Анализ судебной практики по фактам ошибочного толкования условий правомерности акта крайней необходимости

Самостоятельным условием, характеризующим  основания крайней необходимости, является отсутствие возможности устранения опасности иными средствами.

Данное условие правомерности  раскрывает сущность «крайности» необходимости, которая заключается в том, что при ее наличии происходит столкновение двух правоохраняемых интересов, при этом спасение одного из них является возможным лишь при причинении вреда другому. Соответственно, наличие возможности устранить угрожающую опасность средствами, не связанными с причинением вреда (попросить помощи у окружающих, обратиться в органы власти и т.д.), исключает возможность признания необходимости «крайним» средством ее предотвращения.

При этом Ю.И. Ляпунов и В.А. Владимиров отмечали, что «говоря о таком признаке, как неотвратимость опасности другими средствами, нельзя, конечно, понимать дело так, что совершенные в состоянии крайней необходимости действия составляли вообще единственно (выделено Ю.И. Ляпуновым и В.А. Владимировым) возможное средство предотвращения угрозы».⁴⁸ Такое требование, по их мнению, ограничивало бы пределы крайней необходимости до столь узких рамок, что практически свело бы на нет возможность прибегать к ней.

В данном случае поднимается существенная проблема, имеющая принципиальное значение для отграничения крайней необходимости от преступных деяний. Так, буквально толкуя законодательные положения ст. 39 УК РФ, согласно которым действие, совершенное для устранения опасности, не является преступлением, «если эта опасность не могла быть устранена иными средствами», однозначно можно констатировать только следующее.

Крайняя необходимость будет отсутствовать в ситуациях, когда избежать опасности можно было вообще без причинения вреда правоохраняемым отношениям. Такое же правило неоднократно находило свое отражение и на уровне судебного толкования. Например, Верховный Суд РФ указал, что причинение вреда можно считать оправданным только тогда, когда у человека не было другого выхода, и он мог спасти более ценное благо лишь путем причинения вреда правоохраняемому интересу.⁴⁹

Вместе с тем ни в уголовном  законодательстве, ни на уровне судебного  толкования нет разъяснений о  правовой оценке действий лица, причинившего вред для предотвращения грозящей опасности, при наличии у него возможности причинения менее значительного вреда, чем он причинил.

Это позволило В.Л. Зуеву высказать мнение, в соответствии с которым из всех возможных вариантов причинения вреда предпочтение должно быть отдано меньшему из них.⁵⁰ Такую же позицию высказывает и В.Ф. Кириченко, отмечая, что правомерность вреда определяется не тем только, что он является единственно возможным средством отражения опасности, а также и тем, что причиненный вред является наименьшим.⁵¹

Данная точка зрения представляется спорной. Так, Ю.В. Баулин, исследуя обозначенную проблему, предложил выделять два вида обстановки, в которой происходит устранение опасности.

Во-первых, неблагоприятную (одновариантную, инвариантную), когда в распоряжении конкретного лица для устранения грозящей опасности имеется один какой-либо вариант причинения вреда.

Во-вторых, относительно благоприятную (вариантную). Это та, которая предоставляет  лицу несколько вариантов устранения опасности, но каждый из них связан с необходимостью совершения действий, внешне подпадающих под признаки того или иного преступления.⁵² В научной литературе приводится показательный пример многовариантной обстановки крайней необходимости.

Так, чтобы спасти тяжелораненого, истекающего кровью человека и доставить его в больницу, допустимо без разрешения хозяина завладеть чужой автомашиной и попытаться достичь указанной цели, а можно в близстоящем пустом учреждении разбить стекло, сломать двери и сигнализацию для того, чтобы получить доступ к телефону и вызвать «неотложную помощь».⁵³

По мнению А.М. Плешакова и Г.С. Шкабина, и в том и в другом случае действия будут подпадать под юрисдикцию ст. 39 УК РФ. Главное, чтобы при любом варианте вынужденных поступков они не выходили за установленные пределы.⁵⁴

Смежную позицию высказал и В.В. Меркурьев, указавший, что невозможность исключения вреда «иными средствами» не должна сводиться только лишь к наличию единственного варианта поведения причинителя вреда. Главное, по его мнению, чтобы при выборе варианта были соблюдены критерии допустимости объема причинения вреда в целях недопущения большего.⁵⁵

В целом, соглашаясь с предложенной оценкой правомерности действий лица в состоянии крайней необходимости при наличии у него нескольких вариантов поведения, связанных с причинением вреда уголовно-охраняемым объектам, считаем целесообразным сформулировать это правило в виде самостоятельного признака. Он может быть определен следующим образом. Отсутствие возможности устранения опасности иными средствами имеет место:

- когда у лица отсутствовала возможность устранения опасности средствами, не сопряженными с причинением вреда охраняемым уголовным законом отношениям;

- когда у лица имелось несколько вариантов устранения опасности средствами, сопряженными с причинением вреда охраняемым уголовным законом отношениям.

Вместе с тем названные признаки являются объективными. Однако в зависимости от их субъективного восприятия лицом, причиняющим вред, может зависеть оценка его действий как преступных либо как непреступных.

Так, суд не усмотрел акта крайней  необходимости в действиях С., который, желая избежать наезда на внезапно выбежавшего подростка, сделал резкий поворот вправо, выехал на тротуар и сбил гражданина, причинив ему тяжкий вред здоровью. У водителя автомашины, как отметил суд, была реальная возможность избежать наезда путем поворота на левую, в то время свободную часть дороги.⁵⁶

В данном случае решение суда основано на том, что у лица имелась возможность устранить возникшую опасность средствами, не связанными с причинением вреда охраняемым уголовным законом отношениям, и это лицо осознавало наличие этой возможности.

В случаях же, когда объективно такая возможность существует, однако лицо не осознает, что она существует, и по обстоятельствам дела не могло или не должно было это осознавать, имеет место не наказуемая мнимая крайняя необходимость.

Итак, при установлении такого условия  правомерности крайней необходимости, как отсутствие возможности устранения опасности иными средствами, наряду с объективными признаками следует учитывать и субъективный, который можно сформулировать следующим образом: лицо осознает, что возможности устранить грозящую опасность средствами, не сопряженными с причинением вреда охраняемым уголовным законом отношениям, не существует.

3.2. Пределы правомерности крайней необходимости

Определение пределов правомерности  крайней необходимости имеет  важное как теоретическое, так и  практическое значение. Четкая их регламентация нормами, предусматривающими крайнюю необходимость, является важной гарантией правильного их понимания гражданами и правоприменительными органами при применении этих норм.

Как и при иных обстоятельствах, исключающих преступность деяния, основополагающим моментом определения пределов допустимости крайней необходимости является ее цель - устранение опасности. Наличие этой цели предопределяет существование временных и интенсивного (предела допустимого вреда) пределов крайней необходимости. Временные пределы свидетельствуют о том, что опасность может устраняться при наличии угрозы ее возникновения и до ее ликвидации. Интенсивный предел показывает допустимый вред, который будет признаваться оправданным для устранения вреда предотвращаемого.

Временные пределы правомерности крайней необходимости в теории уголовного права принято определять, основываясь на таком условии ее правомерности, как наличность опасности. Так, Н.Г. Кадников указывает, что наличность опасности означает, что она возникла и еще не миновала.⁵⁷

Представляется, что термин «наличность» опасности допустим только при таком ее понимании. То есть когда она существует. Вместе с тем в большинстве случаев наличной опасностью предлагают признавать и ту, которая еще не существует, а лишь имеется угроза ее возникновения.

Так, В.В. Орехов предлагает под наличной опасностью понимать ту, которая возникла, но еще не окончена или, хотя она и не начала проявляться, однако создала непосредственную угрозу причинения ущерба охраняемым законом интересам.⁵⁸

Авторы курса уголовного права также указывают на допустимости деяний, устраняющих опасность и при ее угрозе начала.⁵⁹ Более того, С.А. Домахин обосновал позицию, согласно которой будущая опасность может создать состояние крайней необходимости, когда речь идет о неизбежной опасности или об опасности, характеризующейся значительной степенью вероятности.⁶⁰

Соответственно признание наличной непосредственно предстоящей опасности представляется дискуссионным. В частности, Н.Н. Паше-Озерский, исследовавший смежный вопрос в аспекте необходимой обороны, отмечает следующее: «Понятие «наличности непосредственно предстоящего посягательства» содержит внутреннее противоречие и представляет собой contradictio in adecto».⁶¹

Таким образом, буквально толкуя наличность опасности, можно однозначно утверждать только то, что устранить опасность можно уже возникшую и еще не миновавшую. Опасность, которой еще или уже не существует, неналичная.

Соответственно, использование такого условия правомерности крайней  необходимости, как наличность опасности, не отражает полностью содержание этого обстоятельства, исключающего преступность деяния, и создает благоприятную почву для судебно-следственных ошибок. Представляется, что такое условие, как «своевременность» при наполнении его соответствующими признаками вызывает более четкие представления о временных пределах права на крайнюю необходимость.

М.А. Якуньков использует признак своевременности  крайней необходимости для раскрытия содержания наличности посягательства.⁶² В.Л. Зуев своевременность называет в качестве самостоятельного условия правомерности, относящегося к защите. Однако наряду с ним самостоятельным условием, связанным с источником возникновения опасности, он выделяет ее наличность.⁶³

Вместе с тем признак своевременности  крайней необходимости делает бесполезным указание на наличность опасности как на самостоятельное условие правомерности крайней необходимости.

В связи с этим представляется, что можно исключить из числа  условий правомерности наличность опасности и устанавливать начальный и конечный моменты состояния крайней необходимости, т.е. ее временные пределы. Суть вопроса в этом случае будет заключаться в том, чтобы правильно определить «начальный» и «конечный» моменты состояния крайней необходимости, устанавливая объективные и субъективные признаки, свидетельствующие о том, когда может иметь место правомерная крайняя необходимость, а когда ее еще не может быть или когда ее уже не должно быть.

Правильное установление временных  границ крайней необходимости имеет  значение как для возможности  признания ее правомерной, так и постановки вопроса о превышении предела допустимого вреда. Это объясняется тем, что превышение пределов правомерности крайней необходимости, предусмотренное ч. 2 ст. 39 УК РФ, может осуществляться, только когда состояние крайней необходимости возникло и еще не прекратилось. Именно в это время деяние, начатое как крайняя необходимость, может перейти в новое качество - превышение пределов крайней необходимости.

Следует отметить, что излишне узкое  определение временных пределов ограничивает объем правомочий лиц, использующих активные средства устранения большей опасности в сравнении с предотвращенной. Напротив, установление широких временных границ может привести к признанию правомерными деяний, не обоснованных необходимостью их совершения.

Российское уголовное законодательство не содержит положений, четко регламентирующих временные пределы крайней необходимости. Несмотря на это ни на уровне доктринального толкования, ни в правоприменительной практике, как правило, не вызывает особого затруднения определение временных границ устранения опасности, которая уже существует и еще не миновала.

Однако справедливым является утверждение, согласно которому было бы неправильным допускать устранение только такой опасности, которая уже началась. Имеют место случаи, когда состояние крайней необходимости возникает раньше момента возникновения опасности. Такой факт имеется при непосредственно предстоящей опасности, которая в объективной действительности еще не возникла. Показательным в этом отношении является следующий пример.

В результате сообщения метеоцентра  о наступающем цунами жители отдаленного полуострова, не имея иной возможности спастись, разобрали все постройки поселка и, соорудив из них плоты, приступили к спасательной операции, однако впоследствии оказалось, что прогноз был ошибочным.⁶⁴

В данной ситуации, по мнению Н.Г. Иванова, правомерность действий жителей  поселка не вызывает сомнений. Соглашаясь с этой позицией, следует акцентировать внимание на то, что в приведенном примере право на крайнюю необходимость возникло при отсутствии опасности. Имела место лишь обстановка, свидетельствующая о непосредственно предстоящей опасности, и соответствующее ее субъективное восприятие лицами, ее предотвращавшими.

Следовательно, вопрос о том, возникло ли состояние крайней необходимости, следует решать как с точки зрения субъективного представления лица, причиняющего вред, так и основываясь на объективных данных, на основе осознания которых сформировалось это субъективное представление о непосредственно предстоящей опасности. При этом осознание лица, реализующего право на крайнюю необходимость, того факта, что опасность уже возникла либо непосредственно предстоит, должно быть основано на имеющейся фактической обстановке.