язык    и культура. М.: Изд. МГУ, 1973, с. 53.

² Верещагин   Е.  М.,  Костомаров  В.  Г.  Указ. соч. Изд. 2-е, с. 71—72.

³ Там    же, с. 73.

⁴ Берков   В.   П.  Указ, соч., с. 109.

5 Там   же, с. 111. •   ..._;,._;;- .-••-•

⁶ Бархударов  Л.  С. Указ, соч., с. 95. м ." • :

46 

Из всего вышеизложенного    вырисовывается    облик

_лий как особой категории средств выражения.

В нашем понимании это слова (и  словосочетания), называющие объекты, характерные для жизни (быта, культуры, социального и исторического развития) одного народа и чуждые другому; будучи носителями национального и/или исторического колорита, они, как правило, не имеют точных соответствий (эквивалентов) других языках, а, следовательно, не поддаются переводу <ша общих основаниях», требуя особого подхода.

Поскольку почти каждое слово этого краткого определения нуждается в комментарии (например, «объекты характерные для жизни народа» столь многообразны', что любое перечисление оказалось бы недостаточ^-ным), естественным продолжением и развитием нашей дефиниции логично будет считать приведенную ниже классификацию реалий.

Глава 5

КЛАССИФИКАЦИЯ РЕАЛИИ

Прежде чем  приступить к изложению собственно классификации реалий, необходимо дать несколько ссылок на литературу и сделать некоторые оговорки.

1. О видах реалий, о  делении их по тем или иным признакам упоминается у многих из писавших по этим вопросам, но более или менее оформленные классификации созданы лишь несколькими авторами.

У А. Е. Супруна реалии делятся, главным образом, по предметному  принципу на «несколько семантических  групп»¹, которые мы учли уже в первой нашей работе.

Таблица А. А. Реформатского², составленная для курса введения в языкознание, построена на предметно-языковом принципе: отмечается, из каких языков в русскую лексику вошли иноязычные слова, означающие: 1) имена собственные, 2) монеты, 3) должности и обозначения лиц, 4) детали костюма и украшения, 5) кушанья и напитки, 6) обращения и титулы при именах. Все это достаточно подробно было отражено в наших

'Супрун   А. Е. Указ, соч., с. 52—53. Реформатский   А. А. Введение в языковедение, с. 139.

•47

 

работах, за исключением  имен собственных, которые мы предпочитаем выделить в самостоятельную группу (см. ч. II, гл. 2), не считая их реалиями; здесь мы обособили и обращения (ч. II, гл. 3).

Интереснее  в этом отношении статья В. Дякова'. Разбирая в деталях нашу классификацию (за объективную и доброжелательную критику мы ему глубоко благодарны), он делает ряд ценных замечаний и приводит свой вариант в пяти пунктах. Мы воспользовались отдельными его предложениями, в частности разукрупнили и переставили некоторые из рубрик; что же касается его классификации в целом, то в ней многое нам кажется спорным, причем основным недостатком мы считаем отсутствие единого разграничительного критерия; в результате получается некоторое смешение не только различных видов реалий и планов их подачи, но и реалий с нереалиями, с иноязычными вкраплениями, со словосочетаниями афористического характера, реалий с их референтами и т. д. На наш взгляд, автору не удалось уточнить и «место, занимаемое реалиями во временном аспекте», к чему он стремился, приводя свой вариант классификации.

2. Как любая  классификация единиц, не поддающихся слишком четкой «регламентации», и наше деление реалий на основе нескольких показателей в значительной мере условно и схематично, не претендует ни на абсолютную полноту, ни, тем более, на окончательную закрепленность отдельных единиц за соответствующими рубриками; впрочем, это достаточно ясно вытекает и из нашего сопоставления реалий с другими переводовед-ческими категориями. Резюмируя, хотелось бы только отметить, что многие из реалий можно отнести одновременно 1) к нескольким рубрикам предметной классификации, 2) к различным делениям классификации — местному и временному (II и III), 3) к другому или другим классам переводоведческих единиц, рассмотренных в части II нашей работы (обращения, иноязычные вкрапления, отступления от литературной нормы и т. д.), 4) к обычной, общеязыковой лексике, к «нереалиям», например, при многозначности, или 5) к словосочетаниям.

3. В рамки  этой работы мы сознательно  не включили

¹ Д яков  В.   Още веднъж за   реалиите (Еще   раз о реалиях).— Език и литература, 1974, № 3, с. 69—76.

48 

некоторые языковые и, в  особенности, внеязыковые ка-егории, предложенные теми или иными авторами. На-^Т мер' _{мы не} занимались «психологическими реалиями» предлагаемыми в качестве самостоятельной группы единиц В. Д. Уваровым'. Автор настолько расширил границы понятия «реалия», что включил в него особенность национального характера, «черты психологического склада нации», «то, что присуще восприятию только одного народа». «Еще одной итальянской психологической реалией,— пишет автор, — является возвышенность стиля», и это напоминает нам сказанное по этому поводу И. Левым: «Трудности в переводе порождает также романская импульсивность, чувствительность, приносящая в текст экзальтированные выражения в превосходной степени, которые звучат в переводе неестественно.. Еще менее приемлем для нас в иных ситуациях испанский пафос»². Рассматриваемое В. Д. Уваровым явление чрезвычайно интересно с точки зрения как перевода, так и лингвострановедения, но не относится к реалиям в нашем понимании.

Приблизительно  на том же основании мы не причисляем к реалиям и предложенные В. Н. Крупновым «рек-. ламные реалии» и «политические реалии»³. Первые представляют собой по большей части всевозможные клише и штампы, которые можно отнести к узуальным фразам, отчасти к фразеологии, отчасти к торговому жаргону. Кроме того, мы не причисляем эти единицы к реалиям по той причине, что в нашей работе мы старались не выходить за пределы художественной литературы.

Та же аргументация относится и к «политическим реалиям». По-видимому (мы не знаем, что точно имеет в виду автор), в значительном большинстве случаев это будут либо термины (политические, экономические) типа эносис, военно-промышленный комплекс, либо реалии общественно-политических рубрик, или же советизмы. Например, слово ударник (реалия, названная автором политической) следует, по нашему мнению, отнести к рубрике «Люди труда» и к советизмам (см. гл. 11).