Объект и предмет социологии как науки

Существует  и зависимость девиации от экономических, социальных, демографических, культурных и многих других факторов. Особую остроту  эта проблема сегодня в нашей  стране, где все сферы общественной жизни претерпевают серьезные изменения, происходит девальвация прежних  норм поведения. Устоявшиеся способы  деятельности не приносят желаемых результатов. Рассогласование между ожидаемым и реальностью повышает напряжённость в обществе и готовность человека изменить модель своего поведения, выйти за пределы сложившейся нормы. В условиях острой социально-экономической ситуации существенные изменения претерпевают и сами нормы. Зачастую отключаются культурные ограничители, ослабевает вся система социального контроля.     

Общей закономерностью отклоняющегося поведения  выступает факт относительно устойчивой взаимосвязи между различными формами  девиации. Эти взаимосвязи могут  носить вид индукции нескольких форм социальной патологии, когда одно явление  усиливает другое. К примеру, алкоголизм способствует усилению хулиганства.    

Категории населения, которые более других склонны совершать девиантные или делинквентные поступки,  — называют группами риска. В частности, это подростки из неблагополучных семей, лица, злоупотребляющие алкоголем и наркотическими веществами, ведущие аморальный образ жизни, попавшие под отрицательное влияние окружающих.    

Причины девиантного поведения  определяются неоднозначно. Психологи  сосредотачивают свое внимание на личностных, психологических отклонениях и  дезорганизациях (неврозы, психозы  и др.); социологи – на отклонениях  социальных групп от норм культуры. Многие западные исследователи (Густав Ле Бон, Э. Фромм, Фестингер, Зиллер, Зимбардо, Дайнер) связывают происходящий рост девиантного поведения среди  подростков с усилением процесса деиндивидуализации, характерного для  современного общества потребления  и массовой культуры, где многие люди утрачивают свою индивидуальность и сливаются с толпой.    

В историческом плане, люди очень медленно освобождались от деиндивидуализированного существования, погруженного в широкие родственные, племенные и родовые отношения. Эрих Фромм изучал возникновение индивидуальности в человеческой истории и то чувство уникальности и свободы, которое сопровождает это развитие. Однако в современном урбанизированном мире – мире «городских джунглей» - индивидуализация часто сопровождается ощущением анонимности и изоляции, которые снова мотивируют людей присоединяться к разным группам .    

Присоединение подростка к группе часто влечет за собой снижение запретов в отношении  вовлечения в противонормативные действия. Дело в том, что присоединившись к группе, он отодвигается на второй план и морально «укрывается» в ней, поскольку внимание общества сосредотачивается, прежде всего, на самой группе, а уж потом – на ее конкретных членах. При этом социальный контроль над личностью конкретного подростка уменьшается, и в ситуации ожидания наказания за какой-либо проступок у него возникает возможность скрыться или рассеять ответственность путем ухода на второй план в группе. Зная, что можно уйти от наказания, подросток в группе становится равнодушным к возможным санкциям со стороны общества, и потому его поведение постепенно перестает подчиняться внешним правилам и нормам. Таким образом, в группе (толпе) у подростка высвобождается поведение, в обычных условиях сдерживаемое запретами .    

Подростки, утрачивающие индивидуальность и присоединяющиеся к группе, плохо сознают себя в  качестве отдельных существ. Результат   неспособность осуществлять текущий  контроль или анализ своего поведения  и неспособность извлекать соответствующие  нормы поведения из хранилища  долговременной памяти. Таким подросткам также недостает предвидения, и  их поведение страдает дефицитом  продуманности или планирования.     

Чаще  всего причиной конкретного девиантного поведения выступает не одна, а несколько причин. В нашей стране специалисты считают, что большинство отклонений в поведении несовершеннолетних, такие, как безнадзорность, правонарушения, употребление ПАВ, агрессия и т.п., имеют в своей основе общий источник – социальную дезадаптацию .    

Социальная дезадаптация означает нарушение взаимодействия индивидуума со средой, характеризующееся  невозможностью осуществления им в  конкретных микросоциальных условиях своей позитивной социальной роли, соответствующей его возможностям. В отечественной литературе выделяются следующие причины социальной дезадаптации несовершеннолетних, лежащие в основе их девиантного поведения:    

- дисфункциональность семьи;     

- личностные особенности (возрастные, характерологические, психи-ческие);    

- школьная дезадаптация;    

- воздействие асоциальной неформальной  среды;    

- причины социально-экономического  и демографического характера .    

Чаще  всего причиной социальной дезадаптации выступает не одна из возможных причин, а их комплексная совокупность.  Действительно, не так уж редко бывает, что подросток плохо учится из-за неурядиц в семье, а это вызывает пренебрежение к нему учителей и товарищей по школьному классу. Подобная обстановка приводит к нежелательным изменениям в сознании, а затем и в поведении такого подростка .    

Большинство отечественных  специалистов убеждено, что истинные причины массовой социальной дезадаптации  подростков следует искать в современной семье, в резком снижении ее воспитательного потенциала. Социальная дезадаптация приводит к изоляции, лишению или утрате подростком основной потребности – потребности в полноценном развитии и самореализации. Социально дезадаптированный ребенок, подросток, находясь в трудной жизненной ситуации, является жертвой, чьи права на полноценное развитие грубо нарушены. Детство – это период интенсивного физического, психического и социального развития. Невозможность осуществления позитивной социальной роли вынуждает подростка искать обходные пути для реализации своей потребности в развитии. В результате – уход из семьи или из школы, где невозможны реализация внутренних ресурсов, удовлетворение потребностей развития. Другой способ ухода – эксперименты с наркотиками и другими психоактивными веществами. И, наконец, совершения преступлений . 
Таким образом, можно сделать вывод, что  девиантное поведение – это один из видов отклоняющегося поведения, связанный с нарушением соответствующих возрасту социальных норм и правил поведения, характерных для микросоциальных отношений (семейных, школьных) и малых половозрастных групп.     

Отдельные исследователи девиантным называют также анти-дисциплинарное поведение и относят к нему ситуационно обусловленные поведенческие реакции: агрессивность, самовольное и систематическое отклонение от учебной или трудовой деятельности, бродяжничество, попытки суицида, пьянство, употребление наркотиков, табакокурение 

 
6.Сущность социальной стратификации, ее исторические типы  
Обращаясь к социальной структуре общества, важно не только анализировать многообразие социальных групп и их классификации, но и их "расположение" в социальном пространстве, причем расположение неравное. Последнее делается с помощью теории социальной стратификации. Отметим, что социальная стратификация является той же социальной структурой общества, в которой социальные группы расположены в определенной иерархии, представляющей собой социальное неравенство. Главное отличие социальной стратификации от социальной структуры состоит в том, что первая означает выделение социальных слоев, т.е. страт (от лат. stratum) и изучение социального неравенства в их положении. Центральным понятием социальной стратификации является неравенство.

Термин "социальная стратификация" ввел в научный оборот русско-американский социолог, выдающийся ученый ХХ века Питирим  Александрович Сорокин (1889-1988). Понятие  заимствовано из геологии. Стратификация  обязательно подчеркивает упорядочивание социальных слоев и имеет русский  аналог - расслоение. Итак, социальная стратификация - это то же самое, что  социальное расслоение по определенному  критерию. Такими главными критериями в современной социологии считаются  размер доходов, доступ к власти, престиж  профессий, уровень образования. Эти  критерии выражают отношения неравенства  между людьми. Ни один из критериев  нельзя абсолютизировать, использовать их надо комплексно, в сочетании, к  тому же значение отдельных критериев  может расти и падать вместе с  социальными изменениями, переживаемыми  обществом. Так, в современном российском обществе особую значимость приобрели  первые два критерия.

 Исторические типы  социальной стратификации

стратификация социальный мобильность

Английский социолог Энтони Гидденс (род. 1938) выделяет четыре исторически  сложившиеся системы стратификации: рабство, касты, сословия, классы. Эта  классификация имеет широкое  распространение в мировой социологии. Что же это за системы?

Рабство - наиболее выраженная форма неравенства, при которой  индивиды буквально принадлежат  другим как собственность.

Кастовые системы жестко иерархизированы, ритуализированы, между  кастами существуют непроходимые границы. Кастовый строй связывают чаще всего  с культурой Индии.

Сословная система стратификации  была свойственна прежде всего средневековым  европейским обществам. Межсословные перегородки не были столь жесткими, как в кастовом обществе, были возможны социальные перемещения в рамках трех основных сословий: дворянства, духовенства, а также третьего сословия (крестьяне, ремесленники, торговцы, слуги и т.д.). Сословная система была характерна и для российского общества дооктябрьского периода.

Классовая система стратификации  формируется как самая поздняя  и связанная уже с социальными  изменениями в европейском обществе в результате осуществления промышленной революции, начавшейся в XVIII в. в Англии. Под классами в современной социологии понимаются большие социальные группы - экономические. Это чрезвычайно  подвижная, мобильная стратификационная  система, принадлежность к классу легко  меняется. Существование классов  зависит не от религиозных и правовых норм, что соответствует кастовой и сословной системам, а от экономических  различий между группами людей, связанных  с неравенством во владении и контроле над материальными ресурса

 
7.Идеальный тип бюрократии  по М. Веберу, его основные черты  
 
Позитивизм с самого начала приобрел господствующие позиции в социологии. Однако по мере ее развития М. Вебер исходит из того, что социология должна познавать те значения, которые люди придают своим действиям. Для этого и вводится термин «verstehen», который дословно переводится с немецкого как «понимать». 
В то же время социология, будучи наукой, изучающей человеческое поведение в максимально обобщенном виде, не может посвятить себя выявлению мотивов каждого отдельно взятого индивида: все эти мотивы настолько различаются и настолько не похожи один на другой, что мы окажемся не в состоянии составить их сколько-нибудь связное описание или создать какую-либо типологию. Однако в этом, по мнению М. Вебера, нет нужды: все люди имеют общую человеческую природу, и нам необходимо просто составить типологию различных поступков людей в их отношениях со своим социальным окружением. 
Суть использования «verstehen» состоит в том, чтобы поставить себя в положение других людей, для того чтобы увидеть, какое именно значение они придают своим действиям или каким целям по своему убеждению служат. Исследование значений человеческих поступков – это в какой-то степени просто развитие наших повседневных попыток понять действия множества различных окружающих нас людей. 
Понятие «идеального типа» 
В качестве одного из важных исследовательских инструментов в своем социальном анализе М. Вебер использует понятие идеального типа. Идеальный тип – это некая мыслительная конструкция, которая извлекается не из эмпирической реальности, а создается в голове исследователя в качестве теоретической схемы изучаемого явления и выступает как своеобразный «эталон». М. Вебер подчеркивает, что сам по себе идеальный тип не может дать знания о соответствующих процессах и связях изучаемого социального явления, а представляет собою чисто методический инструмент. 
М. Вебер предполагал, что социологи отбирают в качестве характеристик идеального типа определенные аспекты поведения или институтов, которые доступны для наблюдения в реальном мире, и преувеличивают их до форм логически понятной интеллектуальной конструкции. Не все характеристики этой конструкции могут быть представлены в реальном мире. Но любую конкретную ситуацию можно понять глубже, сравнивая ее с идеальным типом. Например, конкретные бюрократические организации могут не совпадать в точности с элементами идеального типа бюрократии, однако знание этого идеального типа может пролить свет на эти реальные вариации. Поэтому идеальные типы представляют собой скорее гипотетические конструкции, формируемые из реальных явлений и имеющие объяснительную ценность. 
М. Вебер, с одной стороны, предполагал, что выявляемые расхождения между реальностью и идеальным типом должны вести к переопределению типа, а с другой стороны, он также утверждал, что идеальные типы являются моделями, не подлежащими проверке. 
Понятие социального действия 
Одним из центральных понятий веберовской социологии выступает социальное действие. Вот как определяет его сам М. Вебер: «Действием мы называем действие человека (независимо от того, носит ли оно внешний или внутренний характер, сводится ли к невмешательству или терпеливому приятию), если и поскольку действующий индивид или индивиды связывают с ним субъективный смысл. Социальным мы называем такое действие, которое по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него». 
Таким образом, во-первых, важнейшим признаком социального действия является субъективный смысл – личностное осмысление возможных вариантов поведения. Во-вторых, важна сознательная ориентация субъекта на ответную реакцию окружающих, ожидание этой реакции. Социальное действие отличается от чисто рефлекторной активности (потирание уставших глаз) и от тех операций, на которые дробится действие (подготовить рабочее место, достать книгу и т. п.). 
Идеальные типы социальных действий 
Целерациональное действие. Этот в максимальной степени рациональный тип действия характеризуется ясностью и осознанием поставленной цели, причем это соотносится с рационально осмысленными средствами, обеспечивающими достижение именно этой, а не какой-то иной цели. В рациональности цели можно удостовериться двояким образом: во-первых, с точки зрения ее собственного содержания, во-вторых, с точки зрения целесообразности. В качестве социального действия (а значит, ориентированного на определенные ожидания со стороны других людей) оно предполагает рациональный расчет действующего субъекта на соответствующую реакцию со стороны окружающих людей и на использование их поведения для достижения поставленной цели. Такая модель выступает прежде всего идеальным типом, а значит, реальные человеческие поступки могут быть поняты через измерение степени отклонения от данной модели. 
Ценностнорациональное действие. Этот идеальный тип социального действия предполагает совершение таких поступков, которые основаны на убежденности в самодостаточной ценности поступка. Ценностнорациональное действие, по М. Веберу, всегда подчинено определенным требованиям, в следовании которым индивид видит свой долг. Если он поступает сообразно этим требованиям – даже если рациональный расчет предсказывает большую вероятность неблагоприятных последствий такого поступка для него лично, значит, мы имеем дело с ценностнорациональ-ным действием. Классический пример ценностнорационального действия: капитан тонущего судна покидает его последним, хотя это угрожает его жизни. Осознанность такой направленности действий, соотнесение их с определенными представлениями о ценностях – о долге, достоинстве, красоте, морали и т. п. – уже говорит об определенной рациональности, осмысленности. 
Традиционное действие. Этот тип действия формируется на основе следования традиции, т. е. подражания тем или иным образцам поведения, сложившимся в культуре и одобряемым ею, а потому практически не подлежащим рациональному осмыслению и критике. Такое действие совершается во многом чисто автоматически по сложившимся стереотипам, оно характеризуется стремлением ориентироваться на привычные образцы поведения, сложившиеся на основе собственного опыта и опыта предшествующих поколений. Несмотря на то что традиционные действия отнюдь не предполагают выработку ориентации на новые возможности, именно оно составляет львиную долю всех поступков, совершаемых индивидами. В какой-то степени приверженность людей к совершению традиционных действий (проявляемых в огромном числе вариантов) служит основой стабильности существования общества и предсказуемости поведения его членов. 
Аффективное действие – наименее осмысленное из приведенных в таблице идеальных типов. Главной его характеристикой является определенное эмоциональное состояние: вспышка страсти, ненависти, гнева, ужаса и т. п. Аффективное действие имеет свой «смысл» главным образом в скорейшем снятии возникшего эмоционального напряжения, в разрядке. Индивид действует под влиянием аффекта, если он стремится немедленно удовлетворить свою потребность в мести, наслаждении, преданности, блаженном созерцании или снять напряжение любых других аффектов, какими бы низменными или утонченными они ни были. 
Приведенная типология может служить неплохой иллюстрацией для понимания сущности того, что было выше определено как «идеальный тип».

 
8.Понятие социальных  изменений, основные типы обществ  
Социальная динамика (греч. dynamis – сила) – понятие, в котором фиксируются источники, причины, характер, движущие силы и направленность изменений, происходящих в обществе. Впервые введено в оборот О.Контом, назвавшим одну из составных частей своей социологической концепции социальной динамикой. Социальная динамика у него дополняет социальную статику, в которой общество анализируется в условно застывшем состоянии, со стороны своих устойчивых структур, обеспечивающих сохранение социального порядка и целостности общества. Сущность социальной динамики является, таким образом, характеристикой, дополняющей схематичное, статичное рассмотрение общества. Главной задачей социальной динамики О.Конта является определение движущих сил общественного прогресса, осуществляющегося эволюционным путем. Не отрицая значимости для социальной эволюции экономических и природных условий, климата и географической среды, О.Конт выделял в качестве основных факторов общественного прогресса духовные и интеллектуальные, которые определяются «состоянием человеческих умов». В соответствии с особенностями духовных характеристик общественного развития им обозначаются три стадии исторического прогресса: теологическая, метафизическая и позитивная. Для первой, которая длилась вплоть до ХIII в., характерно господство религиозного мировоззрения; вторая, метафизическая стадия (ХIV – XVIII вв.), связана с выдвижением на первый план деятелей из гуманитарных областей – юристов, литераторов, философов, метафизиков. Третья, позитивная стадия, которая началась в XIX в., утверждает идеал позитивной, опытной науки и основанного на ней научного, а не умозрительно-спекулятивного мировоззрения. 
Каждый новый этап в социальной динамике, вырастающий из недр старой социальной структуры, порождает новые формы общественных связей и отношений, создает новые социальные институты и, естественно, меняет структурные компоненты общества – преобразует социальную статику. 
Проблемы социальной динамики разрабатывал в своей социологической концепции П.Сорокин. В работе «Социальная и культурная динамика» он, проанализировав на обширном эмпирическом материале историю развития человеческого общества, пришел к выводам, что в ее основе лежат изменения, происходящие в культуре и связанные, прежде всего, с преобразованием ее главных компонентов – ценностей. По мнению П.Сорокина, развитие общества представляет единый социокультурный процесс. Таким образом, социальная динамика у него преобразуется в социокультурную динамику, в которой, в зависимости от характера господствующих в тот или иной период ценностей, выделяются соответствующие этапы. П.Сорокин выделяет три этапа, которые история человечества уже прошла. Первый (длился до ХII в.) – связан с преобладающим влиянием идеационного типа социокультуры, базирующемся на воображении и разуме; второй (конец ХII – ХIV вв.) – определяется идеалистическим типом культуры, в центре которого относительный баланс между рациональными ценностями, отображающими чувственную природу человека; третий (XV – XIX вв.) – основывался на чувственной культурной суперсистеме, с преобладанием в ней чувственных, эмпирических образцов культурных ценностей. Четвертый этап, начавшийся в конце XIX в., еще только определяется, и связан он с утверждением нового типа великой идеационной культуры, оптимально воплощающей рациональные и чувственные начала в создаваемых культурных ценностях. 
Социальная эволюция и социальная революция 
Общественное развитие может осуществляться по разным сценариям. Эволюционный путь предполагает постепенное изменение сложившейся системы общественных связей и отношений, предопределяемое различными объективными и субъективными факторами. Идеи эволюционизма содержались уже в работах основателя социологии – О.Конта. Они были существенно развиты и дополнены в концепции Г.Спенсера. 
Противоположный сценарий развития общества, предполагающий быстрое, скачкообразное изменение системы общественных отношений был теоретически обоснован в социологии марксизма, в которой социальная революция рассматривалась как «локомотив истории», источником движения которого является классовая борьба. 
Маркс допускал разные формы классовой борьбы. Он полностью не отрицал значимость мирных форм борьбы в рамках профсоюзного движения, но считал, что реформистская борьба, по крайней мере, в ранний период развития капитализма, не разрешит проблему антагонизма, не приведет к преодолению отчуждения трудящихся от средств производства. Кардинальное решение проблемы он усматривал в социальной революции. 
Взгляды Маркса на эту проблему, особенно их эволюция до сих пор глубоко не проанализированы и не изучены. Широко известны его слова «революции - локомотивы истории» и в то же время не востребованы его мысли о том, что революционную борьбу трудно регулировать, что ее конечные результаты зачастую оказываются мало похожими на декларировавшиеся революционерами цели. А Энгельс прямо указывал, что «во всякой революции неизбежно делается множество глупостей». 
Главным вопросом революции Маркс считал вопрос о власти. Это очень многогранная проблема, которая отнюдь не сводилась социологом к идее диктатуры пролетариата, как это представлялось в «советском» марксизме. Прежде всего, коснемся того, какие элементы политической реальности марксистская социология относит к власти. Диалектико-материалистический анализ отношений между материальными производительными силами и государственными институтами, общественными учреждениями позволил обосновать идею детерминации экономического и политического целого - взаимозависимости гражданского общества и государства. Даже в ранних работах Маркс и Энгельс жизнедеятельность гражданского общества характеризовали как «истинный очаг и арену всей истории». А в более зрелых работах, подчеркивая единство гражданского общества и государства, они прямо указывали, что первое выступает как содержание, а второе - как форма: «По крайней мере, в новейшей истории, государство, политический строй, является подчиненным, а гражданское общество, царство экономических отношений, - решающим элементом. По старому взгляду на государство... оно считалось, наоборот, определяющим, а гражданское общество - определяемым элементом». 
При этом Маркс и Энгельс отмечали, что собственно государственная власть, ее монополия никогда не обеспечит свободу; напротив, подлинная свобода возможна лишь там, где есть эмансипированное гражданское общество, способное диктовать свою волю государству. «Свобода состоит в том, - говорилось в «Критике Готской программы», - чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган, этому обществу всецело подчиненный». И еще: «Все потребности гражданского общества - независимо от того, какой класс в данное время