Межнациональные браки в России

Во  время правления императора Николая  II политическая направленность династических отношений Романовых не изменилась. Брак самого императора с принцессой из великого герцогства Гессен-Дармштадтского Алекс, в России - Александры Федоровны не способствовал улучшению русско-германских отношений. Гессенская принцесса воспитывалась в Великобритании, у бабушки, королевы Виктории. Умом, чувствами и вкусами она была более похоже на англичанку, нежели на немку. Повседневным языком в семье последнего императора из династии Романовых был английский. В последнее царствование заметно выросло число морганатических браков, против которых Николай II энергично, но безуспешно боролся.    

Как ни парадоксально, для русско-германских отношений конца XIX-начала XX в. очень важное значение имел брак, заключенный между российским престолонаследником-цесаревичем Александром Александровичем и принцессы из датского королевского дома Глюксбургов Дагмар. Первоначально король Дании Христиан IX и королева Луизе собирались выдать свою дочь Дагмар за российского цесаревича Николая Александровича. Помолвка в 1864 г. состоялась, прежде всего, по политическим соображениям. Дания в это время находилась в чрезвычайно тяжелом положении. Весной этого года конфликт между Данией, с одной стороны, и Пруссией и Австрией, с другой стороны, перерос в войну, в которой Дания потерпела сокрушительное поражение. Венский мир, заключенный 30 октября 1864 г., предусматривал, что Дания должна была уступить герцогства Шлезвиг, Гольштейн и Лауенбург Пруссии. Военное поражение и территориальные уступки рассматривались в Дании как национальная трагедия. В населении преобладали реваншистские настроения. Датский королевский дом в этой ситуации искал выход из политических трудностей в династических браках. Старшая дочь Христиана, Александра, вышла замуж за английского наследника, позже короля Эдуарда VII, вторую дочь Дагмар собирались выдать за российского наследника. Таким образом, король Христиан IX надеялся на династическую солидарность сразу двух европейских великих держав. Переписка шестнадцатилетней принцессы с женихом, великим князем Николаем Александровечем, свидетельствует о том, как датская принцесса, наверно с подсказки королевских родителей, пыталась усилить антипрусские предрассудки у будущего супруга. После заключения Венского мира, Дагмар жаловалась, что Дания вынуждена подписать тяжелый договор, что ”ее родине нанесены глубокие раны этими отвратительными пруссаками”³⁶. Она радовалась, когда ее жених покинул территорию Германии, ”жители которой<…>мне так несимпатичны. Это варвары, которые с помощью грубой силы заставили нас отказаться от половины территории нашей страны -  все это ужасно”³⁷. Дагмар даже не остановилась перед прямым обращением к будущему свекру. Непосредственно перед Венским конгрессом она добивалась заступничества за Данию императора Александра II.: ”Как дочь своего отца, я обращаюсь к Вам с просьбой употребить Вашу власть, чтобы смягчить те ужасные условия, которые заставили Папа принять жестокие германцы<...>Я прощу Вас о помощи и защите, если это возможно, от наших ужасных врагов”³⁸. Однако, политическая деятельность датской принцессы в 1864 г. не увенчалась успехом. Дания была вынуждена признать условия Венского мира. В апреле 1865 г. великий князь Николай Александрович скоропостижно скончался от менингита. После кончины жениха Дагмар началась одна из наиболее абсурдных глав династической политики высшей европейской аристократии.³⁹ Главными действующими лицами за кулисами в антипрусском заговоре обеих династии были датская королева Луиза из рода ландграфов Гессен-Кассельских и российская императрица Мария Александровна из Гессен-Дармштадтского дома. Чтобы спасти, с таким трудом созданные, узы между Романовыми и Глюксбургами, они решили сочетать браком с Дагмар младшего брата покойного цесаревича, великого князя и наследника Александра Александровича. Сразу после смерти Николая обе сводницы германского происхождения организовали сближение двух монарших отпрысков. Им с трудом удавалось сохранять облик скорбящих матерей. Хотя датская королева и российская императрица были убеждены, что быстрое обнародование новых брачных планов нанесло бы крупный моральный ущерб обеим династиям, обе твердили, что ”ядовитое жало всемирного ветра ее [Дагмар] не должно коснуться”, брачный контракт по существу был заключен уже в год кончины великого князя Николая Александровича. 26 августа 1865 г. королева Луиза, не скрывая свои намерения, писала императрице Марии Александровне, что ”достигнутое под знаком любви взаимопонимание о благополучии наших детей будет новым прочным звеном в цепи нашей дружбы”. Несколько месяцев спустя, пропала вся существовавшая в этом вопросе сдержанность. Несмотря на то, что Александр был влюблен в княжну Марию Мещерскую, не хотел ехать в Данию и даже высказался за отказ от престола, будущие супруги весной 1866 г. наконец лично познакомились и влюбились, как положено, друг в друга, не без мягкого давления со стороны матерей. Уже 9 июля 1866 г. Луизе сообщала Марии Александровне о главных результатах визита великого князя Александра Александровича в Копенгаген: ”Могу сказать лишь то, что мы, с нашей стороны, Сашу с каждым днем все больше любим и с полным доверием отдаем ему Минни. Свадьба с антипрусским оттенком, организованная высочайшими особами гессенского происхождения, состоялась в ноябре 1866 г. Великая княгиня, с 1881- императрица Мария Федоровна, как Дагмар после приезда в Россию и принятия православия стали называть, сохранила германофобские настроения до конца своих дней. Она осталась датской реваншистской и требовала наказания Германии. Мария Федоровна выступала против объединения Германии в 1871 г., боролась против германской политики на Балканах, ненавидела Бисмарка, германских императоров Вильгельмов I и II. Когда Николай II во время свидания в Потсдаме в 1910 г. с Вильгельмом II назначил германского императора командиром гродненских гусаров, вдовствующая императрица пришла в отчаяние и сильно ругала своего коронованного сына. Главным предметом ее критики был тот факт, что командиром этого полка в свое время был никто иной, как ”Никса”, ее первый жених. Во время русско-французского сближения в начале 90-х годов XIX века, супруга ее брата, принца Вольдемара, Орлеанская принцесса Мари, не без поддержки Марии Федоровны играли весьма активную роль⁴⁰. Начало первой мировой войны застала ее в поезде недалеко от Берлина, на котором она следовала из Лондона обратно в Петербург. Она надеялась на встречу с императором Вильгельмом II и одновременно боялась ее. Она так и не состоялась. Ей пришлось довольствоваться краткой встречей с германским  дипломатом Мирбахом, в адрес которого она высказала ряд грубых выражений. В конце концов, германские власти отвезли вагон с вдовствующей императрицей к датской границе⁴¹. В беседе с председателем Государственной Думы М. В. Родзянко она открыто заявляла: ”Вы не можете представить себе, как это приятно для меня, которой в течении 50 лет приходилось скрывать свои чувства, теперь открыто на весь мир заявить, как я ненавижу немцев. Вплоть до осени 1917 г. она из своего Киевского дворца страстно призывала к продолжению войны с Германией. Решающий мотив ненависти императрицы Марии Фёдоровны против Германии коренился в потере герцогств Шлезвиг, Гольштейн и Лауенбург в 1864 г. в результате войны Дании с Пруссией и Австрией. Поэтому исход плебисцита местного населения в 1920 г. о будущем статусе Шлезвига, в ходе которого большинство проголосовало за германское подданство, стал огромным разочарованием для нее. В какой мере германофобия императрицы действительно повлияла на внешнюю политику России и в какой степени ее частые советы получали резонанс у ее мужа, а потом у ее сына, трудно определить. Александр III очевидно разделял политические убеждения жены, не случайно именно во время его правления ”перестраховочной” договор с Германией была прерваны. Похоже, что и Николай II прислушивался к советам своей матери, но в целом, ее влияние на царственного сына уступало влиянию его жены, императрицы Александры Федоровны⁴².     

В целом, императоры России в конце  XIX-начале XX вв. находились под влиянием разнообразных, часто противоречивых интересов. Их политические возможности по отношению к высшей бюрократии были настолько ограниченными, что политическая эффективность династических браков приближалась к нулю

господина) мог быть схвачен местными властями и лишен свободы до конца дней. Согласно второму, потерпевшие кораблекрушение  иностранцы вместе со всем своим имуществом становились собственностью повелителя той земли на побережье, где был выброшен на берег их корабль, – герцога или короля. Как мы знаем (Гл. II, 2 и 3), в десятом веке в договорах с Византией русские ручались не пользоваться береговым правом, когда дело касалось греческих путешественников.

2.2 Отношение к иностранцам  в России

В основном отношение русских к иностранцам  в киевский период было дружелюбным. В мирное время иностранец, приезжавший  на Русь, особенно иностранный купец, назывался «гостем»; в древнерусском  языке слово «гость» имело  сопутствующее значение «купец»  в дополнение к основному значению.

По отношению  к иностранцам русский закон  отчетливо выделялся на фоне германского  закона, включавшего такие положения, как Wildfang и Strandrecht («береговое право»). Согласно первому, любой иностранец (или любой коренной житель, не имеющий над собой границ этого государства). Примечательно, что в случае банкротства русского купца иностранные кредиторы имели преимущество перед русскими в предъявлении своих требований.⁴³

Рассматривая  проблему взаимоотношений между  Русью и зарубежными странами, следует принимать во внимание не только сферу организационных политических и экономических отношений, но и  взаимное культурное влияние, так же как и частные контакты между  русскими и иностранцами. С этой точки зрения нам следует проявить особый интерес к сведениям, касающимся русских, путешествовавших и пребывавших  за границей, а также об иностранцах, посещавших Русь с официальной миссией  по деловым вопросам или же по какой-то другой причине.

XIII век.

Весьма  актуальной проблемой для священства относительно иностранцев было желание  некоторых прихожан вступить в брак с лицами иной веры. Здесь вопрос решался достаточно просто. В наше время вступающие в брак иногда венчаются  и в православной церкви, и католической, или еще где-то, не понимая значения этой церемонии. Трудно представить, чтобы  сделали с такими венчающимися в XVIII веке. ⁴⁴Если иностранец хотел жениться на русской, то, во-первых, он должен был покреститься, а во-вторых, "... взять сказку за рукою, под штрафом жестокого истязания, что ему, по сочетании брака, жену свою во всю свою жизнь ни прельщением, и ни угрозами, и никакими видами в веру своего исповедания не приводить..." . В христианской вере семейным укладом руководил домострой, и правами женщины особенно никто не занимался: мужчины были доминантой. Но в вопросе, связанном с браком с иностранцем, при условии, что он живет в России, церковь защищает женщину от посягательств, правда только в вере: "... православии же священицы, кто оных в приходе своем имеют иноверцев, с русскими женами сочетавшихся, должны суть, под лишением сана своего со всем прилежанием и бодростью наблюдать". Детей, родившихся в таком браке, надлежало воспитывать в духе православия. Если иностранец, дав выше упомянутую сказку, позже пытался склонить жену в свою веру, то "... и о таковых чинить как церковные правила и законы гражданские повелевают".

Браки между иностранцами, в том числе  различных исповеданий, в России заключались на протяжении всего  рассматриваемого периода, однако правовое регулирование этот вопрос получил  лишь во второй половине XVIII века наряду с другими вопросами внутренней религиозной жизни иноверцев.

В поселениях иностранцев было принято создание народных школ - начальных ступеней образования для детей с целью  освоения основ веры и прохождения  конфирмации. Народные школы не давали профессиональных знаний, а были именно элементом религиозной культуры. Правовое регулирование их деятельности стало осуществляться лишь в последней трети XVIII в. в связи с приглашением иностранных колонистов в Поволжье и другие регионы России.

XIX век

Расширение  политических связей приводило к  обмену дипломатическими миссиями, с  которыми наряду с иностранцами-лютеранами приезжали и лютеранские пасторы. Дипломатические союзы закреплялись браками русских государей на иностранках, преимущественно лютеранках, с замужеством перенимавших православную веру. Браки между гостями-иностранцами или служащими в России и местными жителями вели к прочному оседанию лютеран в стране. ⁴⁵ 

Брак и развод. Основные положения брачного законодательства. Брак, как нравственно-правовые отношения между мужчиной и  женщиной, на  протяжении  веков складывался под влиянием прежде всего веры. Именно вера определяла особенности брачных отношений народов России.

Для православных,  составлявших  основное население страны,  брак являлся таинством,  в котором жених и невеста перед священником и церковью давали добровольное обещание взаимной супружеской верности и получали благословение своего союза.⁴⁶

Основой брачного  права в России стала православная этика,  отраженная в Кормчих книгах - сборниках церковных и светских законов, появившихся на Руси в XIII в. В XVIII - нач. XX вв. брачное законодательство находилось в ведении Св. Синода. Широкое распространение получила Синодальная Кормчая книга.  Были изданы:  в 1650 г.  - Иосифовская,  в 1653 г.  - Никоновская,  в 1787 г. - Екатерининская. Последнее издание Кормчей книги было осуществлено в 1816 г.

После отделения церкви от государства  записи  актов  гражданского состояния перестали быть функцией духовного ведомства, но более 10 лет бытовал обычай заключения как гражданских,  так и церковных браков,  о чем свидетельствуют сохранившиеся метрические книги.

По законам  Российской империи лица православного  исповедания всех сословий могли  вступать  в брак, как между собой,  так и с иностранцем православного и всех других христианских  исповеданий,  а  с  1905  г. (Указ от 17 апреля 1905 г. " Об укреплении начал веротерпимости") старообрядцы и сектанты были уравнены в правах с лицами инославного исповедания при вступлении в брак с православными.

Для вступления в брак не требовалось разрешений от правительства, выхода из  сословий  и  обществ,  к  которым принадлежали вступающие в брак, на обязательным было соблюдение  всех  установленных  законов  о браке.

Брак  считался законным и действительным в том лишь  случае,  если при его заключении,  с одной стороны,  выполнялись все условия его законности и действительности, а с другой - не нарушались  предусмотренные законом препятствия к вступлению  в брак.

Брак  православного лица с иноверным не признавался действительным до тех пор, пока не совершится в православной церкви православным священником (с 1900 г.). 

Если  жених или невеста принадлежали  к  православному  исповеданию везде, кроме  Финляндии,  требовалось,  чтобы лица других исповеданий, вступающие с ними в брак, дали подписки о терпимости к вере супруга.

В заключенных  в Финляндии браках  лиц разных христианских исповеданий венчание производилось в обеих церквах.  Дети,  рожденные в этих браках, воспитывались в той вере,  к которой принадлежал их отец.  Это правило относилось только к православным коренным  жителям  Финляндии; браки же военнослужащих православного исповедания,  находящихся там по долгу службы, заключались на основании общих правил.

При браках  лиц  православного исповедания с протестантами в Лифляндской, Эстляндской и Курляндской губерниях,  требовалось свидетельство пастора.

Вступая в брак с иностранками,  чиновники-дипломаты  должны  были просить предварительного разрешения начальства и представлять подписку невесты с ее согласием на продажу своего имения,  так  как  отсутствие такого согласия влекло отставку ее будущего мужа. Лицу православного исповедания не разрешалось вступать  в  брак с лицом нехристианского исповедания,  но нехристианину после крещения не запрещалось оставаться в браке с некрещенной  женой  (или  мужем),  их брак оставался  в  силе и без утверждения его по правилам православной церкви. 

Иноверие. Отличные религии

Российским  подданным православного и римско-католического исповедания браки с нехристианами, а протестантского - браки с язычниками были запрещены. Брачные союзы  православных с нехристианами признавались незаконными и недействительными, но если не православный супруг после вступления в брак принимал православие, то эти случаи рассматривались особо и разрешались духовным начальством на основании законов церкви.⁴⁷ 

2.3 Отзывы иностранцев  о России

Иностранцы  отзывались о России неоднозначно, но всё же во многом они сходились  во мнениях.

Их мнения о России или о Московии, как  они предпочитали её называть, можно  в целом подогнать под описание стереотипа более «дикой» и «отсталой» страны.

Всё им кажется бестолковым, огромным…

Их поражает безграничная власть царя, то, как твердо, в ней утвердившись, он даже не думает об облегчении жизни народа.⁴⁸

Положение всех остальных, кроме него кажется  иностранцам рабским. Их так же ужасает  то, как это положение вещей  отразилось на менталитете русских: «То ли безграничная власть сделала  народ варварским, толи варварство народа породило такую власть».⁴⁹

О русской  армии писали охотно, в целом одно и то же, но при этом приходили  к разным выводам. Все соглашались  с её огромными размерами и  исключительной неприхотливостью русских  солдат.

Только  одни смеялись над тем, что непосредственно  к войне она была не слишком  готова, в отличие от того как  она прекрасна выживала в экстремальных  условиях, не обеспеченная провиантом и тем более жилищами. Солдаты  добывали себе пропитание самостоятельно. Другие иностранцы отмечают, что в  русском войске было не так мало частей, которые по своей боеспособности, не говоря уже о неприхотливости, превосходили лучшие гвардейские части  европейских стран.

О русских  городах отзывы не самые лестные: отмечают беспорядочность, низкое качество строений, отсутствие укреплений вокруг города, огромное количество людей  и грязь…⁵⁰

Посмеивались  над русской привычкой к послеобеденному  сну… Города пустели после обеденного времени и столь же резко, как и пропадали, люди на улицах где-то через 2 часа появлялись вновь.

Исключительно поражала судебная система. Реальные законы были по большей части устными, и  всё всегда решалось исходя из мнения судьи об инциденте.

Наказания воспринимались иностранцами на столько ужасными, что они считали, что сами бы мерли после исполнения лишь четверти отведённых ударов, в то время как русские проявляли к ним крайнее равнодушие.

Как ни странно, но путешественники пишут  о ««врожденной» наклонности  московитян к сутяжничеству и ябедничеству».

Но больше всего в судебной системе их поражала степень продажности судей, способных  повернуть дела в любом направлении.

Религиозности русских посвящена отдельная  тема в описании «Московии». Такого европейцы попросту никогда не видели, ни такой набожности, ни такого обилия церквей.⁵¹

Странно, но большинство впечатлений можно  с незначительными изменениями  применить и к теперешней России. И ужаснуться; даже не от того, что, как  все любят повторять, осталось как  есть, а от того, что, не смотря на все  преобразования и то, что, вроде бы, никто нас особо не угнетает, смотря со стороны, свободными или счастливыми  русских людей по-прежнему назвать  трудно.

Сегодня ситуация обстоит совсем иначе. Русские  люди, которых на Западе называли “душа  нараспашку”, превратились в хмурую, вечно недовольную и унылую массу. Грубость, озлобленность и ненависть  не только к представителям других национальностей, но даже к таким  же русским стала нормой поведения.