Уклонение

     В статье 101 гл. 21 Соборного Уложения 1649 года хотя и не устанавливалась ответственность разбойников за побег из тюрем, однако предусматривалась возможность его совершения, и определялся порядок уплаты вытей (компенсаций) истцам, которые они могли бы взыскать с беглецов.

     При Петре I новый импульс развития получает пенитенциарная система (как часть системы правосудия). По имеющимся сведениям побеги арестантов являлись наиболее распространенным явлением тюремного быта России того времени. Арестанты бежали отовсюду: со ссылки, с каторги, из тюрем и тюремных замков. Подтверждением формирования системы правосудия является криминализация побега, совершенного лицом, приговоренным к ссылке. 22 января 1692 года был принят закон (название закона в источнике не упоминается), который предусматривал ответственность заклейменных («пятнанных») беглых преступников . Применение мер уголовной репрессии варьировалось в зависимости от рецидива и иных отягчающих обстоятельств: так, за первый побег лицо, не совершившее других преступлений, наказывали битьем кнутом, подвергали повторному клеймению и опять ссылали. Если бежавший совершал пускай и незначительное преступление («а которые пятнаные воры, бежав из ссылки, объявятся, хотя и на малом воровстве»), ему назначалась смертная казнь. Смертная казнь предусматривалась и за третий побег («смертию же казнити и тех, которые дважды будут пятнаны, и в третий раз еще объявятся в бегах из ссылки»). Вместе с тем следует отметить, что ст. 271 Устава благочиния фактически низводила побег до уровня дисциплинарного проступка, предусматривая за его совершение лишь трехдневное содержание «на хлебе и воде» и возврат в ссылку.

     Уложением о наказаниях уголовных и исполнительных 1845 года ответственность за уклонение осужденными от наказаний устанавливалась далеко не от всех наказаний . Так, ст. 336 данного Уложения предусматривала ответственность за непосредственно совершенный побег из места лишения свободы. Она состояла из трех частей в зависимости от степени общественной опасности совершенного побега. Причем ч. 1 и 2 ст. 336 содержали квалифицирующие признаки побега, а ч. 3 предусматривала ответственность за побег без отягчающих обстоятельств. Статья 338 Уложения 1845 года устанавливала ответственность за побег арестантов, а ст. 339 предусматривала ответственность за побег заключенных или находящихся под стражей. В статьях 340 - 343 Уложения 1845 года устанавливалась ответственность за побеги из ссылок, за совершение которых предусматривались, главным образом, такие наказания, как: лишение всех прав состояния, ссылка на каторжную работу в рудники, ссылка в отдаленные места Сибири, наказание плетьми.

     Уложение  о наказаниях уголовных и исправительных в редакции 1885 года также содержало некоторые нормативные запреты неисполнения требований приговора суда, мало чем отличающиеся от тех, что были в данном Уложении редакции 1845 года. Формирование к тому времени уголовно-исполнительной системы поставило вопрос об уголовно-правовой охране ее нормального функционирования, на которое, в свою очередь, посягало деяние в форме побега из ссылки или мест заключения. Регулированию этого вопроса была посвящена гл. 5 раздела о государственных преступлениях Уложения (в редакции 1885 года). Так, ст. 308 - 311 Уложения предусматривали ответственность за групповой побег осужденных к лишению свободы из мест заключения либо во время пересылки. Ответственность за побег осужденных из мест заключения либо во время пересылки дифференцировалась в зависимости от обстоятельств его совершения. За «простой» побег предусматривалось лишение всех прав состояния и поселение в отдаленных местах Сибири, за побег, сопря-женный с насилием над стражей, полагалось лишение всех прав состояния и каторга от 12 до 15 лет. Если при побеге совершалось «смертоубийство или зажигательство», назначалось лишение всех прав состояния и бессрочная каторга. Статья 312 указанного Уложения применялась, когда побег совершал один арестант. Для этих лиц закон предусматривал продление срока заключения таким образом, что они отбывали со дня поимки полный срок, назначенный по судебному приговору. Недостатком подобной меры являлось то обстоятельство, что осужденные за преступления одинаковой тяжести и приговоренные к одному сроку заключения лица по поимке из бегов могли быть подвергнуты разным срокам заключения в зависимости от того, в начале или в конце срока совершался побег.()

     Согласно  ст. 313 Уложения в редакции 1885 года, каторжные и сосланные на поселение в Сибирь или Закавказье за побеги с места работы или из поселения судились по особым правилам. В соответствии со ст. 808 Устава о ссыльных, ответственность этих лиц зависела от числа учиненных побегов и места поимки . Согласно ч. 2 ст. 313 Уложения, бежавшие из ссылки лица по возвращении подвергались заключению в тюрьму, причем срок также определялся в зависимости от места побега: от восьми месяцев до одного года и четырех месяцев, если побег совершался из Сибири, и от четырех до восьми месяцев - если из отдаленных губерний.

     В Уголовном уложении 1903 года, в отличие от Уложения 1885 года, уже имелась специальная глава «О противодействии правосудию», в которую были включены и составы преступлений, предусматривающие ответственность за непосредственно совершенный побег (ст. 174 Уложения) и за оказание содействия побегу (ст. 173). Кроме того, выделялись специальные составы преступлений, предусматривающие ответственность за побег с поселения (ст. 175) и за побег с каторги (ст. 176).

     Нормы об отдельных видах наказания, применяемых  судами в первые годы Советского периода, содержались в многочисленных декретах, ведомственных постановлениях, приказах и инструкциях 1917-1919 гг. Кроме того, самые различные наказания, многие виды которых были результатом народного правотворчества, можно встретить в приговорах судов и трибуналов . Впервые развернутый перечень наказаний начала советского периода дан лишь в «Руководящих началах по уголовному праву РСФСР» 1919 года .

     В первые годы советской власти ответственность  за побег из места лишения свободы была достаточно строгой, вплоть до смертной казни. Устанавливалась она нормативными актами того времени: Инструкцией Наркомюста «О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его велению, налагаемых им наказаниях и о порядке его заседаний» от 19 декабря 1917 года, Постановлением Наркомюста «Об отмене всех доныне известных циркуляров о Революционных трибуналах» от 16 июня 1918 года, Временной инструкцией № 53 «О лишении свободы, как мере наказания, и о порядке отбывания такового», утвержденной постановлением НКЮ от 23 июля 1918 года. О каких-либо мерах уголовно-правового характера, принимаемых к осужденным за уклонение ими от других наказаний, в документах того времени ничего не указывалось. Так, например, закон не определял даже сроков, на который могли назначаться принудительные работы, не регламентировал порядок их отбывания и соответственно ответственности за уклонение от их отбывания.

     Далее Декрет ВЦИК от 19 апреля 1919 года «О лагерях  принудительных работ» установил ответственность за уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы - за побег из места заключения. Санкции соответствующих норм были достаточно суровыми. Так, за побег в первый раз заключенному увеличивался срок наказания до 10-кратного размера срока первоначального заключения, за вторичный побег заключенные подвергались суду Революционного трибунала, который имел право определить наказание вплоть до высшей меры - расстрела. Более того, для предупреждения возможности совершения побега постановление вводило круговую поруку. На наш взгляд, такую меру нельзя было признать правильной, поскольку лицо в данном случае наказывалось за действия других при отсутствии вины.

     Положение «Об общих местах заключения РСФСР», утвержденное Народным Комиссариатом юстиции 15 ноября 1920 года, в вопросах регулирования ответственности за побег пользовалось приемами и средствами, разработанными еще Утюжением о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года . Во-первых, были реципированы такие конструктивные признаки объективной стороны рассматриваемого деяния, как повреждение здания (взлом тюрьмы) и применение насилия. Во-вторых, как и в Уложении, лицам не засчитывалось в срок наказания время, проведенное в заключении до побега. Однако были и нововведения. Так, п. 214 Положения предусматривал наказуемость не только оконченного деяния, но и покушения на него. Кроме того, правила незачета срока лишения свободы, отбытого до совершения побега, стали более либеральными. Если по Уложению и Уставу о ссыльных автоматически не засчитывался весь отбытый срок, то согласно п. 215 Положения автоматически не засчитывался лишь временной промежуток в один год, о чем коллегией места заключения выносилось постановление. Вопрос о не включении в срок наказания времени свыше одного года решался судом.

     Первый  УК РСФСР 1922 года в ст. 95 установил ответственность за побег осужденного из места заключения, совершенный с помощью подкопа, взлома, повреждения затворов, стен и т. п. В санкции данной нормы предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок не ниже одного года. Циркуляр НКЮ от 5 февраля 1923 № 21 года ввел разграничение побегов на преступление и проступок. Соответственно, побег, совершенный без указанных обстоятельств, уголовной ответственности не подлежал, а расценивался в качестве дисциплинарного проступка. Статья 94 УК 1922 года устанавливала минимальное наказание в один год лишения свободы за освобождение арестованного из-под стражи, из мест заключения или за содействие побегу. Минимальное наказание увеличивалось до двух лет лишения свободы, если освобождение было сопряжено с насилием над стражей.

     Однако  и такое весьма ограниченное применение уголовно-правовых средств в борьбе с уклонением от наказания в виде лишения свободы в форме побега из места заключения вызывало в то время серьезные возражения со стороны определенной части ученых-юристов и руководящих работников органов юстиции. Поэтому в ходе развернувшейся вскоре после принятия УК РСФСР 1922 года на страницах юридической печати дискуссии о целесообразности сохранения уголовной ответственности за побег из места заключения возобладало мнение за отмену такой ответственности. Сторонники отмены уголовной ответственности за побег из места заключения аргументировали свою позицию тем, что побег из места заключения, по их мнению, не может быть совершен там, где места заключения соответствуют своему назначению. Если побег совершается, то это свидетельствует, прежде всего о плохом состоянии мест заключения, о наличии существенных недостатков организации охраны осужденных к лишению свободы, слабом надзоре за ними со стороны тюремной стражи. При таком подходе к проблеме кара заключенного за побег превращалась фактически в кару за плохое состояние места лишения свободы, ненадлежащее выполнение должностными лицами этих мест своих служебных обязанностей. Под влиянием таких идей ВЦИК XI созыва на своей второй сессии 16 октября 1924 года отменил уголовную ответственность за побег осужденного из места заключения .

     Практика  борьбы с преступностью в местах лишения свободы вскоре объяснила  ошибочность отмены уголовной ответственности  за побег из места наказания, поскольку это вызвало целый ряд негативных последствий. Со стороны, возросло количество побеговых устремлений среди осужденных, а с другой стороны, оказались значительно ослабленными правовые основы деятельности правоохранительных органов по предупреждению побегов. Поэтому принятый в 1926 году новый Уголовный кодекс РСФСР возвратился на первоначальные позиции предшествующего Кодекса и предусмотрел в ст. 82 уголовную ответственность за побег из места заключения, совершенный с помощью подкопа, взлома, повреждения затворов, стен. Однако, согласно ст. 82 УК 1926 года, изначально уголовная ответственность устанавливалась только за квалифицированный побег. Так, ч. 1 указанной статьи карала одним годом лишения свободы за побег, совершенный путем повреждения зданий уголовно-исполнительной системы. Часть 2 ст. 82 фактически воспроизвела содержание ст. 63 Устава о наказаниях, налагаемых судьями 1864 года, криминализировав самовольное временное оставление места пребывания, назначенного постановлением судебного или административного органа, а также неявки в срок к месту жительства. Мера принуждения за содеянное варьировалась от штрафа (до 100 рублей) до принудительных работ (на срок до одного месяца).

     Практика  применения указанной нормы подтвердила ее действенность. В целях обеспечения исполнения судебных приговоров вообще и наказания в виде лишения свободы в частности ВЦИК и СНК РСФСР постановлением от 10 июня 1931 года расширили эту норму. Теперь уголовно наказуемым признавалось любое бегство из-под стражи или из мест лишения свободы, а не только осуществленное посредством подкопа, взлома. Кроме того, побег из ссылки или по пути следования в ссылку влек замену ссылки лишением свободы на тот же срок. Самовольное возвращение высланного в места, запрещенные для проживания, каралось заменой высылки лишением свободы или ссылкой на тот же срок.

     В дальнейшем ответственность за самовольное оставление места заключения продолжала усиливаться. ИТК РСФСР 1933 года приравнял к побегу опоздания из отлучки, которая разрешалась лицам, отбывающим наказание в виде лишения свободы. Согласно ст. 91 указанного Кодекса, если лицо опаздывало без уважительной причины из отпуска или командировки на срок более 24 часов после вечерней поверки, содеянное расценивалось как побег. Постановлением ЦИК и СНК СССР от 8 августа 1936 года органам НКВД предоставлялось право переводить в тюрьмы на срок от 1 до 2 лет лиц, совершивших побеги из исправительно-трудовых лагерей и колоний.

     Согласно  новой редакции ст. 82 УК РСФСР 1926 года, побег рассматривался как преступное деяние независимо от способа его совершения. К этому времени ст. 82 УК, по существу, предусматривала несколько составов преступлений: в части первой она устанавливала ответственность за побег арестованного из-под стражи или из места лишения свободы, который наказывался лишением свободы на срок до трех лет; в части второй - за побег с места обязательного поселения (ссылки) или с пути следования к нему, а равно уклонение от исправительно-трудовых работ осужденных к ссылке, что наказывалось заменой ссылки лишением свободы на тот же срок; в части третьей - за самовольное возвращение высланного в места, запрещенные для проживания, которое наказывалось заменой высылки лишением свободы или ссылкой на тот же срок, причем ссылкой могла быть заменена лишь высылка, назначенная на срок не ниже трех лет.

     УК  РСФСР 1960 года на момент введения его  в действие (на 1 января 1961 года) содержал три статьи о преступном уклонении  от отбывания наказания: ст. 186 - побег с места ссылки, ст. 187 - самовольное возвращение высланного в места, запрещенные для проживания, и ст. 188 - побег из места заключения или из-под стражи, а во второй части данной статьи в качестве квалифицирующего признака указывалось насилие над стражей.