Проблемы квалификации преступлений

Термин "заведомо", используемый законодателем при характеристике данного квалифицирующего признака, в русском языке определяется такими понятиями, как: хорошо известный, заранее известный, несомненный, очевидный, бесспорный факт <1>. Применительно к анализируемому п. "г" ч. 2 ст. 105 заведомость означает, что субъект преступления несомненно, достоверно знает о беременности женщины, которую он умышленно лишает жизни. Его осведомленность может базироваться на собственном визуальном наблюдении (при большом сроке беременности) либо быть результатом ознакомления с официальными врачебными документами или признания самой женщины как субъекту преступления, так и другим лицам. В любом случае нужны доказательства того, что виновный достоверно знал о беременности потерпевшей. Предположительные, вероятностные суждения о наличии или отсутствии беременности исключают возможность вменения п. "г" ч. 2 ст. 105 даже в том случае, когда женщина оказывалась действительно беременной, однако малый срок не позволял ей или другим лицам однозначно утверждать о наличии этого факта.

--------------------------------

<1> См.: Словарь синонимов русского  языка. М., 1968. С. 40, 142, 279.

Вместе с тем достоверность  знания о наличии беременности еще  не означает, что такое убийство может совершаться только с прямым умыслом. Вид умысла определяется по отношению к самому преступлению - умышленному лишению жизни, а оно может совершаться как с прямым, так и с косвенным умыслом. В последнем случае виновный не желает смерти беременной женщины, но сознательно допускает возможность ее наступления в результате избиения с особой жестокостью, применения токсических веществ, опасных для жизни, и т.п.

Мотивы совершения названного убийства могут быть различными: ревность, бытовая  месть, ненависть, неприязненные личные отношения и др. К числу квалифицированных это убийство отнесено не по мотивам его совершения, а по особенностям характеристики потерпевшей: умышленное убийство по любым мотивам беременной женщины, жизнь которой по общепринятым нравственным нормам, закрепленным в законе, должна охраняться особо тщательно, расценивается как преступление с отягчающими обстоятельствами. Однако следует иметь в виду, что в соответствии с правилами конкуренции квалифицированного и привилегированного составов лишение жизни названной потерпевшей лицом, находящимся в состоянии физиологического аффекта, вызванного ее неправомерным поведением, подлежит квалификации по ст. 107 УК даже при бесспорном установлении прямого либо косвенного умысла на убийство женщины, находящейся в состоянии беременности <1>.

--------------------------------

<1> См.: О судебной практике  по делам об убийстве (ст. 105 УК  РФ): Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. // Сб. постановлений Пленума Верховного Суда по уголовным делам. С. 537.

В теории уголовного права длительное время идет дискуссия о возможности привлечения к уголовной ответственности субъекта, лишающего жизни беременную женщину, еще и за убийство ребенка, а точнее, плода, развивающегося в чреве матери. Такие суждения не лишены оснований, особенно если предположить, что субъект совершает убийство, например, по мотивам ненависти к женщине, вынашивающей ребенка от другого мужчины. За такое решение в настоящее время ратуют отдельные общественные и религиозные деятели, считающие, что жизнь ребенка начинается с момента зачатия (либо с момента первого сердцебиения) и лицо, посягающее в это время на плод, должно считаться виновным в лишении жизни еще не родившегося человека. Не отрицая этих высоконравственных суждений, отметим, что законодательного решения эта позиция не нашла. По действующему УК РФ жизнь как объект, охраняемый законом, начинается с момента рождения человека. Стремление умертвить плод, находящийся в утробе матери, должно быть квалифицировано как тяжкий вред здоровью женщины, повлекший прерывание беременности (ст. 111 УК) либо при наличии других признаков состава ст. 123 как криминальный аборт.

Определенные сложности в квалификации убийства беременной женщины возникают  при совершении этого преступления в условиях фактической ошибки. Не перечисляя полностью фактические ошибки в объекте и объективной стороне посягательства, остановимся на тех, которые могут повлиять на квалификацию анализируемого преступления.

Сам объект посягательства по п. "г" ч. 2 ст. 105 сомнений, как правило, не вызывает. Он представляет собой общественные отношения, дающие (гарантирующие) право на жизнь любому человеку. Вместе с тем потерпевшей по названному пункту может быть только женщина, находящаяся в состоянии беременности, т.е. объектом является жизнь беременной женщины. Если этому объекту из-за допущенной виновным фактической ошибки вред не причиняется, то и преступления, указанного в п. "г" ч. 2 ст. 105, нет. Однако умышленное лишение жизни другого лица вместо указанной потерпевшей - это неоспоримый факт, который нуждается в правовой оценке. Думается, что здесь возможно несколько вариантов квалификации, зависящих от конкретизации обстановки совершения преступления, уточнения вида ошибки и направленности умысла виновного.

К ошибкам в объекте в данном случае относится незнание (недостоверное знание) лицом, совершающим преступление, тех обстоятельств, касающихся потерпевшего, которые изменяют социальную и юридическую оценку объекта в законе. Так, несовершеннолетие потерпевшей при изнасиловании повышает общественную опасность преступления из-за изменения оценки объекта посягательства в законе и включается в качестве квалифицирующего признака в ст. 131 УК. Аналогично рассматривается законодателем и состояние беременности женщины при умышленном лишении ее жизни. Общественная опасность такого преступления повышается, и виновный должен нести ответственность за посягательство на особо охраняемый объект - жизнь будущей матери. Мотивы убийства могут подпадать под ч. 1 или ч. 2 ст. 105 УК, но названное состояние потерпевшей рассматривается как отягчающее обстоятельство и влечет безусловную квалификацию действий виновного по п. "г" ч. 2 ст. 105.

Ошибка в объекте влияет на квалификацию двояким способом. Если субъект не знает о наличии такого квалифицирующего обстоятельства, как беременность потерпевшей, хотя в действительности оно существует, его действия в соответствии с направленностью умысла квалифицируются по ч. 1 или ч. 2 ст. 105. Пункт "г" ч. 2 ст. 105 должен быть исключен из обвинения. Если же виновный ошибочно предполагал наличие названного обстоятельства, а фактически его не было, то совершенное деяние должно быть квалифицировано как покушение на преступление с названным признаком (ч. 3 ст. 30 и п. "г" ч. 2 ст. 105 УК). Это последнее предложение вызывает споры среди научных работников и неоднозначно решается в судебной практике <1>.

--------------------------------

<1> См. подробнее: Бавсун М., Вишнякова  Н. Влияние направленности умысла на квалификацию убийств, совершаемых при отягчающих обстоятельствах // Уголовное право. 2006. N 1. С. 7 - 10.

Такое суждение будет правомерным, поскольку речь идет об одной и той же потерпевшей, обладающей (либо не обладающей) названными особенностями в социальной и юридической оценке объекта законодателем. Определяющим фактором в квалификации будет учет направленности умысла виновного, который проявляется как в выборе объекта, так и в выполнении объективной стороны преступления. Подтверждением данной позиции можно считать мнение А.А. Пионтковского. Рассматривая в теоретическом аспекте вопрос о влиянии ошибок на квалификацию преступления, он заметил, что фактическая ошибка, относящаяся к объективным обстоятельствам, квалифицирующим данное преступление, может состоять в ошибочном предположении или об отсутствии их, или о наличии. Совершение деяния при ошибочном предположении лица о наличии квалифицирующих преступление обстоятельств следует рассматривать как покушение на совершение такого квалифицированного преступления <1>.

--------------------------------

<1> Курс советского уголовного  права. Часть Общая. М., 1970. Т. 2. С. 339.

Названное положение о квалификации деяний в соответствии с направленностью умысла лица, совершающего преступление, широко и вполне обоснованно применяется судами при рассмотрении уголовных дел о хищениях, когда фактически причиняется незначительный вред собственнику при доказанности умысла на крупный (особо крупный) размер хищения. Не вызывает сомнений и необходимость квалификации как покушения на убийство (ст. 30 и 105 УК), а не оконченного преступления, посягающего на здоровье потерпевшего (ст. 111 УК), случая, когда потерпевший остался жив вопреки намерениям виновного. Думается, это теоретическое положение о правомерности квалификации действий виновного в соответствии с направленностью умысла должно применяться и при рассмотрении особенностей квалификации по ч. 3 ст. 30 и п. 2 ст. 105 УК, если была лишена жизни женщина, находящаяся, по ошибочному предположению виновного, в состоянии беременности. В его намерение входило лишить жизни именно беременную женщину, однако оно (намерение) не было реализовано по обстоятельствам, не зависящим от воли субъекта. Наступление последствий - смерти женщины - нельзя считать оконченным преступлением с квалификацией по ч. 1 ст. 105, так как умысел в такой ситуации не был полностью реализован, а сам виновный получил бы заведомо неправильную оценку совершенных действий и безосновательное смягчение ответственности <1>.

--------------------------------

<1> Теоретическое обоснование  квалификации при частично реализованном  умысле см. в части Общей настоящего пособия.

По-иному решается вопрос о квалификации при ошибке в личности потерпевшей. Например, желая лишить жизни беременную И. (состояние которой заметно  визуально), субъект ошибается и  убивает беременную П., внешне похожую  на И. В отношении одной из них у него было намерение лишить жизни, но оно не осуществилось из-за допущенной ошибки в личности, а в отношении другой фактически было осуществлено убийство. По общепринятому в теории уголовного права правилу ошибка в предмете - личности потерпевшего - при сохранении неизменным объекта посягательства не меняет квалификации содеянного. Виновный подлежит уголовной ответственности за оконченное преступление - умышленное лишение жизни беременной женщины. Этому объекту - жизни человека - реально причинен вред, фамилия потерпевшей в такой ситуации для квалификации деяния значения не имеет. В данном случае нет необходимости и в двойной квалификации преступления по ст. 30 и п. "г" ч. 2 ст. 105, а также по п. "г" ч. 2 ст. 105, так как совершено одно действие, повлекшее, одно последствие - смерть женщины, ошибочно принятой за другую. Жизнь И. не подвергалась опасности причинения смерти. Она находилась в это время где-то в другом месте, поэтому нельзя говорить еще и о покушении на ее убийство. Покушение, как известно, в соответствии с ч. 3 ст. 30 УК начинается с начала выполнения объективной стороны задуманного преступления и не доводится до конца по причинам, не зависящим от воли субъекта преступления. Объект ставится под угрозу причинения вреда. Ошибаясь в личности будущей жертвы, виновный не ставит под угрозу жизнь той женщины, которую намеревался убить. Поэтому квалифицировать его действия надо только по п. "г" ч. 2 ст. 105 как оконченное преступление.

О двойной квалификации можно говорить при ошибке в виде отклонения действия, когда предполагаемая жертва умышленного  убийства и постороннее лицо находятся  в поле зрения убийцы. Намереваясь убить намеченную жертву, виновный из-за так называемого отклонения действия фактически лишает жизни другое находившееся рядом лицо (женщину, мужчину, подростка). Точность квалификации будет зависеть от изучения обстановки происшедшего и направленности умысла субъекта.

Если преступление совершается  путем применения оружия в толпе  или с использованием взрыва и  виновный сознательно допускает  наступление любых последствий  в отношении посторонних лиц, находившихся рядом с потерпевшей, то при их наступлении есть все основания квалифицировать совершенное по совокупности преступлений как покушение либо оконченное преступление в отношении избранной жертвы и оконченное умышленное убийство в отношении других лиц. Возможно также дополнительное вменение этому лицу п. "а" либо "е" ч. 2 ст. 105 (убийство двух и более лиц либо убийство общеопасным способом).

Возможен и другой вариант квалификации, также зависящий от обстановки совершения убийства беременной женщины. Если виновный не предвидел, что рядом с потерпевшей окажется иное лицо, но должен был и мог это предвидеть (стрелял в потерпевшую на улице, где прохожие идут с различной скоростью и один из них, ускорив шаг, закрыл собой потерпевшую, получив при этом пулю, предназначавшуюся ей), действия виновного в соответствии с направленностью его умысла должны быть квалифицированы как покушение на убийство (ч. 3 ст. 30 и п. "г" ч. 2 ст. 105) и оконченное неосторожное лишение жизни случайного прохожего (ч. 1 ст. 109 УК). Такое решение будет полностью соответствовать выработанному теорией правилу квалификации преступлений при отклонении действия как фактической ошибки, относящейся к объективной стороне состава преступления.

§ 5. Квалификация убийства с особой жестокостью

(п. "д" ч. 2 ст. 105 УК)

Данный признак предполагает обязательное сочетание понятия и признаков особой жестокости, а также субъективного отношения виновного к совершению такого преступления.

Умышленное противоправное лишение  жизни одним человеком другого  всегда представляет собой проявление жестокости, но степень ее может быть разной. Закон выделяет в качестве квалифицирующего обстоятельства убийства особую жестокость, т.е. исключительную безжалостность убийцы, циничное попрание им норм нравственности, демонстрацию садизма, бесчеловечности. Проявление в деянии названных личностных качеств преступника повышает общественную опасность совершаемых им действий и, как следствие, влечет уже стечение наказания в рамках санкции ч. 2 ст. 105 УК.

Особая жестокость - понятие правовое. Установление и оценка ее признаков  относятся к компетенции правоохранительных органов и суда. Роль судебно-медицинской  экспертизы состоит в установлении локализации ранений (при физическом воздействии на тело потерпевшего), количества повреждений, их тяжести и времени нанесения. В частности, важным для последующего решения о наличии особой жестокости является вывод о количестве прижизненных ран и других повреждений, нанесенных потерпевшему. Как известно, телесные повреждения, нанесенные после смерти жертвы, не дают основания для квалификации действий виновного по п. "д" ч. 2 ст. 105, так как преступление считается оконченным в момент наступления биологической смерти потерпевшего. Дальнейшее воздействие на тело скончавшегося лежит за рамками состава убийства. Точно так же следует оценивать и расчленение трупа с целью сокрытия убийства. При наличии всех других признаков такие действия субъекта могут быть квалифицированы по ст. 244 УК как надругательство над телом умершего. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 27 января 1999 г. "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" <1> рекомендовал судам при квалификации убийства по п. "д" ч. 2 ст. 105 учитывать объективные и субъективные признаки, дающие основание считать убийство особо жестоким. К числу объективных признаков отнесены такие, как способ убийства либо другие обстоятельства, свидетельствующие о проявлении особой жестокости виновного. Субъективным признаком является наличие умысла виновного, которым охватывается совершение убийства с особой жестокостью. Рассмотрим объективные признаки. Признак особой жестокости наличествует, в частности, в случаях, когда перед лишением жизни или в процессе совершения убийства к потерпевшему применялись пытки, истязания или совершалось глумление над жертвой.