Соотношение права и экономики

Таким образом, сила разумная и способная к самоодолению является источником права».

Первоначальный  общественный порядок установляется, с точки зрения Иеринга, путем подобных мировых сделок между отдельными личностями (или, вернее, семьями и родами, создавшимися в силу естественных связей). Равные силы дают союз равных, неравные родят подчинение одних другим. И в союзе равных, в зависимости от дальнейшего хода отношений, образуются однако, неравенства, так что все общества, возникшие на почве частного договора, обращаются, мало-помалу, в союзы принуждения. Образовавшаяся на этой почве власть (государство) становится во главе отдельных борющихся сил и берет в свои руки механизм принуждения. Она начинает диктовать свои законы, руководствуясь началами общей пользы, понимаемой в смысле наиболее целесообразного при существующих условиях образа действий, имеющего в виду поддержание мира между отдельными классами общества. Право и здесь остается политикой силы (власти), «но политикой не отдельного конкретного случая – это политика близорукого, политика глупца, недостойная названия политики, – а политика разумной, дальновидной, сознающей, что низшею или мимолетною выгодою следует поступаться для достижения высшей, продолжительной». В силу этой сознательной политики власти общественная жизнь подчиняется определенным нормам, имеющим, поскольку интересы отдельных личностей и групп подчинены началу общей пользы.

На первых порах нормы имеют односторонний  характер; это – повеления, обязательные лишь для подчиненных членов общества; правящие считают себя вправе отступать  от них по усмотрению. Мало-помалу, однако, они становятся двусторонними, обязательными как для издавших их, так и для подчиненных. Почему даже деспот может придти к признанию обязательности для себя изданных им норм? Потому что «в норме, которую он сначала установляет, а потом сам попирает ногами, он признает приговор над самим собою – и это тот пункт, где нравственный момент, в виде опасения впасть в противоречие с самим собою, впервые находит доступ к силе». Благодаря господству двусторонних норм в обществе, на место силы установляется такой правовой порядок, при котором вся общественная жизнь подчиняется началу разумной целесообразности. Борьба за интерес, основанная на эгоистическом начале, постепенно приводит к самоограничению эгоизма, в смысле согласования собственных интересов с интересами других – а это согласование создает общие основы жизни, одинаковые для слабых и сильных. Согласование производят специальные органы, стоящие над отдельными силами и руководящие общественной жизнью. Выходя из тех же основ, другая группа писателей того же направления (в особенности Меркель) отказывается видеть в развитии права, возникающего из соотношения сил, постепенное развитие этического порядка отношений. Признавая, что вместе со столкновениями из-за интересов возникает в общественной жизни и стремление к установлению нейтральной почвы для примирения противоречивых притязаний, эти писатели полагают, однако, что роль нейтральных инстанций крайне ограничена и никогда не сможет сделаться преобладающей в правовом творчестве. Право не может отрешиться от воздействия частных борющихся сил, не может отыскать точку опоры вне того мира противоположных интересов, к которому оно само принадлежит и из которого черпает свою силу. «Человеческие интересы не гармонируют между собою. Глубокие контрасты, вытекающие не из различия воззрений на добро и зло, а из сложности человеческой природы и условий человеческого существования, непреодолимы. Развитие культуры приводит некоторые интересы во взаимную зависимость, но не может уничтожить противоречий вообще. Более зрелая культура приносит с собою противоречия даже более глубокие и более разнообразные; при этом сохраняют свое значение и более общие противоречия – старого и нового, личности и государства. Немыслимо, поэтому, чтобы право когда-либо одновременно воздало должное всем законным интересам. Столь же мало способно оно одинаково урезать все притязания, ибо для этого не существует никакого масштаба. Оно неизменно будет содержать в себе элементы внутренне не обоснованного предпочтения, т.е. элементы партийности и несправедливости. И эта партийность всегда будет служить выражением различия сил: предпочтение всегда будет выпадать на долю более сильной партии. Сообразно с этим, право имеет характер компромисса. Как всякий компромисс, оно покоится на признании законности притязаний обеих сторон – и, как всякий компромисс, указывает на соотношение сил обеих сторон». Происходит изменение в составе сил – изменяется и характер юридических норм: нормы, одинаково обеспечивавшие интересы всех, могут вновь обратиться в привилегии немногих и из двусторонних стать односторонними. И государство с этой точки зрения, не является твердой опорой права. «На место войны в государстве выступает борьба партий, в которой победа, как и в первом случае, выпадает на долю более сильной стороны. За борьбой партии вырисовывается, однако, гражданская война: попытка надолго обессилить могущественные партии послужила бы вызовом, толчком к возникновению такой войны. В конституционных государствах политические выборы и баллотировки являются примерными состязаниями, в которых партии меряются силами. Законодатель, который возводит результат этой борьбы в обязательную норму, напоминает нейтральных судей при военных маневрах. Они констатируют, какая партия одержала бы верх в действительной борьбе – и тем указывают направление, в котором должна развиваться будущая борьба». Не стоит независимо от партии и верховная власть, как бы она ни была организована. Сводя право с неба на землю (слова Иеринга) и, в последнем выражении, лишая его всякого идеального смысла, названные теории сохраняют, однако, в борьбе за право значение человеческой личности. И они, подобно идеалистическому пониманию права, делают ее центром, направляющим и сосредотачивающим борьбу. Культурный рост личности, с точки зрения этого взгляда, подает надежду на установление если не незыблемого правового, то нравственного порядка, в котором борьба будет носить идеальный характер.

Именно  так смотрят на дело теории анархизма, отрицая право и считая добровольные соглашения и нравственность достаточной  гарантией общественного порядка.

Третья  группа мнений идет еще дальше. Она резко подчеркивает основной стимул борьбы интересов, имеющей место в общественной жизни – экономический. Она прямо указывает – чего нет у Иеринга и Меркеля, – то, в силу чего ведется вся общественная борьба: интересы производства материальных благ, необходимых для существования человека, т.е. интересы питания и размножения. Удовлетворение этих потребностей совершается человеком в общественной жизни. «Основу всей общественной жизни составляет коллективное добывание нужных для существования средств и гармоническое производство полезных и возвышающих человека благ. От способа совместной деятельности людей, направленной к поддержанию и улучшению их жизни, зависит необходимо обуславливаемая им форма человеческого сообщества – общественный строй права народа, как направляющая норма совместной жизни и деятельности, есть ничто иное, как орудие в борьбе за существование, ведущейся сообща и единодушно. В сравнении с социальным хозяйством право должно отступить на задний план. Оно занимает зависимое, служебное, подчиненное положение; иначе оно теряет всякий смысл. Общественное хозяйство обуславливает его и руководит им. Хозяйство, будучи материей социальной жизни, есть истинно реальная, действительная субстанция права. От особенностей хозяйственных условий зависят особенности правового строя. Если, поэтому, в социальном хозяйстве группы людей происходят значительные перемены, то они делают необходимым соответствующее изменение существующего правового строя. Так как право, с этой точки зрения, признается добавочным орудием в борьбе за существование, служащим лишь к правильному пользованию хозяйственными условиями, то изменение, происшедшее в правовой организации, может быть объяснено и определено лишь в качестве следствия метаморфоз социального хозяйства, вызвавших необходимость изменения этого права» (изложение Штаммлера). Подтверждение этой роли хозяйства, как основного фактора преобразования, черпается из исторических наблюдений над развитием социальной жизни.

«Будучи противоположны друг другу принципиально, идеалистическое и реалистическое понимание права не могут быть примирены между собою. Их различие, кроме того, опирается и на различие методов изучения права. Современная борьба обоих направлений сводится, поэтому, на чисто философскую борьбу мировоззрений» (Штаммлер).

По поводу реалистического направления нельзя не сделать, однако, следующие замечания. Образуясь, между прочим, под влияние  борьбы сил, выросших на экономической  почве, право стоит, конечно, в зависимости  от этих сил в том их виде, в каком они существуют в данном обществе. Но общественное развитие направляется не только силами, действующими внутри общества, но и вне его стоящими факторами, вызывающими по преимуществу заботу о защите внутреннего общественного порядка от нападений со стороны. Правда, борьба между народами и государствами также обуславливается, между прочим, хозяйственными мотивами, отысканием необходимых средств существования и места сбыта произведенных продуктов. Но внутри каждого общества организация защиты от внешних врагов непосредственно действует на строй сложившихся в нем отношений, сплачивая ради одной цели противоположные силы, вызывая некоторые из них к жизни и усиливая другие. Иными словами, политический строй общества является самостоятельным фактором внутри жизни данного общества. Крупные земельные имения образовались до создания феодализма, но массовая раздача земель служилым людям, превратившая все мелкие земельные хозяйства общин и отдельных земельных собственников в крупные поместья, вызвана в крупные поместья, вызвана к жизни переходом от пешего войска к конному, ставшему необходимым для борьбы с кочевниками, напавшими на Европу. Не будь этого фактора, соотношение сил в европейском обществе эпохи феодализма могло бы быть иным. И теперь, не заставляет ли потребность внешней защиты сильные партии делают уступки слабым и вырабатывать общий порядок, покоящийся на сознании солидарности отношений?

По мнению некоторых представителей названного направления, в образовании строя  экономических и правовых отношений участвует и человеческое сознание: если в известные эпохи законы экономического развития действовали, не понимаемые человеком, и потому направляли его поступки вопреки его ведому и его воле, то на известной ступени развития та же самая экономическая эволюция приводит к тому, что люди начинают понимать характер этих сил и разумно приспособлять к ним свои действия. Отсюда ясно, что органам, представляющим начала общественной солидарности, и «нейтральным инстанциям», произносящим приговор об отношениях борющихся сил, следует придать большее значение, чем какое ему отводит Меркель; в них можно видеть фактор, который, опираясь на развившееся сознание о необходимости права, способен творить последнее не только в виде компромисса.

Итак, как бы то ни было, спорность понятия права не подлежит сомнению и отражается на современном догматическом учении о праве и его «источниках», на его деление (публичное и частное, объективное и субъективное) и на всем ходе его изучения.

2 Роль экономики в  генезисе права

Тема соотношения экономического и юридического имеет свою многовековую историю. И хотя господствующие ныне экономические теории охотнее оперируют приемами, родственными скорее естественным наукам, нельзя забывать, что сама возможность исправного функционирования экономического механизма предполагает учет субъектами экономики требований права. Массовое пренебрежение правовыми нормами, пробелы в законодательстве, отсутствие отлаженной судебно-правовой системы приводят к разрушению экономических связей. Сегодня в России это ощущается с особой остротой.

Проблема  правового воздействия на экономические (хозяйственные) отношения всегда была актуальна для отечественной  науки. В советский период и постперестроечные  годы данной теме были посвящены монографии, статьи, исследования, научные конференции и т.д. Особую значимость таким работам в современный период придали очевидные неудачи экономического реформирования и настоятельная необходимость разработки реалистической и эффективной концепции выхода из экономического кризиса. Но, как сейчас стало ясно, проблема экономического реформирования не может быть успешно решена без преобразований всех сфер общества, в том числе и таких далеких от материального производства, как культура, духовный менталитет и т.д. Единственным же инструментом, способным оказать такое глобальное регулирующее воздействие на ведущие сферы жизни общества, является право.

В вопросе  соотношения права и экономики  важно определить исходные методологические и общетеоретические положения  в понимании таких явлений  в жизнедеятельности общества, как право и экономика. Политика, экономика, право, культура, религия, частная жизнь – вот тот неполный перечень общественных сфер жизнедеятельности человека, и довольно трудно выделить одну из них в качестве первоосновы. Человек реализует себя в различных общественных сферах, право и экономика являются лишь одними из них, возможно, наиболее жизненно важными.

Термин  «экономика» происходит от греческого oikonomike, что означает искусство ведения домашнего хозяйства. В современном языке под этим термином мы имеем в виду, прежде всего, материальную среду жизни человека, определенную систему хозяйственных отношений.

Экономическая жизнь возникла в отдаленную эпоху  первобытного общества, однако точки  зрения по этому вопросу расходятся: одни авторы считают, что экономика появляется там и тогда, где и когда производство материальных благ основывается на свободе хозяйствующих субъектов, когда оно «управляется» рыночными механизмами, т.е. не может быть экономики, основанной на внеэкономических стимулах, экономики рабовладельческого, феодального, раннекапиталистического общества¹. Другие полагают, что выведение за пределы экономики всех нерыночных отношений крайне спорно, поскольку это не соответствует фактам экономического развития общества².

Научные споры экономистов о  содержании понятия «экономика» способствуют более детальному изучению этого сложного общественного явления, определению взаимосвязи между экономической и другими сферами общественного бытия. В рамках проблемы важно общее представление об экономике как такой сфере постоянной деятельности людей, в которой создается богатство для удовлетворения их разнообразных потребностей, при этом под богатством понимается совокупность материальных и культурных благ, которыми располагают люди³.

В юридической науке существует множество теорий происхождения  права, каждая из которых отстаивает свою первопричину его возникновения. Наша задача – определить, каким образом экономическая жизнь общества повлияла на возникновение и развитие права.

Основоположники марксизма абсолютизировали зависимость права от экономики, от господствующих в обществе производственных отношений, что привело к обеднению в определенном смысле понимания и значения права в жизни общества. С точки зрения исторической действительности трудно возражать против важности экономического фактора в возникновении права. История права дает немало тому подтверждений.

На первых ступенях рождения общества были правила, которые сложились и функционировали  в виде обычаев, сформировавшихся в  результате естественного эмпирического обобщения многочисленных актов поведения; человек не выделял себя из социального целого и потому необходимая направленность деятельности могла обеспечиваться лишь стихийно складывающимися запретами (табу).

Принципиально качественный переворот, который принято называть «неолитической революцией», явился рубежом, делящим всю историю человечества на два способа его существования и воспроизводства - на присваивающую и производящую экономику, и одновременно породил потребность и необходимость в формировании таких социальных норм, которые помимо запретов и обязанностей представляли бы и обеспечивали возможность выбора решения и действия индивидов. Признаем бесспорным тот факт, что под воздействием социально-экономических, политических и иных условий происходит расслоение общества. Люди, поставленные в неравные условия распределения общественного продукта, перестают ощущать справедливость существующего порядка. С целью унификации правового регулирования и признания общеобязательными обычаев, соответствующих потребностям изменившегося общественного развития, появляются первые писаные источники права. В самом процессе возникновения, особенностях и свойствах права довольно явственно ощущается «дыхание» экономических отношений⁴. Вместе с тем представляется чрезмерным преувеличением связывать появление права с рынком, требующим свободы и равенства частных собственников - субъектов обмена⁵. В этой связи интересен подход в выделении двух основных путей развития права: там, где господствующее положение занимала государственная собственность (страны Древнего Востока), и в обществах, основанных на частной собственности (европейские государства древнего мира).

В ранних государственных  образованиях с высокоразвитой правовой культурой, возникших в долинах рек Нила, Евфрата, Тигра, Инда, Ганга и на берегу Желтого моря, социальную базу составляла, прежде всего, сельская община – ей отводилась роль основного производителя материальных благ; земля и построенные на ней оросительные сооружения, являясь важнейшим объектом собственности, формально принадлежали богоподобным правителям, фактически же существовало несколько видов владений: государственное, храмовое, общинное и частное. Существуют небезосновательные версии того, что причиной создания правовых источников этих цивилизаций являлась юридическая защита социально-экономических устоев общества⁶.

Устанавливая предельный процент  денежного займа, ограничивая произвол со стороны государственных чиновников по отношению к рядовому общиннику, монархическая власть, таким образом, восстанавливала в определенном смысле социальную справедливость и обеспечивала податные и военные интересы государства. На наш взгляд, аналогичная защита социально-экономических интересов государства нашла свое отражение и в правовом памятнике Древней Руси – «Русской Правде», поскольку община (вервь) и на Руси выполняла роль основной социально-экономической единицы.

Следует отметить, что в древних  обществах, где в большей степени  господствовала государственная собственность  и как производная от нее общинная, правовые источники носили зачастую казуальный характер и представляли собой свод установлении монарха. Несколько иным содержанием были наполнены правовые предписания в обществах, основанных на частной собственности.

Господство частной собственности обусловливает необходимость юридического закрепления равенства собственников, поэтому нормативно-правовые предписания отличались достаточно высокой степенью формализации. Так, благодаря формулярному процессу в римском праве экономические отношения получили надежную защиту. Процесс судоговорения, отторжения собственности или приобретения имущества в собственность был связан не с социально-имущественным положением того или иного собственника, а с правильностью соблюдения правовой процедуры. Этот принцип формального равенства отличался такой степенью совершенства, что пережил на многие века народ, его использовавший, и не потерял своего значения и сегодня.

Идеи социально-экономического равенства  и справедливости, нашедшие свое отражение в официальных правовых источниках, имеют своей первоосновой принцип эквивалентности, возникший при обменных отношениях. Вступая в обменные отношения, люди рассматривали обмениваемые продукты и услуги как равноценные, при этом «формировались... представления об эквивалентности и стандартах того, что являлось эквивалентом»⁷.