Меры уголовно-правового принуждения, применяемые к несовершеннолетним по Уголовному кодексу Российской Федерации

По своей процессуальной форме заключение специалиста также должно походить на заключение эксперта, но с рядом отличий. Главное из них состоит в том, что вместо исследовательской части заключение специалиста должно содержать описательную (описательно-мотивировочную) часть. Это, во-первых, обусловлено тем, что специалист не проводит научного исследования. По этому вопросу четко и однозначно высказался Пленум Верховного Суда РФ, указав, что «специалист не проводит исследование вещественных доказательств и не формулирует выводы, а лишь высказывает суждение по вопросам, поставленным перед ним сторонами... В случае необходимости проведения исследования должна быть произведена судебная экспертиза»22. Заключение специалиста не может заменить собой заключение эксперта. В процессуальной литературе в подавляющем большинстве высказывается аналогичная позиция23. Но существует и иная точка зрения, согласно которой необходимо внести в ч. 3 ст. 80 УПК РФ дополнения, позволяющие для дачи заключения специалистам осуществлять исследование объектов24.

Во-вторых, специалист должен обосновать свой вывод, указав ход своих рассуждений, используемые методики, ГОСТы и т.д., изложить доводы, подкрепленные научными знаниями и внедренными в практику общими положениями, например, вытекающими из правил технологического или производственного процесса, ведомственных инструкций для инженеров, врачей, экономистов, товароведов и др. Заключение специалиста как рядовое доказательство подлежит проверке и оценке по общим правилам, в том числе и с точки зрения обоснованности изложенного в нем суждения, и может быть принято или отвергнуто, как и любое другое доказательство (п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной экспертизе по уголовным делам»). Именно «обоснованность суждения» предопределяет в структуре заключения специалиста наличие описательно-мотивировочной части. Иначе стороны и суд не смогут проверить и оценить обоснованность высказанного специалистом суждения25.

На сегодняшнем этапе развития отечественного уголовно-процессуального законодательства единственным случаем появления в материалах уголовного дела заключения эксперта в смысле ч. 3 ст. 80 УПК РФ является предусмотренная ст. 421 УПК РФ процедура получения заключения медицинского освидетельствования несовершеннолетнего обвиняемого. Регламентируя ее, закон прямо закрепляет, что следователь выносит постановление, в котором называет, кому поручается медицинское освидетельствование, и ставит перед специалистом вопрос, годен или нет несовершеннолетний для содержания и обучения в специальном учебно-воспитательном учреждении закрытого типа.

В качестве специалиста (специалистов) здесь, как правило, выступает лечащий врач-педиатр (комиссия лечащих врачей), делающий заключение, оперируя известной ему из медицинской карты пациента информацией о том, чем болел и (или) болеет несовершеннолетний. В тех случаях, когда несовершеннолетний совершил преступное деяние не в районе своего места жительства и, соответственно, дело в отношении его ведется производством в другом районе, орган расследования назначает медицинское освидетельствование по месту производства предварительного следствия или дознания. Используя свои специальные познания, специалисты дают оценку известной им информации и высказывают свое мнение по поводу заданного им вопроса: годен (не годен) данный несовершеннолетний к содержанию и обучению в специальном учебно-воспитательном учреждении закрытого типа.

Единой формы, в которой должны быть представлены следователю (дознавателю) результаты медицинского освидетельствования подростков, закон не устанавливает. Практика складывается по-разному. Например, в Забайкальском крае итоги медицинского освидетельствования несовершеннолетних медицинскими работниками оформляются медицинской справкой соответствующей формы, которая по своей сущности и является врачебным профессионально-консультативным заключением. Смущает одно - изначально такая форма создавалась и широко применяется до настоящего времени как заключение о профессиональной годности в отношении абитуриентов, поступающих в учебные заведения разного уровня, а также подростков, поступающих на работу.

Для устранения такой несогласованности представляется необходимым на государственном уровне выработать единые рекомендации по оформлению медицинского освидетельствования несовершеннолетних, проводимого по постановлению следователя (дознавателя) в порядке ст. 421 УПК РФ, в том числе разработав единую форму представляемого заключения специалиста.

Итак, приходится констатировать, что процедура, предусмотренная в ч. 3 и 4 ст. 421 УПК РФ, на сегодняшний день представляет собой частный и пока единственный законом регламентированный случай истребования следователем заключения эксперта как самостоятельного вида (источника) доказательств.

Глава 2. Меры уголовно-правового воздействия, применяемые к несовершеннолетним

2.1. Место принудительных  мер воспитательного воздействия  в уголовном и уголовно-процессуальном  законодательстве России

Спектр мнений относительно правовой природы принудительных мер воспитательного воздействия (далее – ПМВВ) в науке уголовного права разнообразен, и с трудом поддается систематизации. Судя по всему, одни исследователи процесс определения правовой природы рассматривают как установление их отраслевой принадлежности: уголовные или административные; другие - как установление вида уголовно-правового воздействия: ответственность или не ответственность, наказание или не наказание. В.А. Терентьева пишет, что помещение несовершеннолетнего в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа, предусмотренное ч. 2 ст. 92 УК РФ, имеет двойственную правовую природу: и уголовно-правовую и административно-правовую26. А.В. Карелин считает, что даже будучи закрепленными в УК РФ, принудительные меры воспитательного воздействия не являются уголовно-правовыми по их юридической природе, а относятся к административно-правовым27.

Нам представляется, что легальный вопрос об отраслевой природе ПМВВ следует решать просто и прагматично. Если применение данных мер предусмотрено уголовным законодательством, значит - это меры уголовно-правового, а если административным - меры административно-правового характера. Схожесть мер, которые используются в административном и уголовном законодательстве, в этом плане ничего не меняет. Ведь наличие штрафа в административном законодательстве не дает оснований считать правовую природу штрафа, предусмотренного УК РФ, административно-правовой.

Вопрос о том, к какой отрасли права должны принадлежать ПМВВ, в юридической литературе не поднимается. Мы полагаем, что если ПМВВ используются как правовые последствия деяния, запрещенного уголовным законом, то они должны размещаться в уголовном законодательстве, а если в качестве последствия административно запрещенного деяния - в административном законодательстве28.

Наибольшее число дискуссий связано с отнесением ПМВВ к тому или иному виду мер уголовно-правового характера. Одни исследователи (Л.В. Багрий-Шахматов, В.И. Горобцов, Л.А. Кривоченко, А.В. Наумов) считают принудительные меры специфической формой осуществления уголовной ответственности, другие (Е.В. Болдырев, П.В. Иванов, А.В. Карелин, Н.Ф. Кузнецова, И.С. Ной, В.А. Пимонов, Н.К. Семернева) - мерами, альтернативными уголовной ответственности и наказанию. Некоторые авторы (В.И. Арькова, Г.В. Виттенберг, Г.С. Гаверов, С.Г. Келина, В.Д. Филимонов, А.Е. Якубов) полагают, что к определению юридической природы данного института уголовного права следует подходить по-разному, в зависимости от того, каков порядок применения судом принудительных мер воспитательного характера: освобождение от ответственности или от наказания.

Большинство специалистов как советского, так и постсоветского периода склонялись и склоняются ко второй точке зрения: ПМВВ - это альтернатива уголовной ответственности и наказанию. При этом просматриваются признаки, которые отличают эту группу мер от ответственности (наказания): не карательный характер, отсутствие судимости и пр.29 Системное толкование действующего уголовного законодательства позволяет сделать вывод, что законодатель поддержал именно эту позицию, и рассматривает ПМВВ не как наказание, а как «иные меры уголовно-правового характера». Так, А.Е. Якубов пишет, что данные меры отличаются от наказания тем, что они не содержат кары и назначаются с целью исправления несовершеннолетнего30. Авторы же одного из комментариев к УК РФ считают, что отличие указанных мер от наказания состоит в том, что они не влекут за собой судимости31.

По нашему мнению, более перспективной представляется позиция «альтернативщиков». Она позволяет разрешить ряд застарело дискуссионных проблем уголовного права. В частности, проблему «минимального возраста уголовной ответственности»32. В русле этого подхода возраст уголовной ответственности (в нашей трактовке - уголовного наказания), как правильно пишет В.А. Пимонов, может даже повышаться до 16 лет33. А вот возраст применения «иных мер уголовно-правового характера», на наш взгляд, может быть установлен даже с 11 лет. Необходимо обратить внимание на то, что указанное предложение не является «революционным». В соответствии с действующим законодательством, несовершеннолетний за совершение деяния запрещенного уголовным законом, может быть помещен в специальное учебно-воспитательное учреждение с 11-летнего возраста.

Однако для дальнейшего развития науки уголовного права и совершенствования уголовного закона уже недостаточно оперировать категориями «ответственность - не ответственность», «наказание - иные меры». Пора более конкретно определить содержательный характер ПМВВ.

По мнению А.Н. Тарбагаева, «меры воздействия, применяемые к несовершеннолетнему, совершившему преступление, сохраняют уголовно-правовой характер, так как предусмотрены уголовным законом, хотя и не являются уголовной ответственностью, поскольку назначаются не обвинительным приговором, а специальным определением. Эти меры можно назвать «ответственностью несовершеннолетних по уголовному праву». От основного массива уголовной ответственности они отличаются не только процессуальной формой реализации, но и вытекающими отсюда юридическими последствиями, определяющими правовой статус лица»34.

Иными словами, если следовать трактовке А.Н. Тарбагаева, то в науке уголовного права и в законодательстве наряду с нечетко определенной категорией «уголовная ответственность» должна появиться еще одна, более неопределенная категория – «ответственность по уголовному праву».

Ряд авторов акцентируют внимание на воспитательной составляющей ПМВВ. Так, А.А. Примаченок отмечает, что подобные меры являются не наказанием, а средством воспитания и предупреждения правонарушений35. Такой подход, на первый взгляд, вытекает из названия данной группы мер, но вовсе не определяет их сущность. Воспитательный потенциал имеют любые меры, предусмотренные уголовным законодательством. В частности, наказание также является средством исправления (читай – перевоспитания) и тем более средством предупреждения, на что прямо указывает ч. 2 ст. 43 УК РФ. Своеобразие ПМВВ определяет не столько воспитательный, сколько принудительный аспект. Регламентация воспитательных мер «в чистом виде» лежит за пределами уголовного права. Для уголовно-правовой характеристики гораздо важнее, к какому виду (разновидности) иных мер уголовно-правового характера относится «принудительное обрамление» воспитательного воздействия.

В этом плане более конкретна позиция Д.В. Карелина, который, специально исследуя ПМВВ, пришел к выводу, что среди них можно выделить меры воспитания в тесном смысле слова и ограничительные меры, аналоги которых чаще всего именуются «специально-предупредительными мерами» или «мерами безопасности»36.

Подобная точка зрения уже около двадцати лет обосновывается Н.В. Щедриным37, и надо сказать, что она не так уж оригинальна. Виднейший ученый, профессор Н.С. Таганцев, более ста лет назад, комментируя ст. 41 Уголовного уложения 1903 г., «отдачу под ответственный надзор», «помещение в воспитательное заведение», «отдачу в монастырь», «заключение в особые помещения при тюрьмах и арестных домах», которые предусматривались в отношении несовершеннолетних, учинивших преступные деяния, называл «мерами безопасности»38.

Воспитательные меры «в тесном смысле слова» применяются ко всем несовершеннолетним, независимо от того, совершили они преступление или нет. Факт совершения деяния, запрещенного уголовным законом, свидетельствует о том, что личность автора деяния характеризует такой признак, как общественная опасность. Для нейтрализации общественной опасности личности, которая с высокой вероятностью может привести повторению общественно опасного деяния, применяются специальные ограничения - меры безопасности.

В действующем уголовном законодательстве признакам мер (санкций) безопасности соответствуют: передача под надзор родителей или лиц, их заменяющих, либо специализированного государственного органа; ограничение досуга и установление особых требований к поведению; помещение в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа. Перечень ограничений безопасности, на наш взгляд, следовало бы дополнить обязанностями пройти курс социально-психологического тренинга, процедуру медиации и запретами контактов с определенными лицами, посещения определенных мест. Правоограничения, составляющие содержание перечисленных мер, сориентированы на нейтрализацию развития опасных свойств личности несовершеннолетнего и создают своеобразные «берега» для благоприятного течения воспитательного процесса.

Кроме мер безопасности в нынешнем перечне ПМВВ есть и мера восстановления – «обязанность загладить причиненный вред». А вот такую меру, как «предупреждение» в нынешней редакции (ч. 1 ст. 91 УК РФ) трудно отнести к мерам уголовно-правового характера. Эта чисто воспитательная мера не содержит никаких ограничительных элементов, а потому ее целесообразно из перечня исключить вообще.

Действующая редакция ст. 90, 91, 92 УК РФ не позволяет однозначно решить вопрос о правовой природе такой меры, как «помещение в закрытое учебно-воспитательное учреждение Управления образованием». Для нас совершенно очевидно, что эта «стационарная» мера является одним из видов ПМВВ, которая отличается от «амбулаторных» мер, перечисленных в ст. 90 УК РФ, только тем, что ограничения безопасности в ней связаны с изоляцией от общества. Для устранения неверного толкования было бы правильным включить эту «стационарную» меру в перечень ст. 90 УК, а ее содержание расшифровать в ст. 91 УК РФ.

В соответствии с ч. 4 ст. 91 УК РФ перечень ПМВВ не является исчерпывающим. Однако наличие принудительной составляющей диктует закрытый перечень ограничений и особых требований к поведению. Ограничение досуга и установление особых требований к поведению несовершеннолетнего, на наш взгляд, относится к ограничениям прав и свобод граждан, а потому, в соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, должно быть предусмотрено только федеральным законом.