Основные аспекты аналитической психологии Юнга

В то время как воодушевление  одного растёт, на­строение другого  падает: замок навевает на него скуку, манускрипты напоминают ему о  библиотеке, библиоте­ка ассоциируется  с учёбой и приближающимися экзаменами. Он мрачно смотрит на не так давно  столь интересный и заманчи­вый  замок. Объект становится негативным. «Разве это не замечательно, — восклицает интроверт, — что мы натолкнулись на эту прекрасную коллекцию?» —  «Зна­ешь, мне это место уже  надоело до смерти», — отвечает ему  другой, уже не скрывая собственного сарказма. Интроверта это раздражает, и мысленно он клянется, что больше никогда не пойдет на прогулку с  экстравертом. Экстраверта же раздражает раздражение его товарища, и про  себя он думает, что всегда знал: его  друг — не счи­тающийся с другими  эгоист, который в угоду своему эгоистическому интересу готов потратить  целый весен­ний день, в то время как можно было бы замечательно провести время под открытым небом.

Существование двух различных  типов уже давно известный  факт. Термины и понятия, под которыми понимался меха­низм интроверсии  и экстраверии, очень различны и  всегда при­способлены к точке зрения индивидуального наблюдателя. Но, не­смотря  на различие формулировок, всегда замечается общее в ос­новном понимании, а именно движение интереса по направлению  к объекту в одном случае и  движение интереса от объекта к субъек­ту  и к его собственным психическим  процессам в другом слу­чае.

      «Наи­более  обще интровертированную точку  зрения можно было бы обозначить  как такую, которая при всех  обстоятельствах старается поставить  лич­ность и субъективное психологическое  явление выше объекта и объективного  явления или, по крайней мере, утвердить их по отношению  к объекту. Эта установка придаёт  большую цен­ность субъекту, чем  объекту. Соответственно этому  объект всегда находится на  более низком уровне ценности, он имеет второстепен­ное значение, он иногда является только  внешним объективным знаком субъективного  содержания, как бы воплощением  идеи, при­чём существенным является  именно идея. Либо же он явля­ется  предметом эмоции, причём, самое  главное — это эмоци­ональное  переживание, а не объект в  его реальной индивидуальнос­ти.

Экстравертированная точка  зрения, наоборот, ставит субъект ниже объекта, причём объекту принадлежит  преобладающая ценность. Субъект  пользуется всегда второстепенным значением, субъектив­ное явление кажется  иногда только мешающим и ненужным при­датком к объективно происходящему. Ясно, что психология, исхо­дящая из этих противоположных точек зрения, должна распасться на две совершенно различные ориентировки. Одна рассматривает  всё под углом зрения своего понимания, а другая — под углом зре­ния  объективно происходящего».

Каж­дый человек обладает обоими механизмами, как выражением свое­го природного жизненного ритма, и только относительный перевес  того или другого определяет тип. Ритмическая смена обеих форм психической деятельности должна была бы соответствовать нормальному  тече­нию жизни. Сложные внешние  условия, при которых мы живём, и, быть может, ещё более сложные  условия нашего индивидуального  психического предрасположения редко, однако, допускают совершен­но не нарушенное течение психической  деятельности. Внешние обстоятельства и внутреннее предрасположение очень  часто благопри­ятствуют одному механизму и ограничивают и ставят препятствия другому. Отсюда естественно  происходит перевес одного механизма. Если это состояние каким-нибудь образом становится хроническим, то вследствие этого и возникает «тип, т. е. привычная установка, в которой один механизм постоянно господствует, не будучи в состоянии полностью подавить другой, так как он необходимо принадлежит к психической деятельности жизни. Поэтому никог­да не может существовать чистый тип в том смысле, что он полно­стью владеет одним механизмом при полной атрофии другого. Ти­пическая установка всегда означает только относительный перевес одного механизма».

Гипотеза об интроверсии  и экстраверсии позволяет, прежде всего, различать две обширные группы психологических  личностей. Но подобное группирование  носит, однако, столь поверхностный  и общий характер, что допускает  лишь самое общее различение. Более  внимательное исследование индивидуальной психоло­гии представителей любой  из этих групп тотчас же по­казывает  громадное различие между отдельными инди­видами, принадлежащими, несмотря на это, к одной и той же группе.

По мнению Юнга индивидуумов можно различать не толь­ко по универсальному различию экстраверсии и интроверсии, но и по отдельным  основным психологическим функциям. А имен­но в такой же мере, как  внешние обстоятельства и внутреннее предрасположение вызывают господство экстраверсии и интро­версии, они  благоприятствуют также господству в индивидууме определённой основной функции. Основными функциями являются мышление, эмоции, ощущение и интуиция. Если господствует одна из этих функций, то появляется соответствующий тип. Поэтому Юнг различает мыслительный, эмоциональный, сенсорный и интуитивный  типы. Каж­дый из этих типов, кроме  того, может быть интровертированным или экстравертированным, смотря по своему поведению по отношению к  объекту.

Общие зависящие от установки  типы, которые Юнг обозначил как  экстравертированный и интровертируемый, различаются своей свое­образной  установкой по отношению к объекту. Каждому известны те замкнутые, с  трудом постигаемые, часто застен­чивые натуры, которые составляют сильнейшую противополож­ность другим — открытым, обходительным, часто весёлым или  по крайней мере приветливым и  доступным характерам, которые со всеми уживаются или если даже спорят, то всё-таки нахо­дятся в отношениях, позволяющих на всех влиять или допускать  их влияние на себя.

В действительности дело идет об основной противоположности, ко­торая более или менее отчётлива, но всегда заметна в индивидуу­мах  с выраженной в известной степени  личностью.

Таких людей мы встречаем  не только среди образованных, но вообще во всех слоях населения. Вследствие чего типы можно обнаружить как среди  рабочих и крестьян, так и среди  высоко дифференциро­ванных людей  какой-нибудь нации. Точно так же и половые раз­личия ничего не меняют в этом факте. У всех женщин обнаружи­ваются те же самые противоположности. Столь большое распрос­транение едва ли могло бы иметь место, если бы дело шло об акте сознания, т. е. о  сознательной и намеренно выбранной  установ­ке. В этом случае, конечно, определённый, связанный с одинако­вым  воспитанием и образованием и  соответственно этому про­странственно-ограниченный класс населения был бы преимуще­ственным  носителем такой установки.

Следовательно, типы разделяются  явно без разбору. В одной и  той же семье один ребёнок бывает интровертированным, а другой —  экстравертированным. Так как соответственно этим фактам зависящий от установки  тип, как об­щий и явно случайно распространённый феномен, не может быть следствием сознательного  суждения или осознанного намерения, то он своим существованием должен быть обязан бессознатель­ной, инстинктивной  основе (см. коллективное бессознательное). Поэтому противоположность типов  как общий психологический феномен  должна иметь каким-то образом свою биологическую предпосылку.

Отношение между субъектом  и объектом, рассматриваемое биологически, является всегда приспособлением, так  как всякое отношение между субъектом  и объектом предполагает изменяю­щие  воздействия одного на другой. Эти  изменения составляют приспособление. Типические установки к объекту  являются, по­-видимому, процессами приспособления. Природа знает два, в основе различных, пути приспособления и обусловленной  этим возмож­ности постоянного существования  живого организма: один путь — это  повышенная плодовитость при сравнительно меньшей силе защиты и продолжительности  жизни отдельного индивидуума, второй путь — это снабжение индивидуума  многообразными сред­ствами самосохранения при относительно меньшей плодовитос­ти. Эта биологическая противоположность, по мнению Юнга, является не только аналогией, но и общим основанием обоих психологических  модусов приспособления.

«Свойство экстравертированного постоянно растрачивать себя и во всём распространяться и интровертированного  защищаться от внешних воздействий, по возможности воз­держиваться  от всяких затрат энергии, которые относятся непос­редственно к объекту, чтобы этим создать самому себе возможно более обеспеченную и сильную позицию. Как показывает общая био­логия, оба пути возможны и по-своему успешны; то же самое можно сказать и о типических установках. То, что один осуществляет массовыми отношениями, другой достигает монополией».

«Что касается своеобразного  предрасположения, то об этом я могу только сказать, что, очевидно, существуют индивидуумы, которые обладают большей  лёгкостью или способностью или  которые с большей пользой  приспособляются одним, а не дру­гим  образом. Для этого нужно было бы поставить вопрос о последних  физиологических основаниях, недоступных  нашему по­знанию. То, что такие основания  возможны, кажется мне вероятным  из опыта, показывающего, что изменение  типа при из­вестных обстоятельствах  наносит большой вред физиологичес­кому  благополучию организма и часто  является причиной силь­ного истощения».

Экстравертированный тип

Для краткости и ясности  изложения необходимо при описании этого и последующих типов  отделить психологию со­знательного от психологии бессознательного.

Общая установка сознания

Как известно, каждый ориентируется  на данные, кото­рые ему доставляет внешний мир. «Один, вследствие того, что на улице холодно, считает  необходимым надеть пальто, другой находит это излишним для целей  своего закаливания. Один восхи­щается новым тенором потому, что все  им восхищаются; другой не восхищается  им не потому, что он ему не нравится, а потому, что он держится мнения, что то, чем все восхищаются, далеко ещё не дос­тойно удивления. Один подчиняется данным отношениям, потому что, как показывает опыт, ничто другое невозможно, другой же убеж­дён, что  если уже тысячу раз случилось  так, то в тысяча первый раз может  произойти иначе и по-новому и  т. д.».

Первый ориентируется  на данные внешние факты, второй остается при мнении, которое становится между  ним и объективно данным.

Когда ориентировка на объект или на объективные данные перевешивает до того, что наиболее частые и главнейшие решения и поступки обусловлены  не субъективными взглядами, а объективными отношениями, то гово­рят об экстравертированном  типе. Когда кто-нибудь так мыслит, чувствует и поступает, одним словом, так живёт, как это непосредственно соответствует объективным отношениям и их требовани­ям, в хорошем или плохом смысле, то он экстравертированный. Он живёт так, что объект как детерминирующая величина явным обра­зом играет в его сознании большую роль, чем его субъективное мнение. Конечно, он имеет субъективные взгляды, но их детерминирую­щая сила меньше, чем сила внешних объективных условий. Поэто­му он никогда не думает встретить какой-нибудь безусловный фак­тор внутри самого себя, так как таковые ему известны только вне его. Он подчиняется внешним требовани­ям, конечно, не без борьбы, но дело кончается всегда в пользу вне­шних условий. Всё его сознание глядит наружу, так как главное и решающее определение всегда приходит к нему извне. Из этой основной установки следуют все особенности его психо­логии, если только они не основаны на примате определённой пси­хологической функции или на индивидуальных особенностях.

Интерес и внимание следуют  за объективными событиями, и, прежде всего, за теми из них, которые тесно его  окружают. Не толь­ко лица, но и вещи привлекают интерес. Соответственно этому  и поступки основываются на влиянии  лиц и вещей. Если даже поступки не являются простой реакцией на раздражения  окружаю­щей среды, то всё-таки они  имеют характер применения к реаль­ным  отношениям и находят в рамках объективно данного доста­точный и  соответствующий простор. Они совершенно лишены тенденций выйти за эти  пределы. Моральные законы поступков  покрываются соответствую­щими  требованиями общества, господствующими  моральными понятиями. Если бы господствующие воззрения были иными, то были бы другими  и субъективные моральные направляющие тенденции.

Эта строгая обусловленность  объективными факторами не обозначает полное или даже идеальное приспособление к условиям жизни. Конечно, экстравертированному взгляду такое применение должно казаться полным приспособ­лением, так  как такому взгляду не дано другого  критерия. «Но высшая точка зрения ещё не говорит, что объективно данное при всех обстоятельствах является нормальным. Объективные условия  могут быть исторически или пространственно  ненормальными. Индивиду­ум, который  применяется к этим отношениям, хотя подражает не­нормальному характеру  окружающей среды, но в то же время  вме­сте со всем его окружающим находится  в ненормальном положе­нии по отношению  к общеобязательным законам жизни».

Его слабый пункт заключается  в том, что тен­денция его типа в такой мере направлена вовне, что  из всех субъек­тивных фактов даже наиболее связанный с чувствами, а именно те­лесное здоровье, как  слишком мало объективный, как слишком мало «внешний», недостаточно принимается в соображение. Так что необ­ходимое для физического благосостояния удовлетворение элемен­тарных потребностей более не имеет места. Вследствие этого страда­ет тело, не говоря уже о душе. Экстравертированный обычно мало замечает это последнее обстоятельство, но оно тем заметнее для близ­ких, окружающих его домашних. Потеря равновесия становится для него чувствительной лишь тогда, когда появляются ненормальные телесные ощущения.

Опасность экстравертированного заключается в том, что он втя­гивается в объекты и сам в них  совершенно теряется. Происходящие отсюда функциональные (нервные) или действительные теле­сные расстройства имеют компенсаторное значение, так как они при­нуждают  субъекта к невольному самоограничению. «Если симптомы функциональны, то они  могут своими особенностями символически выражать психологическую ситуацию, например у певца, слава ко­торого  быстро достигает опасной высоты, требующей от него несо­размерной затраты  энергии, вследствие нервной задержки внезапно исчезают высокие тоны. У  человека, который, начав очень скромно, быстро достигает влиятельного и  многообещающего социального по­ложения, психогенно появляются все симптомы горной болезни. У человека, кото­рый не дорос до тяжелой работы в необычайно разросшемся, благо­даря его собственным  заслугам, предприятии, появляются нервные  припадки жажды, вследствие которых  он скоро заболевает нервным алкоголизмом». По мнению Юнга, истерия — наиболее распростра­нённый невроз экстравертированного типа. Классический истерический случай всегда характеризуется чрезмерными  сношениями с окружающими лицами; характерной чертой является также  прямо подражательное применение к  обстоятельствам.