Наши внутренние конфликты Карл Хорни

Глава 5. Движение от людей

Третьей стороной базисного конфликта является стремление невротика к обособлению, стремление к «движению от людей». До его анализа в том типе невротической личности, в котором он стал доминирующим атти-тюдом, нам следует разобраться, что подразумевается под невротическим обособлением. Конечно, это не привычный факт эпизодически возникающего желания побыть одному. Каждый, кто серьезно относится к себе и своей жизни, желает временами побыть в одиночестве.

Наша цивилизация так поглотила нас внешней стороной жизни, что мы имеем слабое представление об этой потребности, хотя ее возможности для личного роста подчеркивались философскими и религиозными концепциями всех времен.

Желание осмысленного одиночества ни в коем случае не является невротическим; наоборот, большинство невротиков избегает погружения в свои внутренние глубины, и неспособность к конструктивному уединению сама является симптомом невроза. Только если существует невыносимое напряжение от общения с людьми, а одиночество становится основным средством уклонения от общения, только тогда желание быть одиноким указывает на невротическое обособление.

Некоторые из качеств крайне обособленной личности настолько характерны для нее, что психиатры склонны трактовать их как принадлежность исключительно обособленному типу.

Самым очевидным из этих качеств является общее отчуждение от людей. Это свойство обособленного типа привлекает наше внимание, т. к. оно определенным образом выделяет его, но в действительности его отчуждение от людей не больше, чем у других типов невротической личности.

Другой характерной чертой, которая часто приводится в качестве специфической черты обособления, является отчуждение невротика от самого себя, т. е. онемение эмоциональной жизни, неопределенность в решении, кем он является, что он любит, ненавидит, желает, на что надеется, чего боится, чем возмущается, во что верит. Подобное самоотчуждение также присуще всем неврозам. Каждый невротик подобен самолету, управляемому на расстоянии, и, таким образом, обречен на постепенную потерю связи с самим собой. Невротиков, принадлежащих к обособленному типу личности, вполне можно сравнить с зомби из гаитянского эпоса — мертвецами, оживленными с помощью колдовства; они могут работать и действовать как живые люди, но без всякой внутренней жизни. Другие невротики этого же типа способны жить сравнительно богатой эмоциональной жизнью.

Решающим признаком можно считать внутреннюю потребность невротиков обособленного типа устанавливать эмоциональную дистанцию между собой и другими. Более точно — их осознанная или бессознательная решимость не позволяет вовлекать себя в эмоциональную связь с другими, будь то любовь, борьба, сотрудничество или конкуренция. Они очерчивают вокруг себя что-то вроде волшебного круга, который никто не имеет права пересечь. Вот почему чисто внешне они могут оставаться «одинокими» и на людях. Компульсивный характер этой потребности обнаруживается в их тревожности при столкновении с реальным миром.

Агрессивный тип также стремится быть сообразительным, но его сообразительность другого качества; находчивость для агрессивного типа служит необходимым условием борьбы за свой образ жизни во враждебном мире и желания нести поражение другом в драке. Характер невротика обособленного типа подобен характеру Робинзона Крузо, он обязан быть находчивым, чтобы выжить. Это единственное средство, с помощью которого он может компенсировать свою изоляцию.

Для баланса психики чрезвычайно важно, что существуют области, доступные спонтанному эмоциональному переживанию. Например, творческие способности могут представлять разновидность спасения. Если их выражение было запрещено, но в процессе анализа или какого-либо другого переживания их проявление стало свободным, то благоприятный эффект для обособленной личности может оказаться настолько сильным, что создаст видимость применения чудодейственного лекарства. Необходима, однако, осторожность в оценке подобных лекарств. Во-первых, было бы ошибкой любое обобщение их действия: то, что может означать спасение для обособленной личности, не распространяется с необходимостью на другие типы невротиков. И даже для обособленного типа оно, строго говоря, не является «лекарством» в смысле радикального изменения невротических потребностей. Оно только позволяет обособленной личности вести более удовлетворительный и менее дезорганизованный образ жизни.

Глава 6. Идеализированный образ

Обсуждение базисных аттитюдов невротика к другим познакомило нас с двумя из главных способов, с помощью которых он пытается решить свои конфликты или, выражаясь более точно, избавиться от них. Первый из них состоит в вытеснении определенных влечений личности и предоставлении преимуществ их противоположностям; второй — в установлении такой дистанции между личностью невротика и окружающими его людьми, что конфликты перестают действовать. Оба решения создают чувство единства, позволяющее индивиду функционировать, даже если за это приходится дорого платить.

Конкретные детали идеализированного образа изменчивы и определяются структурой личности: выдающейся может считаться красота, сила, умственные способности, одаренность, святость, честность — все, что вы пожелаете.

Чем более нереалистичен идеализированный образ, тем более самонадеянной заставляет он быть личность невротика, причем в прямом смысле слова; ибо самонадеянность, хотя и употребляется как синоним высокомерия, означает безосновательное приписывание самому себе качеств, которыми данная личность не обладает или обладает лишь потенциально. И чем более нереалистичен идеализированный образ, тем больше делает он личность уязвимой и жадной до внешнего одобрения и признания. Мы не испытываем потребности в подтверждении тех качеств, в обладании которыми лично уверены, однако, когда неискренние претензии подвергаются сомнению, мы становимся крайне чувствительны к внешнему одобрению.

Мы можем наблюдать этот идеализированный образ в наиболее неприкрытой форме в грандиозных взглядах психотиков, но, в сущности, его характерные особенности те же, что и у невротиков. Он носит у них менее фантастический характер, но может быть таким же влиятельным, как и у психотиков. Если мы примем степень отстраненности за то, что отличает психозы от неврозов, то можем рассматривать идеализированный образ в качестве кусочка психоза, вплетенного в ткань невроза.

Во всех своих существенных чертах идеализированный образ является бессознательным феноменом. Хотя раздутость этого образа может быть заметна даже неискушенному наблюдателю, сам невротик не осознает, что идеализирует себя. Он также не осознает, какой причудливый конгломерат характерных особенностей собран здесь. Невротик может обладать неясным чувством, что предъявляет завышенные требования к самому себе, но, принимая ошибочно их за подлинные идеалы, он не подвергает их законность ни малейшему сомнению и очень гордится ими.

Если центр внимания смещен в сторону реального «Я», которое в сравнении с идеализированным образом кажется ничтожным, то на передний план выдвигается самоунижение. Поскольку образ «Я», созданный в результате подобного унижения, так же далек от реальности, как и идеализированный, его можно было бы назвать презираемым образом.

Если, наконец, его интерес сосредоточен на расхождении между идеализированным образом и его действительным «Я», тогда все, в чем он отдает отчет и что доступно нашему наблюдению, это его непрерывные попытки построить мост, чтобы устранить данное расхождение и заставить себя стать совершенным. В этом случае он продолжает повторять слово «обязан» с удивляющей частотой. Он постоянно рассказывает нам, что должен был чувствовать, думать, делать. В глубине души он так же убежден в своем внутреннем совершенстве, как и наивно «нарциссическая» личность, но вступает в противоречие с этим убеждением, потому что верит, что в действительности он мог быть более совершенным, если бы только был более строг к самому себе, более контролируем, более бдителен, более осмотрителен.

В отличие от подлинных идеалов идеализированный образ обладает статичным качеством. Он является не целью, к достижению которой невротик стремится, а некоторой фетишизированной идеей, которой он поклоняется. Идеалы обладают динамическим качеством; они побуждают силы для своего достижения, представляют обязательную и бесценную силу роста и развития личности. Идеализированный образ, наоборот, представляет безусловное препятствие для роста, потому что он либо игнорирует недостатки невротика, либо только осуждает их. Истинные идеалы содействуют скромности, идеализированный образ — высокомерию.

Статус идеализированного образа, обладающий столь значительной ценностью для невротика, был бы неуязвим, если бы не огромные недостатки, неотделимые от него. Во-первых, все сооружение в целом, которое этот образ представляет, крайне неустойчиво из-за включенных фиктивных элементов. Представляя сокровищницу, наполненную динамитом, этот образ делает невротика крайне уязвимым. Любое сомнение или критика извне, любое свидетельство невозможности соответствовать своему образу, а также понимание реальных сил, действующих в нем, могут вынудить этот образ взорваться или рассыпаться.

Невротик должен ограничить свою жизнь, чтобы избежать подобных опасностей. Он должен уклоняться от тех ситуаций, в которых им не восхищаются или его не признают. Он должен избегать задач, в решении которых он не уверен. Он может даже развить в себе сильную неприязнь к усилиям подобного рода. Для него, одаренного человека, простое видение картины, которую он мог бы нарисовать, уже представляет выдающееся произведение. Любая посредственная личность может достигнуть успеха с помощью упорной работы; для него же делать то, что делает всякий Том, Дик и Гарри, было бы равносильно признанию, что он не является выдающимся человеком, и являлось бы, следовательно, унижением. Поскольку в действительности ничего нельзя достигнуть без упорной работы, невротик своим образом фактически разрушает те истинные цели, к достижению которых он побуждается. В результате разрыв между идеализированным образом и реальным «Я» невротика только увеличивается.

Невротик зависит от непрерывного внешнего подтверждения своего идеализированного образа — одобрения, восхищения, лести, приносящего тем не менее лишь временное успокоение. Он может бессознательно ненавидеть любого, кто превосходит его, кто, будучи лучше, чем он, в каком-либо отношении — более настойчив, более уравновешен, лучше информирован, — угрожает подорвать его собственное представление о самом себе. Чем более отчаянно он цепляется за убеждение, что соответствует своему идеализированному образу, тем более неистовой становится его ненависть. Или, если его собственное высокомерие вытеснено, он может слепо восхищаться людьми, которые открыто уверяют в своей значительности и демонстрируют это самонадеянным поведением. Он любит в них свой собственный образ и неизбежно испытывает сильное разочарование, когда начинает осознавать, что раньше или позже обязательно и происходит, что боги, которыми он так восхищается, испытывают интерес только к самим себе и проявляют к нему внимание только до тех пор, пока он «жжет ладан на их алтаре».

Глава 7. Экстернализация

Мы видели, как все уловки, к которым обращается невротик, чтобы перебросить мост через пропасть между своим реальным « Я » и своим идеализированным образом, в конечном счете приводят только к ее увеличению. Но поскольку этот образ имеет такое важное субъективное значение, то невротик должен продолжать непрерывные попытки прийти к согласию с его требованиями. Способы, которыми он принимается за это, многозначны. Многие из них обсуждаются в следующей главе. Здесь же мы сосредоточимся на исследовании одного менее известного, чем все остальные, способа, чье влияние на структуру невроза особенно значительно.

Когда я называю такую попытку экстернализацией, я обозначаю этим склонность воспринимать внутренние процессы так, как если бы они протекали вне нас, и, как правило, считать эти внешние факторы ответственными за наши трудности.

С идеализацией эту попытку объединяет намерение убежать от реального «Я». Но если идеализация как процесс ретуширования и приукрашивания действительной личности остается, так сказать, в пределах границ «Я», экстернализация означает, что территория «Я» должна быть покинута вообще. Говоря проще, невротик может убежать от своего базисного конфликта, создав идеализированный образ; но когда расхождение между действительным и реальным «Я» достигает точки, в которой напряжение становится невыносимым, он больше не может использовать свои внутренние возможности. Единственное, что ему остается, — это убежать прочь от самого себя и смотреть на все как бы находящееся вовне его.

Кое-что из того, что входит в экстернализацию, обозначается термином «проекция», под которой подразумевается объективация личных трудностей. В общепринятом употреблении проекция означает перенос невротиком вины и ответственности за субъективно отвергнутые им наклонности и качества на кого-то другого. Например, невротик может подозревать других в склонности к предательству, честолюбию, подчинению, самоуверенности, скромности и т. д. только потому, что он отрицает наличие этих качеств у самого себя. В таком значении термин «проекция» полностью приемлем.

Однако экстернализация является более сложным явлением; перенос ответственности лишь часть его. Не только мои ошибки приписываются другому, но в большей или меньшей степени все чувства также. Человек, который обладает склонностью к экстернализации, может быть сильно обеспокоен угнетением малых стран, не осознавая в то же самое время, в какой сильной степени он сам подавлен. Он может не осознавать свое отчаяние, но будет эмоционально переживать его в других людях.

Экстернализация также способствует сверхзависимости от внешних обстоятельств. Живет ли человек в городе или в пригороде, соблюдает ли он ту или иную диету, ложится ли спать рано или поздно, работает ли он в том или этом комитете — всему этому придается чрезмерное значение. Невротик приобретает характерные свойства, которые Юнг называет экстраверсией. Но если Юнг считает экстраверсию односторонним развитием заданных конституцией невротика влечений, я рассматриваю ее как результат попытки избавиться от не решенных с помощью экстернализации конфликтов.

Другим неизбежным продуктом экстернализации является угнетающее невротика чувство пустоты. Данное ощущение нельзя локализовать обычным способом, посредством соотнесения с некоторым внешним фактором. Вместо ощущения эмоциональной пустоты как таковой невротик переживает ее как пустоту в своем желудке и пытается избавиться от нее компульсивным принятием пищи. Или он может опасаться, что его легкий вес может стать причиной его кружения на ветру подобно легкому перышку — любая буря, по его мнению, могла бы тогда унести его прочь. При более тщательном анализе он может даже сказать, что представляет всего лишь пустую раковину. Чем более радикальна экстернализация, тем больше невротик становится похожим на призрака и склонным только к пассивному образу жизни.