Ограничение и лишение дееспособности

В этой связи Конституционный Суд в постановлении от 17 февраля 1996 г. по жалобе лица без гражданства Я.Д. Гафура1 разъяснил, что, согласно ч. 3 ст. 62 Конституции, иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в России правами и несут обязанности наравне с российскими гражданами, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором Российской Федерации. Из содержания данной и других статей Конституции, касающихся прав и свобод человека и гражданина, следует, что речь идет о случаях, устанавливаемых лишь применительно к таким правам и обязанностям, которые являются правами и обязанностями именно гражданина России, т.е. возникают и осуществляются в силу особой связи между государством и его гражданами.

2. Ограничение и лишение  дееспособности

     2.1. Особенности ограничения и утраты дееспособности

     ГК предусматривает возможность ограничения дееспособности: гражданина, который вследствие психического расстройства  не может понимать значения своих действий и руководить ими (см. ст. 29 ГК); гражданина, злоупотребляющего спиртными напитками, наркотическими средствами (см. ст. 30 ГК); при установлении патронажа (см. ст. 41 ГК); в случае признания брака  недействительным до достижения супругом 18 лет (см. ст. 21  ГК), в других случаях, прямо оговоренных в ГК.

     Ограничения правоспособности и дееспособности могут быть  основаны и на нормах других отраслей права: так, действующий  УК допускает такое ограничение, когда лицо осуждено к лишению свободы, к лишению права заниматься определенной деятельностью; Административный кодекс РФ— в случае применения к гражданину таких мер административного наказания, как лишение специального права (например, права на охоту, на управление транспортными средствами), административный арест; УПК — в случае применения к лицу таких мер пресечения, как содержание под стражей, подписка о невыезде. В отдельных законах предусмотрена возможность ограничения дееспособности путем аннулирования лицензии или иного специального разрешения.1

     Обсудив материалы проведенного совместно с Генеральной прокуратурой Российской Федерации изучения судебной практики по делам данной категории, Пленум Верховного Суда Российской Федерации отмечает, что суды в основном правильно и своевременно рассматривают дела об ограничении дееспособности граждан на основании ст. 30 ГК РФ.

     Однако в деятельности судов по рассмотрению этих дел еще имеются и недостатки. Кроме того, возникают вопросы, требующие разъяснения.

     В целях устранения имеющихся недостатков, а также обеспечения единообразия судебной практики Пленум Верховного Суда Российской Федерации постановляет:

     1. Учитывая, что правильное применение ст. 30 ГК РФ является одной из мер, направленных на защиту прав и охраняемых законом интересов членов семьи лиц, злоупотребляющих спиртными напитками или наркотическими средствами, и самих граждан, в отношении которых возбуждается вопрос об ограничении дееспособности, судам необходимо усилить внимание к делам данной категории, обеспечив вынесение законного и обоснованного решения по каждому делу в установленный ст.99 ГПК РФ срок.

     2. Разъяснить, что под ограничением дееспособности следует понимать лишение судом гражданина права производить без согласия попечителя следующие действия:

- продавать, дарить, завещать, обменивать, покупать имущество, а также совершать и другие сделки по распоряжению имуществом, за исключением мелких бытовых;

- непосредственно самому получать заработную плату, пенсию и другие виды доходов (авторский гонорар, вознаграждение за открытия, изобретения, заработок в колхозе, суммы, причитающиеся за выполнение работ по договору подряда, всякого рода пособия и т.п.).

     Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 25 октября 1996 г. N 10 в абзац первый пункта 3 настоящего постановления внесены изменения

     3. Злоупотреблением спиртными напитками или наркотическими средствами, дающим основание для ограничения дееспособности гражданина, является такое чрезмерное или систематическое их употребление, которое находится в противоречии с интересами его семьи и влечет за собой непосильные расходы денежных средств на их приобретение, чем вызывает материальные затруднения и ставит семью в тяжелое положение. Наличие у других членов семьи заработка или иных доходов само по себе не является основанием для отказа в удовлетворении просьбы заявителя, если семья не получает от лица, злоупотреблявшего спиртными напитками или наркотическими средствами, необходимой материальной поддержки либо вынуждена содержать его полностью или частично.

     При этом необходимо также учитывать, что закон (ст. 30 ГК РФ) не ставит возможность ограничения дееспособности гражданина в зависимость от признания его хроническим алкоголиком или наркоманом.

     4. Дело о признании гражданина ограниченно дееспособным на основании ст. 30 ГК РФ может быть возбуждено в соответствии с ГПК РФ по заявлению членов его семьи, профсоюзов и иных общественных организаций, прокурора, органов опеки и попечительства, психиатрического лечебного учреждения. Указанный перечень лиц и организаций является исчерпывающим и не подлежит расширительному толкованию. 7

      В соответствии  с данным Постановлением ВС РФ в 2007 году признаны утратившими силу действовавшие до настоящего времени Постановления Верховного Суда РФ.8

     К числу членов семьи гражданина, злоупотребляющего спиртными напитками или наркотическими средствами, относятся: супруг, совершеннолетние дети, родители, другие родственники, нетрудоспособные иждивенцы, которые проживают с ним совместно и ведут общее хозяйство.

     Если совершеннолетние члены семьи гражданина, злоупотребляющего спиртными напитками или наркотическими средствами, возражают против ограничения его дееспособности, суду необходимо тщательно проверить обоснованность доводов этих лиц.

     Если производство по делу будет прекращено в связи с отказом заявителя от своего требования, то это обстоятельство не исключает возможности возбуждения впоследствии этим же заявителем дела об ограничении дееспособности того же гражданина в случае, если последний, по утверждению заявителя, продолжает злоупотреблять спиртными напитками или наркотическими средствами и после прекращения производства по делу.

     Установив, что гражданин злоупотребляет спиртными напитками или наркотическими средствами и вследствие этого его семья находится в тяжелом материальном положении, суд не вправе отказать в удовлетворении заявления лишь на том основании, что лицо, в отношении которого возбуждено дело об ограничении дееспособности, обязалось изменить свое поведение к лучшему.

    Вместе с тем в остальных исключительных случаях, если ко времени рассмотрения дела гражданин перестал злоупотреблять спиртными напитками или наркотическими средствами и утверждает, что принял окончательное решение по этому вопросу, однако период времени, в течение которого он изменил свое поведение к лучшему, является непродолжительным, и не дает уверенности в том, что гражданин выполнит принятое им решение, суд с целью проверки указанного обстоятельства, вправе с учетом мнения заявителя и совершеннолетних членов семьи гражданина отложить разбирательство дела, поскольку гражданское процессуальное законодательство не содержит правил, ограничивающих возможность суда сделать это для выяснения действительных обстоятельств дела.

     Если после отложения дела суд придет к выводу, что гражданин действительно изменил свое поведение, то, отказывая в удовлетворении заявления, целесообразно обсудить вопрос о необходимости предупреждения гражданина о недопустимости повторения злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами.

     Если установленные ГК или иными законами порядок и условия ограничения дееспособности граждан нарушены, то акт государственного или иного органа, устанавливающего такое ограничение, должен быть признан судом недействительным.

     В соответствии со ст. 22 ГК сами граждане не вправе отказываться от правоспособности или дееспособности. Таким образом, ГК закрепляет положение ст. 17 Конституции РФ о том, что основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения.

     По общему правилу сделки, направленные на ограничение правоспособности и дееспособности, ничтожны, т.е. не влекут правовых последствий (ст. 166, 167 ГК). Однако в ряде случаев ГК допускает заключение сделок, которые ограничивают дееспособность гражданина. Ярким примером может служить сделка об установлении над гражданином патронажа но его просьбе (ст. 41ГК). Другой пример — сделки, связанные с процедурой признания гражданина-предпринимателя банкротом (ст. 25 ГК).

      Особое значения имеет проблема ограничения или отмены дееспособности лиц с психическими заболеваниями.

     До ХVII века русское право не знало государственной опеки душевнобольных. Они находились под надзором семьи или органов своего сословия (3). Условия их содержания и охрана прав напрямую зависели от отношения к душевнобольному членов его семьи или уполномоченных лиц.

     В годы царствования Алексея Михайловича были приняты «новоуказанные статьи» (1669 г.), направленные на охрану общества от возможного вреда, который могли причинить душевнобольные, и одновременно на защиту имущественных интересов самих больных, прежде всего из высших сословий. В исследованиях русского законодательства периода царствования Федора Алексеевича упоминается Закон 1677 г., регламентирующий имущественные права слабоумных. Он устанавливал, что глупые (слабоумные) не могут вести дела и управлять своим имуществом, в том числе «меняться своими поместьями». Однако, лишая слабоумных такого права, закон не определял, кому предоставляются полномочия, и кто является ответственным за имущество душевнобольных. Русский ученый А.И.Роте уточнял, что приведенное «законоположение носило чисто семейный характер, фактически возлагая имущественные права и обязанности на членов семьи больного», тем самым, оберегая их от разорения.

     Следующим шагом в развитии гражданского законодательства в сфере психического здоровья стали реформы Петра I, когда были изданы первые законодательные акты, регламентирующие гражданско-правовое положение слабоумных. Однако, по мнению русского ученого Ю.В. Каннабиха, это мало отразилось на реальном положении душевнобольных.

     Петр I возложил на Главный Магистрат обязанности по организации общественного призрения в России и повелел "добрую полицию учредить", через местные магистраты "заводить смирительные дома, больницы и школы", создавать больницы для призрения "сирых, убогих, больных и увечных" как это устроено в иностранных государствах; и не только в больших, но и в малых городах по почину земства или на благотворительные пожертвования.

     В Своде Законов гражданских личные неимущественные отношения с участием душевнобольных лиц регулировались своеобразно. В соответствии со ст.374, включенной в СЗГ в 1889 г., подлежало опубликованию распоряжение, "по какому поводу и над кем учреждается опека... с указанием звания или чина, имени, отчества, фамилии или прозвища лица". Подобные меры являлись способами правовой защиты и предотвращали заключение недействительных сделок в гражданском обороте, а также причинение возможного вреда, как самому душевнобольному, так и для иным гражданам. В то же время публикация сведений о психическом расстройстве лица была действием, нарушающим его личные неимущественные права, в частности, право на охрану личной жизни, неразглашении врачебной тайны и т.п.

     Российское законодательство не употребляло понятия "недееспособность". И если нормы, регламентирующие институт опеки, были сконцентрированы в единой гл. II СЗГ, то законоположения, определяющие основания для признания недействительности юридических актов, совершенных лицами в момент обострения психического расстройства, были помещены в различных разделах Свода. Закон различал опеку над личностью и над имуществом душевнобольного.

     В 1922 г. в законодательстве появились понятия "душевнобольной и слабоумный". Статья 8 ГК РСФСР 1922 г. устанавливала, что "... совершеннолетние могут быть подлежащими учреждениями объявлены недееспособными: I) если они вследствие душевной болезни или слабоумия не способны рассудительно вести свои дела; 2) если они своей чрезмерной расточительностью разоряют находящееся в их распоряжении имущество". В приведенной норме содержатся два основания недееспособности, одно из которых связано с состоянием здоровья лица, а другое - с фактической возможностью лица разумно распоряжаться имуществом. Статья 31 ГК РСФСР 1922 г. разграничивала недееспособных субъектов на две группы: вполне лишенных дееспособности и временно находящихся в таком состоянии. Иначе говоря, в 20-е гг. появился институт "полной", "ограниченной" и “временной дееспособности”.

     Принятый в 1926 г. в новой редакции Кодекс законов о браке, семье и опеке повторил основные положения действовавшего законодательства о недееспособности и опеке. В то же время в ст.72 КЗоБСО был сужен круг субъектов, уполномоченных принимать решение о психическом состоянии освидетельствуемого. К ним были отнесены врач-психиатр и представитель органа здравоохранения. Впервые был узаконен предельный двухмесячный срок содержания испытуемого под наблюдением в лечебном учреждении.

     В 70-е гг. правовое положение граждан, страдающих психическими расстройствами, регулировалось наряду с нормами гражданского и семейного законодательства специальным законодательством о здравоохранении. Статья 36 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о здравоохранении и ст.54 Закона РСФСР "О здравоохранении" закрепляли тезис об общественной опасности психической болезни наряду с другими карантинными заболеваниями. На органы здравоохранения, врачей-психиатров была возложена обязанность не только организовывать и непосредственно оказывать психиатрическую помощь, но и предупреждать социально опасное и неприемлемое поведение психически больных в обществе