Возмещение морального вреда по Российскому гражданскому праву

надлежащем  и  небрежном  отношении  Цивилёву  А.  Б.  заключение  прокурора

Субочевой  Л.  В.  полагавшей  иск удовлетворить в разумных  пределах  за

исключением требования неустойки, а так  же  изучив  материалы  гражданского

дела приходит к следующему.

      В соответствии  с разъяснением в п. I Постановления  Пленума  Верховного

Суда Российской Федерации  от 17 января 1997 года №2 «О внесении изменений  и

дополнений в постановление  Пленума Верховного Суда Российской  Федерации  от

29 сентября 1994 года №7  «О практике рассмотрения судами  дел о  защите  прав

потребителей» (с изменениями, внесёнными постановления Пленума  от 25  апреля

1995 года №6 и от 25 октября  1996  года  №10)  к  отношениям,  регулируемым

законодательством  о   защите   прав   потребителей   относятся   отношения,

вытекающие  из договора купли-продажи между индивидуальным  предпринимателем

реализующим товары гражданину-потребителю.

      Между истцом  и ответчиком возникли именно  такие отношения,  вытекающие

из договора купли-продажи  женских сапог от 12 октября 1998  года  стоимостью

1166 рублей, что подтверждает  кассовым чеком и пояснениями  сторон  по  спору

и свидетеля Акимовой Е. А., которая была  допрошена  судом  12  января  1999

года  пояснила,  что  в  магазине  «Торжество»  г.  Северобайкальска   истец

приобрела у ответчика  женские сапоги 37 размера фирмы  «Лаура»,  а  через  40

дней примерно вернула  их с претензией, что на левом  сапоге  разрыв  кожи  от

подошвы.

      Действительной, письменным заявлением истца от 21 ноября 1998 года  на

имя продавца магазина «Торжество», от 24  и  25  ноября  1998  года  на  имя

заместителя главы администрации  г. Северобайкальск подтверждается  претензия

истца по поводу выявленного  дефекта купленного товара  –  женских  сапог  37

размера.

       Это   требование  истца   нашло   полное   подтверждение   заключением

Северобайкальской судебной экспертизы от 18 февраля 1999  года  из  которого

следует, что сапоги кожаные,  страна  изготовитель  Италия,  фирма  «Лаура».

Разрыв затяжной кромки заготовки  произошёл из-за низкого качества  кожи  или

нарушения технологии при  склеивании  заготовки  с  подошвой  и  образовался

независимо от аккуратности кости. Дефект производственного характера.

      Следовательно,  истец в силу ст. 503 п. 3 ГК РФ  и ст. 17 п. «д»  Закона

РФ «О защите прав потребителей»  имеет право требовать  расторжения  договора

купли-продажи  указанных  женских  сапог  и  возврата  уплаченной  за  товар

денежной суммы, возмещения убытков. Это требование подлежит  удовлетворению,

а  доводы  ответчика  и  её  представителя  о  пропуске  срока  предъявления

требования по  поводу  недостатка  товара  суд  не  принимает  во  внимание,

поскольку в силу ст. 18 п. 3 Закон РФ «О  защите  прав  потребителей»  обувь

является  сезонным  товаром  и сроки обращения   исчисляются   с   момента

наступления сезона, то есть зимы в районах приравненных к Крайнему Северу  с

ноября месяца. Суд не принимает во внимание  также  ссылку  ответчика  и  её

представителя на записи в  счёт -фактуре №2063 от 29  сентября  1998  года  и

письмо от 30 декабря 1995 года о сроке гарантии 1 месяц со дня  продажи,  как

противоречащий выше указанному закону.

      В силу  ст. 13 Закона РФ  «О  защите  прав  потребителей»  с  ответчика

подлежит взысканию компенсация  морального  вреда,  причинённого  потребителю

вследствие нарушения  продавцом  его  прав,  предусмотренных  Законом.  Вина

ответчика достоверно  установлена  в судебном  заседании доказательствами,

перечисленными выше.

      Однако, суд считает, что размер морального вреда, указанный истцом  в

сумме 2000 рублей, завышенным. С учётом обстоятельств дела  суд определяет

размер компенсации равным сумме 500 рублей.

      Обсуждая  требования истца о взыскании  неустойки, в соответствии с   ст.

21 Закона РФ «О защите  прав потребителей» суд исходит   из  того,  что  истец

отказалась от предложения  ответчика о передаче  товара  для  направления  на

экспертизу в г. Новосибирск  к  оптовому  продавцу  для  разрешения  спора  и

замене товара на аналогичный, а также отказалась услуг ответчика по  ремонту

и усмотрению  недостатка  товара.  Поэтому,  требования  истца  о  взыскании

неустойки в сумме 195 рублей суд оставляет без удовлетворения.

      Кроме того, суд  с  учётом  обстоятельств   дела  считает,  необходимым

освободить ответчика  от штрафа в соответствии с п. 6 ст.  11  Закона  РФ  «О

защите прав потребителей»,  так  как  ответчик  предлагала  истцу  несколько

вариантов разрешения требования её в добровольном порядке.

 

 

 

      На основании  изложенного и руководствуясь ст. 191  – 197  ГПК РСФСР,

суд

                                   РЕШИЛ:

       Исковые   требования  Долюк  Валентины   Сандагалиевны   удовлетворить

частично.

      Расторгнуть  договор купли-продажи женских  сапог  от  12  октября  1999

года  между предпринимателем  Шарыповой  Еленой  Леонидовной  и  покупателем

Долюк Валентиной Сандагалиевной.

      Взыскать  с  Шарыповой  Елены  Леонидовны  в  пользу  Долюк  Валентины

Сандагалиевны стоимость товара в сумме 1166  (одна  тысяча  сто шестьдесят

шесть) рублей и компенсацию  морального вреда в сумме 500  (пятьсот)  рублей,

а также расходы за услуги представителя в сумме 1600 (одна  тысяч  шестьсот)

рублей.

      Другие  требования Долюк В. С. оставить без удовлетворения. .

      Взыскать  с Шарыповой Е. Л. в доход  государства госпошлину в   сумме  56

рублей 64 копейки (пятьдесят  шесть рублей шестьдесят четыре копейки).

       Решение   может  быть  обжаловано  и   опротестовано  в  Верховный   Суд

Республики Бурятия в  течении 10 дней через Северобайкальский горсуд.

 

      Закон о  защите прав потребителей имеет  достаточно широкую сферу

 

применения. Он применяется  к отношениям, возникающим из договоров:

 

розничной купли-продажи; аренды, включая прокат; найма жилого

 

помещения, в том числе  социального найма; в части выполнения работ,

 

оказания услуг по обеспечению  надлежащей эксплуатации жилого дома, в

 

котором находится данное жилое помещение; по предоставлению или

 

обеспечению предоставления нанимателю необходимых коммунальных

 

услуг; проведению текущего ремонта общего имущества многоквартирного дома  и

устройства для оказания коммунальных услуг; подряда

 

(бытового, строительного,  подряда на выполнение проектных  и

 

изыскательных работ, на техническое  обслуживание); перевозки граждан, их

 

багажа и грузов; на оказание финансовых услуг, направленных на

 

удовлетворение личных (бытовых) нужд граждан, и других договоров,

 

направленных на удовлетворение личных (бытовых) нужд граждан, не

 

связанных с извлечением  прибыли (п. 1 постановления Пленума  Верховного

 

Суда РФ от 29 сентября 1994г. «О практике рассмотрения судами дел  о  защите

прав потребителей»).[9]

       Другим  нормативным актом, предусматривающим  денежную

 

компенсацию морального вреда  при нарушении имущественных  прав

 

граждан, является Закон  РФ от 22 апреля 1993 г. «О статусе

 

военнослужащих».[10] Ч. 5 ст. 18 этого Закона содержит норму, согласно

 

которой государство гарантирует военнослужащим возмещение морального

 

и материального ущерба, причиненного противоправными действиями

 

должностных лиц органов  государственной власти и управления,

 

предприятий, учреждений, организаций  и общественных объединений, а

 

также других лиц в результате: незаконного привлечения к уголовной  или

 

иной ответственности; незаконного  применения в качестве меры пресечения

 

заключения под стражу; незаконного осуждения; незаконного  снижения в

 

должности или воинском звании; несоблюдения условий контракта;

 

незаконного лишения прав и льгот. Следовательно, военнослужащие вправе

 

выдвигать требования о компенсации  морального вреда, в частности, при

 

несоблюдении условий  контракта и незаконном лишении  прав и льгот, т.е. в

 

случаях причинения имущественного вреда.

       Названными  законами охватывается, конечно,  крайне малая часть

 

деяний, связанных с посягательством  на имущественные права граждан.

 

Вместе с тем нельзя отрицать наличие серьезных душевных страданий у

 

человека, которому причинен какой-либо имущественный ущерб. Зачастую

 

они оказываются намного  более серьезными по сравнению с  переживаниями,

 

возникшими от посягательства на нематериальные блага личности. Это

 

выражается, в частности, в физических страданиях при невозможности

 

обеспечить удовлетворение зачастую даже первичных потребностей, а также

 

и в нравственных страданиях в результате осознания невозможности

 

воспользоваться провозглашенными правами при отсутствии материальных

 

средств,   ограничении   своей   свободы,   понимании   даже    формального

неравноправия, ощущении незащищенности себя и своей семьи.

       На проблему  взаимосвязи права собственности  гражданина и его

 

неимущественных прав можно  взглянуть и под иным углом  зрения. Как

 

известно, в соответствии с положениями ст. 150 ГК РФ право  на здоровье

 

однозначно отнесено к  неимущественным правам личности. Определенный

 

интерес представляет сам  термин «здоровье». Всемирная организация

 

здравоохранения, например, определяет его так: «Здоровье - это  состояние

 

полного социального, психического и физического благополучия».[11] Из этого

 

следует, что к посягательствам  на здоровье можно отнести не только

 

действия, нарушающие анатомическую  целостность человека, но и деяния,

 

нарушающие его социальное и психическое благополучие.

       Совершенно очевидно, что, посягая на собственность гражданина (с

 

прямым умыслом), преступник одновременно посягает (с косвенным

 

умыслом) и на психическое  благополучие потерпевшего, т.е. на его  здоровье,

 

являющееся неимущественным благом личности. Следовательно, если

 

потерпевший от правонарушения против собственности сможет доказать, что

 

причиненный ему имущественный  ущерб серьезнейшим образом отразился  и

 

на его психическом  благополучии, то, думается, нет никаких  оснований для

 

отказа в компенсации  причиненного ему морального вреда.

       В этой  связи уже далеко не бесспорной  представляется точка зрения

 

А.М. Эрделевского, полагающего, что безоговорочное отнесение

 

психического благополучия к числу нематериальных благ в  смысле ст. 150

 

ГК РФ означало бы выхолащивание  ограничений, установленных в

 

отношении возникновения права на компенсацию морального вреда в ст. 151

 

ГКРФ.

       Во-первых, как следует из вышеприведенного  определения понятия

 

«здоровья», психическое  благополучие является его неотъемлемым