Институт объективной истины в теории и практике уголовного процесса

Именно с точки зрения материалистической диалектики такое утверждение является не верным.Г. П. Корнев таким способом разграничивает теорию познания от практики уголовно-процессуального познания. Значит отказываться от действий диалектических закономерностей в уголовно-процессуальном познании, не вовлекать практику в теорию познания, не изучать практику как мерку истины, не выходя при этом за грани внутреннего убеждения судей и следователей, при решении вопроса об истинности и их заключений по делу.

Найденное в результате познавательнойдеятельности знание обязано претворяться в практику. Истина имеет практическое значение. Приопределении объективной истины,а именно того, что случилось: кто именно совершил это деяние, его принадлежность к этому деянию, истина приходит к преступнику в виде принятия решения о его виновности в конкретном преступлении. Объективная истина практична, а практика является истинной, это означает, что наказание должен нести именно виновный по этому делу.

Так же сама судебно-следственная практика,находясь в контакте с конкретным уголовным делом, будет искать его достоверность и неправильность. Например, возможен ли истинный вывод по делу о виновности обвиняемого, если он основывается только на одном признании обвиняемым своей вины, т. е. когда нарушается диалектическое требование о всесторонности, объективности и полнотеизучения всех условий дела, на котором открывается объективная истина по уголовному делу. Практика уже не раз показала, что признание самого обвиняемого может быть недостоверным.

Практика —критерий адекватного, правильного, отражения мышлениясудьи или следователя, в очевидных обстоятельствах совершенного деяния.

 Так же возможен  и такой взгляд на критерии  истины Ю. В. Кореневского: "В уголовном процессе,— судья, прокурор, следователь, в финале, подходят к моменту, когда нужно на основе составленных и проверенных доказательствахвозобновить мысленно картину преступления, в этот момент они остаются наедине со своим представлением. В это время каждый обязан принять решение, верны его представления или нет, отвечает ли оно действительности, нет ли ошибки в его выводах. В данном случае "объективного критерия, находящегося за гранью сознания" здесь быть не может, поскольку устанавливаемая истина ясна нам лишь в виде наших представлений, состоявшихся  на доказательствах, установленных в процессе практической деятельности, но в конечном итоге наших представлений... Опыт показывает, что истиной в правосудии может являться лишь внутреннее убеждение судьи, прокурора, следователя"47.

О том же самом говорит и А. П. Рыжаков: "Истинность знаний устанавливается с помощью человеческого мышления опосредованно через внутреннее убеждение... Сейчас человечеству неведомо другого способа учреждения истинности знаний кроме как с помощью внутреннего убеждения"48. Такая же позиция и у Г. М. Резника: "Для исследования действительности внутреннего убеждения судей и следователя управомоченных субъектов нет другого выхода, кроме оценки доказательств по внутреннему убеждению"49.

"Критерий истины основывается в отношениях, находящихся вне меня50", — замечал Г. В. Плеханов.

Внутреннее убеждение лиц ведущих процесс или должностных лиц является основным критерием оценки доказательств в уголовном процессе. Как сказал М. С. Строгович: "Не стоит спутывать критерий оценки доказательств, с помощью которых назначается истина, и критерии истинности выводов суда, получаемых с помощью доказательств. Если начать изучение внутренних убеждений судей как мерку истинности выводов суда — заменять объективную истину субъективной уверенностью, которая может являться ошибочной или правильной... Практика вступает в сам процесс познания и становится критерием истинности полученных знаний, допуская вероятность отделять верные суждения и выводы от ошибочных"51.

Исследование знания с помощью сравнения одних мыслей с другими может являться признаком логичность мышления, его соотношение законам логики, правилам. Объективный критерий, следуя которым возможно разграничить истинное и ложное, а так жеудостоверить в выводах, должен являться настоящей гарантией истины. Потребности проверки практикой, предъявляемые к любой претендующей быть истинной теории в процессе своего воплощения, целиком распространяются так же и на итоги познания в уголовно-процессуальной деятельности.

Так как практика считается объективным критерием истины, то некоторые люди могут возмутиться, сказав, что человеческая практика не может не зависеть от сознания человека. Человеческая практика обуславливается объективным диалектическим законам развития и не зависит от субъективного усмотрения и его представления.

Приведём пример, суд вынес ошибочный приговор и осудил невиновного человека, вследствие чего субъективная ошибка стала составляющей практики. Но таких случаев немногое, поэтому надо брать всю практику судебно-следственной деятельности во всей ее объективности и полноте. Как чётко подметил В. М. Сырых: "Далеко не каждый пример из юридической практики, а практика, которая изучена в полном соотношении с теорией познания, — именно таким является итог творческого использования теории познания в заключение юридических проблем"52.Тогда можно заметить, что объективная практика, подвластна диалектическим закономерностям и не соответствует субъективистской, односторонней практике, пренебрегающий диалектикой.

Объективная судебно-следственная практика не позволяет, чтобы в итоге уголовного дела находились неверно установленные факты, а всего на всего предположения. Неспроста практика установила объективные критерии труда следователей, направленные на объективную истину.

Критерии практики необходимы, так как помогают всем в отделении действительности от иллюзии. Существует абсолютно противоположное, отношение к практике как к критерию истины, когда окружающим внушают, что нет нужды разграничивать иллюзию от действительности, поскольку, как сказал В. М. Розин, "человека могли убить, он мог умереть своей естественной смертью, мог умереть после побоев, его естественную смерть могли сымитировать уже задним числом.Что было на самом деле известно только Богу, юрист может предположить некоторое событие, следователь может создаватьнекоторые интерпретации, версии событий"53.

Благодаря интерпретации версии случившегося начинает складываться логично и правдоподобно.Оказывается, сама логичность версии очень важна. Логичность интерпретации даёт возможность следователю скрыть натяжение в доказательствах, логичнее всего связать стечение обстоятельств.

В связи с таким подходом доказательства не могут ни полностью подтвердить, ни опровергнуть, ни одну из версий.Другими словами, неточность останется, поскольку вывод по делу о виновности или невиновности обвиняемого можно сделать на случайном уровне правдоподобия.

Вместо практики как объективного критерия истины представляются, субъективные критерии. В. М. Розин писал: "Каковы же критерии, допускающие утверждать, что толкование следователя может быть рассмотрено как юридически знание? Существует три таких критериев: правдоподобность интерпретации, убедительность и очень важная работа по контркритике и критике всех трактовок"54. Перечисленные критерии предназначают и обязывают к тому, чтобы добиться логичного следственного истолкования, чтобы вариант следователя выглядел правдоподобнее. Для того чтобы добиться интерпретируемого следователем знание как юридически приемлемое и правдоподобное, следователь обязан следовать правдоподобности интерпретации и критериями убедительности. В данном случае интерпретация и является версией и из правдоподобного, вероятностного уровня познания мы не можем выйти.

Как уже отмечалось раннее в УПК РФ, критерием истины - внутреннее убеждение присяжных заседателей, прокурора, судьи, дознавателя, а не практика.

Определённые данные практики отказались от теории формальных доказательств, практика показала невозможность переоценки признания обвиняемым своей вины, практикой установлено, что косвенные доказательства подходят к оценке и проверке во взаимосвязи с иными доказательствами, практика отвергает предположениекак доказательство.

Истина всегда конкретна, а уголовное дело будет подлежать объективному расследованию, только тогда, когда целью доказывания станет объективная истина.

Заключение

В заключение  дипломной  работы необходимо  выделить  следующее.

В настоящее время нередко делают выводы, что объективная истина не отвечает явлениям, возникнувшие за последнее время в уголовном судопроизводстве, и что установление истины практически неразумно, неэкономно и можно многое упростить. К примеру, требование закона о целостности раскрытия преступлений, а так жебезусловное требование закона о том, чтобы каждый,кто совершит преступление, был наказан и ни один невиновный не был не справедливо осуждён. С позиции гносеологии, не обоснована сама идея об учреждении объективной истины,так как в судебной практике «прошлое восстанавливается с условной степенью достоверности».

С моей точки зрения главный недостаток УПК РФ заключается в том, чтобы, верно объявлять главным его назначением, защиту прав и законных интересов человека, авторы УПК игнорируют объективную истину по уголовному делу. Самого понятие истина в Кодексе нет; так же не ставится задача справедливого наказания лица, совершившего преступное деяние.

В уголовном судопроизводстве стараются сделать известными понятия, нацеленные на отказ от диалектики, теории отражения, объективной истины. Такие как:«юридическая истина», «вероятная истина»,«практическая достоверность», «юридическая действительность», «интерпретация событий и фактов», «презюмирование виновности подозреваемого», «сделка о признании вины» и т. д.

Вероятностным подходом затушевывается необходимая, диалектическая грань между вероятностью и достоверностью, между субъективным и объективным, между заблуждением и истинной.

В сфере уголовного судопроизводстване стоит отступать от объективной истины и делать свой выбор в сторону вероятной истины.

Объективная истина не подчиняется ни фактическим презумпциям, ни следственным версиям, ни правдоподобным суждениям, ни фактических презумпций, ни формально-логическим приемам доказывания. Наоборот, такая зависимость свойственна юридической формальной истине.

В уголовно-процессуальном законе, образованном на сравнении достоверности с вероятностью, считается «право на судебно-следственную ошибку». Именно это право, допускается самим законом на всё отличие объективной истины от вероятной истины. Отрицание объективной истины, это обоснование судебных, а так же следственных ошибок и преступлений.

Сейчас происходит формализация уголовного процесса, а именнофактическое признание вины обвиняемым становится ведущим доказательством. Проводится мысль о том, что именно субъективное убеждение судей, следователей является единственно достижимо.

Можно сделать вывод, что устанавливается другая цель, отличная от объективной истины. Без объективной истины уголовное судопроизводство может опуститься до уровня «сделки о признании вины». В результате чего нанесёнвред правосудию и личности.

Отбросив объективную истину в уголовном процессе, становится необходимымразвитие процесса познания, от незнания к знанию, так как достоверностине можем иметь, а имеем только одну универсальную вероятность. Такой процесс имеет огромное значение, так как значительно снижает труд должностных лиц, ведущих процесс, в изучении обстоятельств дела полно и объективно.

В законодательстве принципа состязательности закреплено положение о пассивной роли суда по отношению к активности состязающихся сторон. По данному выражению, стороны становятся хозяевами доказательств - это означает, что в одном известном высказывании: «Казнить нельзя помиловать» запятую должны поставить сами стороны процесса, выигравшая сторона, а суд своим решением фиксирует данную победу.

В данном уголовном процессе, в котором объективная истина противопоставляется состязательности — в таком случае уголовно-процессуальные принципы лишаются своегонастоящего содержание и становятся «осостязательствованным». Так же различие между презумпцией виновности и презумпцией невиновности имеет «состязательный» характер.

Принцип состязательности является целью процесса, цель сравнивается со средствами.

Верным подходом станет публичная функция государственных органов, раскрывать преступления, функция суда и органов предварительного расследования – обнаружить объективную истину по делу.

В конечном итоге принцип публичности в уголовном процессе пропускает вперёд принцип диспозитивности, то есть долг сторон доказывать свой первоначальный принцип, а так же возможностьсвободно распоряжаться своим правом.