Уголовная ответственность за разглашение информации ограниченного доступа

Необходимо отметить, что ознакомление виновных лиц со сведениями о факте усыновления ребенка может происходить как в стадии решения вопроса об усыновлении, так и впоследствии, в процессе контроля за условиями его жизни и воспитания. Контролирующие функции возлагаются на сотрудников органа опеки и попечительства по месту жительства ребенка. Согласно постановлению Правительства РФ от 29 марта 2000 г. «Об утверждении Правил передачи детей на усыновление (удочерение) и осуществления контроля за условиями их жизни и воспитания в семьях усыновителей на территории Российской Федерации и Правил постановки на учет консульскими учреждениями Российской Федерации детей, являющихся гражданами Российской Федерации и усыновленных иностранными гражданами или лицами без гражданства»[36], орган опеки и попечительства, на территории которого было произведено усыновление ребенка, обязан в 7-дневный срок после вступления в силу решения суда направить в орган опеки и попечительства по месту жительства усыновителя (ей) с усыновленным ребенком соответствующую информацию для организации контроля за условиями его жизни и воспитания.

При передаче указанных сведений и при проведении операций по контролю за условиями жизни и воспитания усыновленного должны быть приняты все меры к сохранению тайны усыновления. В этой связи представляется правильным мнение Е.В. Буяновой о том, что необходимо брать подписку о неразглашении тайны усыновления при приеме на работу соответствующих лиц и предупреждать их о том, что тайна усыновления охраняется законом и за ее разглашение установлена уголовная ответственность[37]. Представляется необходимым включение указанных условий в заключаемый трудовой договор.

Таким образом, можно сделать вывод, что при прохождении процедуры усыновления достаточное количество специальных субъектов в разное время становятся обладателями охраняемой информации об усыновлении. Поэтому информация может незаконно разглашаться как в период подготовки и сбора документов, так и в момент судебного разбирательства и впоследствии, при окончательном оформлении факта усыновления и контроле за условиями жизни и воспитания усыновленного ребенка.

На наш взгляд, общественно опасным является не только разглашение факта усыновления, но и информации о готовящемся, потенциальном усыновлении в период его подготовки, оформления, регистрации. Поэтому информация о предстоящем факте усыновления определенного ребенка конкретными лицами должна быть признана конфиденциальной с момента начала ее сбора для фиксации в необходимых документах.

Информацию о потенциальных усыновленных содержат следующие документы: заключение о состоянии здоровья, о физическом и об умственном развитии усыновляемого ребенка; свидетельство о рождении ребенка; согласие на усыновление и изменение фамилии, имени, отчества, записи усыновителей в качестве родителей ребенка старше 10 лет; согласие родителей ребенка на его усыновление; согласие опекуна (попечителя) ребенка, приемных родителей или руководителя учреждения, в котором находится ребенок, оставшийся без попечения родителей[38].

Согласно ч. 3 ст. 272 ГПК РФ, при необходимости суд может затребовать и иные документы. Представляется, что ими могут быть, например, копии свидетельств о смерти родителей; копии решений суда о лишении родителей родительских прав, признании родителей недееспособными, безвестно отсутствующими или умершими; акт, подтверждающий, что ребенок был подкинут; сведения о факте личного общения усыновителя с усыновляемым; запрос органа исполнительной власти в Министерство образования РФ о подтверждении нахождения конкретного ребенка на централизованном учете и другие.

О том что лица, участвующие в рассмотрении дела об усыновлении в суде, обязаны хранить тайну, должно быть отражено в протоколе судебного заседания, о чем сказано в п. 6 постановления Пленума ВС РФ от 20 апреля 2006 г. № 8 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел об усыновлении (удочерении) детей»[39].

Уголовная ответственность за разглашение тайны усыновления предусмотрена ст. 155 УК РФ в случаях разглашения тайны усыновления (удочерения) вопреки воле усыновителя, совершенного лицом, обязанным хранить факт усыновления (удочерения) как служебную или профессиональную тайну, либо иным лицом из корыстных или иных низменных побуждений[40].

Субъектами преступления, предусмотренного ст. 155 УК, являются: во-первых, лица, обязанные хранить факт усыновления (удочерения) как служебную или профессиональную тайну; во-вторых, иные лица, при условии наличия корыстных или иных низменных побуждений. Объективная сторона преступления по ст. 155 УК представляет собой разглашение тайны усыновления (удочерения) вопреки воле усыновителя.

В самом общем виде «разглашение» – это придание огласке сведений о наличии факта усыновления[41]. Информацию можно предать огласке деянием в форме действия (рассказав о ней, разместив в средствах массовой информации, с помощью средств ЭВМ) или бездействия (позволив ознакомиться заинтересованным лицам путем ненадлежащей охраны сведений при их сборе, обработке, хранении, использовании).

Субъективная сторона рассматриваемого деяния может быть только в форме прямого умысла. При этом для неспециальных субъектов, т. е. лиц, не обязанных в силу служебных или должностных обязанностей охранять тайну усыновления, в качестве обязательного признака предусмотрено наличие корыстных или иных низменных побуждений. Например, в 1999 г. в суде г. Омска было рассмотрено дело по обвинению бабушки, рассказавшей всю «правду» своему 11-летнему внуку из желания отомстить снохе, которая недавно развелась с ее сыном. О том, что мальчик усыновлен, она рассказала его одноклассникам[42].

Таким образом, признавая те ли иные сведения охраняемой тайной, государство в лице законодателя устанавливает запрет на незаконное использование данных сведений. Учитывая степень общественной опасности разглашения тайны усыновления, потенциальный физический, моральный ущерб для усыновителей и усыновленных, необходимо принять все меры к действенной охране сведений на всех этапах процедуры усыновления. По аналогии с охраной государственной, коммерческой тайны необходимо издать соответствующий закон, установить перечень лиц, имеющих доступ к тайне в зависимости от этапов процедуры усыновления. В трудовых договорах с лицами – носителями тайны усыновления, необходимо предусмотреть их обязательства о хранении ими тайны усыновления, а также их возможную дисциплинарную, административную, уголовную ответственность за незаконное ее разглашение.

Оценивая целесообразность законодательного закрепления тайны усыновления, одна группа авторов полагает, что законодатель совершенно справедливо закрепил тайну усыновления, так как она, во-первых, способствует созданию подлинно родственных отношений между усыновителем и усыновленным, стабильности усыновления, облегчает воспитание ребенка[43], и во-вторых, разглашение тайны усыновления может психически травмировать ребенка, затруднить отношения с усыновителями, отрицательно сказаться на процессе воспитания, разрушить семью[44].

Однако ученые, входящие во вторую группу, ставят под сомнение необходимость сохранения тайны усыновления[45], аргументируя это следующим: во-первых, тайна усыновления имеет смысл только тогда, когда сами усыновители настаивают на этом. Вряд ли нужна тайна усыновления, если усыновляемый осознает свое происхождение и помнит родителей; во-вторых, данная проблема обостряется при направлении вектора ее правового регулирования на процесс усыновления российских детей иностранными гражданами и лицами без гражданства, так как «в законодательстве стран – попечителей российских детей (США, Канады, Италии и т.д.) отсутствуют нормы, ограждающие тайну усыновления. Международных договоров, к которым бы присоединилась Россия и которые бы содержали нормы о тайне усыновления, также не существует».

Указанная полемика интересна и с позиции того, что она оказывает прямое регулирующее действие и на процессуальный порядок рассмотрения дел об усыновлении в судах. Так, ст. 273 ГПК РФ предусматривает обязательное рассмотрение данной категории дел в закрытом судебном заседании в целях сохранения тайны усыновления. При анализе данной нормы практически все специалисты в области как семейного, так и гражданского процессуального права единодушно указывают на следующие ее недостатки: во-первых, содержание нормы ст. 273 ГПК РФ противоречит норме п. 2 ст. 10 ГПК РФ, согласно которой о разбирательстве дела в закрытом судебном заседании суд выносит мотивированное определение в целях обеспечения тайны усыновления.

Но если усыновители не скрывают факт усыновления ни от усыновляемого ребенка, ни от широкого круга лиц, говорить о вынесении судом мотивированного определения не приходится, а следовательно, отсутствует необходимость в ограничении принципа гласности гражданского судопроизводства; во-вторых, у потенциальных усыновителей нет возможности присутствовать при рассмотрении дел об усыновлении, что позволило бы им составить для себя более полное представление о том, с чем они могут столкнуться при реализации своего намерения принять ребенка в семью, а также явиться определяющим моментом при принятии потенциальным усыновителем решения об усыновлении ребенка, в особенности, если он узнает о таком опыте известных и уважаемых членов общества[46]; в-третьих, потенциальные усыновители лишаются возможности выбирать между правом на сохранение тайны усыновления и конституционным правом на рассмотрение их дел в открытых судебных заседаниях; в-четвертых, нельзя игнорировать сложившуюся практику представления суду всеми лицами, участвующими в деле, подписки о неразглашении сведений, ставших им известными в процессе рассмотрения конкретного дела об усыновлении. Совершенно справедливо в этом отношении ученые указывают на то, что подобными действиями судьи создают еще одну тайну – тайну судебного заседания, а это, в свою очередь, не только противоречит закону, но и приводит к возникновению ряда тайн, не имеющих отношения к понятию «тайна усыновления»1'.

Действительно, по смыслу ч. 2 ст. 139 СК РФ понятие тайны усыновления включает в себя сам факт произошедшего усыновления конкретного ребенка конкретным лицом (лицами). Тем самым законодатель не относит к тайне усыновления любые сведения, которые стали предметом рассмотрения в судебном заседании об усыновлении. Если следовать подобной логике, то к уголовной ответственности могут быть привлечены лица, разгласившие сведения о профессиональной принадлежности усыновителя, размере его заработной платы, состоянии здоровья и прочих сведениях, не имеющих совершенно никакого отношения к содержанию тайны усыновления.

Вышеизложенное означает, что применение правил тайны усыновления для всех случаев усыновления является, с одной стороны, нецеле­сообразным, а с другой – противоречащим международному законодательству по вопросу правового режима тайны усыновления. В связи с этим необходимо корректировать процессуальное законодательство следующими возможными способами. Во-первых, в ч. 2 ст. 10 ГПК РФ закрепить правило о возможности рассмотрения дела об усыновлении в закрытом судебном заседании в случае ходатайства об этом усыновителей, вне зависимости от причин, по которым они ходатайствуют об этом. К примеру, в случае, когда усыновляемый осознает свое происхождение.

Во-вторых, предусмотреть на законодательном уровне обязанность заявителя при подаче заявления об усыновлении в суд отражать в нем свою позицию о необходимости (или соответственно отсутствии таковой) сохранения тайны усыновления. Это позволит внести определенность по вопросу о том, собирается ли заявитель хранить данный факт в тайне или нет, и соответственно решить суду вопрос о проведении (непроведении) закрытого судебного заседания при рассмотрении дела об усыновлении.

В-третьих, закрепить императивную норму о рассмотрении дел об усыновлении в закрытом судебном заседании только при усыновлении детей гражданами России и внести соответствующие изменения в п. 1 ст. 125 СК РФ.

Представляется, что практическая реализация подобных предложений позволит поставить во главу угла индивидуальность личности, уважение ее прав, право ребенка знать своих родителей, а в конечном итоге избежать неоправданных ограничений принципа гласности для всех случаев усыновления.

§ 2. Уголовная ответственность за незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну

Информация, находящаяся в сфере деятельности хозяйствующих субъектов и граждан, нередко представляет особую ценность (или коммерческую значимость) как для самих организаций, так и для их партнеров или клиентов. Следствием этого являются особое отношение к такой информации, исключающее ее огласку, и меры, принимаемые для ее охраны. Некоторые из этих сведений не подлежат огласке не только в силу нежелания заинтересованных в этом лиц, но и в силу прямого указания на то закона. Статус таких сведений получил отражение и закрепление в особых правовых институтах - институтах банковской, налоговой и коммерческой тайны[47].

Общественная опасность преступления заключается в том, что неправомерные действия по поводу информации, составляю щей банковскую, налоговую или коммерческую тайну, с одной стороны, могут причинить значительный вред субъектам предпринимательской деятельности или иным лицам. С другой стороны, незаконное разглашение сведений, например, о состоянии банковского счета (или вклада) вопреки воле его владельца, является серьезным нарушением конституционных прав гражданина на неприкосновенность его частной жизни.

Статья 183 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает ответственность за получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну.

Объектами преступления, предусмотренного в ст. 183 УК, являются нормальное функционирование коммерческих организаций, банков, а также права и законные интересы предпринимателей, в частности их права на коммерческую, налоговую или банковскую тайну.

Следует учесть, что информация составляет коммерческую тайну, если она имеет действительную или потенциальную коммерческую ценность в силу неизвестности ее третьим лицам, к ней нет свободного доступа на законном основании и обладатель информации (например, коммерческая организация, индивидуальный предприниматель) принимает меры к ее конфиденциальности[48]. Сведения, которые не могут составлять служебную или коммерческую тайну, определяются законом или иными правовыми актами, и прежде всего Законом о коммерческой тайне.

Круг сведений, составляющих коммерческую тайну, обычно определяется приказом руководителя организации. Индивидуальный предприниматель также вправе самостоятельно определять (с учетом действующих ограничений) круг подобных сведений.

В статье 1465 ГК РФ отождествляются понятия секрета производства и информации, составляющей коммерческую тайну. Обладателю секрета производства принадлежит исключительное право на его использование до тех пор, пока сохраняется конфиденциальность сведений, составляющих его содержание (ст. 1466 ГК РФ). Гражданин, которому в связи с выполнением своих трудовых обязанностей или конкретного задания работодателя стал известен секрет производства, обязан сохранять конфиденциальность полученных сведений до прекращения действия исключительного права на секрет производства (ст. 1470 ГК РФ).

Состав и объем сведений, составляющих коммерческую тайну, порядок ее защиты определяются самим предпринимателем. Прежде всего, коммерческая тайна охраняется в области внедрения достижений научно-технического прогресса. Коммерческой тайной могут являться и другие секреты хозяйствующих субъектов, как то: сведения о производстве, планах развития предприятия, финансах, состоянии рынка, партнерах, переговорах, контрактах и др. Вместе с тем в ст. 5 Федерального закона «О коммерческой тайне» определен перечень сведений, которые не могут составлять коммерческую тайну. Кроме того, в других федеральных законах может быть указано на недопустимость ограничения доступа к тем или иным сведениям. Согласно ст. 32 Федерального закона от 12.01.96 № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях» не могут быть предметом коммерческой тайны размеры и структура дохода такой организации, сведения о ее расходах и др[49]. Чрезвычайно важными являются положения ст. 30 Федерального закона от 22.04.96 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг»[50], где сформулированы требования об обязательном раскрытии определенной информации на рынке ценных бумаг.