Социальный порядок в России

Какими мотивами руководствовалась  номенклатура, пойдя на серьезные  реформы? На один из них проливает  свет одно чрезвычайно точное наблюдение Л.Д. Троцкого, отмеченное Е.Т. Гайдаром: “Привилегии имеют лишь половину цены, если нельзя оставить их в наследство детям. Но право завещания неотделимо от права собственности. Недостаточно быть директором треста, нужно быть пайщиком. Победа бюрократии в этой решающей области означала бы превращение ее в новый имущественный класс”¹¹⁸.

До перестройки привилегии номенклатуры носили, как известно,  “вещный” характер и выражались в предоставлении части государственного имущества в личное пользование, в денежных выплатах, в особой сфере услуг. При Горбачеве номенклатура делает полушаг к тому, чтобы оправдать предвидение Л.Д. Троцкого - ее привилегии приобретают все больше “деятельностный” характер. “Номенклатуре разрешается делать то, что другим запрещается, и извлекать из этого прибыль. Главной привилегией становится вообще разрешение на прибыль”¹¹⁹.

Процесс выхода номенклатурных чинов  на коммерческую стезю начался в 1987 году со специального решения ЦК КПСС о комсомольском движении в рыночную экономику.

Реформы в перестроечное время  привели к следующим изменениям в экономической сфере общества: ослабление контроля над экономикой со стороны ЦК КПСС сопровождалось достаточно планомерным созданием структур альтернативной экономики; происходила реформа экономической и финансовой инфраструктур; ослабление роли, а затем и ликвидация Госснаба СССР сопровождались бурным развитием биржевых структур, бравших на себя функции распределения и обмена товаров на рыночных основах; была осуществлена банковская реформа, что привело к ее децентрализации и возникновению множества независимых коммерческих банков; была изменена система управления промышленностью и на месте ряда министерств возникли концерны; были приватизированы в “экспериментальном” порядке многие наиболее рентабельные заводы (КАМАЗ, ВАЗ, БУТЭК и до).

Важным фактором экономической трансформации явилась идеология реформ, базировавшаяся на одном из многих направлений экономической мысли Запада - либерализме. Эти взгляды (так называемая чикагская школа), в той или иной мере учитываются, но никак не доминируют в экономической политике если не всех, но подавляющего большинства этих стран. Согласно этим воззрениям, управление экономикой со стороны государства сводится к манипулированию денежной массой. Об остальном должна позаботиться “невидимая рука” рынка¹²⁰.

Известно, что стратегия радикальных реформаторов состояла в попытке одним прыжком достичь капитализма путем быстрого сужения власти правительства и ускоренной приватизации экономики.

В самом конце 80-х годов такие  формы, как аренда и кооперация, стали  восприниматься существенным элементом  “радикальной экономической реформы” и “новой модели экономики”. И только осенью 1990 года в различных программах реформ впервые стал использоваться термин “приватизация”.

В это же время союзный Закон  “О собственности в СССР” 1990 года и поправки к Конституции СССР от 14 марта 1990 года фактически признали право частной собственности, допуская наличие в собственности граждан и негосударственных юридических лиц средств производства, ценных бумаг и иных материальных и нематериальных объектов и прав, приносящих доход.

По мнению ряда авторов, уже в 1953-1985 годах при внешнем господстве тотально-государственной собственности развивались своеобразные латентные процессы зарождения “квазичастной” собственности, шел процесс преприватизации собственности и складывания протокласса крупных собственников.

А в 1985-1991 годах подспудные процессы предыдущего периода вышли наружу. Началась открытая номенклатурная приватизация. В этом был социальный смысл реформ Рыжкова - Горбачева. Благодаря централизации госсобственности и раздаче ее в “полное хозяйственное ведение” соответствующих должностных лиц (1987-1990) принцип владения ею из исключительно корпоративного превратился в корпоративно-индивидуальный. Подоспевшая приватизация (с1992 года) облекла ту же номенклатурную собственность в разного рода смешанные, полугосударственные формы и таким способом еще надежнее закрепила ее за номенклатурой, укрыла от притязаний других социальных групп. В итоге и власть, и собственность остались в руках прежних хозяев России, которые только укрепили свои позиции¹²¹.

К началу 1992 года (1 января 1992 года - дата начала официальной приватизации) в России официально было приватизировано 107 магазинов, 58 столовых, 36 предприятий службы быта. “А на самом деле практически вся сфера народного хозяйства была уже поделена”¹²². Государство приватизировало самое себя. Если раньше собственность находилась в распоряжении, но не во владении номенклатуры, то теперь она перешла в юридически оформленную собственность. Министр стал держателем контрольного пакета акций в концерне, начальник управления Министерства финансов - президентом коммерческого банка, руководящий работник Госснаба - главным управляющим биржи¹²³. Итогом процесса келейной приватизации стало, как считает большинство авторов, создание номенклатурного капитализма, причем в “лжегосударственной форме деятельности частного капитала”¹²⁴.

В 1989 году доля основных фондов, находящихся  в государственной собственности, составляла 88,8%¹²⁵.

Наиболее отчетливой программной  установкой реформаторов в России явилась  приватизация государственной собственности.

Основными формами приватизации, характерными для 1990-1991 годов, были:

- “номенклатурно-бюрократическая” приватизация;

- “номенклатурно-территориальная”  приватизация;

- конкурсы и аукционы, проводимые  местными властями;

- “народные (коллективные) предприятия”;

- “менеджериальная” приватизация.

В 1992-1994 годах в российской приватизации упор был сделан на формальное разгосударствление собственности, причем на его количественном аспекте, темпах приватизации¹²⁶. В результате приватизационного “кавалерийского” наскока, по заявлениям правительственных чиновников, на момент окончания первого - преимущественно ваучерного этапа приватизации (к 1 июлю 1994 года) 70% предприятий перестало принадлежать государству, а в обществе появилось около 50 млн. собственников, каждый из которых обладает десятками акций¹²⁷.

Принятая схема приватизации обеспечивает передачу имущества в частную собственность. Сама по себе такая передача ничего не дает, кроме избавления от государственной опеки и создания условий для формирования класса собственников. С середины 1994 года начался второй - денежный - этап приватизации.

По мнению Н.И.Лапина, важной тенденцией в экономической реформации российского общества является “плюрализация форм собственности, означающая крушение прежде безраздельно господствовавшей государственно-корпоративной собственности”¹²⁸.

Он также считает, что в современной  России представлены четыре типа экономико-политических систем: плюралистическая частная, корпоративистская частная, плюралистическая смешанная, корпоративистская смешанная, но представлены неравномерно. Борьба между политическими элитами и экономическими группами интересов ведется как раз вокруг статусов и влияния этих систем. Причем в центре этой борьбы оказывается характер смешанной экономики: утвердится ли она как преимущественно плюралистическая (соответственно плюралистической демократии в политической жизни) или же - преимущественно корпоративистская (соответственно корпоративным интересам экономических субъектов). Шансы на возобладание классического, частного типа представляются крайне малыми ввиду длительного господства государственной экономики в советской и досоветской России¹²⁹.

О глубине же проникновения собственнических отношений в повседневную жизнь почти всех социальных слоев россиян уже к 1994 году свидетельствуют данные социологического опроса (см. табл.13)¹³⁰.

Участники данных процессов не обладают необходимыми навыками, опытом и современным понятийным инструментарием:

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Таблица 13

Распространенность владения собственностью (1994 г.,%)

Социальные группы	Владеете ли Вы фирмой, предприя-тием?		Имеете ли Вы акции  предприя-тий, другие ценные бумаги?		Владеете ли Вы недвижимостью?
	нет	да	нет	да	нет	да
1	2	3	4	5	6	7
1.Предприниматели, коммерсанты	55,3	42,6	77,3	20,5	60,0	35,6
2.Управляющие и чиновники	86,7	12,0	67,4	31,4	60,8	36,7
3.Управляющие средн. звена	83,3	9,0	52,4	41,5	70,3	20,3
4.Высококвалифицированные профессионалы	94,4	5,6	72,2	27,8	83,3	16,7
5.Профессионалы с высшим образованием	89,3	6,9	76,9	18,9	70,5	23,8
6.Профессионалы со средним специальным  образованием	92,8	3,6	73,9	23,2	75,2	19,9
7.Служащие	92,2	3,9	78,0	20,0	72,0	24,0
8.Высококвалифицированные рабочие	82,9	8,6	61,8	32,4	72,7	21,2
9.Квалифицированные рабочие	85,0	10,1	69,4	27,2	79,8	14,9
10.Не- и полуквалиф. рабочие	92,4	3,4	81,4	16,6	71,1	24,6
11.Занятые в домашнем хозяйстве	96,2	-	88,5	7,7	70,4	22,2
12.Пенсионеры, инвалиды	92,7	2,0	79,2	16,2	69,2	27,6
13.Студенты	95,0	2,5	77,5	22,5	76,5	20,5
14.Безработные	90,1	4,2	78,6	14,3	72,9	22,9

 

"Они находятся в ситуации, аналогичной той, которая социологами  определяется как "запоздавшая современность". Такого типа современность означает полную неукорененность и разрыв с существующими традициями и характеризуется ростом значения абстрактных систем или институционализацией сомнения в виде непонятных законов и не менее непонятных - по причине своей новизны - социальных институтов"¹³¹. Иными словами, ситуационные факторы происходящих изменений связаны с официальным разрывом с недавним социалистическим прошлым. В публицистике и социальной науке неоднократно обращалось внимание на отсутствие либеральных традиций в истории российского общества и на слабую укорененность либерализма в истории русского и советского государства.

Модификация отношений собственности  в посткоммунистических странах происходит тогда, когда ни общества, ни системы государственного управления, ни правительства еще не прошли этап системных изменений. В лучшем случае, они находятся в середине этого процесса. Об этом свидетельствует ряд факторов, подтвержденных результатами социологических исследований.

С одной стороны, множество возникших  за последние годы частных фирм и  других форм частной собственности фиксируют направление изменений в сторону рынка. Однако множество форм протеста (забастовки, митинги, пикетирование и т.п.) связаны с выдвижением в отношении правительства типично социалистических требований.

Положительные эффекты действий рыночных механизмов становятся все более очевидными. Однако различные наборы "президентской команды", и составы правительства России по-прежнему пользуются методами управления экономикой, сложившимися при социализме, а ряд экономистов вообще выдвигают требование "управляемого" или "регулируемого курса".

Социальный статус ценностей индивидуальной предприимчивости и ответственности за собственную судьбу в одних социальных группах повышается, зато другие по-прежнему руководствуются идеалом "гарантированной зарплаты" и предпочитают привычный идеал индивидуального поведения: "Лучше меньше работать, чем больше зарабатывать".

Большинство жителей современной  России и других посткоммунистических стран соглашаются с необходимостью экономической трансформации в направлении рынка, однако социологические исследования показывают, что более половины населения считает брежневский период наиболее подходящим образом жизни и экономического благосостояния¹³².

Модификация отношений собственности  в современной России лишь углубляет неопределенность социальной действительности, ее мозаичное содержание и моральную неоднозначность. С точки зрения большинства граждан формирующиеся отношения собственности остаются «непрозрачными» и социально несправедливыми. Они ставят в привилегированное положение некоторые социальные группы, причем само участие в процессах экономических преобразований зависит от множества случайностей. Формирующийся социальный порядок нарушает принцип формального равенства прав и значение традиционных демократических институтов.