Юридический анализ состава преступления предусмотренного ст.171 УК РФ

Советское уголовное законодательство с первых лет своего существования пошло по пути национализации крупных предприятий и значительного сужения возможных сфер частнопредпринимательской деятельности. Еще до принятия УК РСФСР 1922 г. уголовно наказуемыми стали посреднические' функции при найме на работу, перевозка корреспонденции помимо почтового ведомства, изготовление и продажа крепких спиртных напитков, закупка товаров за рубежом и т. п. Все эти запреты нашли свое отражение в УК РСФСР 1922 г. Из ранее известных имущественных посягательств была сохранена ответственность за ростовщичество, фальсификацию реализуемых товаров, использование чужого товарного, фабричного или ремесленного знака, рисунка, модели, чужой фирмы или чужого наименования. В преступления против порядка управления были включены различные виды контрабанды, уклонения от налогов, а также изготовление фальшивых денег и ценных бумаг. Вместе с тем в УК РСФСР 1922 г. появилась Глава, именуемая "Преступления хозяйственные", в которой шла речь о практически неизвестных ранее деяниях: трудовое дезертирство; бесхозяйственное использование должностным лицом государственного предприятия рабочей силы, предоставляемой в порядке трудовой повинности; невыполнение плана, растрата имущества или ухудшение качества выпускаемой продукции в силу бесхозяйственного ведения дел руководителем государственного предприятия; неисполнение имущественных обязательств по договору с государственным учреждением или предприятием; нарушение положений, регулирующих проведение в жизнь государственных монополий. JB данной главе говорилось также об "искусственном повышении цен на товары путем сговора или стачки торговцев между собой или путем злостного не выпуска товаров на рынок", "спекуляции с иностранной валютой в обмен на советские денежные, знаки и наоборот", "скупке и сбыте в виде промыслов продуктов, материалов и изделий, относительно которых' имеется специальное запрещение или ограничение", и т. д.

В УК РСФСР 1926 г. перечень преступлений против порядка управления дополнился такими составами, как разработка недр земли с нарушением установленных правил, несоблюдение акцизных правил, а также рядом деяний, ранее признаваемых хозяйственными преступлениями (нарушение правил торговли, приготовление с целью сбыта и сбыт 'спирта и спиртосодержащих веществ и т. п.). Введя уголовную ответственность за "сообщение ложных сведений в заявлениях, подаваемых в государственные учреждения или должностным лицам, в установленных законом заявлениях при регистрации торгово-промышленных, жилищных и иных товариществ и обществ", законодатель отнес данную статью к главе "Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и порядок". Что же касается деяний, обозначаемых как хозяйственные преступления, то ими стали рассматриваться в основном неисполнение обязанностей со стороны руководителя предприятия (бесхозяйственность, заключение невыгодных для государства сделок, использование государственного имущества не по назначению, нарушение правил охраны труда и техники безопасности).

УК РСФСР 1960 г. предусматривал более широкий круг деяний, признаваемых хозяйственными преступлениями. Почти всякая деятельность частного лица, направленная на извлечение прибыли, стала рассматриваться преступлением и квалифицироваться как частнопредпринимательская деятельность, коммерческое посредничество, занятие запрещенными видами промысла. В отличие от первых советских кодексов, наказывавших только покупку заведомо похищенного, УК РСФСР 1960 г. считал преступлением как приобретение, так и хранение, а равно сбыт заведомо похищенного. Вводя запреты на индивидуальное предпринимательство, государство не могло оставить без уголовно-правовой защиты принцип всеобщего распределения и перераспределения материальных благ, в особенности товаров и продуктов повышенного спроса, список которых постоянно увеличивался. В результате — неоднократные изменения и дополнения Уголовного кодекса статьями об ответственности за нарушения в сфере торговли, усиление ответственности за спекуляцию. Отсутствие необходимых экономических механизмов регулирования экономики и постоянно возрастающий дефицит побуждали законодателя к принятию все новых и новых запретов; уголовно наказуемыми стали: скармливание скоту или птице хлебопродуктов (1963 г.), незаконный отпуск горюче-смазочных материалов при отсутствии признаков хищения (1983 г.). Включение в главу "Хозяйственные преступления" так называемых преступлений против природы, в том числе незаконную ловлю рыбы, охоту, порубку леса, означало, в сущности, что государство видело в них не столько нарушение интересов защиты природы, сколько способ незаконного обогащения, наживы.

Начавшиеся в нашей стране на рубеже 80—90-х гг. социально-экономические и политические преобразования потребовали переосмыслить всю систему "хозяйственных преступлений". Еще в период действия УК РСФСР 1960 г. была декриминализирована часть деяний, запрет которых препятствовал предпринимательской и иной экономической деятельности. Помимо этого, в главу нового УК РФ, получившую наименование "Преступления в сфере экономической деятельности", не включены посягательства экологического характера, поскольку им было отведено самостоятельное место в разделе "Преступления против общественной безопасности и общественного порядка". Аналогичным образом законодатель поступил и с теми деяниями, которые создают опасность для людей (выпуск или продажа товаров, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, нарушение ветеринарных правил, нарушение правил, установленных для борьбы с болезнями и вредителями растений). Сохранив лишь несколько из известных прежнему закону составов хозяйственных преступлений, данный Уголовный кодекс указал на ряд новых, большинство из которых в том или ином варианте уже были известны отечественному законодательству начала XX в.

Принятие Конституции РФ 1993 г., закрепившей право на свободное использование каждым своих способностей и имущества для предпринимательской и иной экономической деятельности, побудило законодателя признать это право самостоятельным объектом уголовно-правовой охраны. В отличие от законодательства царской России, предполагающего защиту свободы предпринимательства в уголовно-правовом порядке в рамках общих норм об ответственности за должностные преступления, и тем более советских уголовных законов, фактически исключавших возможность такой защиты, УК РФ впервые установил специальный состав посягательства, именуемого "воспрепятствование законной предпринимательской деятельности". И хотя сама по себе потребность в защите права на предпринимательство бесспорна, юридическая оценка такого воспрепятствования, как преступления в сфере экономической деятельности, вызывает неоднозначную реакцию в теории уголовного права. Во-первых, существуют гражданско-правовые способы защиты (в том числе возмещение убытков), и считать их в данном случае менее эффективными и недостаточными весьма сомнительно. Во-вторых, государственная регистрация предпринимательской деятельности есть действие не столько экономического, сколько административного характера, и стало быть, признавая должностное лицо виновным в воспрепятствовании законному предпринимательству (в неправомерном отказе в регистрации или в невыдаче специального разрешения, лицензии), содеянное следует рассматривать не хозяйственным (экономическим), а должностным преступлением, охватываемым иной главой УК РФ. Аналогичное, кстати, нужно сказать и относительно наказуемости регистрации незаконных сделок с землей. Тем не менее, считаясь с фактом включения обоих этих составов в интересующую нас главу Особенной части и имея в виду особенности субъекта преступления, можно говорить о наличии первой относительно самостоятельной разновидности преступлений в сфере экономической деятельности.

Уголовно-правовая защита права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной допускаемой законами экономической деятельности не только не исключает, но и предполагает наличие определенного рода обязанностей и ответственности за их неисполнение.

С этой точки зрения вполне понятна позиция нового УК РФ об ответственности за различные формы злоупотребления таким правом. Если под этим углом зрения рассматривать иные виды преступлений в сфере экономики, то среди них следует выделить прежде всего такие, которые совершаются путем использования данного конституционного права без соответствующей регистрации или лицензирования, а равно под прикрытием законного вида экономической деятельности. Именно это имеется в виду в статьях УК РФ, описывающих признаки деяний "незаконного предпринимательства", "незаконной банковской деятельности" и "лжепредпринимательства". Принципиально важно подчеркнуть, что такая форма злоупотребления служит основанием для привлечения к уголовной ответственности лишь тогда, когда в результате причинен крупный ущерб гражданам, организациям или государству либо (кроме случаев лжепредпринимательства) был извлечен доход в крупном размере.

Другой формой злоупотребления в сфере экономической деятельности можно считать использование незаконно приобретенного имущества или незаконно полученных прав на имущество, т. е. выполнение деяний, образующих составы приобретения или сбыта имущества, заведомо добытого преступным путем, легализации (отмывания) такого имущества, незаконного получения кредита и злостного уклонения от погашения кредиторской задолженности. Не касаясь вопросов обоснованности криминализации каждого из таких деяний, заметим, что в проекте нового УК (1994 г.) место последнего состава преступления занимал иной: злостное нарушение правил бухгалтерского учета ("внесение в отчетные документы заведомо ложной информации о хозяйственной или финансовой деятельности хозяйствующего субъекта, уклонение от документации этих сведений, а равно уничтожение финансовых или иных учетных документов, если это причинило ущерб в крупном размере"). При такой формулировке статьи ее местонахождение было вполне понятным и объяснимым. Скорее всего, у законодателя были весьма веские причины замены одного состава (впрочем, на рубеже XIX и XX вв. никто не сомневался в оправданности криминализации деяний, связанных с нарушением правил бухгалтерского учета, особенно в торговле) другим, но они вряд ли учитывали заложенные в проекте принципы расположения материала Особенной части. И дело даже не столько в том, что данные принципы подразумевают отнесение новой редакции статьи к заключительным статьям главы "Преступления в сфере экономической деятельности", где говорится о различных видах неисполнения кредиторских обязательств, сколько в том, что злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности вообще не может рассматриваться в качестве преступления этой главы. Необходимым условием привлечения к ответственности за такого рода уклонение является вступление в силу соответствующего судебного акта. Но наличие его дает основание сделать вывод, что непогашение задолженности после вступления в силу решения суда — это уклонение от исполнения уже не кредиторских обязанностей, а вступившего в силу судебного акта. Наказуемость именно этих деяний имеется в виду в главе "Преступления против правосудия", одна из статей которой так и называется: "Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта". Исходя из этого данный состав должен быть признан разновидностью преступлений против правосудия.

Следуя логике УК РФ, третьей формой злоупотреблений нужно рассматривать использование доминирующего положения на рынке и принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения. Применительно к данной форме злоупотреблений вполне уместно высказать сожаление, что ныне действующий УК РФ не содержит статьи, предусматривающей ответственность за ростовщичество. Если не считать УК РСФСР 1960 г., то со времен Русской Правды отечественное законодательство ограничило возможность получения сверхвысоких процентов по предоставленным в заем деньгам или имуществу. В средние века максимально допустимым называлась ставка в 20%. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, следуя практике большинства европейских государств, наказывало за превышение 6% ставки. В Уголовном Уложении "виновный в ссуде капитала в рост" наказывался, "если заемщик был вынужден своими стесненными обстоятельствами, известными заимодавцу, принять или продолжить условия ссуды, крайне обременительные или тягостные по своим последствиям", либо "если виновный, занимающийся ссудами, скрыл чрезмерность роста включением роста в капитальную сумму, под видом неустойки, платы за хранение или иным способом". По данному закону наказуемым признавался рост капитала, превышающий 12% в год. УК РСФСР 1922 г. определял ростовщичество как "взимание в виде промысла за данные взаймы деньги процентов сверх дозволенных законом1 или предоставление в пользование орудий производства, скота, полевых, огородных или посевных семян за вознаграждение в размере, явно превышающем обычную для данной местности норму, с использованием нужды или стесненного положения получающего ссуду". Сходное понятие давалось в УК РСФСР 1926 г.

Относительно самостоятельной разновидностью злоупотребления правом на участие в экономической деятельности являются деяния, сформулированные ныне как "незаконное использование товарного знака, нарушение правил изготовления и использования государственных пробирных клейм, заведомо ложная реклама и незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну".

В литературе XIX в. подобного рода деяния нередко объединялись общим понятием "недобросовестной конкуренции", которым, по мнению, например, Франца фон Листа, охватывались: недобросовестная реклама, очернение, т. е. распространение ложных сведений о каком-либо субъекте, выдача торговой тайны и секретов предприятия, нарушение правил пользования товарными и иными знаками, фирменным наименованием. Российское уголовное законодательство того времени такого термина не знало, но так или иначе ему были известны многие из этих составов, за исключением, пожалуй, заведомо ложной рекламы, которая при определенных обстоятельствах признавалась частным случаем мошенничества. Ныне действующее законодательство о монополистической деятельности формами недобросовестной конкуренции признает: распространение ложных, неточных или искаженных сведений, способных причинить убытки другому хозяйствующему субъекту либо нанести ущерб его деловой репутации; введение потребителя в заблуждение относительно места, способа, потребительских свойств и качеств товара; некорректное сравнение в процессе рекламной деятельности производимых или реализуемых товаров; самовольное использование товарного или фирменного знака, фирменного наименования или маркировки товара, а также копирование формы, упаковки, внешнего оформления товара другого субъекта экономической деятельности; получение, использование, разглашение производственной, финансовой, коммерческой и иной информации, в том числе составляющей коммерческую тайну, без согласия ее владельца.

Особенностью ныне существующей уголовно-правовой охраны "денежных знаков, ценных бумаг и различного рода платежных документов" является то, что все посягательства, совершаемые в этой связи, в том числе и изготовление в целях сбыта или сбыт поддельных билетов Центрального банка России, металлической монеты, государственных ценных бумаг или других ценных бумаг в валюте России либо иностранной валюты или ценных бумаг в иностранной валюте признается преступлением, совершаемым в сфере экономики. Между тем, как уже отмечалось, так называемое фальшивомонетничество в нашей стране всегда считалось преступлением против государства. Действительно, трудно согласиться с оценкой изготовления фальшивых денежных знаков как с посягательством в сфере экономики. Бесспорно, всякая эмиссия денег затрагивает интересы каждого физического и юридического лица. Но можно ли утверждать, что изготовление денег — экономическая деятельность, поскольку ее результатом является перераспределение результатов труда? Позволим себе не согласиться с такой точкой зрения, ибо не всякое перераспределение является экономической деятельностью (хищение, экспроприация и т. п.). При помощи денег осуществляется регулирование экономической сферы жизнедеятельности общества, и не более того. Вмешательство в монополию государства на изготовление денег есть посягательство, совершаемое в сфере не экономической деятельности, а управления ею. Другое дело, когда речь идет о выпускаемых государством, Центральным банком, частными коммерческими и другими организациями ценных бумагах, не обладающих функцией денег.