Шпаргалка по "Психологии"

Участниками исследования были студенты Колумбийского  университета. Находясь в лаборатории  в одиночестве, испытуемый воспринимал  на расстоянии 4,5 м несколько раз  представляемую точку, устанавливая примерное  расстояние «скачка». На следующем  этапе исследуемые попадали в  общество двух других участников, которые  накануне выполняли ту же задачу. Когда  надо было вынести суждение, на этот раз участник слушал впечатление  своих партнеров, которые сообщали ему о своих результатах.

Процедура исследования повторялась в том же составе в тот же день и в течение следующих двух дней.

Результаты. После общения с новыми участниками первая оценка корректировалась исследуемым в сторону среднего значения.

Вывод исследования. В условиях, когда  ситуация неопределенна и многозначна (по крайней мере двусмысленная), человек  склонен соглашаться с мнением  других людей (большинства).

Исследуемые так и не установили, что имеет  место оптическая иллюзия (!). Зато сформировалось определенное групповое мнение относительно движения точки, согласно которой привлеченные участники корректировали свою прежнюю  позицию.

Эксперименты  Шерифа повторялись в различных  ситуациях, в которых имели место  такие переменные, как неопределенность, необычность стимула, возможность  различного толкования стимула.

Оценка эксперимента Шерифа. Ньюком отметил, что этот эксперимент по изучению социальных норм является для него чрезвычайно важным образцом социально-психологического исследования: «Его экспериментальная работа и концептуальное обоснование социальных норм имеют революционное значение для той социальной психологии, которая имеет для меня интерес. Надо отдать должное мудрости Шерифа, который сформулировал проблему социальных норм на основе процессов восприятия» (1972).

25 вопрос

Параметрическая концепция. Создателем этого исследовательского подхода является Л.И. Уманский, в 60—70-е годы разработавший оригинальную концепцию групповой активности. Основная идея подхода состоит в предположении, что поэтапное развитие малой (контактной, по Л.И. Уманскому) группы осуществляется благодаря развитию ее важнейших социально-психологических параметров. Наиболее значительные исследования, выполненные в рамках этой концепции, касаются организационных, эмоциональных и динамических характеристик группы.

26 вопрос

© Соломон Аш

Эксперимент Аша. Мнения окружающих и социальное давление

В какой степени  наши мнения зависят от мнений окружающих нас людей? Иными словами, насколько  силен в нас импульс к социальному  конформизму? Психологи пытаются ответить на эти вопросы с помощью некоторых  необычных экспериментов.

Каждый  из нас согласится с тем банальным  фактом, что общество формирует поведение, мнения и убеждения человека. Ребенок  вплоть до малейших деталей и нюансов  усваивает свой родной язык. Член племени  каннибалов считает поедание людей  нормальным явлением. Все социальные науки опираются на наблюдения за влиянием группы на отдельного человека. Что же касается психологов, то групповое  давление на сознание индивида вызывает у них множество вопросов, на которые  им хотелось бы получить исчерпывающий  ответ.

Как и насколько социальные силы ограничивают наши мнения и убеждения? Этот вопрос особенно актуален в наши дни. Современная  эпоха, наряду с невиданным техническим  прогрессом в области коммуникации, привнесла в социальные отношения  также сознательное манипулирование  людьми и «технологию согласия». Есть много причин того, почему и  простые обыватели, и ученые заинтересованы в том, чтобы выяснить, как люди формируют свои взгляды и какую  роль в этом играют социальные условия.

Эти проблемы психология начала изучать  с конца XIX века, когда ученых заинтересовала тема гипноза, рассматривавшаяся в  работах французского врача Жана Мартина Шарко (учителя Зигмунда Фрейда). Шарко считал, что только пациенты, страдающие истерией, полностью поддаются гипнозу. Но вскоре два других врача, Ипполит Бернхайм и А. А. Либо, пересмотрели эту концепцию. Они продемонстрировали, что большинство людей могут быть помещены в гипнотическое состояние. Бернхайм предположил, что гипноз это не что иное, как ярко выраженная форма физиологического процесса, известного как «внушаемость». Психологи показали, что монотонное повторение инструкций может вызывать у бодрствующих людей непроизвольные физические изменения, такие как дрожание или неподвижность рук, а также тактильные или обонятельные ощущения (тепла или запаха).

Вскоре  социологи на основании этих открытий стали объяснять многочисленные социальные феномены — от распространения  взглядов в обществе до формирования мнения толпы и следования за лидерами. Социолог Габриель Тард суммировал все это в афоризме: «Социальный человек — это сомнамбула».

Когда в начале XX века появилась новая  научная дисциплина — социальная психология, первые эксперименты по большей  части представляли собой именно демонстрацию внушения. Эксперименты строились в соответствии с простым  планом. Испытуемых, чаще всего студентов  колледжа, просили высказать свое мнение или предпочтение по различным  вопросам. Позже их снова просили  высказаться, но при этом сообщали мнения авторитетных людей или большой  группы сверстников. (Зачастую представленные мнения придумывались самими учеными.) Большинство исследований показало один и тот же результат: сталкиваясь  с противоположным мнением, участники  экспериментов меняли свои взгляды, соглашались с мнениями большинства  или с мнением авторитетных людей. Покойный психолог Эдвард Л. Торндайк (Edward L. Thorndike) сообщил, что ему с успехом удалось изменять эстетические вкусы взрослых людей с помощью этой процедуры. Очевидно, большого числа высказывающихся или авторитетности чьего-либо мнения было уже достаточно, чтобы изменить взгляды испытуемых даже тогда, когда в пользу мнения большинства не приводилось никаких аргументов.

В наши дни быстрый успех этих экспериментов  дает основания для некоторых  сомнений. Действительно ли участники  экспериментов меняли свои мнения, или победы экспериментаторов были достигнуты только на бумаге? Исходя из здравого смысла, следует спросить: являлись ли мнения испытуемых столь  же общими, сколь и абсурдными по содержанию, как это было зафиксировано  в исследованиях? На основании некоторых  данных можно предположить, а не сами ли исследователи, вдохновленные»своей  теорией, подверглись самовнушению, и не давали ли легковерные участники  экспериментов те ответы, которые, по их мнению, от них ожидали получить.

Основные  теоретические предпосылки этих исследований в настоящее время  являются общепринятыми и во многом определяют то, что говорят и думают о технологии пропаганды и манипуляции  большинство людей. Эти предпосылки  состоят в том, что люди легко  и безболезненно поддаются внешней  манипуляции посредством внушения или влияния престижа и что  любая идея может быть «популярной» или «непопулярной» независимо от ее подлинной ценности. Однако мы скептически  относимся к предположению о  том, что социальное давление непременно ведет к безвольному подчинению. Человеку также присущи и независимость, и способность преодолевать групповые  пристрастия. Более того, мы можем  задать вопрос с психологической  точки зрения: можно ли систематически изменять взгляды личности на ситуацию или объект, предварительно не изменив  ее знания и представления о них.

Далее я опишу несколько экспериментальных  исследований, посвященных эффектам группового давления, проведенных мною недавно при содействии нескольких ассистентов. Эти исследования не только демонстрируют возможности давления группы на личность, но также иллюстрируют новые методы решения этой проблемы и ставят вопросы, на которые еще  предстоит ответить.

Рис. 1. Серия экспериментов, проводившихся  в Лаборатории социальных отношений  Гарвардского университета. Экспериментатор (справа) попросил семерых студентов  сравнить длину линий (см. рис. 2). Шесть  участников эксперимента предварительно получили инструкции единодушно давать неправильные ответы. Седьмому (шестой слева) сказали, что это эксперимент  по изучению зрительного восприятия. (Фото Вильяма Вандиверта.)

Группа  из семи молодых людей, студентов  колледжа, приглашалась в аудиторию  для «психологических экспериментов  по визуальному восприятию». Экспериментатор  сообщал им, что все испытуемые должны сравнить линии разной длины. Он показывал две большие белые  карточки. На одной из них изображалась одна черная вертикальная линия, эталон, к которому следовало подобрать  пару. На другой карточке были три вертикальные линии различной длины. Испытуемые должны были выбрать одну из них  такой же длины, что и линия  на первой карточке. Одна из трех линий  была действительно такой же длины, две другие значительно отличались. Разница составляла от двух до четырех  сантиметров.

Эксперимент начинается вполне стандартно. Испытуемые вслух сообщают ответы, следуя очередности  в том порядке, в котором они  сидят в комнате. На первом этапе  эксперимента все испытуемые выбирают одну и ту же линию в качестве парной эталону. Затем предъявляется  второй набор карточек, и снова  группа высказывает единодушное  мнение. Испытуемые вежливо выражают готовность продолжить скучный эксперимент. В третьем опыте порядок процедуры  неожиданно нарушаемся. Один из испытуемых, находящийся в самом конце  группы, не соглашается с другими  в своем выборе парной линии. Он выражает несогласие, удивление и растерянность. Во время следующего опыта он снова  не соглашается, тогда как другие придерживаются одного и того же выбора. Диссидент все больше и больше тревожится и колеблется, продолжая  не соглашаться в процессе эксперимента. Он задумывается перед тем, как произнести свое мнение вслух, говорит тихим  голосом или смущенно улыбается.

 
Рис. 2,3. Испытуемым показывали две карточки, На одной изображалась стандартная  линия. На другой — три линии, одна из которых была той же длины, что  и стандартная. Испытуемым нужно  было найти эту линию.

Однако  диссидент не знал, что экспериментатор  заранее попросил других членов группы давать почти в каждом опыте (начиная  с третьего) один и тот же, причем неправильный, ответ.

Этот  ничего не подозревающий человек, не знавший о таком предварительном  сговоре группы, и есть главный  испытуемый. Он помещается в такие  условия, что в действительности, отвечая правильно, оказывается  в меньшинстве и в одиночестве  и видит простой и очевидный  факт вопреки всем остальным. Так, испытуемый сталкивается с противостоянием  двух сил: очевидности своих чувств и единодушным мнением группы коллег. К тому же он должен объявить о своих взглядах публично, в присутствии  большинства, которое также высказывает  свое мнение вслух.

Проинструктированное  большинство время от времени  дает правильные ответы, чтобы испытуемый не заподозрил сговор против него. (Только в редких случаях испытуемый действительно проявлял подозрительность. Когда это происходило, эксперимент останавливался и результат не учитывался.) Каждая серия состояла из 18 опытов, в 12 из них большинство (подсадные участники) давало ложные ответы. Как человек реагирует на давление группы в этой ситуации? Сначала я сообщу статистические данные экспериментов, через которые прошло 123 испытуемых из разных колледжей (не считая мой собственный, Суортмор Колледж). Во всех этих опытах испытуемые оказывались в меньшинстве, как в ситуации, описанной выше.

Испытуемые  могли выбрать: действовать ли независимо, отвергая мнение большинства, либо согласиться  с большинством, не прислушиваясь  к собственным чувствам. Из 123 испытуемых, прошедших через тест, многие согласились  с мнением большинства. Хотя в  обычных условиях испытуемые, сравнивая  линии, делают менее 1% ошибок, но под  давлением группы находившиеся в  меньшинстве участники в 36,8% случаев  изменяли своему восприятию в пользу вводящего в заблуждение, ошибочного мнения большинства.

Конечно, реакция индивидов была неодинаковой. Одну крайность представляли около  четверти испытуемых, полностью независимые, те, кто никогда не соглашался с  ошибочным мнением большинства. Вторая крайность — это те, кто  почти всегда уступал большинству, Участвовавшие в эксперименте испытуемые обнаруживали тенденцию принимать  достаточно последовательные решения. Те, кто принимал независимые решения, как правило, не уступали большинству  во всех сериях эксперимента, а те, кто  уступал мнению группы, оказывались  не в состоянии свободно принимать  решения в процессе всего эксперимента

Причины поразительных индивидуальных различий еще детально не выяснены. Поэтому  сейчас мы можем сообщить только предварительные  выводы, полученные после интервьюирования испытуемых по окончании эксперимента. Среди независимых личностей  было много таких, которые твердо настаивали на своем, уверенные в  собственной правоте.

Наиболее  примечательно здесь то, что они  небезучастно слушали ответы большинства, но были способны преодолеть сомнения и восстановить внутреннее равновесие. Другие, действовавшие независимо, полагали, что большинство отвечает правильно, но продолжали не соглашаться  с ним, поскольку считали своим  долгом называть вещи такими, какими они  их видят.

В числе очень уступчивых людей  мы обнаружили группу, которая быстро приходила к выводу: «Я не прав, они  правы». Другие соглашались, чтобы, как  они объясняли; «не испортить  ваши результаты». Многие из тех, кто  соглашался с группой, подозревали, что большинство — это «овцы», идущие за первым отвечающим, или что  большинство — жертвы оптического  обмана. Несмотря на это их подозрения не помогали им в момент принятия решения. Большую тревогу вызывают реакции  испытуемых, считавших свои отличия  от большинства доказательством  собственных недостатков, которые  необходимо было скрыть любой ценой. Поэтому они отчаянно пытались присоединиться к большинству, не задумываясь о  последствиях. И все уступчивые люди не учитывали причин того, почему они  соглашались с большинством.

Какой фактор влияния большинства более  существенен — количество людей  или их единодушие? Чтобы ответить на этот вопрос, мы изменили условия  эксперимента. В одной серии экспериментов  количество людей, находившихся в оппозиции, варьировалось от одного до пятнадцати человек. Результаты показали отчетливую тенденцию. Когда испытуемому противостоял один человек с противоречивым ответом, он редко сомневался и продолжал  отвечать независимо и правильно  почти во всех опытах. Когда оппозиция  увеличивалась до двух человек, давление возрастало: испытуемый, находившийся в меньшинстве, давал теперь до 13,6% неправильных ответов. Под давлением большинства из трех человек ошибки испытуемых подскакивали до 31,8%. Но дальнейшее увеличение оппозиции существенно не усиливало давления на испытуемого. Совершенно ясно, что количество людей, находящихся в оппозиции, имеет значение до определенных пределов.