Особенности Я-концепции в подростковом возрасте

Могут ли родители и учителя помочь подросткам в решении насущных проблем? Их главная задача, приняв феноменалистическую точку зрения, попробовать взглянуть на мир глазами молодого поколения, попытаться понять «изнутри» поведение и чувства, которые его отличают. Конечно, этот совет применим к любым взаимоотношениям, а не только к тем, в которых участвуют взрослые и молодежь. Кроме того, этот совет в определенном смысле невыполним, ибо увидеть мир глазами другого человека невозможно. Тем не менее всякое искреннее стремление сделать это сближает нас, несмотря на то что мы все время остаемся самими собой и в состоянии получить лишь приблизительное представление о внутреннем мире другого человека.

Взрослые должны обеспечивать подросткам постепенно возрастающую свободу выбора и действий в рамках устойчивой системы принципов, регламентирующих поведение. Всякий человек, а юный в особенности, нуждается в каких-то ориентирах, направляющих его деятельность. Полная независимость чревата тревожностью даже для взрослых. Указывая подростку возможные ориентиры в жизни, взрослый, помимо всего прочего, еще и демонстрирует ему, что кто-то о нем заботится. Структура, задаваемая взрослым, не должна быть слишком жесткой; необходимо так или иначе оставлять подростку возможность проявить свою компетентность.

Надо обязательно объяснять подростку смысл тех изменений, которые рано или поздно произойдут в его физическом и эмоциональном развитии. Чем лучше будет проинформирован об этом подросток, тем легче ему будет избежать ненужных переживаний, сделать свое поведение более адекватным. Все перемены соматического и психологического характера должны восприниматься подростками как совершенно нормальные явления. Поэтому нельзя ограничиваться только сообщением скупых сведений из области физиологии. Подростки должны иметь возможность обсудить с кем-то свои переживания, встречая спокойную, сочувственную непринужденную реакцию собеседника; они должны понять, как справляются со своими проблемами взрослые, как они организуют свою эмоциональную жизнь. В период юности взрослый по-прежнему остается для подростка тем или иным примером для подражания. Только по-настоящему зрелый человек может стать для юноши значимым другим.

Помогая подросткам принимать решения, взрослые должны показывать, что то или иное жизненно важное решение -- это не выбор между чем-то абсолютно истинным и чем-то абсолютно ложным, ибо для молодого человека сложность принятия решений обычно заключается в том, что приходится выбирать не между высоким идеалом и прозой жизни, а между вещами, одинаково далекими от идеала. Общение со взрослым должно научить подростка, что истинно взрослые решения основываются на оценке реальной, а не надуманной ситуации. Это не означает, что в своих суждениях можно не оглядываться на принципы; но принципы необходимо трезво применять в соответствии с жизненной реальностью.

Наконец, взрослым надлежит поощрять всякое проявление зрелого поведения, стремление подростка к самопонимаю и преодолению трудностей. Такая положительная обратная связь не только закрепляет достигнутые успехи, но и является для молодого человека знаком того, что его одобряют, принимают и ценят, каковы бы ни были перемены, сопровождающие его возрастное развитие.

Заключение

Отрочество -- это период жизненного цикла между наступлением пубертата и началом взрослости. Но достижение взрослого статуса в нашей культуре не институализировано, и переход ко взрослому состоянию выступает как сочетание феномена психологического созревания (начала половой близости, утверждения психосоциальной идентичности и т. д.) и определенных социальных событий (уход из родительской семьи, участие в рынке труда, создание собственного жилища). Хотя отрочество как этап, отличный от детства и взрослости, является универсальной реальностью для всех культур и для всех исторических эпох, в западной культуре этот период наиболее продолжителен. Он охватывает все десятилетие от 11 до 20-летнего возраста и составляет специфический опыт, являющийся важной составляющей жизненного опыта человека.

Этот особенный возрастной период, который мы называем сегодня отрочеством, является относительно недавней исторической реальностью, он возник в середине XIX в., когда контроль семьи над подростками упрочился и постепенно продлился вплоть до брака. Появление отрочества, которое совпало с индустриальной революцией, было продуктом экономических и культурных изменений: упадок ремесленного обучения, развитие школьного образования и развитие «домашних чувств» вызвали изменения в семье, понимаемой отныне как основное место аффективных связей и зависимостей.

Психологические особенности подростка эволюционировали в разные моменты современной истории и испытывали значительные изменения в ходе последних 15 лет. Назовем лишь две основные: половая жизнь подростков и отношения с родителями. Хотя сексуальные установки подростков быстро менялись в сторону растущей либерализации их половое поведение менялось гораздо медленнее, чем они это утверждали. Имеющаяся по статистика никак не свидетельствует о «сексуальной революции» подростков, скорее она говорит (особенно в случае девочек) о ломке психологических и социальных барьеров, сближающей аутоэротическую и гетеросексуальную половую активность с пробуждением сексуальности. Что же касается второго вопроса, об отношениях родителей и подростков, то можно констатировать определенную динамику образов родителей от авторитарных в сторону экспрессивных качеств, таких, как близость, понимание и эмоциональность.

Это развитие шло параллельно изменениям социальным, ибо в западном обществе можно наблюдать сексуальную либерализацию и закат авторитаризма. Таким образом, изменения в психологических особенностях подростка отражают развитие общества.¹⁶

Был выделен также другой показатель динамики подросткового опыта -- изменение «программы», обеспечивающей переход от отрочества к взрослости, «программы», отныне ускользающей от семейного влияния, ибо она регулируется правилами, которые диктуются обществом.

При анализе изменений, которые претерпели юношеские институты социализации, оказалось, что переход к массовому обучению подростков в огромных средних школах усиливает тенденции сегрегации и становление подростковой культуры; одновременно те движения молодежи, которые ставили своей целью продлить семейный контроль и оградить подростков от внешних влияний, потеряли для них былую привлекательность.

Все это ясно свидетельствует о том, что отрочество испытывает сегодня значительную эволюцию, и наиболее осязаемым признаком этого является потеря семьей определенной власти и возможности контроля за подростками, которые переданы другим социальным институтам.

Подобная утрата родителями власти над подростками есть продукт социальных изменений, а ни в коей мере не результат конфронтации или разрыва поколений. Это ясно видно по результатам исследований детско-родительских отношений в отрочестве: в них отсутствует картина строптивых подростков, устремившихся в открытую борьбу за свою независимость, а также семьи, раздираемой конфликтами с ними. Возможное наличие острых конфликтов чаще заложено в истории сложного детства. Хотя лозунг «Родители, я вас ненавижу!» некогда был характерен для части молодежи, сегодня он, похоже, потерял всякую актуальность: большинство подростков говорят о взаимопонимании с родителями, об удовольствии от их общества, и, как это уже было отмечено, большинство из них требуют от отношений с родителями большей близости и эмоциональности.¹⁷

Наконец, в других областях, особенно в области становления политического мировоззрения, ясно видно, что подростки усваивают и воспринимают систему родительских ценностей.

Обзор исследований семейных отношений также поставил проблему, которая заслуживает того, чтобы ее здесь упомянули. Это наличие у значительной части взрослых негативных и даже враждебных установок по отношению к подросткам. Подобная констатация, содержащаяся в результатах многих недавних опросов, показывает, что многие взрослые не желают разделить свои привилегии с подрастающим поколением, включающимся в социальную и культурную жизнь. Анализ антропологических данных по обрядам инициации дает нам впечатляющую систему правил, созданную примитивными народами для того, чтобы гарантировать вхождение поколения подростков в общество взрослых. Индустриальное общество, напротив, выработало систему сегрегации поколений, которая усиливается ростом требований к школьному обучению и профессиональному становлению, собирая подростков в большие школьные комплексы и особые места досуга.

Отрочество в целом проявляется как период жизни, особенно отмеченный развитием, поскольку все аспекты биологической., когнитивной и социальной жизни испытывают важные изменения, заданные требованиями адаптации: пубертатные изменения, открывающие период отрочества, вызывают необходимость жить в сексуальном теле, доступ к генитальной сексуальности предполагает освоение опыта сексуальной близости, изменения когнитивных структур отмечают переход к формальному мышлению, к более высоким уровням моральных суждений и политическому мировоззрению; развитие социальной жизни, охватывающее весь средний подростковый возраст, вызывает постепенное уменьшение привязанности к родителям и становление отношений равенства со сверстниками; наконец, утверждение идентичности, завершающее отрочество, предполагает реализацию системы фундаментальных выборов, которые определяют человека для себя самого и для другого и отныне включают его во взрослую жизнь.

Очевидно, что индивид подходит к периоду отрочества со всем «багажом» своего детства, с уже структурированной личностью, обладающей опытом конфликтов и защитными механизмами, увлечениями и мотивациями. Обзор работ по изучению различных аспектов развития в отрочестве не позволяет, однако, предположить, что отрочество человека проходит по сценарию, заложенному в детстве. В различных зонах развития в отрочестве -- когнитивной, социальной, сексуальной и зоне идентичности -- можно видеть, что это не простое повторение прошлого детского опыта, а, напротив, новое психологическое образование, постепенно развивающееся, охватывающее как прошлое личности, так и новые достижения -- когнитивные, социальные, сексуальные, которые становятся частью подросткового опыта и сознания.

Различные зоны адаптации, развивающиеся в отрочестве, включают определенные заботы и тревоги, не вызывая, однако, кризисного состояния. Переживание кризиса для подросткового возраста характерно не более, чем для любого другого возраста.

Распространенное мнение об отрочестве как о периоде кризиса развития основано на двух противоположных значениях, которые получило понятие кризиса в ходе истории: «благоприятное» значение -- возвращение душевного здоровья, «неблагоприятное» значение -- носитель страданий и скорби.

Представление об отрочестве в ходе XX в. основывалось преимущественно на первом значении: кризис -- это вестник надежды; акцент ставился на жизненность, энергию или утверждение юношеской оригинальности. Психоаналитическая теория опиралась на второй смысл этого термина: кризис становится синонимом депрессивной скорби, травмирующего разрыва привязанностей, регрессии или ослабления Я. Неподтверждение обоих этих положений многочисленными результатами недавних исследований показывает, что в обоих случаях речь идет об иллюзорных и стереотипных представлениях об отрочестве, которые не имеют ни эмпирических, ни клинических подтверждений и по сути заслоняют собой все многообразие подросткового опыта.

Почему же данная идея подросткового кризиса воспроизводится с такой настойчивостью? Тому есть по крайней мере два основания. Специфичность и важность отрочества в жизненном цикле определены уже давно. Наступление половой зрелости и становление подростковой сексуальности вызывают осознание сексуальных влечений и открытие эротической власти тела; все это характеризовалось как изменения, обозначающие конец детства. Идея умирания детства и рождения «нового человека» является центральной идеей всех обрядов инициации у примитивных народов. Эмпирические исследования подтверждают наличие в начале отрочества яркого чувства самообновления; впечатления от собственного тела и его привлекательности для другого достигают в это время кульминации, как, впрочем, и тревожность, вызванная темой гетеросексуальных отношений. Данные исследования показывают, однако, что в большинстве случаев это не вызывает чувств скорби, психологической несостоятельности или депрессии. Способность противостоять достигнутым в ходе детства изменениям позволяет подростку освоить эти новые реальности и интегрировать их в свой опыт. Удовольствия и преимущества взросления вызывают лишь легкую ностальгию по детству.

Однако активное использование понятия подросткового кризиса имеет скрытую социальную функцию. Оно позволяет считать движения за социальную справедливость, в которых молодежь выступает на первый план, банальным конфликтом поколений, который утихает с возрастом, ибо «молодость проходит».

Определенные стереотипы -- кризис поколений, бунт против отца, разрыв поколений -- преобладали в психологии подростка и создавали впечатление всеобщих феноменов. Но это совершенно не так, и большие социальные различия, характерные для нашего общества, дифференцируют жизненный опыт подростков.

Во всех областях психологической и социальной жизни, идет ли речь об образе тела, формировании логического мышления, эмансипации от родительской опеки, развитии отношений со сверстниками или идентичности, представляется, что бытие мальчиком или девочкой является постоянным источником дифференциации подросткового опыта. Наблюдения, полученные в разных областях, свидетельствуют в основном о стереотипных образах: мальчик самоутверждается, представляет свое будущее в понятиях самореализации, он жаждет успеха и соревнования. Девочка воплощает образ покорности, она воспроизводит родительские модели и особенно ценит межличностные отношения. Многие данные показывают также, что отрочество представляется для девочек периодом отказа от планов личностной самореализации в пользу женственности. Роль группы сверстников, мальчиков и девочек, становится определяющей в этом возрасте, ибо навязывает конформность предписанным половым ролям. Подросток, как правило, желает поддерживать контакт с группой сверстников, в которой происходит подавляющее большинство первых гетеросексуальных контактов.